|
Всем спасибо и прошу прощения - утром заходила, чтобы выложить главу, но торопилась и не проверила. а она не загрузилась оказывается...
Выкладываю с опозданием.
Глава 9.
Они никому не рассказывали о пропаже сына – не та новость, чтобы делиться ею, но придя утром в офис, Жданов сразу понял: знают! И кто им все докладывает?
( выяснилось потом, что бармен кафе знаком с Марией).
Столько лет прошло! Состав женсовета менялся не раз – из «старых» остались только Тропинкина и Шура, но нравы, дух сплоченности этого женского коллектива оставался неизменным.
Шептались, смотрели на него сочувственно, но спросить не решились. И он им был за это премного благодарен – и что не спрашивали, и что сочувствовали. Ну а шептались, так на то они и женщины! Эту слабость он им прощал.
За неделю – а именно столько отсутствовал младший Жданов, они с Катей пообвыкли, смирились, уже не так остро переживали, тем более, что знали, что его не похитили, он не пропал «без вести», а сам ушел из дома – по известным причинам. В начале недели он позвонил сестре - родителей проигнорировал, видимо не знал, не принял еще решения, как их называть, и как вообще к ним относиться. Катеньке сказал, что жив-здоров, но в дальнейшие разговоры вступать не стал, отключил телефон. Но главное, что он позвонил! Значит, не безразличны они ему. Это давало надежду, и они ждали.
Перед обедом в кабинет зашел Малиновский. Он числился в командировке, и Андрей не ожидал его увидеть.
- Ромка, ты вернулся? Закончил дела?
- Пришлось… - голос был виноватый, и глаз он не поднимал.
- А что собственно…
- Жданыч, я все знаю…
- ? –
- Звонил вчера в офис, уточнить надо было кое-что. Шура мне и сказала.
- Зачем сорвался–то? Тут ничем не поможешь
- Это я виноват! Я Юлиане рассказал…
- Понятно. Только зачем? Ты вроде болтливостью не отличался. Даже в порыве страсти это не тот разговор…
- Страсть тут ни при чем. Хотя, это тоже страсть, другая только.
- Говори яснее, я что-то не врубаюсь.
- Понимаешь, я детей хочу. Очень хочу! Ну, а родить уже поздно.
- Мы же родили.
- Ты забываешь, Юлиана старше Кати на шесть лет. Упущено время…
Я предложил ей взять ребенка на усыновление, а она против – говорит, что невозможно полюбить чужого. Я и рассказал про вас… Катя же полюбила, смогла, а ситуация у вас даже сложнее.
- А она выходит Воропаеву рассказала…
- Выходит… В порыве…
Малиновский не стал продолжать дальше, отошел к окну, смотрел сквозь жалюзи на уличную суету, но потом повернул голову к другу
- Андрюха, ударь, а? Тебе может, полегчает, а мне уж точно.
- Закроем тему! Виноват - не виноват… Это бы все равно произошло. Мы виноваты, сами. Надо было самим давно рассказать, а мы тянули. Я тянул, я виноват больше всех. Отголоски это моей вины.
- Кто же знал, что так получится. Я тогда на мальчишнике решил сюрприз тебе сделать, подарить кусочек вольной жизни перед свадьбой. Шутка, а как серьезно все обернулось. Кругом я виноват – ударь, Жданыч!
- Успокойся. Помоги лучше Андрюшку найти. Ума не приложу, где он может жить…
- Друзей, подруг обзвонили?
- Звонили. Одноклассников всех опросили, а больше у него и нет друзей. С Полянским общались изредка, но того в Москве нет.
- Ты проверил?
- Что?
- Что нет его в Москве. Мало ли…
- Нет…Не звонил даже…
- Адрес знаешь?
- Откуда? Герман с женой в разводе, а сын с матерью живет. Они должны на море отдыхать…
- Звони Герману, узнавай адрес жены.
- Он в Китае… Там уже ночь.
- Какая разница! Переживет, доспит после.
Через полчаса Жданов стоял у двери квартиры, где жила бывшая жена Полянского. На звонок никто не отвечал, но он упорно давил на кнопку.
Послышались шаги по лестнице, и он увидел Полянского-младшего. Тот рванул было назад, но и Жданову прыткости не занимать, среагировал моментально и ухватил парня за рукав.
- Подожди, не убегай. Мне поговорить с тобой надо. Впустишь в квартиру? Или в машине поговорим…- Говорил небрежно, будто ему все равно где беседовать, а сам думал: «Если не впустит, значит, Андрюшка там…»
Но Полянский спокойно открыл квартиру и пригласил его войти.
Разговор вполне мог ничего не дать. Сказал бы Полянский, что знать ничего не знает, и пришлось бы Жданову поверить ему, но он увидел на спинке кресла джемпер сына…
- Ты мне все расскажешь?! Я не отстану, ты же понимаешь.
- О чем Вам рассказать?
- Главное – где Андрюшка, а остальное я и у него спрошу.
- Он здесь живет, но придет не скоро.
- А где он?
- На работе.
- Где?! Кто его принял, у него же нет с собой документов?
- Мы по моему паспорту устроились, грузчиками в магазин. Работаем по очереди – сегодня он работает.
- Скажи мне адрес магазина, мне нужно обязательно встретиться с ним.
- Он…. Он не захочет говорить!
- А вот это не тебе решать! – сказал зло, с угрозой в голосе, но тут же пошел на попятную – не стоит парня обижать, он не виноват. И он - единственная ниточка, связывающая с сыном. Если она порвется…
- Понимаешь, моя жена недавно родила. Она очень переживает, и у нее может пропасть молоко…Мне бы только увидеть его, чтобы ее успокоить. Ну и поговорить, если удастся.
Ход был сделан верный – упоминание о матери, у которой маленький ребенок, и которая все равно переживает о старшем сыне (а он ей и не родной вовсе!), поколебало взгляд юноши на принципы дружбы.
- Вы не ходите в магазин, хозяин будет недоволен, что отвлекаете. Вы здесь ждите, а я его подменю.
- Он точно придет?
- Не знаю. Но я постараюсь его убедить.
- Скажи, что я все равно с ним встречусь!
- Я понял, - усмехнулся Полянский, и пробурчал, ни к кому не обращаясь: « Меня бы так искали…»
Полчаса ожидания показались Жданову вечностью. Лихорадочно искал слова, которые скажет сыну, доводы, которые убедят его вернуться. Но слов не находилось – тех, в которые бы сын поверил безоговорочно. Они так долго не говорили ему правду, что он вправе не верить. И довод был всего один: они не могут без него жить.
Звонила Катя, беспокоилась, конечно, но он сбрасывал вызов, а потом и вовсе отключил телефон – пока ему нечего ей сказать, да и спугнуть можно промелькнувшую надежду…
Не замечал за собой раньше суеверия, но и ситуаций таких не было.
Сын возник перед ним неожиданно – будто он и не ждал его!
Минуту или две молча смотрели друг на друга:
«Похудел… Повзрослел…», - подумал старший.
« У него виски поседели… или я не замечал раньше…А мама как же…» - промелькнуло в голове младшего.
Андрей первый сделал шаг навстречу. Не стал упрекать и обвинять, просто обнял
- Сынок… Живой…здоровый… Как я рад! А мама-то как обрадуется! Собирайся, пойдем домой. Мы тебе все расскажем, все объясним.
- Я не пойду. Вы простите меня, но я не могу. Я должен все обдумать, решить, как жить дальше.
- О чем же думать, сын? Ты же наш, родной!
В глазах младшего Жданова появилась надежда, но Андрей не стал его обманывать и таким путем заманивать домой.
- Не знаю, что тебе сказал Александр Юрьевич, но твой отец я, а мать умерла. Так что я твой родной отец.
Увидев разочарование в глазах сына, он усмехнулся краешком губ и продолжил:
- А для тебя, я знаю, роднее мама, то есть Катя. И это правильно! Она всей душой тебя полюбила! Она никогда не делала разницы между тобой и Катенькой. Ведь это так? Ты не можешь этого отрицать!
- Я не отрицаю. И ты тоже относился ко мне хорошо. Но сейчас во мне что-то сломалось, и я боюсь, что своим новым отношением я буду причинять вам боль.
- Ты больше не любишь нас?
- Люблю… Но… Я не знаю, как это выразить – я злюсь на себя за это!
- Злишься? Почему?
- Потому что не могу не любить вас, а вы обманывали меня! Потому что не могу любить свою родную мать – я же ничего не знаю о ней. Потому что… Потому что все стало так сложно…
- С нами тебе будет легче, я уверен.!
- Нет, я хочу жить самостоятельно.
- Как ты себе это представляешь?
- Буду работать.
- А учеба в институте? Тебя же в Лондон приглашали… Или здесь, в Москве…
- Может быть потом, не сейчас. Сейчас я должен сам устроить свою жизнь.
- Почему ты отстраняешься от нас?
- Вы и так много дали мне. Спасибо вам. Теперь у вас есть кого воспитывать.
- Вот ты о чем… А я не верил Кате…Она себя винит, что родила ребенка невовремя, что не могла уделять вам с Катюшкой достаточно внимания в этом году. Значит, это правда – ты еще и на это обижен. Я прав?
Сын опустил глаза, покраснел, и Андрей понял, что попал в точку.
- Как же ты не можешь понять: вы все наши дети, и мы всех вас любим! И сколько бы детей ни было, любви от этого меньше не становится! Она не делится между детьми, она для всех – вся! А для нас каждый ребенок – радость! Больше детей, больше радости.
Неужели мы не могли позволить себе радость иметь еще одного ребенка?
Сын молчал, но было понятно, что он остается при своем решении, и Андрей не стал перегибать палку.
- Ну, хорошо! Пусть будет по–твоему. Работай, живи самостоятельно. Я уступаю, но и ты пойди на уступки – как в бизнесе, как при заключении контракта.
- Что я должен сделать? – встрепенулся Андрей-младший.
- Сейчас ты вернешься домой – надо успокоить маму. А я приложу все силы, чтобы убедить ее в правильности твоего выбора. Ты ищешь работу, более достойную, чем грузчик – сам, или с моей помощью. Я покупаю тебе небольшую квартиру, - предвидя возражения сына, сделал рукой останавливающий жест, - подожди, не возражай! Мне родители тоже купили квартиру после окончания школы, так что в этом нет ничего особенного, возможности для этого у нас есть. Тебе скоро исполнится восемнадцать лет, ты будешь полноправным гражданином, сможешь, в том числе и квартиру иметь
И чтобы окончательно развеять сомнения сына, добавил:
- Есть такой закон жизни: дети отдают долг родителям, отдавая его своим детям…
- Я не знаю… Мы с Полянским договорились…
- Раз договорились, выполняй договор, работай с ним, но живи пока дома. Скоро его отец вернется, возможно, и он переменит свое решение.
- Я только позвоню ему.
- Давай, звони, решай вопросы. Я подожду тебя в машине.
Увидев на пороге мужа и сына, Катя только ахнула и замерла в ожидании – они уже поговорили, они приняли какое-то решение, а она в неведении, она не знает, что сулит ей их появление…
Муж делал ей из-за спины сына какие-то знаки, но она не понимала, ей было не до них. Ее занимал только один вопрос: что решил сын? Вернулся он насовсем, или пришел сказать ей «до свидания», или даже «прощай»… С мольбой и надеждой смотрела она в его глаза.
Наконец он сделал к ней шаг, она обняла его, а он произнес:
- Ну, ты чего, мам? – такие простые, и такие замечательные слова! Он назвал ее мамой…
Она утопила бы его в море своих слез, но тут в прихожую вихрем влетела Катенька. С криком: «Андрюшка вернулся!», - она повисла на нем, обнимала, целовала, называла всеми именами, которыми его называли семье, задавала вопросы, и, не дожидаясь ответов, тут же задавала другие, и все это одновременно, все на высшем пределе эмоций. А родители только счастливо улыбались…
В детской плакал Славик, но всем было не до него, пока младший из Андреев, не обратил на это внимание
Он раздвинул круг столпившихся вокруг него родственников, и со словами:
- Вы что, пап, мам! Катюха, отцепись, Славик же плачет! – быстрым шагом прошел в комнату и взял брата на руки. И тот сразу успокоился, смотрел удивленными глазенками на нового «няню» - руки-то незнакомые пока…
_________________ Архив Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#Архив
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Прочла на едином дыхании.