Кус немного переделан
Катя всё еще растерянно держала в руке гудящую трубку, когда в кабинет вошел мужчина в летной куртке, пересек кабинет и, наклонившись над столом, поцеловал ее в губы.
- Ну что? Идем?
12 лет назад
- И? – мужчина указал в ее сторону початой бутылкой пива и вопросительно глянул на Симона. – Это что?
Тот запихнул в багажник очередную коробку, наклонился за следующей, принялся пристраивать ее туда же и как можно более буднично бросил:
- КатИ. Переводить будет. Невестка Алекса.
Любитель пива удивленно вскинул бровь и подошел к ней. Оглядел с ног до головы, глотнул из бутылки.
- Замечательно, - обошел ее и снова оглядел, словно она зверушка какая диковинная. Неприятно, но ничего. Она потерпит. Как там Лео говорила? Главное, сразу в обморок не упасть?
- Красиво.
Катя встрепенулась и невольно отпрянула от наклонившегося к ней мужчины, вдохнув крепкую смесь табачного дыма и перегара.
- Извините, - криво усмехнулся и, отпустив ее шарф, протянул ей руку в старой автомобильной перчатке.
- Тони. Тони Ф…
- Я знаю, - и вложила свою руку в его, внутренне приготовившись к «медвежьей хватке». А какая она может быть еще с такими габаритами? Она ему едва до плеча достает. – Катя…
- Я в курсе, - вопреки ожиданиям, мягко пожал ей руку и отошел обратно к машине. И тут же принялся кому-то звонить, а, дозвонившись, спорить, возмущаться. По-английски, правда. Ну откуда ему было знать, что она знает не только французский. Вот он и кричал со спокойной душой в трубку, судя по всему, Алексу, что с него вполне хватит сорванного проекта и зубной боли, и что разряженную куколку в довесок можно было и не присылать, а если это утешение такое, то, спасибо, не надо. Со своей личной жизнью он как-нибудь сам разберется.
Катя усмехнулась. Куколка. Личная жизнь. Он ее что, за девушку соответствующего поведения принял? Хи. Кольке бы понравилось. А вообще… Она в эту поездку не напрашивалась. Наоборот. Так что, всех благ – разбирайтесь сами. А у нее дома ребенок с температурой. Елку поставить уже неделю просит, а ей некогда. Даже подарки толком еще не приготовила.
Вытащила телефон, взглянула на экран. Восемь. Если она уйдет сейчас, то, наверное, успеет за железной дорогой и за тем рычащим тигренком. Конечно, предпраздничное магазинное столпотворение – то еще удовольствие, но видеть счастливую физиономию Тимки, в нетерпении разрывающего цветную упаковку с многочисленных коробок, горкой уложенных под елкой – эту радость она не променяет ни на какую другую. Надо только аккуратно намекнуть этому амбалу, что, раз он в ее услугах не очень и нуждается, то она с удовольствием освободит его от своего присутствия. Правда, тогда станет ясно, что она поняла его английские вопли, но это будет достойным ответом на «куколку». Она не куколка, и уж тем более не «утешение», она интересная, привлекательная, образованная женщина. Катерина, ты это точно о себе? Не так давно из всех определений ты могла гордиться только последним… Стоило менять имидж, чтобы тебя опять не воспринимали всерьез? Похоже, мужской шовинизм не зависит от географии и национальности, разве что француз не станет так откровенно хамить. Ага, хамить не станет, просто с учтивой улыбкой зарежет. Этот может… Фу, Катерина, опять какие-то дурацкие ассоциации… Просто она уже отвыкла от пренебрежительного к себе отношения. И никогда-никогда больше его не позволит. Даже звезде такого уровня как Фонтен. Хотя, где он - тот уровень, Кате было, мягко говоря, не ясно. Ну не в этой же кошмарной куртке, в самом деле!
Она пришла на канал почти два года назад. Точнее, Эмилия с Алексом практически силком отправили ее в офис под лозунгом: «Долой депрессию!», мало прислушиваясь к ее возражениям. А тут еще Колька с Юлианой подтянулись: «Хватит киснуть! Похоронила себя в четырех стенах». Поняв, что спорить бесполезно, она согласилась, пребывая в полной уверенности, что специалист из нее уже никакой, в телевидении она тем более ничего не понимает, а поэтому вряд ли подержится дольше недели и с чистой совестью вернется домой, к сыну.
Вопреки опасениям, значительных проколов совершить ей пока не удалось, наоборот, впереди замаячило кресло редактора новостей. Да и работа затянула понемногу, даже нравилась. В другое время она бы нашла, что сказать этому маэстро с замызганным шарфом, но сегодня…
Сегодня было двадцать третье декабря, шел снег, все вокруг были погружены в предпраздничные хлопоты, город сверкал огнями, а она дома не была практически двое суток, и всё из-за этого телемоста дурацкого. Ну, вот кто будет накануне Рождества смотреть эту политическую перепалку больших мальчиков? Правильно, только они и будут. Вот пусть сами и разбираются!
Катя втянула в себя холодный воздух, выдохнула и подошла к Фонтену.
- Можно? – протянула руку к телефонной трубке и, не дожидаясь ответа, забрала телефон с твердым намерением заявить Алексу, что она никуда не поедет.
Но тот, видимо, услышав ее вопрос, успел приготовиться и обрушил на нее шквал доводов и причин, почему она должна ехать, почему именно она должна ехать, как это важно, нужно, и так далее, и тому подобное. А потом сочувственно-доверительным тоном добавил.
- КатИ, я понимаю, он не подарок, - смешок, - но ты же умница.
Да, она – умница, поэтому, пожелав про себя Алексу и всей компании, вместе взятой, всего хорошего, сдержанно попрощалась, вернула телефон хозяину, процедив сквозь зубы:
- Одно слово, и я улечу.
Забралась в машину, достала из сумки минералку и принялась открывать. Но крышка не поддавалась. То ли запаяна была слишком сильно, то ли она слишком нервничала, но бутылка не открывалась.
Наблюдавший за ней Фонтен усмехнулся, молча забрал бутылку и открыл. А она почему-то разозлилась, даже воду обратно брать не стала, отвернулась к окну и не оборачивалась, пока они не тронулись с места.
***
- Перестань. Люди же ждут. Наверное, - его урезонить пыталась, а сама не могла сдержать улыбки. И хотела, честно говоря, совсем противоположного.
- Подождут, - глухо рыкнул Фонтен и снова прикоснулся губами к ее шее, уже где-то рядом с ключицей. Совсем рядом. Обижено звякнула кнопка за ее спиной, и остановившийся было лифт снова поехал. На этот раз вверх.
- Только не на полу… - ее пальто начало понемногу сползать, да и не только пальто. Судя по ощущению свободы, с многочисленными крючками на корсете этот сумасшедший уже справился.
- Давно пора поставить тут диван, - провел рукой по ее спине. Черт! Если он будет продолжать в том же духе, то они обойдутся и без дивана. В прошлый раз же…Перед глазами возникли удивленные лица сотрудников, когда лифт остановился и створки разъехались как раз в тот момент, когда она пыталась привести свой костюм в более пристойный вид, а Тони наблюдал за ней, растянувшись на полу кабины, закинув ноги на зеркальную стену. Шуточек Клоди она не выдержит…
Призвав на помощь остатки самообладания, отстранилась от мужа, вытянула вперед руку, удерживая его на расстоянии.
- Тони… Нет… Не здесь.
Он убрал ее руку и снова придвинулся.
- Пожалуйста, - получилось как-то тоненько и жалобно.
Фонтен на мгновение замер, мотнул головой и, сделав глубокий вдох, выдохнул.
- Десять минут, - и с силой вдавил кнопку, лифт стал спускаться
Пронеслись мимо стайки растерявшихся секретарш, точнее, несся он, таща ее за собой за руку. Бесцеремонно отпихнул какого-то мужчину, уже садящегося в такси, и, втиснув ее на заднее сиденье, впился в губы.
***
Они сами толком не могли сказать, когда взаимная неприязнь и отторжение сменились чем-то совершенно иным, и всё стало серьезно. Сейчас, по прошествии времени, Кате казалось, что долгий и до невозможности скандальный развод Фонтена как-то сам собой перетек в их брак. Без передышки.
В общем-то, он и не ухаживал за ней целенаправленно. Если не считать той самой первой общей поездки, когда, придя вечером в свой номер, она обнаружила его спящим на своей кровати. Хотя он до сих пор уверяет ее, что просто ошибся номером. Ну конечно, ошибся. А бутылку шампанского и бокалы принес вместо стакана воды на ночь. Он всегда так делает.
Попытки разбудить его ни к чему не привели, и, разозлившись, она уехала в аэропорт, поклявшись себе, что с Тони Фонтеном больше иметь дело не будет никогда и ни при каких обстоятельствах. Поклясться-то поклялась, а мысли переключить на что-то другое не могла. Не получалось.
За то время, что она работала на канале, только ленивый не рассказал ей о Фонтене. А женская половина канала откровенно страдала по его душу и, не стесняясь, отпускала в адрес его на тот момент еще жены нелицеприятные замечания.
Наслушавшись всего этого, она нарисовала себе образ красавца-серцееда, этакого дамского угодника с изысканными манерами. И когда этот красавец превратился в неотесанного мужлана, храпевшего на ее кровати, стало почему-то очень обидно. Как ребенку, которому сказали, что Санты не существует.
Вернувшись в Париж, занялась подготовкой к Рождеству. Вечеринку, которая стала в их компании уже традицией, в этом году решили устраивать у нее, точнее, в старом загородном особняке Тимкиной бабушки.
За праздничной суетой неприятные ощущения притупились и, рассказывая приехавшей на праздники Юлиане о поездке, она даже смеялась.
А потом приехал Алекс… с Фонтеном. Оба нагруженные цветастыми пакетами и коробками.
И она впала в ступор. Нет, не от его прихода. А от того, что Тимка, бросив разворачивать очередной подарок, пронесся к двери и с визгом повис на нежданном госте обезьянкой. Подошедшая сзади Юлина шепнула на ухо:
- Держись.
***
Новость об их браке разорвалась словно бомба. И не удивительно. Ведь о том, что между ними происходит, ни она, ни Тони не распространялись. Да и о чем рассказывать? О паре-тройке спонтанных поцелуев? О беспокойстве, стучавшем болью в виске, когда он в очередной раз вляпался, и его арестовали где-то в Африке?
Зато все знали, что известный журналист и невестка владельца канала терпеть друг друга не могли в принципе, и не раз становились свидетелями их перепалок. И ведь не поспоришь. Было. Действительно было. И до, и долго еще после того, как он предложил:
- Давай поженимся, - будничным тоном, придя обсудить какой-то рабочий момент.
А она так же просто кивнула:
- Давай.
Они поженились, в день ее рождения за три дня до Нового 2012 года. Без цветов и оркестров. Поставили подписи и разъехались, он – в очередную командировку, она – на эфир. А встретились уже в Москве.
***
- И всё-таки… Я не понимаю, что ты в нем нашла, - Юлиана в последний раз стукнула ножом о доску и сбросила нарезанный перец в салатницу. Оглянулась на дверь, прислушалась.
- Почему? – искренне удивилась Катя.
- Ну, ты, - Виноградова махнула в ее сторону рукой, - и вдруг этот… - запнулась, подбирая определение.
- Медведь? – подсказала Пушкарева, усмехнувшись.
- Точно! Белый!
- Белый?
- Ну, не бурый же!
Катя улыбнулась, достала из шкафа пару тарелок и принялась укладывать на них нарезку.
- Мне с ним не страшно. Понимаешь?
Виноградова внимательно посмотрела на нее, но говорить ничего не стала, только головой покачала.
***
Валерий Сергеевич выбор дочери не оценил. Искатель приключений, рыскающий по свету в поисках не понятно чего, к тому же дважды разведенный и старше ее почти на десять лет, был далек от его понимания надежного мужа. И тот факт, что знаменитая вишневая наливкабыла оценена новоявленным зятем по достоинству, сердца старого вояки не смягчило. Пусть и выпил Фонтен ее немеряно, и даже наутро после первого знакомства, мучаясь похмельем, обозвал «адским пойлом», что было принято за комплимент, - ситуации это не улучшило.
Перевидал он за время службы корреспондентов этих! Приезжали в часть как комиссия из округа, все перед ними на цыпочках ходили - как бы не написали чего лишнего, недостаки, известно, у всех есть. Но те корреспонденты из "Красной звезды" хоть выглядели прилично, а этот? Оборванец, прости господи, даром, что француз!