|
К оружию, Нарния,
К оружию, к оружию.
Какой враг вынесет наш праведный гнев?
Каспиан, направлявшийся к лесному ручью, чтобы искупаться, замедлил шаг, услышав незнакомую боевую речевку. Речевку давних времен.
Удар правой сверху,
отступаем назад
И снова рвемся в бой именем короля.
Удар нижней снизу,
Парируем и атакуем,
Наземь падает сраженный враг.
Каспиан пригнулся, чтоб не задеть головой низкие ветви деревьев, и пошел на голос. На краю небольшой поляны он остановился. Там, у подножия старой березы, танцевала королева Люси, чей небольшой рост только подчеркивался высоким массивным деревом.
К оружию, Нарния,
К оружию, к оружию.
Во имя Аслана, победим врага.
Это был весьма странный танец, который включал в себя множество прыжков и подскоков. У Каспиана даже создалось впечатление, что движения этой пляски вообще не были предназначены для людей, и Люси повторяла их, как могла, упростив и сократив.
Тельмаринский принц прошел немного вперед, улыбаясь простодушию и веселому настроению Люси, но при этом ни на секунду не забывая о том, что она была одна и без охраны. Необходимо будет отвести ее обратно к Кургану, лес – опасное место, особенно для детей. Как она вообще умудрилась ускользнуть из Кургана незамеченной, оставалось для Каспиана загадкой. Юноша тихо кашлянул, чтобы предупредить королеву о своем присутствии, не пугая ее.
Люси, чья улыбка моментально исчезла, быстро обернулась, уперлась ногами в землю и в мгновение ока выхватила из ножен кинжал. Вся ее детская непосредственность исчезла, и она вдруг стала похожа на дерево за ее спиной – такая же древняя и непреклонная. Но когда она узнала Каспиана, то расслабилась, убрала серебряный кинжал, и тельмаринец мог поклясться, что ему привиделись и ее угрожающая поза, и взгляд из глубины веков. Люси, ничуть не смутившаяся оттого, что ее застали танцующей в одиночестве на лесной поляне - ее никогда не волновали подобного рода вещи, - подбежала к Каспиану и крепко взяла его за руку.
– Добрый день, принц Каспиан, – весело сказала она и потянула его к березе. – Потанцуешь со мной? Ну, пожалуйста!
Каспиан с трудом сдержал усмешку при виде ее энтузиазма. Люси, с ее цепкими пальчиками, блестящими глазами и румяными щеками, невозможно было не любить.
– Я не знаю, как, – ответил он.
Люси пожала плечами.
– Ничего страшного, так интереснее. Кроме того, я тоже выгляжу глупо во время этого танца: ведь это танец фавнов, а я не могу прыгать так высоко, как они.
Каспиан отрицательно покачал головой. Нет, он определенно не годился для детских игр.
– Боюсь, у меня слишком плохо с координацией, королева Люси. Учить меня танцу, не годящемуся для людей, - неблагодарное дело.
Люси слегка расстроилась, а затем решила:
- Ладно, тогда просто посиди со мной. – Не дожидаясь его ответа, она подтолкнула Каспиана к дереву. – Питер занят составлением планов битвы, Эдмунд – спорами с ним, а Сьюзен помогает Эду не выйти из себя после разговоров с Питером. - Люси лаконично, но настолько точно описала взаимоотношения между братьями и сестрами Пэвенси, что Каспиану стоило немалых усилий не улыбнуться.
- А ты разве не должна быть сейчас с ними?
- Они все равно не разрешили бы мне участвовать в обсуждении планов, - отозвалась Люси недовольным тоном, который был нехарактерен для такой жизнерадостной девочки как она.
- Почему?
- Потому что я еще маленькая. – На этот раз улыбка королевы была странной – натянутой и почти саркастической.
Продолжая улыбаться – теперь уже рассеянно, Люси опустилась на землю у подножия березы и принялась рвать маргаритки, которые росли поблизости, а затем сплетать их в сложный узор. С высунутым от усердия языком она являлась воплощением детской сосредоточенности.
- Что ты делаешь? – поинтересовался Каспиан, присаживаясь рядом, - не оставлять же ее, совсем еще ребенка, в лесу одну.
- Что мы делаем, - поправила его Люси, положив охапку цветом ему на колени. – И это очень мило и благородно с твоей стороны остаться и приглядывать за мной.
Она всегда такая проницательная?
- Что мы делаем? – пошел на поводу у Люси Каспиан, проигнорировавший ее последнее высказывание.
- Корону из маргариток.
Тельмаринец перевел взгляд на цветы.
- Я даже опасаюсь спрашивать, для кого.
Люси хихикнула.
- Для тебя, глупый. Все нарнийские короли должны хоть раз надеть корону из маргариток. Питер надевал ее, и Эдмунд тоже.
- Хотел бы я на это посмотреть, - засмеялся он.
- Ты бы так же смеялся, если бы знал, сколько любви и величия требуется, чтобы сделать это, забыв про гордость? Для короля гордость часто служит причиной множества неприятностей, и ты должен уметь смирять ее и терпеть унижение, - мягко сказала Люси.
Каспиан, открывший было рот, чтобы что-то ответить, подумал и без единого звука закрыл его, а затем покачал головой. Да, его поставили на место, но слышать такие взрослые речи от такой маленькой девочки было неожиданно и странно.
Расхохотавшись, Люси вытянула босые ноги и пошевелила пальцами. Платье ее при этом немного задралось, и Каспиан заметил то, что всегда было скрыто кожаными сапожками, которые носила королева: ярко-красно пятно на внешней стороне ее левой щиколотки, походившее на недавний ожог или рану. Встревоженный принц наклонился и осторожно дотронулся до ноги Люси.
- Люси, что случилось? Сильно болит? Привести врача? – обеспокоено спросил он. Питер его не простит, если Каспиан вернет его сестру в Курган раненой.
Люси недоуменно взглянула на Каспиана, и когда она увидела, что привело его в такое волнение, на смену ее удивлению пришло понимание.
- О нет, нет. Не нужно никакого врача. Нога давно уже не болит.
- Но что случилось? Ты уверена, что тебе не больно? – Каспиан исподтишка осмотрел королеву, стараясь определить, нет ли у нее других ран.
Люси усмехнулась.
- Да, я абсолютно уверена. И спасибо, что ты так обо мне заботишься.
- И все же, когда это произошло? – настаивал Каспиан.
- Ну… приблизительно тысячу триста лет тому назад, плюс минус пару лет, - лукаво откликнулась Люси.
- Тысячу триста… - пробормотал изумленный Каспиан и осекся.
- Угу, - невнятно ответила маленькая королева, снова высунувшая язык, поскольку в этот момент ее внимание был полностью сконцентрировано на особо сложной части узора. – Я получила этот шрам в моей первой битве. Мне тогда было семнадцать, кажется. – Люси искоса посмотрела на тельмаринца, подумала немного и добавила: – Я сражалась против по-настоящему противной ведьмы по имени Квилен.
После этого она сорвала еще один цветок и спросила:
– Об этом даже есть песня, никогда ее не слышал?
Не переставая плести корону, Люси, не дожидаясь, пока Каспиан утвердительно кивнет, продекламировала ясным голоском:
На поле битвы танцевала она
И прорвала оборону врага –
Щит и меч в руках.
Юная королева с верой в сердце,
В бриджах мужских и тунике –
Не было шансов у ведьмы.
Она вдохновляла солдат своих,
Давала им силу сражаться
И покончила с Квилен, отвратительной ведьмой.
Люси замолкла и пожала плечами.
– Ну, или что-то вроде того. Тумус… – тут она склонила голову и испытующе взглянула на Каспиана, – помнишь, я рассказывала тебе про моего друга Тумнуса? – Принц снова кинул. – Так вот, это он сочинил. Он мной ужасно гордился, – доверительно поведала Люси.
Меня не Тумнус интересует!
– Ты участвовала в сражениях? – поразился Каспиан.
Нахмурившаяся Люси вынула из короны неподходящий цветок, слишком занятая, чтобы обидеться его недоверию.
– Да. В основном в составе отрядов лучников, конечно, но с мечом я тоже умела обращаться. – Младшая Пэвенси протянула Каспиану маргаритку. – Можешь продеть ее сюда?
Тельмаринский принц выполнил просьбу нарнийской королевы, которая просияла и стала похожа на обычную девятилетнюю девочку. Вот только обычные девятилетние девочки не рассуждают о битвах и боли, и Каспиану пришлось напомнить себе, что в Люси Пэвенси, которая уже прожила одну жизнь и живет сейчас вторую, нет ничего обычного.
– А ранение? – отдавая ей корону, вернулся к первоначальной теме разговора Каспиан.
Люси внимательно проверила его работу.
- Ведьма обожгла меня каким-то заклинанием, когда я скакала через поле, чтобы вызвать ее на бой. С тех пор у меня этот шрам. Зато тогда я выучила самое важное правило ближнего боя: я не неуязвима. Об этом я никогда теперь не забуду, - она поморщилась как человек, которому отдирают присохшую к ране повязку. – Но какое-то время нога просто чудовищно болела.
- Твои братья разрешили тебе участвовать в битвах? – Каспиану трудно было в это поверить.
Люси рассмеялась.
- У них не было выбора. Я всегда и везде следовала за ними и попадала в различные неприятности. И они решили, что лучше научить меня сражаться – так я буду у них на глазах и смогу постоять за себя. В молодости я была глупой и надела немало ошибок, потому что думала в первую очередь о своих переживаниях, а не о том, как будут волноваться за меня братья и друзья, когда я сбегала из замка, чтобы последовать за ними.
Люси отложила корону и заправила волосы за уши. И если бы она не сделала это нарочито медленно, Каспиан не заметил бы небольшой неровный шрам за ее ухом. Кто посмел такое сделать? Люси дотронулась до шрама и продолжила:
- Вот, к примеру, этот шрам. В самом начале нашего правления Питер и Эдмунд решили построить флот, чтобы освободить Гальму от власти приспешников Белой Колдуньи. Я же не могла позволить им отправиться туда одним, верно? – хитро улыбнулась Люси. – Одно из них непременно ранили бы, и они никак не обошлись бы без моего бальзама. Питер никогда в жизни на меня не кричал так, как когда он обнаружил меня в грузовом трюме, - призналась она со вздохом и потерла уши. – В общем, в итоге меня похитили пираты и угрожали мне топором. Но Питер как-то сумел – и я по сей день не знаю, как ему это удалось, - заслонить меня от удара. После этого у него на руке остался ужасный шрам, и в этом есть и моя вина.
- Да, я видел его, - хрипло сказал Каспиан, едва не лишившийся дара речи.
– Страшное зрелище, верно? – спросила Люси, а затем глаза ее загорелись, и она добавила: – Но у меня есть шрам получше.
И прежде, чем принц успел сказать «нет», Люси закатала рукав своего чудесного шелкового платья и продемонстрировала Каспиану локоть, а точнее – зарубцевавшуюся рану над ним. Каспиану стало дурно: видеть такие отметины у мужчины – это одно, а у маленькой девочки – совсем, совсем другое. И у Каспиана не укладывалось в голове, как такое возможно.
- Еще одна ошибка? – осведомился он.
- Нет. Гордость – это не обязательно плохо, и этим шрамом я горжусь. Тогда я участвовала в сражении, отлично сознавая, что меня могут ранить. Но для меня это не имело значения, потому что моим друзьям требовалась моя помощь. Я хорошо усвоила, что для того, чтобы управлять страной, нужно чем-то жертвовать, зачастую – своей жизнью.
В глазах Люси в эту секунду была та же страсть, которую Каспиан наблюдал у всех нарнийцев во время битвы.
- Это от стрелы, которая поразила меня в бое под Варденом в Орландии. У наших соседей и союзников возникли проблемы с несколькими бандами разбойников, которые объединили свои силы и создали армию. Питер в то время был в другой стране с государственным визитом, так что Эд возглавил атаку грифонов с воздуха, а я встала во главе наземного отряда. – Люси опустила рукав, скрывая шрам. – Стрела прошла насквозь, и врачам пришлось сломать наконечник и оперение, чтобы выдернуть ее. Я даже упала в обморок, - широко улыбнулась она и, не дав Каспиану собраться с мыслями и придумать достойный ответ, гордо протянула ему корону.
- Вот, все готово, - озорно воскликнула Люси. – Наденешь?
Отважная воительница исчезла так же неожиданно, как и появилась, сменившись девятилетним ребенком, и Каспиан, несмотря на все его мужество и несгибаемость, не смог устоять перед Люси, которая очаровательно надулась. Вспомнив ее слова о том, что иногда необходимо забывать о гордости, он кивнул. Довольная Люси надела ему корону и погладила по щеке.
- Это легче, чем ты считал, так? Отпустить себя и позволить новому опыту чему-нибудь тебя научить.
Звонко рассмеявшись при виде потрясенного выражения его лица, Люси вскочила на ноги и вновь принялась танцевать на мягкой зеленой траве.
Она и впрямь была полна противоречий, и разговоры с ней, полной мудрых мыслей и воспоминаний о том, как она правила Нарнией много веков назад, и в то же время выглядевшей и ведущей себя как маленькая девочка, приводили в замешательство ее собеседников. Вот и сейчас Каспиан удивленно смотрел, как Люси, напевающая что-то себе под нос, подняла руки и сделала несколько пируэтов в каком-то странном ритме; ее золотистые волосы развевались по ветру.
Она казалась ребенком. Она была ребенком. Но, с другой стороны, так было не всегда.
Каспиан тряхнул головой. Если его так сбивало с толку ее детские внешность и поведение и рассуждения взрослой женщины, то как же тяжело было самой Люси? Которая, не прекращая смеяться, запрокинула голову, чтобы во время танца перед ее глазами было небо. А затем она остановилась и помахала ему, приглашая присоединиться к ней. С ее лица не сходила улыбка, Каспиан вдруг увидел, какой она вырастет. И какой она была когда-то.
Он понял, что сколько бы лет ей не было, она все равно будет танцевать босая на траве. Что в скольких бы битвах она не участвовала, она сохранит часть своей детской невинности. Что какой бы добросердечной и отзывчивой она не была, титул «Отважная» она заслужила не только благодаря своей непоколебимой вере, но и проявленному мужеству.
Люси захихикала над его изумлением и еще раз энергично махнула ему рукой.
И Каспиан понял еще, что он не первый принц, сраженный бойкой и эмоциональной королевой Люси.
Переплетя свои пальцы с ее тонкими хрупкими пальчиками, Каспиан разрешил себе прыгать как фавн и притоптывать как гном. А если он и дивился время от времени собственному энтузиазму, то простим его за это, потому что он еще только учился одной простой истине: на пути развития и самосовершенствования любого человека стоит лишь он сам.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
