Прошел месяц
…его нет рядом… нет уже 46 дней…
46 дней так мало и так много… 46 дней с их последней встречи… С того момента как он исчез из Москвы и из ее жизни…46 дней с той безумно длинной ночи, уходившей все дальше … И почти месяц с последнего Совета директоров, на котором Павел Олегович сообщил всем, что теперь она является управляющей почти трети акций Зималето, являющихся собственностью Малиновского. Особой радости это конечно не вызвало, но и большого скандала, которого она, честно говоря, опасалась тоже.
С самим Романом после ресторана ей встретиться так и не удалось. Следующие два дня она вместе с мамой продежурила у отца в больнице, а когда вернулась на работу, на письменно столе ее ждало заявление об уходе и рыдающая уже не первый день Шурочка.
- Привет, Катюша! - радостно воскликнула Юлиана, входя в кабинет президента.
- Привет… - не весело вздохнула Катя, захлопнув дневник.
- А чего это мы такие грустные, а? Ты посмотри, что вокруг происходит! Жизнь кипит! Совсем ты закисла в своем Зималето.
Катя промолчала.
Юлиана сурово посмотрела на неё, но ничего не сказала. Заприметив на столе какую-то причудливую вещицу, она принялась её внимательно изучать. Катя пыталась сосредоточиться на важных документах, но не могла. Тем временем, воздух в кабинете становился резиновым, тягучим, как патока.
- Кать, ну объясни мне, что с тобой происходит? – не выдержала пиарщица.
От этих интонаций хотелось глубоко вздохнуть и разрыдаться, что Катерина и выполнила с блеском! Юлиана проявила чудеса скорости и уже через несколько секунд стояла рядом с Катей и протягивала последней стакан воды.
- Кать, ну что ты? Вот выпей воды и пойдём на диван!
- Спасибо! - она сделала пару судорожных глотков.
- Юль, я не знаю, что происходит! Вот честно не знаю! Мне отчего-то очень грустно, аж до такой степени, что плакать хочется. Постоянно …
- Катюш, ничего, это пройдёт. Так бывает…
- Знаешь… Когда Андрей исчез я сначала ничего не почувствовала… Тогда столько всего случилось… А потом … Потом такой странный сон приснился… Он ушел, Юль…. От меня ушел… - девушка опять заплакала.
- Дурачка! – Юлиана, обняла ее за плечи. – Да, он без тебя жить не может. Он вернется обязательно. И все у вас будет хорошо. Обязательно будет. Ты просто устала… Тебе просто необходим отдых… Знаешь я на следующей неделе еду в Питер … Поехали со мной … Сменишь обстановку, развеешься.
- Юлиан, ну на кого я сейчас все это оставлю? На Кольку? – Катя грустно улыбнулась.
- Ничего. Десять дней как-нибудь переживут. Тебе просто необходимо отдохнуть.
- Ну, куда мне сейчас ехать? Андрея нет. Малиновский уволился.
- Не умрут! Кстати, ты уже нашла нового маркетолога?
- Да.
- Ну, тогда тем более. Все, в воскресенье ты летишь со мной в Питер. В конце концов, это не так уж и далеко, если что вернешься.
- Хорошо, - сдалась девушка и улыбнулась.
- Уже лучше. Ладно, пойду, пообщаюсь с Маэстро. Не грусти.
- Не буду.
Едва, за Виноградовой закрылась дверь, как раздался телефонный звонок. Катя вздохнула и взяла трубку.
- Ало.
- Привет, Катюш, - раздался в трубке жизнерадостный голос Малиновского.
Легок на помине! Усмехнулась девушка.
- Привет…
Привет… Маленькое затертое до дыр слово…Два слога… Шесть букв… Привет… Миллионы людей произносят его каждый день ни по одному разу на всех языках мира на автомате даже не замечая, не прилагая усилий… Но… У каждого правила есть исключения его подтверждающие… Вот и они были этим самым исключением… Их жизнь рухнула практически до основания прежде чем они смогли его произнести.
Вот уже месяц его кружило в вихре воспоминаний, давно забытых чувств и ощущений… Знакомый с детства город встретил его шумной компанией старых друзей и знакомых, моросящим дождем и толстым слоем пыли на зеркале в квартире на Мойке…
Оглядываясь сейчас назад, он не мог поверить, что так долго смог прожить без этих улиц, мостов. Да было больно, порой просто нестерпимо. Но вместе с этой болью пришло чувство покоя, какой-то невероятной легкости, согласия с собой, которые капля за каплей заполняли пустоту забытья в его душе.
А ведь еще месяц назад он и представить себе не мог, что будет буквально рваться сюда… Но видно у судьбы на нас действительно свои планы. И маленькая потаенная дверка, которую когда-то так старательно закрыл и запечатал, спрятав за ней свою боль и тоску, распахнулась с глухим стуком, дав свободу рою воспоминаний. От чего? От криков Андрея, от ужаса и страха, застывших в Катиных глазах там, на заправке, или просто пришло время? Бог его знает… Но она открылась, сделав невозможным его прежний образ жизни. Знакомая обстановка стала давить словно могильная плита не давая дышать… И то что когда-то казалось спасением, теперь выглядело нелепо и глупо… И вот тут то звонок Синицкого оказался как нельзя более к стати. Решение пришло само собой…
В свой первый вечер в Питере, сидя на кухне Синицких, он чувствовал себя как человек, совершивший путешествие во времени, при чем абсолютно непонятно в прошлое или будущее.
С одной стороны Питер был его прошлым, олицетворением другой, давно забытой жизни, с другой… С другой это был уже не тот город и все вокруг было по другому. Нет, конечно, за эти 11 лет ему приходилось бывать здесь, но это было как-то мельком, на ходу, не оглядываясь, строго по делу. И встречаться с ребятами как-то не тянуло, а если и случалось, то старался отделаться общими фразами и исчезал, сославшись на занятость… Хотя какая к черту занятость! Конечно, нельзя было сказать, что он совсем уж ничем не занимался, но и двигателем прогресса он явно не был.
Моментами ему казалось, что не было этих 11 лет, не было Москвы, Зималето, всей этой истории… Не было… Это всего лишь сон, мираж… И никуда он с этой кухни не девался… Но… Но реальность напоминала о себе криками и смехом двух сорванцов, носящихся по квартире. И котлеты жарила уже не мать Сергея, а Лелька, хотя нет, не Лелька, а Ольга Александровна Синицкая. Да и кухня уже другая…
… - Вот такие дела, - подвел итог Синицкий.
Сидящий напротив него Малиновский только усмехнулся. За прошедший день на него вылился такой поток самой разнообразной информации, что мозг уже решительно отказывался что-либо воспринять. Да и накопившиеся за последнее время усталость и напряжение давали о себе знать, накатывая волнами.
Поняв, что сейчас сориентироваться в этом круговороте ему все равно не удастся, Роман махнул рукой и просто слушал Синицкого, которого время от времени прерывала Леля.
Когда разговор в очередной раз свернул на его персону, раздался звонок в дверь. Синицкий вышел в коридор и в следующую минуту послышался звучный мужской голос.
-Никита? – Роман вопросительно взглянул на Лелю.
Женщина кивнула, - Сейчас Машку разбудит паразит.
В дверном проеме возникла двухметровая фигура.
- Ребят, давайте потише, дети спят.
- Все, молчу. Лель дай что-нибудь поесть, а то ща просто сдохну, - мужчина сел за стол. – Здравствуйте….аааа… – обвел собравшихся ошарашенным взглядом.
- Нет, Никита, нет, это не сон и даже не белая горячка. Это действительно он собственной персоной, правда, немного побитой.
- Ну, вы, блин, даете! – мужчины пожали друг другу руки. – И каким же это ветром тебя сюда занесло, друг сердечный?
Следующие часа полтора Малиновский отвечал на поток вопросов, общий смысл которых сводился к как, когда, почему.
…- Ой, Малиновский, если я тебя знаю хорошо, а я тебя знаю хорошо, то голову даю на отсечение что у нее третий размер и большие карие глаза.
- Никита! – прикрикнула на него возмущенно Леля.
- Да ладно тебе. Я что не прав?
- Да прав, прав, - усмехнулся Роман. - Только это совсем не то. Мы друг другу никто и звать никак. Просто так получилось.
- А у тебя по другому не бывает… Эх, ребят, хорошооо… Прямо как в старые времена. Мне б еще маркетолога найти, и счастью моему не было б предела.
- Да нашел я его уже, нашел.
- Где? – Никита округлил глаза. – Почему я не вижу это сокровище? Я ж уже спать не могу!
- Да, вот, пожалуйста, - Синицкий пожал плечами и указал в сторону Малиновского.
- Не понял. – Никита перевел недоуменный взгляд с Романа на Сергея.
- Ну что тут не понятного! – притворно возмутился Синицкий. – Роман Дмитриевич Малиновский – новый начальник отдела маркетинга.
- Аааа… - Никита мотнул головой – Черти!.... И…И давно это?
- Что?
- Давно вы договорились?
- Две недели уже.
- Нет! Ну, вот всегда! Всегда, я узнаю обо всем последним!
У кого-то трудным днем был понедельник, у кого-то вторник, у кого-то пятница тринадцатое. У Романа Малиновского таким днем был День Рождения.
Сколько он себя помнил, не везло ему в этот день чудовищно. В детстве закончить этот день в больнице было скорее нормой, чем исключением. Когда стал старше, на работе в этот день обязательно случался аврал, машина отказывалась заводиться, на улице лило как из ведра, а на дорогах были чудовищные пробки, и обычно общительный и жизнерадостный Малиновский в этот день был дерганым и раздражительным.
Его тридцать пятый день рождения пришелся на выходные. Погода стаяла прекрасная. И было решено собраться всей компанией на даче у Синицких.
Полдня прошли без происшествий, и Малиновский уже начал надеется, что сможет благополучно дожить до вечера. Но как оказалось напрасно. Когда уже собирались сесть за стол призывно задребежал сотовый. Взглянув на дисплей и увидев номер матери, Роман замер сомневаясь, стоит ли отвечать, но, рассудив, что она звонит, не так уж часто, все-таки взял трубку. То, что он услышал, превзошло все его ожидания.
…- Мама! Ну что за бред?! – Малиновский сел на диван и прикрыл глаза рукой, прислушиваясь к голосу в телефонной трубке.
- Да какая такая?! Мама!! Боже дай мне сил!
-…
- Ну, с чего ты это взяла? Да я ей нужен как прошлогодний снег!
- …
- Маргарита, ну конечно …
-…
-Да даже, если бы я был арабским шейхом, она б и то на меня не позарилась!
-…
- Да, я в своем уме… Я отдаю отчет…
-…
- Она не какая-то, она президент компании.
-…
- Маааама…
- …
- Я ничего отзывать не буду.
-…
- Что?!! Что я должен сделать?! – Малиновский замер, не веря своим ушам.
-…
- Мам, я конечно в курсе, что ты поставила на мне крест, но не до такой же степени!!! Мне сегодня 35 исполнилось, а не 60. Как-то рановато думать о вечном! Не находишь?!
- Малиновский, ну ты где пропал? – в комнату вошел Сергей и, остановившись в дверях, вопросительно посмотрел на Малиновского. – Там уже Никита приехал. Пошли.
Роман кивнул. – Мам, всё, меня ждут все… Пока. Отключив телефон, мужчина откинулся на спинку дивана и провел руками по лицу. Бред какой-то! Он и Пушкарева! Катя пытается его окрутить! Нет ну это ж надо! Завещание им подавай! А может еще и ключ от квартиры, где деньги лежат?! Подарок в духе, его мамочки. Хочешь стой, хочешь падай! Роман тряхнул головой, пытаясь прогнать неприятные мысли.
- Ладно, пошли.
Мужчины вышли на улицу и направились к беседке за домом. Не дойдя всего метров двадцать, Малиновский резко остановился и застыл. В беседке рядом с Лелей сидела Юлиана и…
- Малиновский!!
- А… что?
- Я говорю, лицо попроще сделай, я маньяков боюсь! – хохотнул Синицкий и подтолкнул его к беседке.
- Никит, ну ты где застрял, мы уж решили не ждать… Ой… Юлька! Ты откуда? – Юлиана и Леля обнялись.
- Да вот иду я сегодня по набережной, а на встречу мне госпожа Виноградова, собственной персоной в компании зонтика и очеровательнейшего создания. Ну и я просто не мог не привезти их сюда. В общем, прошу любить и жаловать, Катя. Екатерина Валерьевна Пушкарева. – Произнес Горинов с самым невинным выражением лица, держа за плечи девушку в светлом легком сарафане, словно опасаясь, что попавшая по счастливой случайности в его сети жертва может ускользнуть.
Одарив Никиту суровым взглядом, Леля приветливо улыбнулась Кате.
- А где?
- В доме … по телефону разговаривает.
- Понятно. Помру я значит с голоду.
Хорошо, что Юлиана вытащила меня за город… да и компания приятная… вроде… Возвращаются?... Кажется, Сергей и… Боже, нет… у меня галлюцинации? Дааа, Пушкарёва, мечтать не вредно! А его-то сюда, каким ветром занесло? И за какие мои грехи, скажите, пожалуйста, мне так везёт?»
Катя кинула мимолётный взгляд на сидящую рядом Юлиану. Та, кажется, тоже слегка удивилась, но как будто поверхностно, будто ожидала чего-то подобного. «Даа… Странные дела творятся в Датском королевстве… И как прикажете реагировать? Кинуться в объятия с воплем: «Ромочка, родной, здравствуй, я так по тебе скучала?!» Бред…
…Мне показалось или для него наш приезд тоже сюрприз?... Какое-то лицо у него… перекошенное… Не рад, что ли?! Ха, да не очень-то и надо… Хотя вон уже улыбается… А так он ещё симпатичней… Ой, нет, Малиновский, верни свою прежнюю улыбку, ну что это за оскал?!
И всё же…что происходит?!...»
-Какой сюрприз! - не прекращая улыбаться своей идиотской улыбочкой, протянул Роман, заходя в беседку.
-Не то слово, Роман Дмитрич! - усмехнувшись, поддакнула Катя.
Юлиана, кажется, наконец, вынырнула из своих мыслей и с интересом переводила взгляд с одного на другую… Её появление тут было, если и неожиданным, то уж по крайней мере не из ряда вон, а вот Катя.
- А мы снова на «вы», Кать?
Катя не успела ответить, так как к ним подошел Никита и начал сыпать пожеланиями всех благ.
Ну, Катя… ну, Пушкарева… ну, здесь… у Синицких… Ну и что?! Малиновский, ты сам-то понимаешь, что городишь?! Ты отмечаешь свой долбанный тридцать пятый день рождения В ПИТЕРЕ на даче у Синицких, причем по собственному желанию, а на против сидит Катя Пушкарева и мило беседует с Гориным… улыбается… почти смеется…Конец света! Апокалипсис! Малиновский, может ты бредишь? Точно … бредишь… А сам в это время лежишь в реанимации опутанный проводами и трубками после очередного «удавшегося» дня рождения, а где-нибудь в коридоре мечется Жданов…Черт! Да что ж он там городит-то?! Умеет же!! Гад!!
А у меня ни разу не получилось вас расшевелить, Екатерина Валерьевна…
Сидя на другом конце стола, Малиновский наблюдал за увлеченными беседой Катей и Гориным, выкуривая уже шестую сигарету за последние три часа. Все раздражало и злило. Злила глупые предположения матери, ее манера вести себя всегда так, как будто она лучше всех знает, что происходит. Даже тогда когда не знает практически ничего. Злила Юлиана мирно беседующая с Лелей, Леля, бросающая на него обеспокоенные взгляды, и периодически убирающая от него бутылку, Никита, притащивший Пушкареву. Ведь не надо быть ясновидящим, чтобы понять, что сделал он это специально, потому что это та самая Катя… Но больше всего его злила ее улыбка, в ответ на его слова, бесила даже. Поэтому когда прозвучало предложение пойти на реку, и Горин с Катей включились в общий разговор, он испытал настоящее облегчение.
- Знаешь, в ней есть какое-то сходство, - Никита подошел и опустился на траву рядом с Малиновским, - не внешне… нет… какая-то неуловимая черточка … не знаю… манеры… характер… Но есть.
Роман усмехнулся, потом, потянувшись, встал и, скинув рубашку, направился к воде.
- Джинсы сними, ненормальный!
- Чего это он? – удивленно спросил подошедший Синицкий. – Сумасшедший!
- Он влюбленный… Это хуже. – Усмехнулся Горин.
- Ну, что ты к нему привязался… Человек только в себя приходить начал.
- Да ладно тебе. На ней что написано собственность Малиновского – руками не трогать?
- Нет…но…
- Да понимаю я все … Еще бы он понял… Ладно, пошли еще раз окунемся.
- Малиновский, мы уходим! – прокричал Синицкий.
- Он что так и плавает?
- Да вон.
- Ну, точно псих! И ты еще что-то говоришь!
Синицкий не ответил, вдруг бросившись к воде.
- Ты куда?... Ааа… Черт! – кинув взгляд на серебристую гладь, Никита бросился следом.
Синицкому понадобилось меньше минуты, чтобы доплыть до того места, где он заметил Малиновского в последний раз.
Убью гада!! Найду… и убью!!
- Выпей, - Леля протянула Малиновскому дымящеюся кружку.
- Что это?
- Пей, не отравишься.
- Горячо! – поморщился мужчина.
- Пей, сказала!
Сделав страдальческое лицо, Роман осторожно сделал глоток.
Наблюдая эту сцену, Катя невольно улыбнулась, уж больно в этот момент Ромка напоминал маленького ребенка, которого заставляют выпить горькое лекарство. И как-то не верилось, что буквально полчаса назад, она с ужасом наблюдала как Никита и Сергей пытались привести его в чувство там на берегу. Как-то не укладывалось в голове, что вот сейчас его уже могло и не быть… В прочем как и то что Малиновский ВОТ ТАК может общаться с женщиной… Ни как с объектом желания, а просто как с близким давним другом. А то что они с Лелей знакомы очень давно у Кати не вызывало ни каких сомнений… И это тоже было странно … Странно потому что не вписывалось в то представление о Романе Малиновском, которое сложилось у нее… Хотя вроде бы что удивительного? Да собственно ничего, если бы речь шла о ком-то другом, о Коле, например. Но Малиновский… не пропускающий ни одной юбки… завсегдатай клубных тусовок… и вдруг здесь, в почти семейной обстановке… И судя по всему далеко не случайный здесь человек… Дааа… Чудны, дела твои Господи!
- Малиновский, блин! Ну, ты бы хоть к бабке, какой сходил. Каждый год одно и тоже! Не одно, так другое! – в комнату вошел Синицкий, вытирая голову полотенцем. – Ты как?
- Нормально… вроде… - протянул Малиновский, чувствуя, как Лелькино снадобье разливается по телу теплой волной, и начинает клонить в сон.
- Зато у меня руки до сих пор дрожат. – Синицкий обернулся к Кате. - В восемнадцать его сбила машина, прямо на пешеходном переходе и при зеленом свете. Потом его обокрали. Еще через год он попал в аварию. Мне вот интересно, каким был твой самый первый день, а Ром? Явно не самым легким.
Роман пожал плечами, чувствуя, что сознания уходит со скоростью света.
_________________
|