|
На следующее утро Катю разбудил приятный запах чего-то печёного. Она не стала сразу вставать, а предпочла подождать, пока подойдёт Рома.
Интересно, чем так пахнет? Неужто кто-то решил приготовить завтрак любимой невесте? Хотя нет, тогда бы пахло горелым. Ибо Малиновский относился к той группе людей, у которых ключи обязательно должны были потеряться, телефон разрядиться посреди важного разговора, бензин закончиться на пол пути, а молоко или кофе «убежать». Она услышала приближающиеся шаги и зажмурилась.
- Катюша, ты не опоздаешь? послышался голос мамы.
Она резко открыла глаза. Увидев стоящую рядом Елену и поняв, что находится у родителей, Катя всё сразу же вспомнила. В носу защипало, а глаза предательски увлажнились.
- Я уже встаю.
- Хорошо. Я тебе блинчиков напекла, - улыбнулась Елена Александровна и вышла, даже не подозревая, что только что сдернула с дочери новенькие розовые очки.
Оставшись одна, Катя опустила голову на подушку и обвела взглядом комнату.
Энштейн… Книжные полки… На столе вместо компьютера горшок с цветами… Всё такое знакомое, родное… И в тоже время нет… Словно любимое в детстве платье, из которого выросла… В последний раз она ночевала здесь месяц назад. На следующий день должна была состояться их с Ромкой свадьба. Хотя, ночевала - это громко сказано. Когда Малиновский, забрав с собой чемоданы с ее вещами, наконец, уехал к себе, было уже за полночь. Пробурчав: «И всё-таки, Пушкарева, ты совершаешь ошибку», ушел Зорькин.
- Что, мать, выросла дочка-то? Одни остаемся, - улыбнувшись, Валерий обнял жену за плечи.
Удивительно, но Малиновский, вопреки ожиданиям, довольно быстро завоевал доверие ее отца, к огромному огорчению Кольки. Так как, во-первых, он рассчитывал на поддержку Пушкарева в борьбе с нашедшим на подругу помутнением рассудка, а, во-вторых, у Валерия Сергеевича появилась привычка оттенять Колькины недостатки за счет достоинств Малиновского, которые сам Зорькин, конечно, достоинствами не считал.
Прошло немало времени прежде, чем Елене удалось сладить с ударившимся в воспоминания мужем, и в квартире, наконец, наступила тишина.
Утром они с Юлианой поехали в салон, а когда вернулись, у подъезда взад вперед расхаживал Никита, разговаривая с кем-то по телефону.
- Кать, ты только не волнуйся… - более идиотской фразы, наверно, трудно представить. Всё чудесно, птички поют, солнышко светит… Ну, подумаешь, все умерли… Это ведь так… мелочи… житейские!
Чувствуя, что ноги подкашиваются, Катя опустилась на скамейку.
- Он живой?!
- Практически…
- Никита! не выдержала Юлиана.
- Что Никита?! Я что ль от счастья столбы сношу?!
- Какие столбы? Катю начало колотить.
- Да, не знаю я! Меня там не было! Он мне уже из больницы позвонил…
- Из больницы?
- Кать, всё не так страшно… Но регистрацию, наверно, лучше перенести. Правда, он об этом слышать не хочет…
Ромка действительно тогда так настаивал на том, чтоб регистрация состоялась. Врачи списали на шок. А может, он просто боялся, что сорвется? Нет… Нельзя об этом думать… По крайней мере сейчас… Иначе мама поймет… А на объяснения с родителями у нее сейчас нет сил. Да и что объяснять, если она сама толком ничего не знает. Кроме того, что Малиновский остался Малиновским… А еще говорят, что снаряд в одну воронку не попадает дважды. Попадает… Еще как попадает!
Но на этот раз некого винить. Она ведь прекрасно знала, с кем имеет дело. И всё-таки не устояла… Прав Колька, жизнь ее ничему не научила… Она забыла об инструкции, об Андрее… Обо всём… Даже та история с его бывшей девушкой ее не отрезвила…
Катя поежилась: она до конца жизни не забудет, как сгорая от стыда, выскочила из Ромкиной квартиры, когда туда явилась Лика и, увидев ее, устроила истерику. Но сбежать ей Малиновский не дал. Он нагнал ее уже у машины, стиснул в объятьях и не отпускал до тех пор, пока она не перестала вырываться. Потом они поднялись наверх, и он не выпускал ее руку до того момента, как за Ликой захлопнулась дверь. Может быть поэтому она и поверила ему? Ведь она так долго ждала чего-то подобного от Андрея… И не дождалась…
_________________ 
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
