Название:
Менеджер любовь
Автор:
natally
Герои:
Роман, Вероника, Наталья, Тыр Тырыч… отражения, куда же без них. 
Жанр: рассказ, мелодрама, продолжение
по фильму М+Ж (Я люблю тебя). Жанр, конечно, ближе к трейлеру…
Менеджер любовь
Прямо с порога он сгрёб её в охапку, даже приподнял над полом. Стоять было неудобно – их разделял её чемодан на колёсиках, но он уже научился хватать эту малышку с любого места, где бы она ни стояла. Ему это нравилось, и ей нравилось тоже. Это был ритуал, воспоминание о том, самом первом их дне, а то, что романтический, - плевать.
Никого он больше не хотел, только свою минчаночку. Такую простую, что странно было, как она вообще в его жизни оказалась, и такую разную, что даже за эти несколько месяцев он не узнал её до конца. Немудрено: было у него подозрение, что это из-за него она стала такой, что вот так, одновременно он познакомился с ней – и она изменилась. Она оказалась неоправданно скрытной и шокирующе откровенной, пугливо-угловатой и опьяняюще-женственной, застенчивой и дерзкой… он так ещё и не понял, какая она. Но как ему нравилось узнавать и открывать её! Наверное, даже больше, чем ей самой...
Оттолкнув ногой чемодан (тот грациозно отъехал в сторону кухни) и избавившись наконец от мешающего препятствия, Роман ещё больше вжал Веронику в себя. Ну, какая же…
- Пусти, Ром… Дышать нечем…
Он отпустил её и, нагнувшись, прижался щекой к её виску, улыбаясь. Оба раскраснелись и дышали тяжело и смущённо. Так всегда бывает, надо передохнуть, прежде чем взглянуть в глаза…
- Ты на месяц приехала?
- Нет… ты же знаешь!
- А в чемодане тогда что? Твои фолианты?
- Угадал… Большая Советская энциклопедия…
- Что?!
- Ну да, десять томов… Мама за микроволновку Наташе передала… Говорит, обязательно надо отблагодарить…
- Ну, и выбросила бы на вокзале…
- Нет, ты что, я не могу!.. Только что теперь с ней делать? Не нести же и вправду Наташке… представляю её лицо…
- Ладно, я выброшу… потом… чудо ты…
Нет, ну правда, и чУдная, и чуднАя… И мама у неё чуднАя, насколько он уже успел узнать, только ещё странней. Всю жизнь проработала в библиотеке и молилась на своих пыльных кумиров, плохо видя реальных людей. Но хоть понятно, в кого Вероника такая… А папа был человек практический, Вероника почти не помнит его, но говорит, что серьёзный был, деловой, директор НИИ… Потом уехал со своей новой женой в Россию, и больше они его не видели. Вот и намешалось в его белорусочке несочетаемое…
Постепенно улеглось всё; просочилась-вплелась его гостья в квартиру, как всякий раз, когда приезжала. И так он полюбил уже этот отработанный алгоритм, так привык ко всем его мелочам, что не представлял себе другой жизни. Интересно, что было бы, если б она жила в Москве? Или он в Минске? Какая разница, если этого нет. И уже не проверишь. А о том, чтобы что-то изменить, они не задумывались.
Но сегодня было и что-то новое. Он сразу заметил – её глаза как-то особенно, необычно блестят. Но она отказалась говорить сразу, пообещала за обедом рассказать. И тоже никаких проблем - он легко согласился и с радостью ждал. Ясно же, что это что-то приятное. Для неё, а значит, и для него тоже.
Да и какие могли быть сейчас разговоры, когда его единственная теперь девочка лежала наконец рядом с ним и непонятно было, как он выдержал эти недели, как ещё вчера спал в этой постели один.
Он проснулся рано без будильника и, вытянув руку на вторую подушку, предвкушал, как совсем скоро будет обнимать её. Лежал, гордый собой: вчера весь вечер нещадно работала стиралка, он, к стыду, и забыл, когда включал её в последний раз. Накопилось столько грязных футболок и джинсов, что впору сэконд-хэнд открывать. Но за пару часов всё высохло, и теперь снова всё чистенькое, и квартиру он вылизал, Вероника не может не оценить…
Хотя, к его радости, для неё это был вопрос второстепенный. Не заморачивалась она бытом, он сразу это понял. Никогда он таких не встречал, каждая стремилась сразу подсчитать количество его кастрюль в шкафчиках или завесить окна кружевным тюлем (кажется, так это называется?..). А Вероника только поморщилась слегка от беспорядка – когда обнаружила его наутро после их первой ночи. Второе зрение, конечно, всё-таки открылось, не всё же в облаках витать, но он был рад, что такой малой кровью. Что она не заставляет его бежать в магазин за средством для мытья посуды и не разрывает его старую футболку, чтобы помыть пол. Да этого и не надо было. Чуть сморщила носик и огорчённо вздохнула – и он сам везде сбегал и всё помыл, пока она к Наташе за вещами ходила. Так противно стало, когда она не нашла на столе места, чтобы поставить бокал с вином…
Они пообедали почти молча, изредка обмениваясь загадочными понимающими взглядами. Он занимался своей любимой игрой: он улыбнётся – улыбнётся и она, она нахмурится – он тут же встревожится, он вдруг увидит бьющуюся жилку на её шее и завороженно замрёт – и она тут же посмотрит на него с нежностью…
Наверное, это правильно, что они не живут вместе. Когда-нибудь эта лёгкая необязывающая гармония должна же была бы нарушиться. А так у неё есть шанс продержаться долго.
- Ром, ты не представляешь, что произошло. Я не верю до сих пор.
- Твою книжку издадут на десяти языках в двадцати странах?
Она испуганно посмотрела на него.
- Откуда ты знаешь?
- Ну, ты же у меня самая умная, самая…
- Ром, я говорю серьёзно!
- Серьёзно? Ну, давай серьёзно: твою книжку вообще никогда не издадут?
- Спасибо тебе. Ты очень добрый. И милый. И вообще, я пойду…
Он шутливо удержал её за руку, заглянул в глаза.
- Ну, ты что, обиделась? Я ведь просто пошутил.
- А я говорила - серьёзно…
- Ну, давай, садись, рассказывай, - мягко произнёс он.
Она уселась напротив, собралась с мыслями. Взглянув на него, ещё раз удостоверилась в том, что он слушает внимательно.
- Ну, понимаешь… я же всё-таки показала рукопись главному редактору… и ему очень понравилось, честно, я не преувеличиваю. Он сказал, что такой оригинальной формы исследований ещё не было: нет лишней зауми, но и заигрывания с читателем тоже нет… В общем, он сказал, что отправит рукопись своему хорошему другу, тоже издателю, только здесь, в Москве; и для этого её нужно перевести на русский. – Она подняла глаза и прямо посмотрела на него – робко, встревоженно, выжидающе. – Что ты думаешь?
Роман помолчал немного.
- Пока не знаю. А на русском книжка будет иметь смысл? Ведь ты пишешь о белорусских писателях…
- Он сказал, что это и хорошо. Сейчас в мире вообще интересуются национальными культурами, много специалистов по литературе, фольклору, истории... Цитаты, конечно, останутся на языке первоисточника, только мои вставки надо перевести…
- А какое издательство?
- Кажется… «Проксмо».
Роман широко улыбнулся.
- Ты будешь смеяться, но это то издательство, в котором лежит моя писанина.
- Правда?..
Ему почему-то не понравилось, как она это сказала. Рассеянно, как будто в случайном разговоре с дальним знакомым. Когда нет сил и желания уделять внимание чужим проблемам, потому что голова забита собственными. И, кроме всего прочего, ведь это совпадение – ещё одно звено в цепочке, когда-то связавшей их. И можно было бы повспоминать, посмеяться, а она даже не заметила…
Но он не будет обижаться, как ребёнок, нет. Это ведь она ребёнок. Это для неё всё в новинку, она только начинает жить по-настоящему. Нужно просто помочь ей.
- Но ты не сказала самого главного. Москва Москвой, а на белорусском он согласен издавать?
Её лицо осветилось.
- Да, да! Это само собой… Сказал, пока маленьким тиражом, посмотрят, как будет раскупаться, а если что, выпустят ещё один тираж…
Он взял её за руку, лежащую на столе, погладил, чуть-чуть сжал.
- Ну вот, а ты молчишь… Вот за это нужно выпить!
Они посидели немного, потом она села за компьютер (заправски управлялась уже с его компьютером!), сказала, что поработает немного.
Он сходил в магазин за хлебом, позвонил Б.Г., вымыл бокалы, поцеловал её в макушку – она всё сидела. С видом, отсутствующим в мире этом и полностью погружённым в другой. Могла по десять минут ничего не писать, просто сидеть и смотреть в монитор. И только ресницы длинные – хлоп… хлоп…
- Вероник, всё, выключай.
- Сейчас…
- Выключай. Уже девять, а тебе ещё к Наташке надо. Ты забыла?
Она обернулась, и он поразился её блуждающему взгляду. Она его слышит вообще?
- Забыла… - прошептала она. - Но она обидится, нельзя не пойти!
- Конечно, обидится. Она ведь знает, что ты здесь. Я, конечно, не против быть причиной твоей рассеянности, но, по-моему, тебя отвлекает кое-что другое.
- Ну, Ром, мне просто нужно закончить, понимаешь? Если я до конца не опишу всё, что наметила, потом не усну и вообще буду всё время об этом думать. А так голова опустеет и я буду думать только о тебе…
- А нельзя и так думать только обо мне? Я вообще-то соскучился… ждал… ты меня давно не видела…
В её глазах мелькнуло виноватое выражение.
- Ну, прости… Хорошо, выключаю. И обещаю, что больше не включу, пока с тобой.
- Да не в этом дело… Ладно, забыли. Кофе будешь?
- Ну, конечно. Давай я сделаю?
- Угу. А я в душ, и пойдём к Наташке.
Он поцеловал её в щёку и отправился в ванную. Когда вышел, она сидела на том же месте. И глаза её были там же. И вся она.
Он молча оделся и ушёл, не удержавшись и громко хлопнув дверью.
***
- Ты чего рыдаешь, можешь мне объяснить?!
- Я думала, он у тебя-я-я…
- Здрасьте! Что он без тебя у меня делать будет? А может, он в офис свой поехал? Ты ж говорила, он там ночует иногда.
- Да это шутка была… Когда с его софтами совсем зава-а-ал…
Наташа с жалостью смотрела на племянницу. Странные чувства она вызывала у неё, нежность и раздражение одновременно. Последнее – это от её мамаши, Наташиной двоюродной сестрички. Главное воспоминание детства – её, Наташкин, жест, когда она, ещё дитё горькое, крутила пальцем у виска, глядя на немного двинутую Томку. А та была старше её на целых десять лет! Потом Томка вроде приблизилась к миру, и даже замуж вышла, и ребёнка родила, но, как оказалось, ничего не изменилось, так и осталась не от мира сего. А Наташка неожиданно полюбила её дочку – не как племянницу, а как младшую сестру, которой у неё никогда не было. И, хотя Вероника недалеко ушла от матери, было в ней что-то, дающее надежду. И Наташка чуть ли не целью жизни поставила эту надежду реализовать.
Вероника успокоилась потихоньку, больше не плакала, только сидела, опустив голову. И то самое обнадёживающее выражение на лице появилось – задумчивости какой-то, взрослости.
И Наталья тоже остыла.
- Ты вот плачешь, а он, может, уже дома. Или сидит во дворе где-нибудь на лавочке…
- Нет его на лавочках. Я смотрела. И дома нет. И нечего меня успокаивать.
- Нет, вы только посмотрите на неё! Пришла, ревёт, как белуга, ещё и указания раздаёт! А сама, как в детском саду, от мальчиков бегает…
- Ни от кого я не бегаю…
- Нет? А почему тогда здесь, а не там? И вообще, смешные вы. Всё равно ведь будете вместе!
Племянница качнула головой и опять издала звук, похожий на всхлип.
- Мы с ним разные…
- Разные? И что? Ты о противоположностях слыхала? И потом, не такие уж вы и разные… Он такой же зануда, как ты, ты – такая же упрямая, как он… Независимые, блин. Сейчас поиграетесь и обратно вернётесь. Ты ему нравишься, это ясно, да и ты влюблена, дорогая моя…
Вероника вдруг подняла к ней голову, улыбнулась как-то странно, почти ехидно.
- Любовь - менеджер, а мы простые сотрудники?
- Ты о чём?
- Да так… Когда-то я подумала о том, что не ты, а судьба была нашим менеджером. А ты – сотрудница…
- Вот оно что. Что-то в этом есть, хоть и звучит глуповато. Любовь ведёт вас, заставляет делать то, что вы никогда бы не сделали… Ты думаешь, если б ему было всё равно, он бы разозлился?
- Он не разозлился, он не умеет злиться… Он обиделся…
- Ну, обиделся, какая разница. Он ведь уже получил от тебя главное, что ему было бы нужно, - и преспокойненько отправился бы спать, оставив тебя за твоим увлекательным занятием. А ты? Разве металась бы теперь, как ошпаренная кошка, в поисках истины?..
- Уже не мечусь. Ты на меня хорошо влияешь. Но, может, это всё-таки мы сами ведём друг друга?
- Может и так. Брось ты эту чепуху! Наслаждайся. В кои-то веки настоящий роман…
- А что, раньше Романы были ненастоящие?.. Ну да, вспоминается что-то из пятого класса… Он, гад, Ромка Козырев, писал мне записки, а глазки строил Таньке Лапко из параллельного…
- Остри, остри. Это хорошо. Держит в тонусе. И означает, что всё идёт в правильном направлении…
- Знаешь, когда ты говоришь «в правильном направлении», я вздрагиваю и хочется забиться куда-нибудь под кровать…
- И это тоже правильно, только не ПОД кровать, дурочка! Иди и ложись на кровать… в соседнем доме.
- Слушаюсь, товарищ… нет, господин менеджер! Иду. Ложусь. Только что я там буду делать одна?
- Ты что, серьёзно? Боишься, что он не вернётся? Бросит свою кровать на произвол судьбы?
- Вот опять… Ладно, пошла я, пока ты меня не запугала окончательно.
В глазах Натальи загорелся огонёк.
- Молодец! Недаром я на тебя столько сил угробила…
- Недаром, недаром, - ответила Вероника. – Я на вокзал. У меня поезд. В полдвенадцатого. Всё равно в издательство завтра звонить надо было бы… А ему я не нужна, раз ушёл…
После долгого молчания прозвучали тёплые прощальные реплики.
- Дура!
- Сводница!..
Всё-таки она стала такой смелой, чёрт побери.
За окном вагона проносились поля, но вместо них Вероника видела своё лицо – в коридоре горел тусклый свет. Лицо смотрело с тем же выражением, что у неё. И это было очень правильно. Нечего её учить, она и сама уже…
…да, стала смелой. И только поэтому написала книжку. И всё это только из-за встречи с Романом, потому что поверила в себя. Так и просидела бы всю жизнь в своём издательстве, одно названье, что филолог.
А она и благодарна. Ей просто хотелось додумать, оформить, выплеснуть, а он не понял. Не захотел понять. Поверхностный… Правда, что ли? Глупости… Иногда он умеет быть очень вдумчивым и внимательным. Зря, что ли, все эти месяцы она моталась между ним и собою, между Минском и Москвой? Её не мог заинтересовать другой.
И она улыбнулась невольно, вспомнив, как трогательно он искал связь между ними и нашёл её в своём писательстве… Но он относится к этому несерьёзно, вот и в её книжку пока не верит и по-настоящему не верит в неё саму. Но у него есть основания – она сама до сих пор поверить не может…
А телефон молчит. Хоть бы одну лежалую СМСку… Из тех, которыми в больших количествах они забивали свои телефоны. «Ни-че-го», - она в сотый раз захлопнула телефон.
И вдруг ожила та, другая, в оконном стекле. Приподняла тонкую бровь, поджала презрительно губки.
- А самой позвонить слабО? И СМСок у тебя в телефоне не меньше… Даже в голову не приходило? Понятненько… И чего ты добиваешься?..
- Ничего я не добиваюсь. Я его люблю.
- Любишь, конечно, любишь… Ты просто трусиха. Ты опять хочешь всем доказать, что ТЕБЯ никто не любит. Так легче. Ничего не надо делать, напрягаться…
- Это неправда. Я хочу быть с ним. Просто отношения развиваются медленно. Постепенно.
- Ну, конечно. И тем, что ты сейчас сбегаешь, ты их крепче не делаешь…
- Да что вам всем от меня нужно?! Он сам ушёл, сам! Никто его не гнал! И я ни в чём не виновата, подумаешь, лишние полчаса за компьютером посидела!..
Резко распахнув дверь купе, наверное, разбудила соседей. Ну, и плевать. Раздеться, юркнуть под одеяло. В темноте, и никаких стёкол.
И тихонько подвывать и всхлипывать…
Она всё-таки позвонила. Часов в одиннадцать, уже из издательства. Слушая его голос, машинально отметила про себя, что вот такую интонацию принято называть сухой. Оказывается, он и так умеет разговаривать. И вообще, ему было не до неё.
- Дел куча, ты не представляешь. Это даже хорошо, что ты уехала, всё равно мы не смогли бы толком…
Чего бы они там толком не смогли, Вероника не дослушала. Дрожащей от ярости и разочарования рукой телефон отправился в сумку. И на глазах тут же выступили слёзы.
Ну вот, всё к лучшему. Он даже рад, что всё так получилось. И она рада. Так рада, что хочется разбить что-нибудь. Только сил нет… Оглянувшись в поисках подходящего предмета, она увидела подходящего Тыр Тырыча. С улыбкой на ярких сочных губах между усами и бородкой. Она бы его разбила. С удовольствием! Но он же как теннисный мячик, тут же от пола отскочит. Вон как улыбается – ни стыда, ни угрызений совести, как будто амнезия у него!
- Вероника, у меня к вам просьба. Деликатного характера…
- Слушаю вас, Виктор Викторыч…
Пряча глаза (всё-таки помнит!..):
- Вы не могли бы… не могли бы передать своей подруге Алесе, что я жду от неё звонка? Я знаю только её мобильный телефон, а он всё время отключён… уже несколько дней…
С минуту мстительно поразмышляв, не сообщить ли ему не только домашний телефон этой предательницы, но ещё и адрес, Вероника покачала головой.
- Я уже давно не видела её. Понятия не имею, что с телефоном. Но я постараюсь выяснить…
Схватив и робко встряхнув её руку в порыве благодарности, убрался восвояси. И даже про книжку не спросил. Ну, и не очень-то хотелось… Она специально так составила раздел о Скорине, чтобы к нему за консультациями не обращаться!
Как же, не видела она Алесю. Конечно, видит, почти каждый день в универе. Только вот даже словом не перемолвились друг с другом. Алеся даже не знает, что ей, Веронике, уже всё равно. Что у неё теперь другая жизнь и никакие Тыр Тырычи ей не нужны. Но прощать её она не собирается. С лучшими подругами так не поступают. И вообще с людьми…
У своего стола увидела Анатолия – чужак, из другого отдела. Стоял, озадаченно вглядываясь в её монитор.
- Анатолий, вам что-то нужно? – не слишком вежливо спросила она.
Он вздрогнул, как будто от сна очнулся, посмотрел на неё.
- А, да… Вероника, я тут мимо проходил… Вы что, свои файлы каждый раз вот так копируете и переносите?
- Ну да… а как же ещё?
Она жизнерадостно засмеялся.
- Да что вы… отнесите к программистам, они вам за пять минут всё сделают… гораздо быстрей получится…
- К программистам?..
И от звука своего слабого, дрожащего голоса у неё подкосились ноги. Опустилась на стул. Вот как бывает… Даже сам Роман, его голос, не подействовал так, как это случайное слово. Значит, он дорог ей. Очень-очень дорог, и она хочет его вернуть в свою жизнь.
Но что же делать? Последние события их истории не обнадёживали – разочаровывали. Откуда ей знать, нужна она ему или нет? Ну да, он так смотрит на неё иногда… Да уже и говорил кое-что… И не вскакивает с постели, как угорелый, а, наоборот, обижается, когда она пытается встать… Но что, если он всегда так делает? Другого-то его она и не знала, с чем сравнивать? Он добрый, есть в нём что-то мягкое, бесконечно миролюбивое; может, он и случайных своих женщин так же обхаживал?
Вот для чего нужны ссоры. Если б не ссора, она бы так и не задумалась обо всём этом и ничего бы о нём не узнала. А так – узнает. Обязательно узнает. Почему-то очень захотелось узнать…
***
Вот и всё. Как будто ничего и не было. А он уж размечтался, мечтатель…
Ну, действительно, что было-то? «Познакомились парень и девушка»… и далее по списку. По такому необременяющему, немного «невсамделишному». Она свободна, и он свободен, приехала – уехала, а если в следующий раз не приедет, то тоже ничего не страшного… Мало девиц исчезали из его жизни по-английски? И скольким он помог это сделать?
Ну да, впервые у него так долго была одна и та же. Вообще – одна. И не хотелось ничего другого. Так и здесь всё объяснимо: всё же её тётка сделала обстоятельства знакомства не совсем обычными… не традиционными… в этом и фишка! А тут ещё его приступ пересмотра отношений с женщинами, уродливые, как оказалось вблизи, лица знакомых красавиц… Всё одно к одному, он и растаял.
Но как-то очень «по-всамделишному» задело. Даже странно. Он и не спал почти. В машине спать неудобно… Но что-то мешало вернуться, улыбнуться, попросить прощения. Протест внутри, как будто надо было решить какую-то долгосрочную задачу…
А вот ещё один урод. В стеклянной стенке кабинета. Сейчас опять на мозги начнёт капать, ментор…
- Емельянов, ты же влюбился, дураку понятно.
- Отвали. Я так не умею. Я ей не нужен, а она мне нужна – как это? Письма сопливые писать? На коврике у квартиры ночевать?
- Да ты ж даже не знаешь, где её квартира…
- Вот именно. А если бы всё было серьёзно, знал бы. Кстати…
- Что?
- Ничего. Заткнись. Они все отходчивые. И Машка такая же была, побесится-побесится, и вернётся… А если не вернётся, то так надо. Точка.
- В первом абзаце…
- Чего?!..
Он обернулся и никого не увидел. Вот так всегда, брякнет что-нибудь – и в кусты.
Самое мерзкое, что он ведь тоже знает, что это такое – уходить в работу с головой. Его тоже дозваться бывает трудно, редко чему-то удаётся перебить. И, как назло, сегодня так. В голове только одно, работать невозможно. А она сидит там где-то, в своих цитатах, такая вся строгая, серьёзная, неповерхностная, и думать о нём забыла…
Он вошёл в квартиру, хлопнул дверью, прислушался. Чего он ожидал - что она в самолёт сядет? Ведь недавно по телефону из Минска звонила. Но, кстати, по расписанию вполне, он ведь случайно на работе наткнулся на сайт Домодедово… Чушь.
Взгляд упал на пузатый серебристый чемодан в углу прихожей. Вот что от неё осталось - книги, тяжёлые, как камни. Интересно, и кто их выбрасывать будет?
Ну, и ещё ключи. Ведь у неё есть ключи, ушла и забрала с собой. А могла бы оставить и дверь захлопнуть. Значит, когда уходила, ещё не знала, что уедет, или?..
Или оставила путь для отступления. Решила проверить, сильны ли чувства, так сказать. Потянет ли её к нему. Потянет – так и ключи пригодятся, а нет, так Наташка потом передать может. Ловко… А он сам в этой игре так, пешечка, для мебели. Неужели так уверена, что влюбился?
Очнулся набирающим её номер на мобильном. Как это она сказала? Если не выплесну, так и буду думать об этом…
Отключён. Хорошо, попробуем по-другому.
- Алло, это издательство? А Богдановскую Веронику можно пригласить? Это из Москвы знакомый беспокоит… А давно? Спасибо большое…
Какая насыщенная у неё жизнь. И работа, и учёба, а сейчас ещё и писательство. Где бы примоститься? На самом краешке, в углу… нет, не дождётся. Это ОН всегда выбирал место для других, это ЕГО умоляли.
- Какой ты злой стал, - сказали ему из зеркала в ванной. – Любовь тебя испортила.
- Исчезни, несчастный! Какая любовь...
- Слушай, ну чего ты мучаешься, а? Смотреть же больно… Ну, дождёшься, поговоришь, ведь не навечно же она телефон отключила. И вообще, тебе в голову не приходило, что она не свои, а твои чувства проверяет? Тоже не знает, нужна тебе или нет?
- И что мне теперь делать? Опять орать на весь свет, чтобы поверила?..
- А что толку? Постепенно разберётесь…
- Слушай, и откуда ты такой умный взялся?!..
Лицо растворилось в выплеснутых на зеркало брызгах воды…
Надо позвонить Наталье. Ненавязчиво поинтересоваться, не звонила ли её любимая племянница, не оповещала ли о своих планах. Может, что и посерьёзней услышит. Например: «А чего вы ждали, Роман Фёдорович? У неё же в Минске другой мужчина давно…»
Нет. Он не будет звонить. Он просто пойдёт к ней. Чтобы не смогла отвертеться, уйти от разговора. Ну, и ещё кое-что выяснить надо. Давно пора…
Вероника сидела у подъезда. Золотистая мгла осеннего вечера и большая холщовая сумка через плечо делали её такой потерянной на этой лавочке. Маленькое существо, случайно или неслучайно занесённое в его жизнь из другого мира. Несмотря на шок, Роман вдруг как будто посмотрел на неё со стороны. Вот это она, его девушка. Нравится ему это ощущение?.. Одно было известно: ему нравится она сама. Он это понял по тому, что отчётливо почувствовал в этот момент, где именно находится его сердце.
- Ты всю зарплату на билеты изведёшь…
- Уже…
Он подошёл, сел рядом, не касаясь и не глядя на неё. Она сидела так же – сосредоточенная, напряжённая…
- Прости меня.
- Ты не виноват, это я…
- Скажи, ты хотела приехать?
- Конечно. Я же здесь… А ты хотел, чтобы я приехала?
- Я сам собирался ехать. Шёл к Наташке за адресом. Я ведь даже адреса не знаю…
Он и не заметил, как они стали наклоняться друг к другу. Между щеками оставался только миллиметр, и она повернула к нему лицо. Оно как будто расцветало, распускалось, как цветок. Он чувствовал её дыхание.
- А что это было, Ром? – спросила она.
- Я не знаю, - серьёзно ответил он. – Я так и не понял. Я подумал, что…
- Я знаю, что ты подумал. Что я не люблю тебя, потому что люблю свою книжку. Что нельзя любить и то и то одинаково, всё равно что-то любишь больше…
- Да.
- И что? Вопрос остаётся открытым?
- Я не знаю, - повторил он.
Она легонько прижалась губами к его губам.
- А так?
Он нашёл в себе силы улыбнуться, хоть хотелось забыть обо всём.
- Так я только чувствую, как
я… люблю тебя.
- И я чувствую. А как нам почувствовать не себя, а друг друга?
Он мгновение помолчал, снова чуть-чуть улыбнулся.
- Пробовать ещё, - убеждённо выдохнул грудным голосом и, проведя ладонью по её подбородку и щеке, наконец-то поцеловал её.
Кто же знал, что будет так трудно. Устроиться на работу не в фирму-однодневку, не по совместительству, не на ночную подработку – а на самую полноценную службу к топ-менеджеру Любви.
Без перерывов на обед и выходные… Но это был уже другой абзац.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
