НРКмания

Форум любителей сериала "Не родись красивой" и не только
Текущее время: 29 мар 2024, 13:08

Часовой пояс: UTC + 4 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 78 ]  На страницу 1, 2, 3, 4  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Проклятье фараонов (3)
СообщениеДобавлено: 26 апр 2009, 13:32 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
ПРОКЛЯТЬЕ ФАРАОНОВ

Рейтинг: RG-13, а там видно будет
Пейринг: Катя/Андрей, Катя/Миша, Нелли/Григорий, Нелли/Сергей
Жанр: альт, мелодрама
Герои: Андрей, Катя, Миша, Юлиана, Григорий Антиподов, Нелли Угарова, Андрей Пузяев, Наталья Мурлыкина, Сергей Копеин, Александр Базаров, Станислав Хазаров и другие
Сюжет: В Египте, в первый же съемочный день заболел актер, исполняющий роль Миши. Его срочно нужно заменить, но кем?
Примечание: Почти все терпеть не могут противного кулинара. Но если бы роль Миши играл совсем другой – невыносимо обаятельный? Рядом с которым видеть Катю одно удовольствие? ОГО! Да, кажется, она в него влюблена?!! Но это выходит за рамки сценария! Впрочем – где наша не пропадала, мы ж альтернативщики, пусть Сони Пикчерз утрется! И дружный хор зрителей уже орет – долой Жданова, даешь Кулинара! Только Жданову совсем это не нравится. Более того, не нравится это не только Жданову, но и тому, у кого Жданов позаимствовал свой облик….
Любовь и предательства, верность и коварство, правда и ложь - в новом сезоне в сериале "Не родись красивой – дубль 3 или Проклятье фараонов".
Предупреждение: События и герои являются вымышленными, любые совпадения с действительностью - случайны.
Благодарность: Авторам резюме серий с Talkcity - с ними я сверяю сюжетные события, и иногда беру оттуда небольшие описания, Shurochkе - за фамилии.


Последний раз редактировалось NEDO 06 июл 2009, 14:06, всего редактировалось 5 раз(а).

Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 26 апр 2009, 13:33 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Все то же самое - буду доводить до ума, поэтому жду ВСЕ замечания, совершенно любые


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 26 апр 2009, 13:38 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
«На голубом небе, прямо из звезд в пустыню летит взор чудовищного Сфинкса; и он – не то ангел, не то зверь, не то прекрасная женщина» (Андрей Белый)
«Все вокруг нас – миф. Не мифа и вне мифа – нет» (М.Цветаева)


Изображение


ПРОЛОГ

По городу ползли темные, противоречивые и самые невероятные слухи. Но и самые устойчивые перед слухами люди дрогнули после события в Национальном музее Каира, где с 1886 года покоились под неусыпным наблюдением специалистов останки фараона Рамзеса II.
...Вечер выдался на редкость влажным и жарким. Как обычно, зал саркофагов был полон посетителей. С наступлением темноты вспыхнул свет, и вдруг из саркофага Рамзеса II раздался резкий, протяжный скрежет. Люди увидели леденящую кровь картину: в стекле качнувшегося саркофага мелькнул перекошенный немым криком рот Рамзеса; тело его содрогнулось, лопнули стягивавшие его бинты, и руки, покоившиеся на груди, вдруг резко и страшно ударили в стеклянную крышку; осколки битого стекла посыпались на пол. Казалось, мумия, иссушенный и только что надежно запеленутый труп, вот-вот бросится на гостей. Многие из стоявших в первых рядах попадали в обморок. Началась давка. Ломая ноги и ребра, люди гроздьями посыпались с лестницы, ведущей из зала. Среди тех, кто выпрыгивал прямо из окон, такой толчеи не было, и проворству и ловкости их могли бы позавидовать и олимпийские чемпионы.
Утренние выпуски газет не пожалели красок, смакуя это событие, на все лады толкуя о проклятии фараона. Ученые заметно приглушили возбужденный газетный хор, пояснив, что причиной события стали духота и влажность, изрядно накопившиеся тем вечером в зале. Мумии же предписан сухой, прохладный воздух гробницы.
...Как бы удовлетворившись произведенным эффектом, мумия застыла, склонив голову на плечо; лицо ее, забранное погребальной маской, было обращено на север — к Долине Царей.
Стекло саркофага заменили, и Рамзес II покоится на своем ложе, как ни в чем не бывало — запеленутый, со скрещенными на груди руками. Но его лицо по-прежнему неотрывно обращено к северу.


Глава 1.

Они оказались перед двумя чудовищными глыбами; тронулись к ним, утопая ногами в песке; пирамиды росли, и вот уже занимали собой полнеба; странное чувство посетило всех четверых – будто возникли из небытия ужасы прошлого, послышались стоны рабов и свист плети надсмотрщика, тень стала багрово-красной от впитавшейся в песок крови; древний Египет сгустился в подернутом палящим солнцем мареве.
Она испуганно схватилась за знакомую ладонь, обещавшую поддержку всегда, когда она в ней нуждалась; он инстинктивно сжал ее хрупкие пальчики, успокаивая; но и самому было не по себе; дурные предчувствия, казалось, витали в этом изможденном яростным жаром воздухе.
Они подошли вплотную; пирамида уходила в небо, ее вершина была скрыта, а бок длиной напоминал улицу. Первый камень у всхода оказался ему по грудь, а шириной был равен его распростертым ладоням, прижатым к серой трухлявой поверхности;
Не было имени странному состоянию, охватившему их; всех охватила неизъяснимая, невыносимая грусть; бренный мир перекатывался песчинками под ногами, напоминая о том, что и сами они – не более, чем песчинки, мыслящий тростник, унесенный ветром с берегов Нила, давшего жизнь всему сущему.

Вернулись молча в отель, где их никто не ждал: режиссерская и операторская группы отправились окончательно пристрелить места съемок, костюмеры и реквизиторы проверяли наличие всего необходимого, технари готовили аппаратуру... словом, все были заняты делом.
Андрей сразу ушел к себе, сославшись на очень сильную головную боль, Наташа отправилась на поиски врача: негоже накануне съемок болеть актеру, игравшему одного из главных в этот период персонажей.
Они остались вдвоем. Он вообще был не при делах – вроде как на отдыхе; ему на съемочной площадке предстояло появиться лишь несколько раз: в виде глюка, терзающего душу Катерины;
А вот она сейчас была бы не против заняться текстом.
На том и разошлись – он не посмел ей мешать, хотя одному было скучно.
Приняв душ, смыв с себя полдневный жар, он лег на кровать и неожиданно заснул.

Во сне ему снова явилась та, которая была недоступной; На этот раз – в виде Сфинкса. Ее огромные бездонные глаза увлекали за собой в невыносимо прекрасный мир, путь в который был для него закрыт.
Он сидел в песке перед огромной головою, сфинкс ее глазами смотрел в его глаза, а он силился прочесть загадку этого взгляда.
Стоит ли пытаться? Никогда не поймет. Или поймет неправильно, как было уже не однажды. И это принесло сначала жестокое разочарование, а потом – неожиданную боль.

Изображение

Потом он лежал с закрытыми глазами, вновь и вновь представляя себе Сфинкса. Встал, потянулся. Взял телефон:
- Я не помешал?.. Ты одна, не вернулись еще?.. Поздно? Даже так?.. Может, пойдем, погуляем, вроде, не так жарко уже?.. Да, ладно, отдохни немножко, я ведь не предлагаю – на весь вечер… Куда? Посмотрим… Куда ноги поведут… Пошли, больше такой возможности, скорее всего, не будет… Да нет, я о том, что вряд ли мы сможем погулять вдвоем... Конечно, хочу, ты же знаешь…

Она знала. Поэтому и не сразу согласилась. Сюда они летели вместе, позже остальных; и она не могла дождаться – когда же закончится полет; а все потому, что он опять начал говорить о том, о чем она запретила ему даже думать.

Они сидели в кафе, балконом нависающем над нильским берегом, колоссальные пальмы склонялись над ними. Солнце уходило к закату, угасая в пыли; внизу, вдоль Нила, летели бело-голубые парусники. Он накрыл ладонью ее руку, она мягко высвободилась. Уже который раз за сегодняшний день ей стало неловко; в людском окружении, на площадке, она спокойно воспринимала его касания, объятия и даже поцелуи; все это было понарошку – для остальных, по крайней мере; но сейчас, в интимном полумраке кафе, этот невинный, казалось бы, жест воспринимался совсем по-другому.
- Не нужно…
Но он снова взял ее за руку:
- Позволь… пожалуйста…
- Я думала, у тебя все уже прошло…
- Увы.
- А как же она?
- Бывает и такое. Ты – слишком недосягаема.
- А как же интервью твое? «Нелли не в моем вкусе»?
- А что мне остается делать? Продолжать кричать на каждом углу «Нелли – идеал женщины»? Я способный ученик, и я тогда еще понял – почему не должен так говорить.
- Ну да, а потом появилась она.
- Ты ревнуешь? – он с надеждой заглянул в ее глаза. Нет. Никакой ревности – а что он ожидал? Только неудовольствие.
- Ты прекрасно знаешь, что нет.
- Но ты недовольна!
- Конечно! А тебе будет приятно, если я начну говорить, что, на мой вкус, ты совсем не интересный мужчина?
- Лучше бы говорила, чем думала.
- А разве я так думаю?
- А разве – нет?
- Нет.
- Тогда – почему?
- Ты знаешь об этом, к чему повторять еще раз?
- А если бы…
- Не надо «если бы»… Хорошо? Давай о чем-нибудь другом.
Он вздохнул.
- А знаешь, мне сегодня снился сон.
- Жаль ЕленСанны нет, она бы порадовалась! И что снилось? Черствый хлеб?
- Не смешно. Сфинкс.
- Оригинально!
- Сфинкс с твоими глазами!
- Ну, сколько можно?
- Невыразимая печаль –
открыла два огромных глаза,
цветочная проснулась ваза
и выплеснула свой хрусталь…
- Ты повторяешься…
- Да? Извини…
- Поехали домой. Уже поздно. Не хотелось бы давать почву для слухов.
- Ты неисправима.
- Я нормальна.

Глава 2

Изображение


С давних пор символом Египта являются мумии. Жизнь, согласно египетской философии, состояла из постоянно чередующихся процессов жизни и смерти, напоминая как бы шагающего человека, который шел по дороге жизни и смерти, в конце которой стоял Амон-Ра, Мировая Душа, с которой человек мечтал слиться воедино. Для достижения этого обязательным условием являлась мумификация, корни которой находятся в египетской мифологии, где повествуется о мумификации тела Осириса богом Анубисом и Исидой. При этом каждая деталь имела свой смысл. Так,
отрезание кожи со ступней умершего должно было помочь ему не совершить ложного шага, когда он вновь ступит на землю. Вложенный вместо сердца камень показывал, что в теле не присутствует более телесный символ жизни, замененный символом воскресения. На тканях изображались колдовские формулы, не позволявшие телу последовать за душой. Сама мумия помещалась в сложно устроенное сооружение, состоящее из четырех часовен, олицетворявших космические измерения, саркофага и трех гробов. В этом сооружении умерший якобы путешествовал по жизни и смерти, имея защиту от ветров астрального мира. В наше время с мумиями очень часто происходят непонятные и необъяснимые с точки зрения современной науки сверхъестественные явления


Утром он проснулся поздно, к этому времени все уже покинули отель, впрочем, он не расстроился, ибо план на день составил еще вечером - в конце концов, когда еще выдастся такая возможность! Тем более, что у него только и оставался этот день – завтра все уезжали в Шарм-эль-Шейх.

Изображение

Сначала он навестил Сфинкса, уважительно поздоровался, посидел на песке перед ним, отгоняя назойливых аборигенов, предлагающих разные безделушки и катание на верблюдах. Верблюды вызывали в нем приступ смеха – он все вспоминал, как Клочкова живописала свой отдых в Египте и поминала недобрым словом всех верблюдов на свете. Вспомнил в связи с этим и свою подругу, но здесь, у подножия величественного Сфинкса, думать о ней не хотелось. А о ком хотелось, о той – нельзя.
Он встал, отряхнулся. Положил ладонь на исполинскую лапу человеко-зверя, ласково погладил ее. Прошептал, что не хочет прощаться, и, если сможет, обязательно придет к нему еще раз.
И пошел прочь, загребая босыми ногами горячий песок. К нему подскочил араб-торговец, в его сбивчивой речи на кошмарном английском, он уловил что-то о сфинксе-защитнике. Прислушался.
Араб говорил, что наблюдал за ним и понял – этот чужеземец искренне полюбил их Сфинкса, защитника. Сфинкс – живой, он - полубог, страж порядка, он не любит раздоров и войн, когда египтяне плохо себя ведут, он спрыгивает с пьедестала, уходит ночью в Ливийскую пустыню и там зарывается глубоко в песок. И люди остаются без защиты.
Но тех, кто светел сердцем, он любит. И падок на проявление любви к себе - Царевич Тутмос (это было очень давно, когда боги еще спускались к людям), охотясь в Гизе, сильно устал и уснул около Сфинкса. И во сне Сфинкс сказал ему, что хочет очистить лапы от песка – из-за песка он не может прогуляться, и если Тутмос поможет, то станет фараоном.
Араб лукаво улыбнулся
– Ты тоже отряхнул песок с его лап, что пообещал тебе Царь?
Григорий смутился. Надежда робко проникла в его сердце.
- А если Сфинкс снился не здесь, а ночью? – очень серьезно спросил он.
- Значит, снился? Тогда поверь ему.
Араб внимательно поглядел на белокожего, так серьезно отнесшегося к его словам, дотронулся до его плеча, бормоча что-то по-своему, а потом достал из складок своего одеяния маленькую фигурку Сфинкса, в точности повторяющего оригинал, и с поклоном подал ему.
- Это не товар, - добавил он по-английски, - Талисман. В нем сила Зверя и красота Человека. Пусть сбудутся твои желания, Чужеземец.
Араб развернулся и зашагал прочь, а он остался разглядывать фигурку, сделанную из неизвестного материала.

Глава 3

Изображение

Гидрологи обнаружили у основания пьедестала следы эрозии, свидетельствующие, что Сфинкс стоял посреди потока воды. Какой? То ли Нил был так широк в древности, что окружал скалу-пьедестал, обтекая ее, то ли...
И тут ученые сделали сенсационное предположение:
— Это не разлив Нила, а следы библейского потопа, который шел с севера на юг! А геофизики не побоялись назвать конкретную дату библейского потопа — 8000 лет до н. э.
До этого японские археологи тоже сделали неожиданный вывод, прозвучавший, как взрыв, в среде египтологов:
— Обработка камней скульптуры сделана раньше, чем вырублены блоки пирамиды Хеопса, то есть Сфинкс — древнее пирамид.
Англичане, повторив анализ обработанных камней пьедестала, отодвинули дату потопа в глубь веков еще дальше, до 12000 лет.
После чего французские археологи воскликнули:
— Значит, время египетского потопа совпадает с гибелью Атлантиды!
По этой гипотезе получается, что Сфинкс возник в допотопную историю, богатую легендами и мифами, дающую возможность снова реанимировать фантазии о существовании на Земле высокоразвитой цивилизации, о «космическом» происхождении древнего египетского государства, которое было «на голову» выше по уровню развития других народов.
Иероглифы на камнях рассказывают о том, как в долине Нила приземлился «корабль Солнца», с которого сошли девять богов и стали обучать совсем неграмотных жителей математике, астрономии, медицине. Под их руководством возвели город, где на стене храма нарисовали календарь, а в центре высился маяк.
Кто были эти боги — инопланетяне, атланты или представители другой какой-либо цивилизации? Предполагают, что именно от них остались необыкновенные знания у жрецов, которые рассчитывали дни затмения, пользовались удивительными приборами, напоминающими гальванические батареи и аккумуляторы.
Мемфисский жрец записал на папирусе, что при боге долголетия Тоте люди не знали болезней и старости. Но это все было в древности, а затем постепенно стерлось из памяти египтян, даже рецепт «эликсира бессмертия» известный сыну Тота — Гермесу Трисмегисту, прародителю алхимиков. А если эти секреты все же где-то спрятаны? Случайно ли возникла пословица: «Когда Сфинкс заговорит, жизнь сойдет с привычного круга».


Вечером она позвонила сама. Он удивился. Она предложила вместе поужинать. Он удивился еще больше. Неужели Сфинкс?
Но все оказалось проще
- Что-то случилось? – участливо спросил он.
- Случилось. Заболел Андрей.
- Э-э-э-э… - это имя вызывало вполне определенные ассоциации.
- Пузяев Андрей. Мой новый партнер.
- А-а-а! А что с ним?
- Я не совсем поняла, но, вроде, он этого климата совсем не переносит.
- И что теперь? Заменять будут?
- Конечно, а что делать? Завтра снимаем уже первые эпизоды с Мишей.
- И кем? Где они за ночь замену найдут?
- Вот они и совещаются.
- Поэтому ты меня позвала? Потому что его нет?
- Ну… в общем, да.
- Спасибо. За откровенность.
- А ты что делал днем?
- Бродил. У пирамид был. В музее.
- В музее?
- Угу. С Рамзесом вторым знакомился.
- И как?
- Впечатляет. Зловещая улыбка. Серьезный мужик был. Кстати, ты до скольки свободна?
- Если честно, то я уже не свободна. В смысле – ты в курсе, что завтра в пять мы выезжаем в Шарм-эль-Шейх? Так что, надо лечь спать пораньше, пока есть такая возможность. А ты?
- А я съезжу в Гизу – попрощаться со Сфинксом.
Она внимательно посмотрела на него, но ничего не сказала.
Возникшую паузу нарушил телефонный звонок.
- Да.…Что?! Сейчас?.. Вы там с ума сошли?.. Через десять минут буду… Я в ресторане отеля… Нет, не одна… Да, с ним… Закрыли тему… Все, мы идем.
Посмотрела на него:
- Сфинксу придется обойтись без тебя – мы уезжаем сейчас, а по приезде будем снимать эпизод у бассейна, где ты в глюке. Так что, вперед.
- А что случилось, ведь это на завтра намечено?
- Из-за замены перетрясли.
- Кто заменяет-то?
- Не знаю, он не сказал.

Спали в автобусе. Впрочем, им не привыкать. С места в карьер отправились на место съемки – к бассейну. Грим. Наставления режиссера. И горящий взгляд Андрея Жданова, привидевшегося Кате в сумеречном мареве.
Он даже не играет – подумала она. А она, скорее, смутилась. Вторая репетиция. Взяла себя в руки.
- Стоп! Снято! Жданов свободен. Нелечка, продолжаем.


Последний раз редактировалось NEDO 26 апр 2009, 15:46, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 26 апр 2009, 13:53 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Глава 4

Кого изображает сфинкс? Принято считать, что это – портретное изображение фараона IV династии Хефрена (правил на рубеже XXVII–XXVI вв. до н. э.). Однако для древнеегипетского искусства в целом нехарактерны сфинксы с головой мужчины. Согласно сведениям Плутарха, сфинксы непременно изображались с женским лицом и посвящались богине Нейт – египетскому аналогу греческой Афины или римской Минервы. Позже, в период Среднего и Нового царств, сфинксы изображались обычно с головой барана или сокола. В Карнакском храме, например, сохранилась целая аллея бараноголовых сфинксов, посвященных богу Хнуму.
До наших дней Большой сфинкс дошел сильно поврежденным, с изуродованным лицом, однако хорошо видно, что голова у него все-таки не баранья, а человеческая. И лицо его – безбородое, с подчеркнуто большими глазами и высоким лбом – выглядит скорее подобным женскому. Несмотря на утраты и местную специфику, в нем вполне уловимо сходство с античными образцами: похожий профиль можно видеть на древнегреческих монетах и римских вазах. Это – великая Афина, она же Минерва, дочь Зевса (Юпитера), вечно девственная богиня неба, покровительница земледелия, народных собраний, гражданственности, воплощение чистого разума, высшей мудрости, богиня наук и искусства....

Предлагаем абсолютно новую версию разгадки истории создания сфинкса. Итак, нам известно, что:
1. Памятник сооружен не ранее середины I в. до н. э. и не позднее I в. н. э.
2. Традиция, к которой он относится, – смешанная, греко-египетская. Образ сфинкса заимствован из греческой мифологии, образ правителя-льва взят из египетской традиции.
3. Лицо сфинкса женское, оно имеет историко-культурные параллели с греческой богиней Афиной (она же – римская Минерва). В Египте сфинксы традиционно посвящались богине Нейт.
КОГО ИЗОБРАЖАЕТ СФИНКС?
В это время и в этих культурных традициях египетские мастера могли изобразить только одного человека: царицу Клеопатру, последнюю правительницу Египта из династии Птолемеев. В соответствии с давним обычаем она изображена в облике богини – египетской Нейт или греко-римской Афины-Минервы, богини мудрости.
Невероятно? Удивительно? Но это только на первый непосвященный взгляд.
Клеопатра правила Египтом в 69–30 гг. до н. э. До этого времени никаких упоминаний о сфинксе нет. Но после они появляются! А образ богини мудрости как нельзя лучше соответствует историческому образу Клеопатры, которая помимо красоты славилась умом и образованностью.
Выше мы уже говорили, что в древнеегипетской традиции фараона было принято изображать в образе человека-льва. Ученые-египтологи в любом случае убеждены, что сфинкс в Гизе изображает некоего обожествленного фараона. Вопрос только – какого?
Согласно устоявшемуся заблуждению, этот фараон – Хефрен. Но мы уже показали, что сфинкс построен намного позже правления Хефрена. Нельзя же всерьез считать, что в конце I столетия до н. э. египтяне вдруг взялись увековечивать владыку, скончавшегося без малого три тысячи лет назад! Логичнее предположить, что они возвели памятник правящему царю, а точнее – царице Клеопатре. А под влиянием эллинизма, широко распространившегося в Египте во времена династии Птолемеев (305–30 гг. до н. э.), сооруженный в египетских традициях сфинкс приобрел греческие черты – как, кстати, и все египетское искусство той поры...
Конечно, сегодня черты Афины-Клеопатры просматриваются в изуродованном облике сфинкса с большим трудом. Раны на лице статуи нанес долотом в XIV веке мусульманский фанатик, стремившийся исполнить завет пророка Мухаммеда, запрещающий изображать человеческое лицо. К этим повреждениям добавились следы от пушечных ядер. Почему-то принято считать, что это следы пребывания в Египте наполеоновской армии, хотя это египетские мамлюки использовали голову сфинкса как тренировочную мишень для своих пушек. Но, несмотря на разрушительную силу времени, сфинкс продолжает сторожить некрополь фараонов в Гизе. И это великолепное произведение, вероятно, будет стоять до тех пор, пока будут стоять сами пирамиды.

Свидетельство древности сфинкса – стела Тутмоса IV, установленная в XIV веке до н. э. между передними лапами сфинкса. (Верхняя часть стелы видна на фотографии.) Текст стелы очень интересен. Царевич Тутмос, охотясь в Гизе, сильно устал и уснул в тени сфинкса. Во сне ему пришло откровение, что только тогда он станет фараоном, когда очистит сфинкса от песка.
Пророчество сфинкса сбылось, и Тутмос приказал выбить рассказ о своем сне на высокой гранитной стеле. Сфинкс в тексте стелы назван воплощением «великой магической силы, которая существовала в этом месте с начала всех времен». Отметим, что стела была обнаружена археологами раньше, чем лингвисты научились читать иероглифы, так что подделка надписи исключена. Позже сфинкса освобождали из плена песков в VII веке до н. э., раскапывали при Птолемеях, при римских императорах, расчищают и сейчас.
Древний Египет не спешит раскрывать нам свои секреты. Иначе и быть не может, ведь греческое слово «Египет» – означает загадка, тайна.


- Серега, так кто Мишу будет играть? Меня хоть познакомят, или я узнаю это только на площадке?
- На площадке. Вопрос согласовывается. Нам вот-вот должны позвонить.
- Кто-то приедет?
- Увидим…
- Но как? У нас же сегодня сцены с ним…
- Это вечером. Сейчас снимаем пляж, потом разговор с Юлианой на яхте. А вечером – Мишель. Знакомство и вечеринка.

Он в это время был уже в самолете – очень рано утром он отснялся во втором глюке и тут же отправился в аэропорт. С ней попрощаться не успел – даже мельком не увидел. Терзаясь, уже почти из-под трапа скинул смс-ку. «Люблю». Прекрасно зная, что она сотрет ее тут же, как получит, да еще с каким-нибудь нелестным эпитетом.
В полете он вспоминал. Ее.
Они познакомились на пробах. Он с самого начала был единственным претендентом на роль, но потом продюсеру что-то не понравилось. Продюсер начал сомневаться – в основном, в том, что они будут подходящей парой. Прошли еще серию проб, в том числе – поцелуи. Он, как любой нормальный актер, спокойно относился к поцелуям перед камерой - ничего личного, как говорится. Вот только девушка его зацепила, хотя он не сразу это понял. Впрочем, она не могла не зацепить; не красавица в эталонном смысле, но какая-то невероятная бездна обаяния… Еще Софи Лорен тонко подметила, что умных женщин мужчины отмечают, красивых глазами «выхватывают из толпы» и только обаятельных… не забывают. Да, ее не забудешь. И еще глаза – огромные, распахнутые; сияющие, когда она радуется, и темнеющие как грозовое море - когда она в печали.
Первый поцелуй на пробах… Он убеждал себя, что это – только работа и ничего более. Деловой поцелуй. И – все. Только сердце почему-то не хотело слушаться, оно выплясывало джигу; пришлось собраться, еще раз сказать себе «По-деловому». Вот только она сразу заметила - не по-деловому. Он с такой жадностью накинулся на ее, что она издала протестующий звук; к счастью, другие этого не заметили. А поцелуй зачли.
Вскоре его утвердили на роль. Он задавался вопросом – как же ее смогут изуродовать? Но – смогли. Хвала гримерам и памятник им же; В первый день он ее почти не узнал – неузнаваемо изменили; только ее глаза жили своей жизнью, не давая забывать – какая она на самом деле…

- Вы что, с ума сошли? Вы не могли придумать ничего умнее? У вас никого другого не нашлось?
- Нель, послушай, времени мало; совсем нет! Ну, где мы вот так, сходу, найдем другого актера? Практически без проб? Да еще, чтоб он немедленно выехал из страны? Ты что, не понимаешь?
- Но ведь Катя, как я понимаю, довольно равнодушна к Мише! Мне мало еще работы, да? Теперь я должна еще наступать себе на горло и играть равнодушие там, где его нет?!
- Но ты же профессионал!
- Ты – тоже. И ты прекрасно знаешь, что сыграть любовь гораздо проще, нежели ее скрыть! Вот увидишь – мы этот эпизод знакомства будет десять раз переснимать, или нужно снимать так, чтоб Кати не было крупным планом!
- Все нормально. У тебя все получится, вот увидишь.
- А ты и рад!
- Ну… не без этого…

Огоньки сверкают, лампочки мигают, все веселятся. Пушкарева стоит среди этого веселья – абсолютно чуждая всему происходящему. Оно ей не надо, он ей настолько не надо, что Катя с удовольствием бы зажмурила глаза, досчитала до десяти и, открыв глаза оказалась бы совсем в другом месте. Да хоть в Зималетто – только бы не здесь!
Юлиана успокаивает. Вот увидела кого-то, подтащила Катю поближе:
- Кать, знакомься, это – Михаил, шеф-повар из Новосибирска…


- Стоп! Нелли, ну, что за дела?! Отрепетировали же! Что ты так ему радуешься, это он тебе рад, а тебе до него нет никакого дела! Возьми себя в руки, давай еще раз! Третья камера - не нужно сразу Мишу, дайте мне общий план, Катю с Юлианой, и на их – ты слышишь меня? – на их фоне Мишу. И потом продолжай держать общий план. Первая камера – только крупный план Пушкаревой, ничего больше, вторая камера по плану… Все, работаем… Катя, соберись! Мотор!
- Кадр …. дубль второй!

- Кать, знакомься, это – Михаил, шеф-повар из Новосибирска…

- Сто-о-оп! Кого из вас мне надо задушить?!!!!

- Кадр …. дубль третий!

- Кать, знакомься, это – Михаил, шеф-повар из Новосибирска…

- Стоп!. Третья камера из-за спины Пушкаревой снимает Михаила. Средний план. Вторая камера – крупный план Юлианы. Наташ, пожалуйста, сыграй реакцию – проследи: как реагирует Пушкарева. Первая камера без изменений.
- Хотя бы не крупный план! Я потом привыкну!
- Привыкай сейчас. Времени нет.

- Кадр …. дубль четвертый!

- Кать, знакомься, это – Михаил, шеф-повар из Новосибирска…

- Стоп! Снято! Еще раз.

- Кать, знакомься, это – Михаил, шеф-повар из Новосибирска…

- Стоп! Снято! Всем спасибо. Перерыв 5 минут.

- Внимание, приступаем! Разговор Кати и Миши. Нелли, соберись, мы вышли из графика. Тебе просто надо уйти в себя и не реагировать на Мишу... Катя думает о Жданове. Вспоминает… м-м-м… свой первый выход на подиум… И сразу скукоживается… Да, вот так, отлично. На Мишу не смотри. Фраза Миши «мне тоже не по себе…» – и вскинула на него глаза!… Та-а-к... Замечательно! Почему у тебя в первый раз так хорошо получается?.. Закрепи этот взгляд, чтоб дубли не портить… Миша, а ты ей рад!… Сережа! Он не влюблен, он просто рад!.. А ты не понимаешь – почему? Потому что он здесь тоже чужой, ему бы на кухню, к кастрюлькам и сковородкам!.. И обаяния поменьше, тоже понапряженней… Да, так… Поехали сначала….
- Отлично! Массовка, внимание! Камеры готовы? Работаем по плану. Внимание, Мотор!
- Кадр… дубль первый…

- Стоп! Снято! Нелечка, я тебя обожаю, усмешка в конце – просто чудо! Давайте еще раз. Вторая камера, сделайте крупный план Кати, Катя еще раз усмешку! Внимание! Мотор!
- Кадр…дубль второй…
….
- А-а-атлична! Нелечка, дай я тебя поцелую, умничка ты наша!.. Ай, уйди, ревнивец проклятый, ничего я с твоей женой не сделаю!

Я все таки предлагаю тем, кто не видел, скачать вот эпизодики (передача "Кто там")
http://ne-rodis-krasivoy.narod.ru/video/
Просто потому, что неплохо бы представлять себе мимику Сережи, надо, чтоб он чувствовался - и тогда будет абсолютно понятен мой выбор на роль Миши именно его.


Глава 5.

Рамзес II (Ок. 1327 г. - 1251 г. до Р.Х.)

Имя Рамзес носили многие фараоны XIX и XX династии, оно означает “Ра родил его”. Рамзес II был внуком основателя династии Рамзеса I и царствовал с 1317 по 1251 гг. до Р.Х. При нём Египет в последний раз в эпоху Нового царства достиг значительного могущества. Став соправителем своего отца Сети I в возрасте всего 10-ти лет, Рамзес был сначала наместником фараона в Эфиопии, где ему приходилось бороться с набегами туземцев. Вступив на престол, он продолжил походы своего отца, восстановил власть Египта в Палестине. В Сирии войска Рамзеса столкнулись с хеттами, которые также претендовали на неё. У г. Кадеша в 1312 г. он едва не попал в засаду к многочисленному неприятелю. В происшедшей затем битве фараон по описанию официальной хроники проявил чудеса личной храбрости, что и решило дело в его пользу. Эта победа была увековечена на стенах храмов в Абусимбеле, Луксоре и Дерре и воспета придворным поэтом в эпосе Пентаура. Борьба с хеттами завершилась в 1296 году заключением мирного договора с царем Хетасиром III; это был первый известный в истории международный договор. В целях укрепления мира Рамзес женился на дочери хеттского царя, который затем посетил Египет.
Рамзес увековечил своё имя грандиозными постройками по всей территории Египта и Нубии. Из-за продолжительных войн столица была перенесена из Фив в Тунис. Величие и красота новой столицы поражали современников, давших ей имя «Аанахту - Великая силой».
Рамзес II был одним из самых популярных властителей Египта, о его храбрости и мудрости слагали легенды, делавшие его олицетворением египетского могущества.


Из лифта вышли Катя и Юлиана – на вечеринку. Миша поджидал их внизу, и, когда увидел Катю – точнее, усовершенствованную модель, впал в легкий транс. Этот типчик уже влюбился – немного же ему надо!

Нелли завидовала мужу – ему вообще почти не приходится играть: знай, смотри влюбленными глазами, да щебечи какую-нибудь ерунду; тем более, что ерунда написана в сценарии. Вот только подобную чушь слушать от человека, который в принципе ничего такого говорить не станет, по меньшей мере, странно. Впрочем, это-то как раз облегчает задачу; проще сосредоточиться на роли.

Микроавтобус. Компания едет на вечеринку. Катя и Миша сидят вместе, Юлиана – впереди них.
Миша счастлив, улыбается, заговорщицки прошептал Кате на ухо:
- Ужасно не хочу ехать на эту вечеринку.
А в его глазах явно читается – чего он хочет на самом деле. Нет, конечно, ничего особенного; просто побыть вдвоем с девушкой, которая ему так нравится! А Катя строга:
- Вечеринки и банкеты – это наша работа…
Да ну, брось, Катюша! Забавно вытягивая губы и поднимая брови, Миша помотал головой:
- Не-е-ет, - протянул он вполголоса, - моя работа – это организация хорошего стола.
И он жестом изобразил нарезку чего-то, скосил лукаво глаза на Катю, рассмеялся:
- Вот на кухне – другое дело! На кухне я себя чувствую как рыба в воде.
- Тогда мы с вами здесь две рыбы на суше.
Миша дурачится – ему с Катей хорошо, не надо из себя кого-то изображать. Он волнообразно повел ладонью, коснулся руки Кати, замер на миг, поглядев ей в глаза – не против? – и накрыл рукой ее руку. Легкое пожатие – крепись. Она едва заметно шевельнула пальчиками – спасибо!
А он продолжил ей что-то шептать на ушко;
Юлиана обернулась – да они явно нашли друг друга! Глаза Кати потеплели, сейчас в них нет затаенной боли, которая преследовала ее.


Этот эпизод дался нелегко – ведь они фактически сменили концепцию. Обсуждали битый час и, на свой страх и риск, решили оставить так, как предложил Копеин на репетиции: в конце концов, Мише по сценарию Катя нравится очень – так пусть он будет посмелее; зачем создавать еще одного пугливого Зорькина? Тем более, что Сергей настолько органично вписался в роль, что трудно представить девушку, которая не поддалась бы на его обаяние. Ну, пусть это не любовь с первого взгляда, пусть это даже совсем не любовь! А кто сказал, что дружеская поддержка не может быть такой?

Сначала он не придал значения нежданно возникшей симпатии – чего не бывает! - тем более, что гримеры изменили ее до неузнаваемости. Но они постоянно работали бок о бок, и так же, как зарождались чувства у его героя, так зарождались чувства и у него самого. Не сразу. Очень медленно. Сначала она просто стала ему нужна – утром он спешил на съемки, втайне радуясь, что скоро увидит ее. Ее лучистые глаза заменили ему солнце, ее улыбка стала символом хорошего настроения. Он старался угадывать ее желания, старался хоть немножко быть нужным сверх того, что было работой.
Он уже знал, что у нее есть бой-френд, он видел его каждый день; но их отношения на площадке не казались ему слишком уж теплыми. Спрашивать о нем ему не хотелось, а сама она не рассказывала.
Однажды они освободились одновременно. Он поджидал на улице. Она появилась одна. Он вышел из машины, окликнул:
- Давай я тебя подвезу.
- Давай, - обрадовалась она, а то я, кажется, опаздываю.
- Ты не домой?
- Нет, в театр.
- А мне можно посмотреть?
- Конечно!

После спектакля он пришел к ней в гримерку. Попозже, подождал, чтоб она осталась одна. И опустился на колени.
- Ты – гениальная актриса. Когда я состарюсь и буду рассказывать своим внукам, что в молодости был партнером великой Угаровой – мне не поверят. «Спятил, - скажут, - дедушка. Кто ты и кто ОНА»
- Точно, спятил… Встань, пожалуйста.
Она откинулась в кресле, закрыла глаза. Он встал, подошел к ней:
- Ты устала?
- Странный вопрос. А ты – нет?
- Искусство творит чудеса. Я могу снова сутки сниматься.
- Хорошо тебе…
- Если хочешь – я тебя подвезу.
- Если не трудно – не откажусь.
Он обошел кресло, и стал нежно массировать ей плечи:
- Не возражаешь?
Она и хотела бы возразить, но не стала. Плечи ныли в том числе, а массаж он делал хорошо.
- Где научился?
- Массажу? Я восточными единоборствами занимался. Там все умеют… Помогает?
- Да.
- Тебе бы еще спину… И шейный позвонок вправить – тогда спина не будет так уставать.
- Угу… Прямо тут. На полу.
- Можно дома.
- Ты в своем уме?
- А что?
- Ничего… «Привет, Серега! Мы с Гришей на площадке не наобщались, он мне еще массажик сделает»
- Ну… а… что в этом такого? Он, вроде, нормальный мужик.
- Нормальный. Поэтому на «Некрасивой» завтра не досчитаются или главного героя или режиссера.
- Он такой ревнивый? Никогда бы не сказал…
- Ты же его не знаешь.
- А как он тогда разрешил тебе Катю играть? У нас ведь с тобой все будет…
- Во-первых, я, хоть с ним и советуюсь, но все-таки сама решаю. Во-вторых, работа не считается…
- «По-деловому», - усмехнулся Гриша, - но ведь все может измениться…
- Ты о чем?
- Так… о своем… о девичьем…
- А-а-а… Тогда поехали, если не возражаешь. Если не передумал.

Он потом долго помнил этот вечер. Да другого такого просто долго не было – счет их встречам наедине шел на единицы.

У дома он остановил машину.
- Спасибо! – она собралась выходить.
- Подожди…
Он взял ее за руку:
- Ты уверена, что у нас с тобой ничего не может быть? Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Не может быть. Я чувствую…
- Это пустой разговор. Не стоило его начинать.
- Я упрямый.
- Я тоже.
- Значит, ты не хочешь быть со мной только из-за упрямства?
- Я не хочу быть с тобой потому, что люблю другого мужчину.
- Но я же тебе нравлюсь!
- И слава Богу! Без малого год каждый день быть рядом с человеком ,который тебе противен – та еще перспективка!
- Но мы могли бы…
- Закрыли тему. Хорошо?
- Нет.
- Зря.
Она ушла. А он часа три ездил по городу, собираясь с чувствами и мыслями. Он не отступится. Вот так!

На следующий день он приехал на студию с цветами. Для нее.
- Ты с ума сошел! – округлила она глаза.
- Ничего особенного. Это – за вчерашний незабываемый спектакль. Тебе ведь поклонники цветы дарят?

Сергей улучил момент и поинтересовался:
- В чем дело?
- Ты о цветах?
- Естественно…
- Он вчера был на моем спектакле. Спонтанно – подвез до театра и остался. Ну и вот… В знак благодарности.
- Ты уверена, что ничего больше?
- Конечно!

А в этот день они снимали сцену с искусственным дыханием. Касаться губ женщины, которая тебе так нравится и не иметь возможности ее поцеловать? Это пытка.
На третьей репетиции он не выдержал и быстрыми касаниями обласкал ее губы языком.

- Андрей Палыч! Все происходит слишком быстро!

Она была в волнении.
Последний вариант всем понравился.
Но она тихонько показала ему кулак.

На дублях он повторил ласки. Катя была в смятении. Он – счастлив.

Глава 6.

Доктор Картер сильно волновался, когда из Луксора телеграфировал лорду Карнарвону в Лондон: «Потрясающее открытие. В Долине обнаружена гробница с нетронутыми печатями. До Вашего приезда все работы прекращены. В добрый час. Г. Картер».
Лорд Карнарвон субсидировал экспедицию — он верил в свою звезду. Но известие все же застало его врасплох... Спустя две недели он уже был на месте раскопок и, даже не распаковав чемодан, немедленно отправился к гробнице. Все печати были в полном порядке, и это значило, что грабители до нее не добрались. Проходя коридорами, минуя камеру за камерой, Картер, Карнарвон и все, кто шел с ними, буквально на каждом шагу натыкались на сокровища. Но вот и последняя камера. В зияющую черноту первым шагнул Картер.
Ну, что вы там видите? — теряя выдержку, громко прошептал Карнарвон.
В ответ вспыхнуло легкое пламя свечи, и спустя еще несколько томительных мгновений глухо зазвучал голос Картера:
— Вижу несметные, сказочные сокровища...
Ослепленный их блеском, он не сразу приметил неброскую глиняную табличку с краткой иероглифической надписью: «Вилы смерти пронзят того, кто нарушит покой фараона». Нельзя сказать, что это грозное предупреждение позабавило ученого. Нет, сам Картер не был напуган — но что, если текст станет известен рабочим? Это могло бы загубить раскопки, не имевшие аналогов в мире. Нет, Картер пойти на это не мог, и по его негласному распоряжению дощечку не включили в инвентарный список находок. Теперь ее никому и не сыскать. Все, кажется, сумел предусмотреть великий ученый — все, кроме одного: в объемистом каталоге сокровищ фараона оказался амулет. Немного спустя на тыльной его стороне был обнаружен текст: «Я тот, кто зовом пустыни обращает в бегство осквернителей могил. Я тот, кто стоит на страже гробницы Тутанхамона».
Это было второе предупреждение.


Вечеринка в честь Оксаны Федоровой. Кате плохо – она смущается и чувствует себя не в своей тарелке. Мише пожаловалась, а он всегда готов поддержать: нежно сжал ладошку – крепись, Катюша.
Юлиана пристала к Мише – просит, да нет – требует! – тост, бумажку даже подсунула.
Миша уткнулся в бумажку, забубнил. Потом вдруг замолчал, окинул игривым взглядом окружающих и вальяжным жестом бумажку откинул. Поглядел на Оксану, прищурился, улыбнулся и… выдал порцию дифирамбов на кулинарном языке. Гости буквально лежат от хохота, едва дрыгая ножками, Катя не сводит влюбленного взгляда с Кулинара. Впрочем, не одна Катя – все женщины, включая виновницу торжества и фею, в восторге от Миши.


Стас Хазаров позвонил в Москву, генеральному продюсеру Александру Дзотову. Вопрос дня – что делать с Михаилом.
- Как – что делать? – удивился Дзотов, - не может быть, чтоб Копеин плохо сыграл.
- Плохо? – едва не вопит от отчаяния Стас, - Да Копеин играет настолько хорошо, он настолько переполнен обаянием, что все зрители покрутят пальцем у виска, если Катя предпочтет Жданова! Его Миша – сказочный! Мечта женщин! Рефлексирующий Жданов – тьфу!
- Это так серьезно?
- Мы сегодня снимали вечеринку у Федоровой. Ты помнишь ее?
- Ну… так… не подробно…
- Так ты загляни в сценарий! И посмотри тост Михаила – дрянь слова! Саша, это надо было видеть! Мы материал уже послали, отсмотри в первую очередь. Все! Сашка, все без исключения на репетиции и на всех дублях, загибались от хохота. Это уже получилось все по-другому, понимаешь? Это другой Миша и другой сценарий! Конечно, Копеин может сыграть и туповатого кулинара, но жалко! Та-акая харизма, та-акой актер! Что делать, Саш? Или менять актера и переснимать.
- Что-о-о?
- То! Помнишь, почему Рязанов не стал снимать Андрея Миронова в «Иронии судьбы»?
- Ну…
- Тот же вариант! Женщины нам не простят, если мы вернем Катю Жданову.
- Так, Стас. Давай так – снимайте по плану, все, кроме Михаила. Я отсмотрю материал и посоветуюсь со сценаристами. И сообщу.

Он был счастлив – он просто украл поцелуй. Но не только. Этот краденый поцелуй был не безразличен и ей. Он это почувствовал.
Когда они на несколько минут остались одни, она прожгла его насквозь возмущенным взглядом:
- Не смей. Слышишь – не смей больше этого делать!
- Прости. Я не мог удержаться…
- Гриша, пожалуйста... Я все могу понять, но не нужно этого. Хорошо?
- Не буду. Хорошо. Да и… в ближайшем будущем возможности такой все равно не будет… Но… - он наклонился к самому ее уху, - я не жалею. Слышишь? Я все равно об этом не жалею. Хоть так…
Она посмотрела на его потерянное лицо. Погладила по руке:
- Гриш… Ты это все себе придумал. Просто мы много времени проводим вместе, вот тебе и показалось…

Вскоре он давал интервью.
«Нелли? Она замечательная актриса, обладает просто диким обаянием и прекрасно меня понимает. Словом, идеальная женщина - тактичная, мудрая, все это дано ей от природы. Во многом своим успехом сериал обязан именно ей».

Через несколько дней газету с этим интервью положил на стол Сергей:
- Нель… Ты это видела?
- Что там?
Она прочитала:
- Ну?
- Ты меня уверяла, что он не питает к тебе никаких чувств…
- А ты тут чувства нашел?
- А ты – нет? Извини, но это – признание в любви.
- Он меня уважает как актрису.
- Ты так наивна? Или что-то скрываешь? Нель… Совсем скоро начнутся ваши совместные сцены. Пожалей хоть меня, если любишь. Я могу спокойно ко всему этому относиться, если знаю, что между вами нет никаких искр… А так…
- Ты же знаешь, что я люблю тебя. И эти сцены ревности ни к чему.

А утром попросила его – не говорить больше такого.
- Я что-то плохо сказал?
- Нет, но… Сережа это плохо воспринял. Пожалуйста, будь осторожнее со словами.

Он уже устал от того, что все его ухаживания были напрасны. Неужели никак не пробиться к ее сердцу?
В проекте участвовала симпатичная девушка. Главное ее достоинство было в отсутствии жениха. Он предложил Юле подвезти ее после съемок…


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 27 апр 2009, 00:27 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Глава 7

Их было семнадцать человек, следом за Картером и Карнарвоном шагнувших 13 февраля 1923 года в погребальную камеру Тутанхамона. «Похоже, никому не хотелось ломать печати: едва отворились двери, мы почувствовали себя там непрошеными гостями»,— писал впоследствии Картер.
Скорее всего под этим «мы» Картер имел в виду Карнарвона: проведя всего несколько дней в Луксоре, лорд вдруг отправился в Каир. Стремительность отъезда походила на панику: мецената экспедиции заметно тяготило близкое соседство с гробницей. Бросив все, он уехал, не дождавшись даже составления перечня найденных там сокровищ.
В самом начале апреля в Луксор пришли из Каира дурные вести: Карнарвон прикован к постели тяжкой загадочной болезнью. Все попытки врачей хоть как-нибудь облегчить его состояние ни к чему не приводят.
Осталось свидетельство сына лорда, приехавшего в Каир из Индии, чтобы провести отпуск с отцом. За завтраком лорд почувствовал легкое недомогание. Небольшая поначалу температура вдруг резко подскочила, жар сопровождался сильным ознобом, и уже никто не в силах был ему помочь выбраться из этого состояния. Таким застали больного его родственники и Картер.
Спустя еще несколько дней в дневнике Карнарвона-младшего появилась запись: «Разбудив меня, сиделка сказала, что отец умирает. Мама тоже дежурила у постели, она и закрыла ему глаза. Было без десяти два ночи; едва я зашел в комнату, погас свет. Кто-то принес свечи, но спустя две-три минуты свет вновь загорелся. Взяв отца за руку, я стал молиться».
За считанные минуты до кончины у Карнарвона начался бред; он то и дело поминал имя Тутанхамона — казалось, умирающий ведет понятный лишь ему и его собеседнику разговор. Нить его, естественно, ускользала, сидевшие рядом женщины так и не смогли вспомнить потом, о чем, собственно, шла речь. Но в последние мгновения жизни к лорду вернулось сознание, и, обращаясь к жене, он сказал: «Ну вот, все наконец завершилось. Я услышал зов, он влечет меня». Это была его последняя фраза.
Долго еще в Каире на все лады обсуждали странное совпадение: погас, едва лорд Карнарвон скончался, свет. Дежурившие в ту ночь работники городской электростанции дружно утверждали потом, что не в силах логически объяснить, отчего внезапно обесточила каирская электросеть. Каким образом все опять пришло в норму, остается загадкой.
Еще фрагмент из дневниковых записок сына покойного: «Отец умер около двух ночи по каирскому, то есть около четырех утра — по лондонскому времени. Потом уже я узнал от прислуги, что в родовом нашем имении в ту самую ночь и тот самый час наша собака-фокстерьер, которую отец очень любил, вдруг, тоскливо завыв, неловко припала к полу и тут же испустила дух».


Катя грустит. Миша ее развлекает, подносит коктейль:
- Выпейте, вам сразу станет легче - я сам придумал, называется "Настроение"… Как?
- Угу… вкусно…
- А пойдемте танцевать?
- А пойдемьте! – улыбнулась.
Миша поддерживает ее под локоток, а она никак не может привыкнуть к тому, что привлекательна.


В промозглой Москве Жданов крушил кабинет. Жданов? Или Гриша? Сегодня он узнал, что сценарий, скорее всего, изменят. И Катя, скорее всего, будет с Мишей. И это значит, что…
Это значит, что он больше никогда не сможет коснуться ее – даже «по-деловому».
В промозглой Москве Гриша крушил кабинет Жданова. Все, все пропало! Как он все ненавидит! Это кресло – первое объятие! Этот стол – первый поцелуй! Этот телефон – его касались ее руки!
Он ненавидит здесь все, потому что все напоминает о ней! И он бы мог подождать, еще надеясь на то, что будет потом. Но сегодня он узнал, что этого «потом» не будет.
Никогда.
И он даже не сможет… Он ничего больше не сможет!

Графин полетел в стену!
- Катя-а-а-а-!!!!!!!!!

И вдруг резанул по ушам крик Андрея «Катя!!!»
Голова закружилась, навернулись слезы, подкосились ноги. «Он зовет меня!» Перед глазами поплыло, но голос Миши вернул в реальность:
- Что с вами? Ничего.
- Так… показалось… Мне надо… отойти…

И отбежала в сторону. Прислонилась пылающим лбом к стене… «Почему ты меня не отпускаешь? Что тебе еще от меня надо?».


И вспомнился тот страшный вечер, когда он дорвался до поцелуев. Трясло не только Катю, трясло ее саму – ведь никто, кроме их двоих, не знал, что поцелуи реальны, что он ими наслаждается… А ей было страшно, что муж поймет. Но он и этим, казалось, наслаждался. Экстремал! И она бы возненавидела его, если бы… если бы он ей не нравился… Она не хотела признаваться себе в этом…

Стоя на корме, Катя пыталась успокоить сбившееся дыхание, но прохладный воздух совсем не успокаивал. Напряжение шло изнутри.
- Кать что случилось? Укачало? Что с тобой?
Это Юлианна… и Миша...
Она на волны смотрит, не поворачивается; стараясь ветерком осушить набежавшие слезы.
- Вот, холодненькая водичка. Чуть было не сказал, что сам придумал и приготовил. – шутит Миша, протягивая стакан.


А вдруг он поймет? Она чуть повернула голову в его сторону, посмотрела исподлобья. Участливый взгляд – такой родной-родной! Так хочется, чтоб обнял, чтоб увез куда-нибудь от всей этой съемочной суеты, от чувств, кошмаром сплетающихся со сценарными. Но она сильная. Она сильная, а все только наваждение. Стряхивая это наваждение, услышала голос Наташи. Нет, Юлианы:

- Миш, я тебя прошу – не оставляй её ни на минуту.
- Да ни за что, конечно.
И Михаил прикрыл Катю своим пиджаком…
Катя съежилась.

…Собираю наши встречи, наши дни, как на нитку - это так долго.
…Я пытаюсь позабыть, но новая попытка колет иголкой.
…Расставляю все мечты по местам-
…Крепче нервы, меньше веры день за днём, да гори оно огнём,
…Только мысли всё о нем и о нем, о нем и о нем.


Он снова вспоминал… То недолгое, что было – и было ли? «Тебе может показаться, что ничего и не было, но все-таки было» Он держал ее за руку, обнимал за плечи, хватал в охапку, кружил на руках… Она доверчиво прислонялась к его груди… Он ее целовал… Они все время были вместе…
«Так… Мы с Вами не расстаёмся – работаем по 18 часов в сутки… итак… Спать пора… Домой…»
Как странно переплелась реальность и вымысел… И соперник… соперник уводит ее и там, и там. И нет надежды…
Он извлек из кармана обласканного рукой Сфинкса – это уже вошло в привычку: всюду носить его с собой и прохаживаться пальцами по его бархатистой поверхности.
- Ну, дорогой? Ты сможешь мне помочь?
Молчит, Сфинкс. Конечно. Он не опустится до разговора с простым смертным…

Миша снова повел Катю танцевать.
- Вам нравится эта музыка?
- Нравится, только… с событиями некоторыми ассоциируется…
- Неприятные воспоминания?
- Нет.


Но его ладони успокаивали. Надежно, властно лежали на ее спине. «Какое счастье… Какое счастье, что я люблю этого человека… Что мне не нужно делать адового выбора»

После команды «Стоп!», она дотянулась до его уха и прошептала: «Я люблю тебя!». Он в ответ обнял, обволакивая нежностью: «Ты – лучше всех! Я тебя обожаю!»


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 27 апр 2009, 00:48 
Не в сети
Акын
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 21 ноя 2008, 13:18
Сообщения: 21535
Откуда: Tallinn
Такое переплетение вымысла и реальности, ты у меня слезу выдавила.
Похожего я не читала в нашем фанфикшене.
Пересматривая сериал, чувствую что-то подобное. Да, есть жизнь на марсе. И все не так просто. И между персами и актерами.
:good: :good: :good:
Жду продууууууууууууууу!
:Yahoo!: :Yahoo!: :Yahoo!:

_________________
Пришли инопланетяне и съели мой мозг! Так что стучите, если я вас забыла.... в голову.
Это любовь несовместимая с жизнью...

Изображение


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 27 апр 2009, 01:00 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Larissar
:wink:


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 27 апр 2009, 01:03 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Глава 8

Смерть настигла лорда Карнарвона в 57 лет, но ничто не предвещало скорой кончины. Вот тогда и напомнило о себе проклятие фараона: извлеченная из гробницы мумия покоилась в те дни на столе Каирского музея — словно в ожидании последнего осквернения праха. Когда с нее снимут бинты, на свет божий явится амулет Тутанхамона с начертанными на его тыльной стороне иероглифами.
Спустя несколько месяцев один за другим скончались двое участников вскрытия могилы Тутанхамона. Произошло это внезапно, как гром среди ясного неба, и сразу дало обильную пищу многочисленным домыслам. Потом началась паника. Неделя шла за неделей, а со страниц прессы, не уставшей еще поминать лорда Карнарвона, не сходили имена еще двух жертв проклятия фараона — Артура К. Мейса и Джорджа Джей-Голда.
Археолога Мейса Картер попросил помочь ему вскрыть гробницу. И именно Мейс сдвинул последний камень, заслонявший вход в главную камеру. Вскоре после смерти лорда Карнарвона он стал жаловаться на необычайную усталость. Все чаще наступали тяжелейшие приступы слабости, апатии и тоски. А после — потеря сознания, которое к нему так и не вернулось. Скончался он в «Континентале» — том же каирском отеле, где провел свои последние дни лорд Карнарвон. И вновь медики оказались бессильны поставить диагноз смертельной болезни.
Американец Джордж Джей-Голд был старым приятелем лорда Карнарвона, мультимиллионером и большим любителем археологии, он внимательно следил за всеми перипетиями экспедиции, увенчавшейся открытием гробницы Тутанхамона. Получив известие о смерти друга, Джей-Голд немедленно отправился в Луксор. Взяв в проводники самого Картера, он исследовал Долину Царей, до мельчайшей щербинки изучил последнее пристанище Тутанхамона. Все обнаруженные там находки одна за другой побывали в его руках. Все это нежданный гость исхитрился проделать в один день, а к ночи, уже в отеле, его свалил внезапный озноб; на следующий день Джей-Голд все чаще стал терять сознание и к вечеру скончался. И вновь медики бессильно разводили руками — никто не мог высказать хоть какое-то предположение о причине скоротечной болезни американца, но врачи, однако, составили категоричное заключение: смерть от бубонной чумы.
Из истории известно, что бывало, когда от ужаса перед неведомыми напастями люди, бросив дома, все нажитое, уходили из родных мест. Оперативно внедренное в печать твердое заключение самых авторитетных врачей было рассчитано как раз на то, чтобы успокоить взбудораженных обывателей.



Миша и Катя катаются на коньках, гуляют по ночному городу. Они уже перешли на «ты».

Ей теперь совсем просто. Продюсеры дали добро на то, чтоб Катя влюблялась в Мишу. Ну… не то, чтобы влюблялась, а чтобы… ей было с ним приятно.

На самом деле так бывает. Когда человеку настолько плохо, что простейший инстинкт самосохранения что-то блокирует в мозгах, а чему-то наоборот дает волю. Кате очень хотелось забыть Жданова. Она не могла забыть его. Но она могла общаться с Мишей. Он ей нравился? Да, конечно! Такой человек просто не может не нравится.
И есть еще одно очень важное – ему ничего не нужно от Кати. Совсем ничего. Не может быть, чтоб судьба решила сунуть ее носом в асфальт в третий раз.
Так не бывает. Даже бомба не попадает в одну воронку дважды. В ее жизни попала. Но в третий раз – это уже перебор.
Самое главное – это то, что Миша ей нравится. И она хочет забыть Жданова.

Уже почти подойдя к гостинице, Миша вдруг резко останавливается.
- Я хотел тебя попросить... Только ты не подумай ничего такого.
Я не могу подумать ничего такого.
- Говори, что я должна сделать..
- Быть рядом.
Какой у него нежный взгляд.
- В каком смысле?
- Да, понимаешь... В Москве – я там никого не знаю. Мне бы хотелось, чтобы у меня там был хотя бы один близкий человек.
Какой у него нежный взгляд. Это что-то напоминает. Да. Жданов так же смотрел. Когда они второй… нет, последний раз были вместе… Стоп. СТОП!
- Поздно уже. Завтра нам вставать.
- Хочешь вернуться в гостиницу?

Миша проводил Катю до номера.
- Пока…
- Пока…
Она стоит. Он не уходит. Они просто смотрят друг на друга.
- Спокойной ночи? – улыбается он, и показывает пальцами – мол, я пошел.
- Спокойной ночи, - отвечает она, но он все равно не уходит.

- Все, пока… - нарушает она молчанье.
- Ага, - кивает он, - пока.
- Ты иди!
- Нет, - он мотает головой, - сначала ты.
Теперь она показывает жестом внутрь номера и складывает ладошки около уха.
Он указывает пальцем себе в грудь и вопросительно поднимает брови.
Она укоризненно грозит ему пальчиком.
Он, улыбнувшись, смиренно роняет голову на грудь.
Они оба смеются.
- Все, Миш…
- Да…
Он берет ее за руку. Она хочет выдернуть руку и – не хочет. Его ладонь такая теплая. Ей хорошо.
Он, словно поймав момент, наклоняется и целует ее в краешек губ. Этот поцелуй так не похож на первый поцелуй Андрея.
Жданов, всегда Жданов, черт бы его побрал!
Она сжалась, но не отстранилась.
- Спасибо, Миша, вечер был чудесный.
И сама коснулась его губ.
И тут же нырнула в номер.



Он сидел у подножья пирамид, наблюдая за солнцем, склоняющимся за одну из граней.
Утопая огромными мягкими лапами в песке, Сфинкс подошел к нему со спины – почти неслышно. Но его горячее дыхание было как ветер – песчинки взвились и маленьким вихрем помчались к пирамиде.
Он обернулся – немигающие глаза Сфинкса смотрели ласково. Захотелось прижаться к его лапе – совсем не каменной, а самой что ни на есть живой, с песочно-желтыми лохматыми ворсинками, под которыми перекатывались могучие мускулы.
Сфинкс как будто понял; лег рядом, уложив лапу прямо рядом с ним.
И он прислонился щекой к его бархатистой шерсти.
Сколько они так сидели молча? Он не знал. Но солнце, перестав отбрасывать длинные тени, скрылось за горизонтом и уступило место иссиня-фиолетовой мгле, прореженной мерцающими звездами
И снова они сидели молча – до тех пор, пока небо не стало наливаться пронзительным розовым заревом.
Сфинкс поднялся – сначала осторожно отодвинув от него лапу: чтоб не поранить и грузно затрусил вглубь пустыни.
Он тоже понял, что дальше ему здесь нечего делать, и еще понял, что его отчаянное желание услышано.
И тут он проснулся. Проснулся с абсолютным ощущением, что его поняли. Он рывком поднялся с постели и нащупал под подушкой свой талисман – тот был теплым, даже, как будто, горячим; и еще – казалось, что у него слегка светились глаза.
Захотелось заорать, кричать какую-то смешную ерунду, прыгать до потолка и бить в барабан – он еще успел застать пионерские барабаны; ему очень нравился этот тугой звук – родственник там-тамов горячих песков Африки.
Но он даже не пошевелился, лишь скосил взгляд влево: там, разметав черные волосы по подушке, спала его «большая любовь» - Юлечка.
Однажды он подвез Юлечку до дома; это было в тот день, когда Нелли уже в который раз пресекла его ухаживания. Случайно он услышал, что Юля жаловалась девочкам на то, что ее машина в ремонте, и она третий день вынуждена передвигаться в общественном транспорте; что для нее было сущим кошмаром, поскольку она в автобус не заходила уже лет пять.
Его в общем-то заинтересовало – как это девочка, в свои 25 успела привыкнуть к автомобилю? У нее богатый папа или бой-френд – новый русский? Собственный автомобиль – это огромная редкость у начинающей актрисулечки, которая толком еще ничего не сыграла.
В лоб он ее спрашивать, конечно, ничего не стал, но вскоре узнал о ее карьере «танцовщицы». Ну, актриса она, конечно, неплохая, скромняжку изображать получается, да только пусть расскажет своему дедушке о том, что стриптизерши – это такие дюймовочки, которым по уровню морали даже монахини в подметки не годятся.
Но, как это ни странно, именно ее прошлое сыграло свою роль в их отношениях. Почему?
Потому что ему нужно было отвлечься от своей неугомонной любви, но, вместе с тем, он продолжал лелеять надежду на то, что в один прекрасный день все изменится, и женщина его мечты ответит взаимностью. И вот Юлечку он оставит без угрызений совести; с нормальной девушкой ему было бы расставаться нелегко.
Он начал с небольших знаков внимания, сужая круги – впрочем, мог бы этого и не делать: она с такой легкостью при первом же удобном моменте прыгнула в его постель, что он стал подозревать, что она это сделала бы и в тот вечер, когда он ее подвозил.
Вот только сам он тогда еще не был готов к сближению.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 27 апр 2009, 01:17 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Глава 9

Смерть следовала за смертью. Английский промышленник Джоэл Вулф никогда не испытывал влечения к археологии, но тайна смерти лорда Карнарвона неудержимо повлекла его — человека не без авантюрных склонностей — в Долину Царей. Нанеся там визит Картеру, он буквально вырвал у него разрешение осмотреть склеп. Пробыл он там долго, пожалуй, для праздного любителя острых ощущений слишком долго. Вернулся домой... и скоропостижно скончался, не успев ни с кем поделиться своими впечатлениями о поездке. Симптомы были уже знакомые: жар, приступы озноба, беспамятство... и полная неизвестность.
Рентгенолог Арчибальд Джуглас Рид. Ему доверили разрезать бинты, стягивавшие мумию Тутанхамона, он же, разумеется, делал и рентгеноскопию. Вся проделанная им работа заслужила самые лестные оценки специалистов, но неведомый страж останков юного фараона придерживался явно иной точки зрения. Едва ступив на родную землю, Дуглас Рид не сумел подавить приступ накатившейся рвоты. Мгновенная слабость, головокружение... Смерть.
В считанные годы умерло двадцать два человека: иные из них побывали в склепе Тутанхамона, другим довелось исследовать его мумию.
Всякий раз кончина была скоротечной, непредсказуемой. Гибель настигала известных в те годы археологов и врачей, историков и лингвистов — таких, как Фокарт, Ла Флор, Уинлок, Эстори, Каллендер... Каждый умирал в одиночку, но смерть казалась одной на всех — непостижимой, скоротечной.
В 1929 году скончалась вдова лорда Карнарвона. Читателей светской хроники потряс тогда не столько даже сам факт этой смерти, сколько диагноз: погибла от укуса москита. В ту же пору ранним утром, в «час быка», приказал долго жить Ричард Бателл — секретарь Говарда Картера, молодой, отличавшийся завидным здоровьем мужчина: отказало сердце. И тогда по Лондону и Каиру прошлись девятым валом ужас и мутные слухи о проклятии Тутанхамона. Тем временем вилы смерти находили все новые жертвы. Едва весть о смерти Бателла дошла из Каира до Лондона, отец его, лорд Уэстбюри, выбросился из окна седьмого этажа гостиницы. Когда труп самоубийцы везли на кладбище, катафалк — понятно, с какой скоростью движется эта машина в подобных случаях,— задавил насмерть ребенка, игравшего на улице. Экспертиза показала, что шофер просто не мог не заметить мальчугана: до наезда оставалась еще добрая полусотня метров. Однако водитель и все, кто шел в первых рядах похоронной процессии, в один голос утверждали, что улица была пуста...
В Каире умерли брат лорда Карнарвона и ухаживавшая за ним сиделка; затаившаяся в доме смерть настигала каждого, кто осмелился в те дни навестить больного. Уходили из жизни люди, хоть каким-то образом причастные к окружению Картера, однако никоим образом не связанные с его работой: ни один из них и близко не подходил ни к месту раскопок, ни к мумии фараона. А сам Картер умер на шестьдесят седьмом году жизни через шестнадцать лет после того дня, когда отправил в Лондон уже известную нам телеграмму. И все эти годы он прожил безмятежно и размеренно, совершив одно из величайших открытий нашего века. Закоренелый холостяк, он только в уединении находил истинный отдых. В вечно пустовавшей его каирской квартире вольготно жил лишь его любимец — соловей. С поистине олимпийским спокойствием встречал Картер гибель людей, которых хорошо знал и высоко ценил как лучших в своем деле специалистов. Лишь однажды посетило его неутешное горе — в тот день, когда умер Ричард Бателл. Но не о нем речь. Утром того дня, запасшись кормом для своего любимца, археолог обнаружил окровавленные перья, разбросанные вокруг соловьиной клетки,— сожравшая певчую птичку змея, мертвенно-серебристо струясь, переливалась в распахнутое окно. Картер долго был безутешен. Но его никоим образом не трогала страшная судьба тех, кого он считал когда-то своими соратниками, друзьями, просто знакомыми. Нигде ни единым словом он не обмолвился даже о Ричарде Бателле — том человеке, с которым нередко делился самым сокровенным...
Врачи, лечившие секретаря, впервые высказались категорично: Бателл умер от эмболии — закупорки сосудов легких. Жители двух столиц по-разному встретили это сообщение: лондонцы, похоже, заметно поуспокоились, чего никак не скажешь об обитателях Каира. По городу ползли темные, противоречивые и самые невероятные слухи. Но и самые устойчивые перед слухами люди дрогнули после события в Национальном музее Каира, где с 1886 года покоились под неусыпным наблюдением специалистов останки фараона Рамзеса II.


Он повернулся на другой бок и снова уснул.

Он был Ждановым. И искал Катю. А Катя была далеко-далеко – там, в стране песков, сфинксов и пирамид. И с ней был другой мужчина. И он видел, как они идут по пляжу, и она – такая близкая и такая далекая. Она, что ни говори, была его женщиной… Он тогда, раньше, в другой жизни мог крикнуть «Катя – моя!», и это было правдой. И она любила его, он мог голову дать на отсечение, что она его любила.
...Катя.. Катя! Катя? С Мишей! Целуются?!!!!
- Катя прекрати! Прекрати немедленно! Ты в кого влюбилась?! Он же моего мизинца не стоит!
Он кричит, но его не слышат – между ними тысячи километров песчаной пыли.
- Катя! Катенька! Катюша, Ка-атя-а.. Катенька, Катенька, Катя, Катюша!…
Он мечется, хватая ртом воздух – раскаленный воздух пустыни.


- Гриша, проснись! Гриша!
- А?! Где? Что?
- Ты звал какую-то Катю! Кто она?
- Кто?
- Катя, которую ты звал?
- Катя? – он напрягся и припомнил. Ну да, конечно. Пустыня. Они целовались. Катя, да. Катя Пушкарева. Да…
- Ты будешь смеяться. Это была Катя Пушкарева!
- Да? Но у тебя интонации были… Ты звал Катю нежно!

Он уронил лицо в сомкнутые ладони. Какое-то дежа вю. Кошмар… Во сне кошмар, на работе кошмар. И в жизни кошмар. Катя. Катя-Катерина, маков цвет…
- Гриша! Почему ты молчишь?
- А, что?
- Ты не ответил!
- Отстань, а?
Он завернулся в одеяло с головой, прекращая тем самым разговор.

Миша сидел в холле, разговаривая по телефону. Поздоровался с проходящей мимо Юлианной, и, не прекращая разговора, придержал Катю за локоток.
Та покраснела и остановилась. Миша кивнул ей, показал рукой – мол, подожди, немножко.
Катя остановилась. Миша, не отпуская ее локтя, закончил разговор; встал. Их лица оказались рядом.
И у нее перехватило горло от взгляда, полного нежности.
Нет, Жданов так не смотрел.
Или смотрел? Нет, она не хочет вспоминать.
Ей очень хочется утонуть в этих глазах – таких внимательных и понимающих, а временами - добрых и веселых. Очень.
Не обманывает ли она себя? Ведь она знает, чувствует, что Жданову плохо? Да нет, ерунда какая! Это ей, Кате, плохо.
А ему. Ему плохо только из-за фирмы. Но она вернется и все решит, она все вернет ему, и забудет ЗимаЛетто как страшный кошмар.
Или не забудет. Оставит его в памяти как красные флажки ограждения загонщиков. Того места, куда ей нельзя под страхом смерти.
- Кать, ты согласна?
О чем это он?
- Да, согласна…
Он улыбнулся. Господи, какая у него улыбка! Если бы не Жданов, она бы уже влюбилась.
Миша приобнял ее за плечи и приложился губами к щеке. Нежно. И прошелся легкой дорожкой от скулы к подбородку. Катя так оторопела, что даже не отстранилась – просто не успела.
А он уже просто стоял рядом – руки в карманах, будто бы ничего и не произошло. Только лукавые чертики в глазах выдавали его. Чертовски привлекательные бесята.


- Стоп, снято!
У Нелли мгновенно подкосились ноги, и, если бы Сергей ее не поймал, она вполне могла бы упасть. Но он подхватил – конечно. Он всегда подхватывал. Как будто знал.
Они свалились на диванчик и откинулись в изнеможении на спинку.
Нелли уткнулась в плечо мужа:
- Я спать хочу… Сил нет… Подремлю, да?
- Конечно… - он приобнял ее, обернув руками как одеялом.
Она немедленно погрузилась в сон.

Она была Катей. Это был ее последний день в Египте.
Она сидела на берегу моря, встречая последний рассвет и прощаясь с морем.
Сзади раздался легкий шорох, ей на плечо легла лохматая голова. Это был лев, но она почему-то не испугалась и не удивилась. Она погладила гриву, и лев, довольно заурчав, лег у ее ног.
Он лежал, она сидела, запустив пальцы в мягкую шерсть.
Лев повернул голову и посмотрел ей в глаза. Своими очень человечьими глазами – печальными, как у спаниеля.
- Что с тобой? – спросила она.
Лев моргнул, ей показалось, что он ответил:
- Не со мной. С тобой…
Он поднялся, смешно отряхнулся от налипшего песка, и пошел прочь, забавно помахивая кисточкой на кончике хвоста.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 27 апр 2009, 01:57 
Не в сети
Акын
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 21 ноя 2008, 13:18
Сообщения: 21535
Откуда: Tallinn
Тяжело быть актером. Раздвоение личности, это что - то невероятное.
:bravo: :bravo: :bravo:
:Rose: :Rose: :Rose:

_________________
Пришли инопланетяне и съели мой мозг! Так что стучите, если я вас забыла.... в голову.
Это любовь несовместимая с жизнью...

Изображение


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 01 май 2009, 08:40 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Глава 10

Не хотелось бы утомлять читателей длинным перечнем странных обстоятельств гибели людей, принимавших участие в египетских археологических раскопках. Потому хотя бы, что жертв окажется слишком много. С другой стороны — что ж тут странного? Исследователи Древнего Египта всегда работали — да и работают — в экстремальных условиях.
И загадочная смерть вовсе не обязательна: вспомните про Картера. Ведь именно этот человек открыл захоронение Тутанхамона, и на него, Говарда Картера, ложится вся ответственность за то, что и склеп, и сама мумия были обобраны — пусть и во славу науки. А ведь миновала его чаша сия... Правда, биографы знаменитого археолога единодушно утверждают, что он с большим почтением относился к любым предметам, найденным на раскопках. Стоит припомнить, что ученый сильно повздорил со своим покровителем чуть не в первый день его пребывания в Каире — лорд Карнарвон решил тогда немедленно отправить мумию в Британский музей. Картер до конца стоял на своем: фараон должен остаться там, где обрел свое последнее пристанище. Но, добавляют исследователи, и сам этот факт, и позднее — раскаяние Картера, уступившего Карнарвону,— всего этого слишком мало, чтобы проклятие Тутанхамона обошло великого грешника стороной.
Значит, все, о чем уже рассказано, всего лишь зыбкая цепочка случайных совпадений, обернувшаяся пустым звоном сенсаций? Но мы привели только факты, и, в конце концов, на них можно посмотреть и так: все мы смертны, даже археологи, и кончина каждого несет в себе некую тайну, и любой из них найдется логическое объяснение, чуждое малейшему налету мистики. Благо за примерами лезть в карман не приходится.
Минуло тридцать пять лет со смерти Карнарвона, когда Джоффри Дин — врач госпиталя в Порт Элизабет (Южная Африка) — обнаружил, что симптомы болезни, от которой скончался лорд, а следом за ним те, кто ухаживал за больным, весьма напоминают «пещерную болезнь», известную медикам. Ее разносят микроскопические грибки, обитающие в организме животных, чаще всего летучих мышей, в органических отбросах и пыли. А уж чего-чего, а этого добра было предостаточно в фараоновых склепах. Те, кто первым срывал печать, и те, кто шел следом, вдыхали грибки. Болезнь эта заразная: вот почему ухаживавшую за лордом женщину ждала та же участь...


Миша постучал…
Катя открыла дверь…
Он молча замер…
Она покраснела и неправильно поняла его молчание. Чуть не плача, она дрожащими руками стала снимать с себя сережки, украшения…
- Я зря все это… Я не умею ничего этого носить… Нет, я никуда не пойду…. Ты… Спасибо, что ничего не говоришь..
А Миша стоял и не мог вымолвить ни слова. Но когда бусы упали на пол, он отчаянно зажестикулировал, показывая руками – мол, прицепи сережки назад, сбивчиво бормоча при этом:
- Не… не… ты… ты… ты не так поняла!
Тут он очнулся и поднял бусы.
- На… обратно…
Она все поняла и смутилась. Робкая улыбка появилась на ее лице, и она уже не могла отвести взгляда от восхищенных глаз Миши.
Взгляды зацепились друг за друга, их, как магнитом, неудержимо повлекло в омут, и очнулись они только тогда, когда поняли, что их губы соприкоснулись.
Они застыли. Катя закрыла глаза, ее длинные ресницы дрожали, а Миша, набравшись смелости, положил ей руку на талию, другой – легко коснулся затылка и, каждый миг готовясь получить пощечину, стал нежно углублять поцелуй.
А Катя вдруг забыла обо всем, только эти сладкие губы; только бы этот поцелуй не прерывался…
У нее кружилась голова, задрожали коленки; Миша почувствовал ее дрожь, и обнял покрепче.
- Подожди… - оторвалась она от его губ.
- Что?
- Подожди… У меня голова кружится…


Вечером он проигнорировал Юлю. Она ждала – пока он освободится, но он сказал, что смертельно хочет спать, и что ему необходим отдых. И он никого не может ни видеть, ни слышать.
- Прости, в другой раз. Я так устал, что даже разговаривать не могу.

Сейчас, когда ее не была рядом, она стала ему нужна как никогда остро. Раньше он каждый день слышал ее голос, смех; он мог до нее дотронуться; даже – целовать! – вот уж вообще недостижимая мечта каждого безответно влюбленного. Он очень хорошо знал – как себя должен чувствовать его герой; ведь он испытывал то же самое, только, в отличие от Жданова, он сразу ясно понимал – что с ним происходит.
Ее губы…
Ее губы манили его всегда, он иногда ловил себя на том, что не может оторвать от них взгляда; в мечтах он зацеловывал ее так, что она начинала просить пощады и с готовностью откликалась на его более смелые ласки; эти мечты сводили его с ума, особенно, сейчас.
- Девочка моя дорогая, ну, неужели же, неужели моим мечтам не суждено будет сбыться?

Мир полнится слухами. И слухи принесли весть, что она выходит замуж. Она не подтверждала. Впрочем, он как-то стеснялся спросить ее об этом напрямую. Просто так бы – спросил. Но со всеми своими несчастными чувствами… Зачем ему все это? Замуж…
Он спросил ее все-таки. Только на площадке. Словами героя. Они говорили словами героев, но говорили о своем.

- Кать! Я давно хотел Вас спросить – Вы замуж не собираетесь?
Катя обалдела:
- Я? Нет. Вы зачем спрашиваете?
- Просто, если у Вас есть бойфренд, то логично было бы предположить…
….
Оба улыбаются до ушей.
- Значит, слухи о свадьбе… преувеличены?
- Да… Слишком преувеличены… Во люди, а?
- Ну, ладно…
- Во, люди, я поражаюсь просто!
Жданов растаял и расцвел:
- Спасибо Вам… за информацию… по кредиту…
- Не за что!
- Идите, Кать…
Катя ушла, а Жданов тихонько посмеивается сам над собой – во, придумал историю!


Нет, не придумал. Жданов – придумал, а он – нет. И слухи ползли не зря. Просто однажды их сцены отменили. Он спросил – ему ответили. Хорошо, что он актер и что подсознательно ждал этого.
Но было так больно!
Она вернулась. Через несколько дней. ОНИ вернулись.
Счастливые. Светящиеся.
Если бы они обнимались на глазах у всех – было бы проще. Но они, как будто, не были ничем связаны друг с другом; только во взглядах прорывалось такое чувство, такая палящая нежность, что находиться рядом было просто неудобно. Как будто в спальню через замочную скважину заглянул.
Несколько суток он почти не спал: как только закрывал глаза – тут же представлялись они вдвоем. Он метался, скрежетал зубами, засовывал голову под ледяную воду, но ничего не помогало.
Джулия Ламберт сказала, что чувства можно сыграть только после того, как их преодолеешь. Ерунда. Во всяком случае, его это не касается. Он ревновал как сумасшедший – а все считали, что он гениально играл ревность. Он любил, а не играл любовь. И это он доказал режиссерам, что Жданов УЖЕ испытывал к Кате – нет, не чувственную любовь, конечно, но сильную симпатию. Это он придумал – «А вы… дорогой для меня человек». И это была правда его Жданова – «Я действительно испытываю к ней очень нежные чувства, как... к родному человеку, который всегда рядом, который никогда не бросит, не предаст, придёт на выручку в сложную минуту...»
Он все это понял про Жданова потому, что сам любил. Джулия с ним бы не согласилась….

Зал встретил Катю с Мишей. Сейчас все начнется. Юлиана помахала им рукой – идите сюда!
На сцене дефилировали красавицы, но и Кате доставалось немало взглядов – она и вправду сегодня хороша! Катюша краснела и смущалась…


Нелли в который раз радовалась, что рядом с ней на площадке не какой-то неизвестный молодой человек, а замечательный муж Сережка. Никто и предположить не мог – как сильно он ей помогает. Работая в паре с ним, она уставала значительно меньше; вот и сейчас – он дал ей возможность абсолютно расслабиться; разве кто-то мог предположить, что Екатерина Пушкарева краснеет и смущается от того, что милый парень Миша шепчет на ухо актрисе Нелли Угаровой совершенно невероятные пошлости.
Прошепчет – и смотрит внимательно восхищенным взглядом.

А Миша не отрывал от неё глаз. Поддавшись желанию поддержать, успокоить её, он пожал ее руку (шепнув конечно, кое-что). И еще больше смутил. Но она не отдернула кисть, а благодарно улыбнулась.

Вечер подходил к концу. В зале звучала легкая музыка, а официанты разносили шампанское. Кажется, теперь можно расслабиться.
Улыбающийся Миша предложил Кате свою руку в качестве опоры.
- Пройдемся немного?
Катя не сразу решилась.
Но вдруг, скользнув взглядом по залу, вздрогнула.
- Что случилось? – проследил направление ее взгляда, - Увидела знакомых?
- Даже двух из прошлой жизни. Так не хочется встречаться.
- Почему? Подойдем, поздороваемся, а если будут тебя обижать – я их накормлю чем-нибудь. – он выпучил глаза и состроил физиономию, подходящую, скорее, Джону Сильверу, - Я же повар, в конце концов.
- Чем-нибудь невкусным?
- Наоборот, вкусным! Торт "Прощай, фигура". Восемь килограмм плюс сливки, оторваться невозможно.
Она еще сомневалась, но совсем чуть-чуть. Решилась.
- Все равно нужно пройти через них, - крепко сжала протянутую руку и шагнула вперед.
Это будет репетиция перед Москвой.

Она поговорила с ними. Они почти не узнали ее и удивились. Она стойко отвечала на вопросы о ЗимаЛетто. О Жданове.

- Все отношения когда-то подходят к концу.

Вот так. Но боль снова шевельнулась. Впрочем, шевельнулась – мягко сказано. Пронзила насквозь, ударила по глазам, раскаленной иглой воткнулась в мозг. Она чуть пошатнулась, но немедленно вцепилась в Мишино плечо.
- Что случилось? Еще знакомые? Плохие? – он встревожен, но глаза улыбаются: мол, что ты такая трусишка?
- Нет… Я просто оступилась.
- Осторожней… - Миша приобнял ее за талию, улыбнулся.
Ее глаза немного оттаяли.
- Прости… А можно вопрос… Кто такой Жданов? - Миша очень серьезен.
- Что? – удивилась Катя, но ответила, - Да так… Тоже персонаж из прошлой жизни.
- Важный персонаж?
- Важный. Но не для меня. Просто бывший начальник.

Глава 11.


7 ноября 1962 года — четыре года спустя после сообщения Д.Дина — медик-биолог Каирского университета Эззеддин Таха собрал пресс-конференцию, на которой изложил журналистам суть своего открытия. В течение многих месяцев Таха наблюдал за археологами и сотрудниками музея в Каире и в организме каждого из них обнаружил грибок, провоцирующий лихорадку и сильнейшее воспаление дыхательных путей. Сами грибки представляли собой целое скопище болезнетворных агентов, и среди них — Aspergillus niger, обитающий в мумиях, пирамидах и склепах, тысячелетия остававшихся закрытыми для всего мира.
При этом Таха признался, что пока не в силах разгадать причины гибели каждой из всех жертв фараона, но,— добавил он с легкой усмешкой, все эти загробные штучки отныне нам не страшны, ибо вполне излечимы антибиотиками.
Несомненно, исследования доктора Эззеддина Таха со временем обрели бы куда более конкретные очертания, если б спустя несколько дней после той достопамятной пресс-конференции ученый сам не стал жертвой разоблаченного им проклятия.
...Случилось это на дороге, что, пересекая пустыню, соединяет Каир с Суэцем. Темная лента асфальта стрелой режет опаленный солнцем песок — нигде ни намека на повороты, подъемы, спуски. Машины здесь редко встречаются. Ну а случись такое — водители непременно от души поприветствуют друг друга, а то и поболтают на обочине вместе: здесь как-то особенно тянет отвести душу...
Доктор Таха отправился в Суэц, прихватив для компании двух сотрудников. Километрах в семидесяти от Каира машина Таха вдруг, резко свернув влево, на всем ходу врезалась в борт мчавшегося навстречу лимузина. Все трое погибли мгновенно, пассажиры лимузина остались в живых.
При вскрытии у Таха обнаружили эмболию.
Те, кто имел хоть какие-то основания быть проклятым фараоном, умирали по-всякому. От этой болезни — тоже.


Плохо-плохо-плохо. Чем дольше ее нет, тем хуже становится. Боль выкручивает суставы, забивает легкие, мешая дышать, переполняет кровь адреналином – и любое упоминание о ней заставляет сердце выбивать мелодии адских барабанов.
Ты слышишь? Я люблю тебя, люблю так, что не остается сил ни на что…

- Я просто хотел тебя немного расшевелить! И вообще, просмотри на себя – на кого ты стал похож? Какой-то трагический персонаж их книжки этого… Чайльд Гарольда. Только ты без черного плаща… А в пальто.
Жданов откинул протянутую руку Малиновского.
- Послушай меня, Малиновский, мама, конечно, надеется, все сделать по-своему, хотя прекрасно понимает, что у нее ничего не получится. Знаешь, что она сказала мне сегодня утром? Про Катю? Что у неё наверняка появился какой-то ухажер, с которым она греется на солнышке, на каком-нибудь купленном ими островке. … Что ты ржешь?!!!
Малиновский зашелся в хохоте!
- Ничего! Но просто мне кажется, что ты слишком близко к сердцу все это принимаешь… А у твоей мамы фантазия работает ого-го! Нет, я тебе прямо скажу.. Пушкарева! С ухажером! Ха-ха-ха! Из племени оленеводов на острове в ледовитом океане. Жданов, ну какой наивный! Неужели ты думаешь, что Катю увез прекрасный принц на белом коне?


Да, увез. Принц или не принц – не мне решать: ей. Для нее – принц, для меня – ненавистный соперник. Как? Как сделать так, чтоб она стала моей? Чтоб любила меня? Как Катя – Жданова? Ну, почему она – не Катя, а я – не Жданов?

- Значит, я предлагаю. Вместо того, чтобы здесь сидеть, взять и позвонить ей домой!
Жданов задумчиво уставился на телефон.


Позвонить? Звонить строго запрещено. И бессмысленно. Если телефон и не отключен, то – либо он не с ней (если она на площадке), либо он с ней (муж, в смысле). И тогда она будет приятно вежлива, натянута и неразговорчива. Это не выход, Малиновский!
Я не хочу ничего делать, я не могу никого видеть; я должен увидеть ее – пусть украдкой, из-за угла; пусть она не будет со мной сейчас, но она мне нужна!

- Ты сейчас можешь говорить все, что угодно, но ты отсюда не выйдешь, понял?
- Да кто мне помешает-то? Ты что ли, Малиновский?!
Слова еле проходили сквозь стиснутые зубы.
- Уйди отсюда! Как вы меня достали со своей заботой.. Вечно лезете со своими советами! Уже надоели! Что ты, что Кира, что мама! Видеть вас больше не могу! Меня тошнит от вас от всех. Вы понимаете, нет!?


В гримерке сел в ЕЕ кресло. Вот, здесь фотографии – какая она разная! Но глаза-магнит не дадут гриму соврать. Я люблю тебя, слышишь? Я люблю тебя любую.
- Гриш, ты что там шепчешь? Настраиваешься?
Черт, это я что, вслух уже заговорил? Хорошо, что роль подходящая…
- Угу, настраиваюсь…
- Настраивайся про себя, ладно – мешаешь немножко.
- Да, конечно… Извини…

У лифта. Режиссер дает указания, его голос – как сквозь слой ваты. Юлечка прискакала. Встала и лупает глазами. Юлечка, родная, не сейчас, только не сейчас! Только тебя тут и не хватало для полного счастья!

Кира и Маргарита остановились перед шокирующей картиной. Такого они еще не видели. И не слышали. Бушующий Андрей и серьезный, с отчаяньем в глазах Роман.
- А, вот… Вот и вы. Отлично. Пришли посмотреть? Полюбоваться? Вот я! Андрей Жданов! Бесплатный цирк – представление! Как вы хотели, как заказывали!
- Андрей! Андрей, что с тобой, что случилось? Куда ты собрался?
- Я? Ха-ха. А тебе не все равно, куда я собрался? В церковь собрался! Грехи отпускать! Потому что здесь мне на них только показывают! Указывают на них!
- Андрей, ну подожди, ну остановись, я тебя прошу!
Но Рома кричал зря...
Жданов оторвал его от двери лифта, отшвырнул в сторону, освобождая себе путь…
- Уйди! Малиновский… Так, спокойно все! Все в порядке! Завтра я буду на работе в указанное время и в указанном месте. Все будет замечательно! Вот эта вот рожа и кожа! Все будет доставлено в целости и сохранности! Не волнуйтесь! Все будет хорошо! Адьес!


- Гриша, ты сегодня еще долго? Я тебя подожду?
- Нет, Юля, не стоит – я еще очень долго. Через пару дней у меня вечер будет свободный, давай подождем, ладно? – дежурно чмокнул, - Пока, любимая…

Фейерверки вспарывали черное южное небо огненным дождем, освещая распахнутые навстречу празднику и новой жизни глаза Кати.
На ее плечо легла рука Миши; от неожиданности Катя вздрогнула и посмотрела на молодого человека.
А он смотрел на огненное представление, будто не замечая ее взгляда, только ладони жгли ее обнаженные плечи.

После окончания фейерверка, они направились к выходу, но Катя подвернула ногу и, смеясь, остановилась.
- Что случилось? – притормозил следом Миша.
- Туфли! Я не привыкла ходить на каблуках. А они еще узкие! В общем, в конце вечера чувствуешь себя как в капкане!
- Есть старый дедовский способ!
И он подхватил ее на руки – так быстро, что Катя не успела ничего сообразить.
- Ой, не надо!
Но руки сами собой обвились вокруг его шеи, а губы оказались в непосредственной близости от его губ.
- Все в порядке! Я просто хочу помочь… - шепнул он, уже касаясь ее своим дыханием.


Она вдруг забыла о камерах, о куче народу, о работе… Видела только его влюбленные глаза… Он тоже на миг потерял рассудок… Губы, почуяв друг друга, привычно соприкоснулись, унося владельцев в мир их privacy.
Они очнулись, смущенные, от смеха и криков «Горько!», оглашавших площадку. Сергей вернул жену в вертикальное положение, а она, краснея, спрятала лицо у него на груди.
- А что? – похлопав в ладоши для наведения порядка, произнес Стас Хазаров, - Это мысль! Ребята, вы, конечно, дубль испортили – придержите такие поцелуи для свадебных сцен, но поцелуй сейчас – это неплохо. Очень неплохо. Давайте так: один дубль как репетировали, а второй – с поцелуем. Только легким! Серега, ты ее коснись слегка и замри; Кать, а ты обними его покрепче, прижмись. .. Так, я не понял? А что вы стоите? Репетируем!

- Отлично, есть! То, что надо! Камеры готовы? Тишина на площадке, кто там еще ржет? Брысь на воздух. Все. Работаем! Мотор!

- Кадр… Дубль второй…

Его губы прикоснулись к ее вздрагивающим губам; руки непроизвольно обвились сильнее, словно притягивая Мишу ближе; а он не смог удержаться от соблазна и захватил ее рот в плен, который совсем не показался Кате неприятным.

- Стоп! Снято!

Перед уходом Антиподов посмотрел на вызывной лист и вздрогнул: во второй половине дня появится ОНА! Сердце тут же начало выбивать чечетку, а на лице расплылась глупейшая улыбка. Завтра он ее увидит! Завтра!
Лежа в постели опять баюкал Сфинкса, шептал ему на ухо ласковые слова – так, как будто это была она, или, будто бы он был прямым телефоном…

Он опять был Ждановым – в тот день, когда Катя нашла инструкцию.
Он разговаривал с Кирой – мол, все нормально, он еще в офисе, но скоро едет домой. Он и вправду собирался ехать, только никак не мог найти Катю – уйти, не попрощавшись с ней, он не мог. А она под конец разговора промчалась мимо; он как-то сразу почувствовал, что с ней что-то произошло, и, скомкано попрощавшись с невестой, ринулся в каморку.
Катя уже почти успела одеться, а на него никак не прореагировала – будто не заметила.
- Кать…
- Да?.. – смотрит куда-то в сторону и в пол, ему только нежную щечку видно.
Он подошел поближе, обнял, прижался к ее щеке. Катя как-то странно вздрогнула – что с ней? Она ведь уже не боялась его прикосновений? Он аккуратно развернул ее к себе, удивляясь скованному, но в то же время безвольно расслабленному телу, и увидел блестящие глаза и мокрые ресницы.
- Что с тобой? Ты плакала?
- От смеха… - она опустила глаза, пытаясь отвернутся, - подружки рассказали смешную историю…
Вот только голос у нее совсем не веселый. Кто-то ей опять наговорил гадостей? На самом деле, он честно хотел поехать домой; но сейчас, прижимая к себе Катюшу, превратившуюся в испуганного зверька, он понял, что одну он ее не оставит. Кира будет звонить домой? Да и пусть звонит! Он будет дома! Только не один – с Катей.
- Кать… Я могу рассеять твою печаль?
Она тихонько всхлипнула. Может, это Кира? И Катя снова не верит в его искренность?
- Кать… Катюша… Перестань плакать, пожалуйста…
- Андрей Палыч, Вы хотели ехать…
- Мало ли, что я хотел… Я тебя не могу оставить в таком состоянии. И не хочу… - нагнулся к ее маленькому ушку и прошептал, - потому что хочу знаешь чего?
- А… Кира? – удивленно проговорила она, все еще отворачиваясь.
- А Киры все равно нет… И мы можем несколько дней ничего не опасаться… Правда, здорово? И ты сейчас вытрешь слезки, и мы поедем…
- Нет…
- Да, Катенька. Ты разве не хочешь посмотреть – как я живу? Я у тебя в гостях был, даже в шкафу сидел; так что, за тобой – ответный визит.
Катя вскинула голову, ее глаза были полны изумления:
- К Вам?.. Домой?..
- Да… Поехали?
Она смешно моргнула, а он не удержался, и начал покрывать ее лицо короткими поцелуями, осушая оставшиеся слезки, и заставляя чаще биться маленькое влюбленное сердечко.
- Кать… чем отличается «люблю» и «влюблен»?... Тс-с-с… Не отвечай. Я хочу понять это сам и хочу понять – что со мной происходит. Такое очень-очень странное и приятное. И мне все время хочется тебя целовать… Поехали?
- Да, Андрей Палыч… - она снова подняла на него глаза, теперь они были полны отчаянной решимости.


Проснулся. Понял, что безумно хотел бы увидеть эту отчаянную решимость не в глазах Кати, а в глазах Нелли. Закрыв глаза, мечтал, придумывая – как все будет. Как он позовет ее к себе, и она согласится. И потом…
Ох, что будет потом! Он постарается доказать ей свою любовь, сделать ее самой счастливой женщиной на свете…
Тьфу, какая пошлость!
Перевернулся на другой бок, посмотрел время: спать осталось два часа. Что он ей скажет? А что он вообще может ЕЩЕ сказать – слов просто не осталось…
Зарылся лицом в подушку, вспоминая.
Ах, как ему нравилось ее целовать! И наплевать, что кругом люди, что камеры, что поцелуи как бы не настоящие – это все было неважно. Главное – ее губ он касался очень даже по-настоящему, это была самая реальная реальность. И тогда важно было держать себя в руках, заставить себя не упиваться, не слишком таять под ее прикосновениями… Но растаял и поплыл. Это было… Да, конечно… Это было перед дракой.
Они целовались… мучительно нежно – так он определил для себя эти нереальные касания… А потом ее голова лежала на его плече… И тогда он поплыл… Очнулся сумасшедшего ора:
- Стоп! Почему у Жданова такая физиономия, будто он всю жизнь мечтал об этом? Жданов?
- Да ему приятно! – отстаивал он своего героя.
- Не может ему быть приятно!
- Может!
- Гриша, а может, это тебе приятно? – ехидно встрял кто-то сбоку, но он метнул такой яростный взор, что шутник заткнулся.
Режиссер замолчал, задумавшись. Потом объявил перерыв и отвел Григория в сторону:
- Вообще, это интересно. Почему ты думаешь, что ему может быть приятно? Страшная… Брекеты…
- Нет, не то. Он видит Катю каждый день, он привык. Он не замечает этого, - Гриша крутнул рукой, изображая «это», - но вот Катей он восхищается. Не как красоткой – этого добра вокруг него полно, как умницей. Профессионалом. Которая не предаст и не обманет. И вот, вдобавок, он обнаруживает в ней нежную женщину.
- Не обнаруживает еще!
- Обнаруживает! Ну, не слепой же он, не идиот! Да, посмотрите! – и он обернулся в сторону машины, где, уютно примостившись на сидении, дремала Нелли. Рот полуоткрылся, нежный овал лица слегка розовел в отблесках софитов… - Ну, посмотри, она же хорошенькая! Милая и нежная! Почему же Жданов не может этого увидеть?
- Ну, допустим. А брекеты?
- Поверь мне – это не мешает.
Режиссер улыбнулся:
- Ты еще скажи, что тебе нравится!
- Жданову – нравится!
- А тебе?
Если бы это был Сергей, он, конечно, не сказал бы правду. Но Александру - сказал:
- Да, мне нравится. В смысле – я не испытываю неприязни.
- Допустим. А почему на лице такое блаженство?
- А потому что он поплыл. И забыл совсем о плане. Ему просто стало с ней хорошо, и он ничего не анализирует: принимает, как есть. Блаженствует.
- Хм… Ладно, убедил. Но в этом ключе и продолжать нужно. Останься сегодня после съемок – обсудим динамику.

Катя… Красивая как никогда раньше. Пушистые ресницы, струящаяся по телу ткань. Миша, не отрываясь, смотрел на нее. Серьезно и нежно. А Катя прощалась с морем. Море, легкий ветерок путается в локонах, безумно звездное небо. Печаль и восторг одновременно.
- Я люблю тебя, мо-оре-е-е-е-е-е!!!
Отдышалась и обернулась с лукавой улыбкой к своему спутнику, стоящему поодаль. Тот подошел ближе, встал рядом. Ее ладошка сама нашла его руку. Легкое пожатие – как сигнал к действию. Миша ответил на пожатие, а другой рукой обнял, приблизившись к губам. Замер. Я правильно тебя понял?
Конечно, правильно.
Потому что самое правильное сейчас – это то, что она не одна, что есть этот молодой человек, который влюблен; влюблен в нее! Впервые в жизни это правда! И ей уже не нужно вскрикивать: «Это же я, Катя Пушкарева!», потому что нет сомнений в том, что она может быть желанной и любимой; и теперь очень хочется материального подтверждения этой симпатии…
А что может быть материальнее, нежели поцелуй?
И поцелуй, конечно, случился. Волшебная легкость закружила их, унося от реальности; на секунду Катя вдруг испугалась, что Миша поторопится и попробует перейти к более решительным действиям, но он как будто понимал ее мысли и никуда не торопился – только чуть крепче стали его объятия. А поцелуи оставались такими же легкими и нежными, как ночной ветерок сказочного берега.
- Здесь так красиво и тепло… - прошептала она.
И он все понял. И то, как сильно не хочется ей уезжать отсюда, и ее страх перед будущим, и то, что вопреки душевным мукам, она хочет остаться с ним.
Он понимал, что, скорее всего, каким-то уголком сознания она хочет сближения с ним, но попытайся он преодолеть оставшееся между ними расстояние, как она ускользнет, словно серебристая рыбка… Нет, он не будет торопиться. Его до смерти пугает расставание в неизвестности: станет ли эта девочка его женщиной? Или разлука поглотит ее едва распускающееся чувство?
- Все хорошее когда-нибудь кончается… Но только для того, чтобы началось что-то новое хорошее. Правда?
- Конечно…
- Я завтра утром улетаю в Париж… нужно проконтролировать поставку оборудования для моего ресторана. Поэтому увидимся только в Москве… Но ведь увидимся, правда?
- Конечно…
Так много хотелось ей сказать. И было страшно все испортить.
- Я очень благодарен судьбе за то, что она свела меня с тобой… Честно говоря, я совсем не хотел сюда ехать, но… теперь нисколько не жалею, что оказался здесь. Я никогда не встречал такого искреннего и открытого человека как ты. Такой замечательной девушки. Спасибо тебе, Кать…
Осторожный поцелуй… А она сама прижалась к нему всем телом, будто хотела запомнить его тепло… И сама потянулась к его губам...
- Мы встретимся… Обязательно встретимся…


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 01 май 2009, 08:41 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Larissar
:Rose:


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 02 май 2009, 00:18 
Не в сети
Акын
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 21 ноя 2008, 13:18
Сообщения: 21535
Откуда: Tallinn
Рыжий
А я только прочла. Почему то не было анонса. :unknown:
Но я же докопаюсь! :Wink:
Миша здесь иной, конечно, без сомнений любящий Катю. И она нежна и открыта новому чувству.
Жданов - Гриша поразительно напоминает сериальноГА.
Я так и видела, что ГГ был не только влюблен в персонаж Кати, а и в актрису тоже.
А ты случайно в съемках сериала не участвовала?

Египет с его смертями...
Когда то вплотную зачитывалась, давно это было. Полный "абгрейд".
Спасибо! :thank_you: :bravo: :bravo: :bravo: :bravo: :bravo:

_________________
Пришли инопланетяне и съели мой мозг! Так что стучите, если я вас забыла.... в голову.
Это любовь несовместимая с жизнью...

Изображение


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 02 май 2009, 08:14 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Larissar писал(а):
А я только прочла. Почему то не было анонса.

Ой, прошу прощения!!!

Larissar писал(а):
А ты случайно в съемках сериала не участвовала?

)))
Когда я эту историю писала, я перечитала все интервью и пересмотрела все ролики со съемок, выцепляя любые моменты, которые были странными и подтверждали мою фантазию; тут все фрагменты интервью - реальные, и включено много моментов, имевших место быть на самом деле.
Признаться, я и сама не ожидала, что получится такое вот - со странным ощущение настоящности.
Сейчас, перенося, читаю и ошалеваю сама.

а Египет и его мистика сюда были включены для придания ощущения легкой нереальности
исходно я думала о бОльшей мистике, но в процессе оказалось, что ее и не нужно - ее создал Египет
как-то так

тебе спасибо!!! :Rose:


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 02 май 2009, 15:50 
Не в сети
Акын
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 21 ноя 2008, 13:18
Сообщения: 21535
Откуда: Tallinn
Рыжий
Столько труда. Ценю. :missing:

_________________
Пришли инопланетяне и съели мой мозг! Так что стучите, если я вас забыла.... в голову.
Это любовь несовместимая с жизнью...

Изображение


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 04 май 2009, 10:49 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Глава 12.

Мы еще убедимся, что, если «пещерная болезнь» и впрямь была убийцей лорда Карнарвона и людей из его окружения, сам по себе этот факт не снимает печать проклятия, которой отмечены таинственные обстоятельства гибели их и других жертв. Дело в том, что у исследователей всегда оставалась в запасе еще одна версия: эта и другие болезни, до времени затаившиеся в грибках, могли быть просто-напросто изготовлены и законсервированы древними египтянами; ведь и по сию пору мало кто может сравниться с ними по части познаний в науке о ядах.
Известный греческий медик Диоска-рид среди множества своих наблюдений оставил и такую запись: «Уберечься от яда здесь чрезвычайно трудно, ибо египтяне готовят его так виртуозно, что и лучшие врачи чаще всего ошибаются в своих диагнозах». И конечно же, в Древнем Египте известны были способы выращивания ядовитых грибков, знали там, и как отравить атмосферу гробниц, поставив тем самым надежный заслон всякому, кто осмелится нарушить покой фараона, но...
Но вот осуществили ли они эти свои познания на деле? Говард Картер — а умер он 2 марта 1939 года,— не раз жаловался на приступы слабости, частые головные боли, даже галлюцинации — полный набор симптомов действия яда растительного происхождения. Вот почему принято полагать, что Картер избежал проклятия фараона в силу того, что практически не покидал Долину Царей с первого дня раскопок. День за днем получал он свою дозу отравы, пока в конце концов организм его не выработал устойчивый иммунитет. Что же, все выглядит вполне резонно, а может, так и было на самом деле. Однако...
Однако вскоре мы убедимся, что проклятия фараонов обладали качествами куда более тонкими, чем даже самые изощренные яды.
Нечего и говорить, что наука — особенно поначалу — заняла, мягко говоря, неуважительную позицию по отношению ко всему, имевшему хоть какое-то отношение к проклятию фараонов. Решительно все пыталась она объяснить с позиций своих достижений, а когда не получалось, в ход пускался тезис о пресловутой цепочке банальных случайностей и совпадений.
Вернемся к теме древнеегипетских захоронений, попробуем отыскать того убийцу, что, может быть, и по сию пору так ловко скрывается в плотной завесе всех этих случайностей, загадок и недомолвок.
Прежде всего попытаемся еще раз определить общие симптомы и диагностику смерти людей, чьи судьбы так или иначе оказались связаны с проклятием фараонов,— эту тему очень глубоко копнул Филипп Ванденберг, подняв истории болезней, свидетельства очевидцев, биографические заметки из жизни не только современников, но и ученых, еще в прошлом веке имевших дело с гробницами древнеегипетских царей.
Вот они — грозные признаки неизбежной трагической развязки: сильнейшая лихорадка, навязчивый бред, предчувствие близкой кончины; эмболия; скоротечный рак.
Та же патология, как известно, отмечалась и среди тех, кто гробниц и в глаза не видел, но с проклятием фараонов связано и немало других трагедий.
Но главное — все-таки попытаться найти настоящего виновника гибели именно археологов. Если речь идет о токсине, естественно, зараза может распространиться где угодно, и, кроме того, токсин этот могли использовать и наши современники — наследники древних знатоков приготовления ядов.
Кроме того, грибки, о которых мы писали выше, обнаружены в организмах летучих мышей, обитающих в гробницах, нашли их и в ткани самих мумий.


Он так больше и не уснул – почти. Метался, весь взмокший, по постели, путая уже явь и сны, мечты и реальность. Сфинкс сиял глазами, превращаясь в любимую женщину, а она, уже готовая расплавиться в огне его страсти, вдруг леденела, застывая каменным загадочным изваянием.
Он рылся в памяти, выкапывая драгоценные мгновения нещадно сладостных воспоминаний, не смея прикоснуться к самому дорогому и самому нереальному. Это воспоминание он берег в самых тайных закоулках сердца и обращался к нему лишь тогда, когда становилось совсем невыносимо; так законченный наркоман тянется к дозе, зная, что потом ломки станут еще хуже, но отказать себе в последнем утешении не мог.
Он зажмурился, вспоминая тот вечер… Конечно, если бы не их смертельная усталость, не случилось бы ничего. Нет, не так – их смертельная усталость, и его несжигаемая страсть. И позднее окончание съемок. И – как это ни странно – то, что она была уже замужем.
Потому что с женихом она из-за этого бы не поссорилась. И не осталась бы ночевать на студии, в комнатке, которую приготовили специально для нее. А они бы не поссорились, если бы ее режим съемок не стал бы вообще почти беспрерывным. А он не стал бы беспрерывным, если бы не несколько дней отпуска в связи со свадьбой.
Но все сошлось. И она работала в диком режиме, а муж пару раз уехал, не дождавшись ее. И она, фыркнув, осталась ночевать на студии.
А он слышал, как она по телефону сказала мужу – «У меня всего четыре часа, тратить два из них на дорогу - расточительно».
А сам он, подходя к машине, обнаружил, что не посмотрел на завтрашний вызывной лист. Конечно, пришлось вернуться.
Везде было уже темно, все разошлись, оставив лишь тусклые дежурные лампочки. И только в одном месте полутьму разрезал яркий луч, выбивавшийся из-под двери...
Увидев этот луч, он словно потерял рассудок… Просто подошел и открыл дверь…

Катя и Юлиана в самолете. Кате тревожно.
- Мы уже полчаса, как должны были взлететь! – выглядывая в иллюминатор, пробормотала Юлиана.
- Лучше не взлететь, чем не приземлиться… - мрачно ответила Катя.
- Глупости, Катюш, ну просто видимо не весь багаж еще погрузили.
- Я даже знаю – чей именно! – напряженно рассмеялась Катя.
Раздался голос бортпроводницы:
- Уважаемые пассажиры, прошу прощения за вынужденную задержку, через несколько минут мы начнем взлет.
Катю трясет:
- Мне страшно…
- Катюш, успокойся!
Катя остановила проходящую мимо стюардессу.
- Скажите пожалуйста.. А почему мы не взлетаем? Что-то с самолетом, да?
- Мы ждем опоздавшего пассажира.
Обе девушки облегченно выдохнули. Ну вот, всего-то!
- Придумали себе ерунды всякой! Все, надо расслабиться и постараться поспать, - вещает успокоившаяся фея, - Не заметишь, как будешь дома. А там у тебя начнется совсем другая жизнь!
- Скорей бы.
Катя откинулась в кресле и закрыла глаза.
- Персональный пропеллер. На всякий случай. Недорого.
Катя вскинулась от знакомого голоса, и только что не запрыгала:
- Миша!
Да, это он. Наплевать на Париж – в конце концов, есть же телефон! И Юлиана – девочка понятливая, местами с ним поменялась. Счастливый Миша тут же плюхнулся рядом с не менее счастливой Катей.
Руки сразу нашли друг друга и принялись за свою собственную игру – в то время, когда их хозяева, замерев, не могли наглядеться друг на друга.
Наконец, Миша наклонился, дотронулся губами до ее щеки, и щекотно произнес на ушко:
- Знаешь, мне вдруг показалось, что если я не вернусь, то мы больше не увидимся.
Катя слабо улыбнулась; ей не хотелось признаваться, но она думала о чем-то подобном.
- Я очень рада, что ты летишь с нами… Правда.

Стюардесса прокатила мимо тележку с напитками, Миша прихватил два бокала с красным вином.
- Кать… - протянул ей один из бокалов, - если я скажу: «За нас!», это не будет слишком поспешным?
Катя, нахмурила бровки, но глаза сияли, говоря о том, о чем Катюша говорить не рисковала.
Она взяла бокал, аккуратно дзинькнула его краешком о Мишин:
- За то, чтоб мы в Москве не потерялись!
- А вот этого я не допущу! – и, понизив голос, заговорщицки, - это волшебное вино! Оно приносит счастье!
Катя поднесла бокал к губам, уже готовая отхлебнуть этот напиток, обещающий счастье, как внезапное и совсем неуместное воспоминание посетило ее.
Заштатный кабачок. Невменяемый босс, лакающий виски и тост заплетающимся языком: «Давайте выпьем за Вас… и за меня… Ну, в смысле – за нас… За нас… с тобой…»
Ее тут же передернуло, а вино рубиновым спрутом расползлось на груди. Глаза у Катюши мгновенно намокли, а Миша кинулся с салфетками на помощь. Его прикосновение заставило Катю напрячься, в струнку вытянулась спина, вжалась в кресло. А Миша будто не заметил – плавно, как в замедленном кино, промакивающими движениями собирал влагу, совсем не глядя ей в лицо. Куда был направлен его взгляд, Катя очень хорошо понимала, от чего ее уши стали наливаться краской, стараясь сравняться по цвету с вином.
И Миша не удержался – все-таки подставил ладонь под манящее полушарие и сжал его ласкающим объятием. Катя прерывисто вздохнула, непроизвольно подавшись вперед, ближе к ласкающей руке.
Но тут же пришла в себя, прошептав:
- Миш… ну, не здесь же…
Он обворожительно улыбнулся:
- Прости… Не сердись… Ты такая красивая…
Миша снова подал Кате бокал:
- За будущее… И, знаешь… кажется, я тебя люблю…
Катя ойкнула и нечаянно задела Мишину руку. Теперь вино пролилось и на Мишину футболку, образовав пару к Катиному пятну.
Катя опять чуть не расплакалась, но Миша только рассмеялся:
- Кать, это – к счастью!
- Почему?
- Это, наверное, наши сердца дают нам знак…
Катя не могла не улыбнуться, глядя на рожицу, которую он при этом состроил.
- А если серьезно, Кать, давай мы все-таки допьем наше вино… За нас… - он проследил, чтоб Катя выпила, затем осушил свой бокал, - а теперь… ап!
Он поднялся и стащил сверху сумку. Покопавшись в ней, вытащил две рубашки. Вот, прошу.
Они переоделись.
Катя в рубашечке, туго обтягивавшей грудь, на которой едва сходились пуговки, произвела на Михаила такое впечатление, что он просто застыл, потеряв дар речи.


Он, как и тогда, вздрогнул от звука ее голоса. Ему показалось, что он слышит его – вот здесь, рядом с собой. Даже глаза открыл – да только время не обмануть: он дома, у себя дома. Лежит один в своей постели, ночь. Светится индикатор часов: 04-28. Спать осталось мало, и выспаться все равно невозможно.
Закрыл глаза, вернулся памятью в прошлое.
…Она сидела на диванчике и, держа в руках телефон, набирала то ли номер, то ли смс-ку. По огромным коридорам студии блуждали прохладные сквозняки, а здесь большой обогреватель создавал уют. Свет, на самом деле, был вовсе неяркий – небольшая настольная лампа, луч которой был направлен как раз в сторону дверей.
Он так засмотрелся на нее, что не сразу услышал вопрос, прозвучавший довольно резко и неприязненно:
- Что ты здесь делаешь?
- …Н-ничего… я кое-что забыл и вернулся…
- Здесь забыл?
- Н-нет…
- А что ты ЗДЕСЬ делаешь?
Совсем не думая о последствиях, он быстро шагнул к ней, опустился на колени и обнял: да так, что у самого закружилась голова; она пискнула что-то протестующее, но в следующее мгновение он уже закрыл ее рот поцелуем, а еще через миг его дрожащие пальцы уже гладили ее обнаженную спину…
Он плохо помнил – как случилось, что она не оттолкнула его. В те минуты этот вопрос был последним, который бы он задал – если бы вообще стал задавать вопросы. Главное – что она не оттолкнула. Была какая-то круговерть касаний и поцелуев, почти бессвязные речи, полное – как это ни странно – отсутствие страсти; но - как компенсация – неизъяснимое блаженство всепоглощающей нежности. И абсолютное счастье.
Потом она вытолкала его, упирающегося, из комнатки; уговаривая, что он должен немедленно уехать – потому что меньше, чем через час, начнут появляться люди. А она не потерпит огласки.
Он возразил:
- Если я уйду сейчас, то тогда-то огласка и будет: ведь студия закрыта, придется будить охрану!
Но она все равно не позволила остаться, отправив его в актерскую. Так он и сделал, а, заслышав голоса, затерялся среди декораций павильона.

В этот день они оба почувствовали, что общаться стало легче; исчезла натянутость и нервозность последних недель, появилось утерянное было взаимопонимание. Подкараулив ее в актерской одну, он коснулся губами волос и попытался обнять, но она жестко пресекла поползновения:
- Нет… Этого больше не повторится. Забудь.
- Почему? – не понял он.
- Потому… Нам – мне и тебе – это совсем не нужно. Неужели ты не понял, что это были не мы, это были Катя и Андрей. Это было нужно им.
И она ускользнула.
Он все понял позже – на репетиции последней в уходящем году сцены.

- Это была ночь с обычной женщиной… Которая отличалась от всех прочих только тем, что не видела во мне ни денежного мешка, ни секс-машины, ни выгодной партии… - говорил Андрей Малиновскому.
- Она очки сняла?
Жданов поднял бровь, хмыкнул. Подошел к Ромке вплотную:
- Эта женщина стала моей только потому, что я – это я.
- Это она тебе так сказала?
- Нет… Это я сам… догадался…
Андрей вернулся в кресло.

- Это было здорово! – тряс он Малиновского за плечи, - Ты слышишь меня?! Здорово!


Весь восторг от пережитого вернулся к нему, наполнив душу той необыкновенной нежностью, что возникла между ними.

- Я вообще еще не разобрался в том, что происходит! Одно могу сказать тебе наверняка: я не жалею об этой ночи. Это было СКАЗОЧНО!
- Ты с таким упоением говоришь о Пушкаревой, что, не знай я тебя многие годы, я бы решил, что ты влюбился…
- Так и есть. Так и есть, Малиновский. Не влюбился, а люблю…

Глава 13.


Нет, конечно, не стоит винить эти грибки во всех смертных грехах. Лорд Карнарвон, к примеру, умер по другой причине, хотя симптомы были те же. И вообще за прошедшие тысячелетия на крышках гробниц фараонов накопились целые слои великого множества ядовитых экскрементов. Ну, например, личинка анкилостомы — ее выделения ничуть не менее смертоносны, чем те самые грибки.
Египтяне, как мы уже говорили, были великие мастера по части извлечения ядовитых токсинов из организмов животных, из растений и т. д. Многие из этих ядов, оказавшись в среде, близкой к условиям их привычного обитания, сохраняют все свои смертоносные качества сколь угодно долго — время над ними не властно.
Есть яды, действующие от одного лишь легкого к ним прикосновения, достаточно пропитать ими ткань или, к примеру, намазать стену; такие из них, как мышьяк или аконит, и, просохнув бесследно, нисколько не утрачивают своих качеств. Таким образом, и в глубокой древности не составляло никакого труда запечатлеть на гробнице несущий смерть знак. Вот текст итальянца Бельцони, археолога, еще в конце прошлого века в полной мере испытавшего на себе всю тяжесть фараонова проклятия: «Нет в этом мире места более проклятого, чем Долина Царей. Слишком многим из моих коллег оказалось не под силу работать здесь — в этих склепах не то что двигаться, дышать невероятно трудно. Люди то и дело теряют сознание. Все время приходится работать в облаке пыли до того мелкой, что она забивает не только глотку и нос, но и все поры. Легкие не выдерживают нагрузок; добро б если только пыль — мы дышим удушливыми испарениями, исходящими от мумий. Но и это не все: пещера (или галерея, как хотите), в которой уложены останки, выбита в скальной породе, и с потолка непрерывно сыплется слепящий песок. Мумии лежат повсюду навалом, зрелище это ужасно, и мне стоило немало усилий привыкнуть к нему. Черные стены, мерцающие блики от зажженных факелов и свечей; в неверном их освещении каждый предмет, кажется, оживает, и они о чем-то толкуют между собой; покрытые пылью арабы в набедренных повязках — со свечами и факелами в руках более всего походят на ожившие мумии, и все это вместе образует какую-то жуткую мистерию...
...Однажды, не разобравшись толком в темноте, я присел, полагая, что подо мной — каменный выступ; оказалось, это мумия, мгновенно расплющившаяся под моей тяжестью. Напрасно я пытался опереться хоть обо что-нибудь — руки хватали пустоту, потом раздался тяжкий треск, какой-то шелестящий шум; мумии словно сами полезли из лопающихся гробов; человеческие останки, куски рваных бинтов и пыль, все пожирающая пыль... Не помню, сколько я провел времени не шелохнувшись, пока она не улеглась...»
Перед тем как войти в гробницу, Говард Картер всегда проверял, насколько токсична ее атмосфера. Естественно, постарался он уберечься и перед тем, как посетить Тутанхамона. Уберечься — да, но как? «Настал наконец этот момент,— пишет Картер, вспоминая, как он подошел к погребальной камере фараона.— Руки дрожали, но в верхнем левом углу все-таки удалось проделать небольшую дыру. Там, внутри, тьма стояла кромешная, на всю глубину, на какую только могла пролезть железяка, которой я и пробил эту дыру. И всюду — пустота... Тогда я просунул внутрь зажженную свечу, чтобы убедиться, что там нет газов...»
Кстати, о свечах. Надо думать, Картер пытался обнаружить газы, скопившиеся вполне естественным путем, но ничто не мешало современникам фараона применить свою методику отравления — ну, той же атмосферы, скажем. Так поступали, обладая при этом куда более скудными познаниями в этой области, в эпоху средневековья. Вот один из самых распространенных и простеньких методов: намеченная жертва зажигает свечу, фитиль которой пропитан мышьяком... Принято считать, что именно так отправили на тот свет святейшего папу — Клемента VI.
Возникает лишь один вопрос: оставались ли зажженными свечи в погребальной камере перед тем, как ее опечатать? В таком случае, ядовитые газы со временем лишь настаивались бы там, густели, но отнюдь не испарялись, и, открыв дверь, грабители в буквальном смысле слова сходили в могилу. Поистине нет лучшей западни, чем хорошо замурованная гробница!


Он весь превратился в слух. Казалось, что услышит голос даже с улицы, но все равно постоянно вертелся, получив к перерыву два замечания от режиссера.
Саша Базаров, который догадывался о его отношении к Угаровой, вызвал его на «терки».
- Гриша, что с тобой? Опять старая болезнь?
Антиподов закусил губу, силясь сдержать эмоции, только пальцы нервно барабанили по заднику декорации, по тому самому месту, где виднелась черная надпись, сохранившаяся с предыдущего сериала – «Спальня Угаровой». Саша зафиксировал взгляд на надписи, хмыкнул:
- Тебе бы туда, да?
- Издеваешься? – буркнул Григорий.
- Нет. Ты абсолютно не в себе. И не можешь собраться. Так что, сам понимаешь, это уже не только твои проблемы…
Григорий молчал, опустив голову. Конечно, он понимал, что подводит всех, но ничего не мог с собой поделать – это было сильнее его.
- Послушай… Она приедет не раньше четырех.
- Да? Это точно? – не удержался он от вопроса.
- Абсолютно. Хотя, сейчас она уже в городе. Они прилет снимают. Потом перерыв часа два и сюда. Так что, до четырех можешь не озираться.
- Спасибо, - Антиподову было неудобно.
- Ладно, проехали. Пошли работать?
- Да. Подожди… Скажи, а ты откуда знаешь?
- Догадался.
- И… многие догадываются?
- Не думаю.
- А ты откуда?
- Я? Кое-что видел и кое-что слышал. Это – к вопросу об огласке. Если вы не хотите стать достоянием общественности, то нужно быть поосторожнее.
- Так ведь почти ничего не было?
- Тем более. И не забывай, что у нее есть муж. Кстати, отличный парень. Именно поэтому я думаю, что у тебя ничего не получится.
- Ну, это мы еще посмотрим…
Базаров положил ему руку на плечо:
- Извини, но удачи я тебе не желаю. Подумай о том, что будет потом – в случае, если ты добьешься. Это станет трагедией для вас троих, и для всех нас, если это произойдет до конца съемок. Поверь моему опыту – когда с катушек рвет, никакой профессионализм не помогает: хоть ты Качалов, хоть Ричард Гир. Есть вещи, которые не поддаются контролю.
- Не переживай. Все будет нормально.
- Твои бы слова да Богу в уши. Все, пошли.

Катя вышла из подъезда. Она изменилась после поездки… Одеться совсем уж по-египетски еще что-то мешало, но мрачные бабушкины тряпки сменились на скромный деловой костюм, и никакая одежда не могла уже скрыть её проявившуюся женственность.
Едва сошла со ступенек, как чуть не попала под колеса черного джипа. Завизжали тормоза, и из остановившейся машины вышел довольный Воропаев.
- Вы опять меня чуть не сбили!
- Я - вас? – едва оправившись от испуга, возмутилась Катя, - Что вы здесь делаете?
- Да вот, квартиру покупаю по соседству!
Второй раз испугать не удалось, на это Катюша только скептически улыбнулась.
- Хорошо. К делу. Вы в ЗимаЛетто направляетесь? К двенадцати? Значит, нам по пути. И нам с вами нужно поговорить.
- Я в этом не уверена.
- Вы же не знаете того, что знаю я. Я уверен, что могу Вам рассказать кое-что интересное…
- Нет…
- Кстати, поездка пошла Вам на пользу… Я едва узнал Вас. Вы просто необыкновенно похорошели.
- И все равно с Вами я не поеду. Поговорим в ЗимаЛетто.
- Екатерина Валерьевна, Вы не понимаете. Это очень серьезно. Да не бойтесь, я же не маньяк!
- Чего вы хотите?
- У меня к вам есть разговор, который может быть полезен нам обоим… Садитесь. Садитесь!
- Хорошо…
Катя сдалась под его напором и села на переднее сидение, Воропаев услужливо захлопнул дверцу. Поехали.
- Что Вы хотели мне сказать?
- Ну, например, то, что Жданов-старший уже не хочет прекращения процесса. Более того, он хочет, чтоб все оставалось по-старому.
- Это невозможно! У Павла Олеговича были другие планы!
- Его планы резко поменялись! Да сами посудите, что будет, если Вы передадите им ЗимаЛетто! Вы же все понимаете. Ему нужна ваша помощь. Вам придется вернуться. В нашу теплую компанию… - Саша засмеялся.
- Нет! Я не могу… Чего вы от меня хотите?!
- Во-от… Вот это уже другой разговор, вот это уже другие вопросы! Проедемте-ка со мной в кафе, Екатерина Валерьевна. Там, за завтраком все и обсудим.

Малиновский в поисках Жданова-младшего догадался заглянуть в приоткрытую каморку. Там и застал погруженного в себя друга.
- О, решил сменить обстановку на более аскетичную? Или ты ушел в подполье?
Не реагирует. После паузы все-таки вяло повернулся:
- Что?
- Работаешь, говорю?
- Да нет, просто думаю.
- А… Хочешь её увидеть?
- Кого? … Я? Нет!
Все так же в прострации Андрей встал, прошел к двери…
- Нет, в смысле боюсь… Боюсь ей в глаза смотреть.
- Знаешь, что я думаю? Тебе обязательно надо с ней встретится. Голову на отсечение даю, что как только она появится в зале, твою любовь как рукой снимет.
Андрей, глубоко вздохнув, вышел из каморки и встал у окна.
- Сколько раз тебя можно просить?…
- Нет, я серьезно! Вот увидишь – тебе только казалось, что она тебе нравится. Ну, это как дурной сон! Да, просыпаешься и бе-е-е… Сразу понимаешь, как глупо то, что тебе только что приснилось.
Жданов обернулся, медленно подошел к Малиновскому.
- Не знаю…
- А я знаю. Ты хотел спасти компанию. Ты так сильно этого хотел, что поверил в свою любовь к Пушкаревой.
Малиновский. Ему легко. Для него все просто. Рыжий Клоун, размахивает руками, захлебываясь своей проницательностью:
- Но как только твоя возлюбленная появится в Зималетто – ты сразу поймешь, что она еще ужаснее, чем в самый первый день, когда ты её увидел.
- Хватит, Малиновский.
Андрей очень устал. А Малиновский никак не может увидеть под маской «плейбоя Андрюши Жданова» бледное, как смерть, лицо Пьеро с глазами, полными вселенской печали, и нереально огромными слезинками на щеках.
- Ничего не изменится. Это я раньше был не в себе – до того, как встретил Катю… А теперь. Теперь я на удивление трезво смотрю на жизнь.
Долгий взгляд на крыши-крыши-крыши, подпирающие серое небо.
- Только вот уже поздно.
Синяя слеза мелодично дзинькнула, разбившись о камень.
Разбить души твоей окна
И вставить новые стекла



Базаров сдержал обещание – получив сообщение о том, Угарова подъезжает к студии, сделал перерыв и предупредил Гришу.
Тот сразу занял выжидательную позицию в коридоре, надеясь на то, что встретит ее первым. Но первым он только смех ее услышал – веселый, заливистый; на смех этот выскочило еще несколько человек; заорали, загомонили дружно, приветствуя. А он рванулся, не замечая никого вокруг:
- Нелька!
Подхватил на руки и закружил, с восторгом прижимая к себе.
- Ты с ума сошел! – протестовала она, но он не слышал. Наконец, опустил и обнял:
- Я так скучал! Чуть с ума не сошел!
- Я тоже скучала… Гришенька, осторожнее, все смотрят.
Тут уже и девочки подскочили, забрали ее дальше обнимать и тискать.

Кафе. Воропаев вежливо и обходительно охмурял настороженную Пушкареву.
- У меня, Екатерина Валерьевна, к Вам чисто деловое предложение. Я предлагаю Вам оформить доверенность на управление Никамодой на меня. Убьем сразу двух зайцев. Правда, это предложение очень заманчивое?
- С чего вы решили, что оно заманчивое? – разволновалась Катя, - Да, я ушла из ЗимаЛетто, но у меня было время подумать. Мой уход был спонтанным и я, возможно, уже пожалела о нем, поэтому предложение Павла Олеговича может оказаться как нельзя кстати.
- Хорошо, а как Вам представляется ваше возвращение? Вы понимаете, что вам придется работать вместе с нами! Вам придется наблюдать Милко, Киру, питающую к вам особые чувства, лицезреть физиономию любителя женской красоты – Романа Малиновского… Ну и, конечно, всеми нами любимого Жданова – младшего. Вы все еще их ненавидите? Вам придется с ними общаться, пока ЗимаЛетто не расплатится с долгами, а на это, возможно, уйдут годы. Эти люди будут при встрече с вами натягивать вымученные улыбки, а в душе мечтать поскорее избавиться от вас. Как вам такая перспектива?
Катя спрятала в ладони изменившееся лицо… Глаза налились слезами. А ведь все будет так, как он говорит! Собралась с мыслями, спросила дрогнувшим голосом:
- Почему я должна ему доверять?
- Два варианта на выбор: либо просто верите мне на слово, либо следуйте простой логике.
- Я не могу верить Вам на слово.
- Хорошо. Тогда давайте порассуждаем: ПалОлегыч управлять компанией не хочет – у него дела в Лондоне. Андрюшеньке пост теперь никто не доверит, Вы сами понимаете. Остаюсь только я. В самом деле, ну не Кира же с Маргаритой, и, тем более, не Кристина… Сами понимаете.
- Понимаю…
- Не забывайте еще, что на прошлом совете Жданов прошел с перевесом в один голос. Сейчас Кира будет голосовать за меня.
Катя удивленно посмотрела на Воропаева. Кажется, он сам не понял – что сказал. А сказал он то, что Кира не станет поддерживать Андрея, и это означает только одно – они расстались. Но – стоп, Пушкарева! Какое тебе дело до Жданова? Он все равно тебя не любит – с Кирой ли, без Киры. Если он не с Кирой, значит, довольный жизнью и отсутствием контроля, рассекает с верным оруженосцем по злачным заведениям. Облепленный модельками. Но тебе до этого нет ровно никакого дела. Потому что он для тебя – в прошлом, а в настоящем у тебя Миша. На сердце потеплело при воспоминании о нем.
- Мне в любом случае нужно подумать.
- Да, пожалуйста, хоть до двенадцати, но ни минутой больше. Я оставляю вас – скоро вернусь.
Катя посмотрела на часы: без двадцати.


Нелли даже глазом моргнуть не успела, как тайфун по имени Гриша Антиподов схватил ее на руки и закружил в слепом восторженном танце, а потом крепко обнял, прижав к себе так, что она едва не задохнулась.
Она не хотела признаваться даже себе, что в эти минуты поняла – как сильно ей не хватало его; даже его дурацких шуточек – и то не хватало. Ей были приятны его объятия, и руки, сжимавшие тело, казались очень родными. Жар от его тела прожигал насквозь, она чувствовала его радость, его нетерпение, наконец, его желание. И вот это, последнее, помогло ей прийти в себя:
- Гришенька, осторожнее, все смотрят…
Они еще успеют пообщаться наедине – конечно, если он умерит свои порывы. Не сказать, что она мучительно переживала измену мужу – для нее та ночь была продолжением сериала, она ощущала себя исключительно Катей Пушкаревой; не смея даже думать о нем, как о Грише. Катя и Андрей. Ромео и Джульетта офисных катакомб. История о любви, фарс которой стал настолько пронзительным, что возвысился до трагедии Шекспира; история, нагло вмешивающаяся в их жизнь, и превращающая их, всего только лицедеев, в подобие Лорензаччо.
И как это прекратить – она не знает. Думала - само пройдет: расплавится в жарких песках Египта и смоется Нильскими водами. Не прошло.
С наваждениями нужно бороться решительно и беспощадно.

А Пушкарева еще совсем ничего не решила. Ей, конечно, страшно возвращаться, но ведь… Это же Воропаев!
И Катя позвонила Зорькину. А Зорькин советует соглашаться.
- Да, наверное, ты прав. У меня новая жизнь, я работаю с Юлианой, я должна вычеркнуть ЗимаЛетто из своей жизни, как будто ничего не было. Но это же Воропаев! Заключить с ним сделку – все равно, что ходить с завязанными глазами по карнизу! К чему приведет его управление НикаМодой – кто знает?
- Пушкарева, без риска никак!
- Не знаю… Не знаю. И времени на раздумья осталось мало.
- Ну, я сказал тебе все, что думаю по этому поводу. Ка-ане-ешна, ты можешь посоветоваться с дядь Валерой, может он тебе что-то дельное скажет.
- Этого еще не хватало! Что я ему скажу? То, что я написала доверенность на Воропаева, потому что Жданова видеть не могу?
- Тогда думай сама. В конце концов, ты же у нас самая умная. Ты справишься, Пушкарева!
- Ну, спасибо, Коля!

Не помог. Катя попыталась еще раз помыслить логически. Без помощи Воропаева. Если он так уверен, что его кандидатура – единственная, почему он встречается с ней ДО собрания? Значит, не настолько и единственная… И… возможно, Павел Олегович решил все-таки управлять сам.
А может, понял, что Андрей способен исправить положение, действуя по намеченному плану. Или еще что-нибудь. Чего Александр не договаривает. Но… явиться в ЗимаЛетто… Даже не то… Будь честна перед собой, Пушкарева – ты боишься не столько ненависти Киры и Милко. Ты боишься увидеть Жданова. И не справиться со своими чувствами.
Надо посоветоваться с Юлианой. Набрала. Черт, абонент не доступен.
Нет, она не может предать Андрея. Не из-за него, из-за себя. Как она сможет жить дальше, радоваться жизни, если Воропаев разрушит компанию?

Из раздумий ее вырвал баритон Воропаева.
- Итак, вы подумали или нужно еще время? Не торопитесь, у вас есть еще минут десять – не меньше. Если хотите, я могу снова вас оставить.

Катя подняла голову… Посмотрела решительно.
И тут подал голос ее телефон. Кто? Миша?
- Извините, Александр Юрьевич, мне нужно ответить на этот звонок.
Воропаев отошел.
- Миша! Как ты вовремя позвонил!
- Катюша, у тебя такой голос… Что-то случилось?
- Да. Мне нужно срочно тебя увидеть. Очень срочно.
- Хорошо. Ты где?


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 04 май 2009, 15:51 
Не в сети
Акын
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 21 ноя 2008, 13:18
Сообщения: 21535
Откуда: Tallinn
Любишь ты держать интригу!
От Катьки Александр получит фигу?
:pooh_lol:
Ой, как ждууууууу!

:missing: :poog_go:
( Египет страшный. Как биологическое оружие точечного поражения)

_________________
Пришли инопланетяне и съели мой мозг! Так что стучите, если я вас забыла.... в голову.
Это любовь несовместимая с жизнью...

Изображение


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 05 май 2009, 20:27 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Larissar писал(а):
От Катьки Александр получит фигу?

еще какую :suicide:


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 05 май 2009, 20:39 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Глава 14

Вспомним признаки недомоганий, которые испытали на себе многие археологи, в том числе и сам Картер. Нам известно, что они напоминают лучевую болезнь. Доказано, что вещество, заряженное радиацией, хранит ее активность под землей куда дольше, чем на поверхности...
Вот еще одна история, которую поведал уже знакомый нам Ванден-берг:
«14 апреля 1912 года, следуя маршрутом Саутгемптон — Нью-Йорк, затонул самый быстроходный, самый большой и совершенный из всех построенных к тому времени лайнеров — «Титаник». Корабль, считавшийся непотопляемым, погиб, налетев на айсберг. Свою таинственную роль в этой катастрофе суждено было сыграть капитану Смиту. Это был безупречной репутации моряк, настоящий морской волк — да мало ли можно дать эпитетов человеку, которому доверили командовать «Титаником»! Безупречен был моряк, без единого пятнышка была его репутация. Но 14 апреля 1912 года едва ли не во всех его приказах, поступках и даже манере держаться явно сквозила какая-то ни с чем не сообразующаяся странность. Сначала он вдруг приказал изменить курс корабля, затем последовало распоряжение предельно увеличить скорость движения; потом, когда уже потребовалось срочно спускать шлюпки на воду, Смит своими действиями внес лишь сумятицу в действия команды; счет шел на секунды, а капитан, казалось, полностью утратил способность принять единственно правильное решение. Когда наконец он ознакомил экипаж с собственным планом спасения, было уже поздно.
На борту «Титаника» находились две тысячи пассажиров, в трюмы его загрузили сорок тонн картофеля, двенадцать тысяч бутылок минеральной воды, семь тысяч мешков кофе, тридцать пять тысяч яиц и... одну египетскую мумию. Лорд Кантервилл вез ее из Лондона в Нью-Йорк. Это были забальзамированные останки прорицательницы, весьма популярной личности во времена Аменофиса IV, о чем говорило и обилие богатых украшений и амулетов, обязательных в таких случаях. Под головой ее лежала фигура Осириса с такой надписью: «Восстань из праха, и взор твой сокрушит всех, кто встанет на твоем пути».
«Мумия была слишком ценным грузом, чтобы держать ее в трюме,— продолжает Ванденберг,— и деревянный ящик с ней поместили в конце концов прямо за капитанским мостиком. Но ведь известно уже, что немало исследователей, имевших дело с мумиями, мучились потом определенным помутнением рассудка — бредили наяву, впадали в прострацию, утрачивали дееспособность. И кто знает— может быть, лучевой «взор» именитой предсказательницы пронзил капитана Смита, и он стал еще одной жертвой проклятия фараонов?..»
Но при чем здесь радиация? И какое она отношение могла иметь к древним египтянам?
Стоит припомнить, что в 1948 году великий ученый-атомщик Луис Бул
гарини решительно заявил на одной из пресс-конференций: «Полагаю, древние египтяне владели законами расщепления атома. Их жрецам были известны свойства урана. Очевидно, радиация служила им надежным средством охраны святилищ и захоронений».
Историк Гонейм, подводя итоги исследований, проведенных целым сонмом ученых-египтологов, заметил: «Главное уже доказано: смола, которой пользовались при мумификации, доставлялась с берегов Красного моря и из некоторых районов Малой Азии и содержала в высшей степени радиоактивные субстанции. Мало того, бинты, которыми пеленались мумии, тоже оказались источниками радиации. Скорее всего и пыль, скопившаяся в погребальных камерах, тоже была облучена».
«Все это приводит к мысли о том,— добавляет его коллега Петер Колосимо,— что древнеегипетские жрецы вполне осознанно пользовались радиоактивными элементами, и не только для того, чтобы мумии не подвергались тлению, но и затем, чтобы грабители захоронений не ушли от возмездия. Возможно, радиоактивность представлялась им одним из воплощений Ра — бога Солнца. Гонейм прав, утверждая, что след этого верования следует искать в древних манускриптах». Скорее всего и более древним культурам был знаком феномен радиации. Известный американский археолог Джатт Берилл, исследуя памятники доколумбовых эпох, обнаружил, что глыбы воздвигнутых древними майя пирамид скреплены неким подобием смолы или пасты, обладающей радиоактивными свойствами.


Она появилась и исчезла, мелькнула в павильонах – то тут, то сям, поздоровалась со всеми, а когда он, решив, что она, наконец-то, немного освободилась от чужого внимания, хотел ее найти, то тут и поймал птичку Обломинго.
- На выезде, - сказали ему.

- Так что, Екатерина Валерьевна? Семь минут осталось. Вы решили?
- Я не подпишу!
- Что-о-о-о? – Воропаев не понял ее ответа, - Екатерина Валерьевна? Вы хорошо подумали?
- Я не подпишу до тех пор, пока не переговорю с Павлом Олеговичем. Если он не будет против, то…
- Зачем Вам говорить с ним! – слишком нервно поинтересовался Александр, и Катя поняла, что приняла правильное решение.
- А что Вы так волнуетесь?
Смотреть снизу вверх было неприятно, но теперь, наблюдая неуверенность Воропаева, ей стало проще.
- Я не волнуюсь!
- Вот и прекрасно. Могу ли я сообщить ПалОлегычу о Вашем предложении?
- Делайте, что хотите! – рявкнул Воропаев и быстро направился к выходу.
Глядя ему вслед, Катя вдруг подумала о том, что все не так уж страшно. Ну, Милко, ну, Кира… Подумаешь, ерунда какая! Сейчас она выглядит очень даже неплохо, вон, ребята за соседним столиком оглядываются, и она им явно нравится. Теперь никто не сможет назвать ее уродиной. Никто!
Она спокойно начала набирать знакомый номер. Так же спокойно сказала Жданову-старшему о том, что сможет прийти в ЗимаЛетто не ранее, чем через два часа. Да, конечно, она все понимает, но у нее срочная встреча, которую никак нельзя отложить. Она сообщила ему о предложении Воропаева и объяснила, что именно Александру все они могут быть благодарны за задержку, ибо, в свете возникших обстоятельств, ей необходима консультация специалиста. Принимать необдуманные решения она больше не станет никогда.
Воропаев замаячил в пределах видимости, пытаясь по лицу Катерины понять: что она собирается делать. Нет, не угадать – она непроницаема.
Подошел, спросил.
- Все в порядке, Александр Юрьевич! Можете спокойно пообедать – я буду в ЗимаЛетто через два часа.
- Но Вас там все ждут!
Катя окатила его таким взглядом, что он поежился. Да какое ей дело до этих «всех»?! Подождут! К сожалению, это самое большое, чем она может их наказать.
- Извините, Александр Юрьевич. После встречи с Вами у меня поменялись планы.
Она поднялась, выпрямила спинку и летящей походкой покинул кафе.
Воропаев удивленно поглядел ей вслед. Он вообще уверен, что это была Катя Пушкарева? Стройная фигурка, гордая осанка, легкая походка… Проницательный взгляд, уверенный голос… Двойник в улучшенном варианте. Почему она не испугалась? И вообще – кто ей звонил, и с кем у нее встреча?

Воропаев, решил проследить за Пушкаревой. Он увидел, что та остановилась неподалеку от кафе; через несколько минут подъехала машина, из нее вышел молодой человек; они явно друг другу обрадовались – возможно, даже слишком. Обнялись, незнакомец потянулся поцеловать Катерину; Александру пришлось вытянуть шею, чтоб идентифицировать поцелуй: дружеский - не дружеский? Ого! Ну, нет, поцелуй, явно, того! Они любовники!
Но теперь Воропаев вообще перестал что-либо понимать.
Итак, Пушкарева направлялась в «ЗимаЛетто». Через полчаса она изменила планы. И, отложив встречу, встретилась с любовником. Он юрист? Или – опытный бизнесмен? А что же пресловутый Зорькин? Пушкарева меняет мужчин как перчатки? Даже Жданов горой стоял за свою помощницу, и, не будь она так страшна, Александр бы решил, что у Андрюшеньки роман с Катериной. А она ведь и не страшна! Красоткой назвать нельзя, но сегодня он увидел очень интересную женщину. Симпатичную, умную, волевую.
Все так странно…


Он скинул ей смс-ку. «Очень нужно встретится». И – о, Боги! Слава Сфинксу! – она согласилась. Ее вечер был свободен. Его – тоже.
Юлечка вот только. Подошла к нему и с претензией в голосе поинтересовалась:
- Мы как, еще вместе? Или…?
- Юль, что за вопрос?
- Мы не встречались три дня, - девушка обиженно надула губки.
- Ну, прости, прости... Я выматываюсь по полной программе, дома валюсь и мгновенно засыпаю.
- А сегодня? Ты же не поздно освобождаешься?
- Сегодня. Да. Нет, сегодня тоже никак, у меня встреча.
- С кем?
- По делу.
- Ты с ней будешь встречаться?
- С кем? – совершенно искренне удивился он.
- С Катей Пушкаревой! – ехидно выпалила девушка.
- Юль… Ты в порядке?
- Ты думаешь, я не видела, как вы сегодня обнимались? Копеин, между прочим, тоже видел и скрипел зубами!
- Юля! Мы с Нелли – очень хорошие партнеры, и не более того.
- Не ври! Все говорят, что между вами что-то есть!
- Ка-а-ак интересно! А почему мне это забыли сказать? Она, кстати, в курсе?
- Перестань надо мной издеваться!
- А ты перестань говорить ерунду.
- Это – не ерунда, я в этом уверена! Я не знаю – как вам удается так шифроваться, но я уверена, что просто так говорить не будут!
- Юля! – он повысил голос, - Я еще раз прошу – прекрати!
- Так. Ладно. Допустим, ты встречаешься не с ней. А с кем тогда?
- Это допрос?
- Ну, если это – деловая встреча, тебе нечего скрывать! Скажи тогда!
Он сдался, чтобы не усложнять и не портить себе настроение.
- Юля, как ты думаешь – сериал будет длиться вечно?
- ???
- Я сейчас снимаюсь только здесь, из театра ушел, как тебе известно. Когда все закончится, мне чем заниматься? На печке сидеть или в горы уйти?
- Не понимаю… При чем тут это?
- При том, что мне предложили роль. Вот по этому поводу и встреча.
- А-а-а! А можно я с тобой?
- Нельзя!
- Ну, почему-у-у-у? А вдруг и мне что-нибудь предложат!
- Вот, когда предложат, тогда и встретишься.
Его вызвали на площадку, прервав неприятный разговор.

Александр продолжил слежку. Эти двое вошли в подъезд совершенно обычного дома. И через полтора часа вышли. Счастливые, интимно переглядывающиеся. Александр захохотал – с всхлипом, клекотом, задыхаясь и захлебываясь своим смехом. Ай, да Пушкарева! Пока все высшее руководство ЗимаЛетто трясется за свое будущее, неладным словом поминая очкастого монстра, этот самый монстр-оборотень, превратившийся в хорошенькую девушку, кувыркается в постели.
Ай, да Пушкарева! Саша уже готов влюбиться в нее, эта женщина достойна Воропаева! Неужели Жданов знал – какая она? Неужели… Неужели он влюблен? Был? Или продолжает любить? Если так… То все становится понятным… Нет. Стоп. А она? Что она? Она любила другого? Как там его? Зорькина? А этот? Этот – кто? Ай, да Пушкарева!
Саша не замечал, что, собственно, уже приехал к зданию ЗимаЛетто, и теперь разговаривал сам с собой, сидя в машине. Если бы кто увидел его со стороны – очень удивился бы. Особенно, сестренка. Потому что братик с завидной регулярностью бил руками о руль, приговаривая «Ай, да Пушкарева!»

Катя с Мишей подъехали к ЗимаЛетто. Переглянулись, и Миша потянулся к Кате с поцелуем, она подалась навстречу, загипнотизированная его взглядом.
- Катюш… Мне с тобой было просто волшебно… Ты уверена, что не жалеешь об этом?
- Нет… - прошептала Катя, - нисколько. Я жалею только о том, что этого не случилось в Египте.
- Почему?
- Мы потеряли столько времени!
- Теперь… ты от меня не убежишь?
- Ни за что!
- Ты больше не боишься?
- Нет!
Катя тряхнула головой, улыбнулась, и выскочила из машины.
Миша, пригнувшись, помахал рукой, Катя салютнула в ответ поднятыми к груди кулачками. Этот жест так странно смотрелся у нынешней Кати. Но весело.

Катя. ЗимаЛетто. Ей вспомнился первый визит сюда. Ну, нет! Той Кати больше нет, не дождетесь.
Лифт. Ресепшен. Девочки не узнали – забавно! Это же я, Катя Пушкарева! Без фанатизма, подружки, мы еще поболтаем – после. Сейчас меня ждет Павел Олегович.
- Голос Пушкаревой, а где сама Пушкарева? – раздался сзади голос Виктории. Катя резко обернулась. - Да не может быть… Этого не может быть…
Из кабинета на шум вышла Кира:
- Что происходит? Пушкарева соизволила явиться?
- Кира, вот она…
Кира… Кира убита… Успокойтесь, Кира Юрьевна, мне не нужна ни Ваша компания, ни Ваш жених! Век бы Вас вообще не видеть!
- Здравствуйте, Кира Юрьевна, - как будто ничего не изменилось. Прежним тоном девочки из кладовки, - Павел Олегович меня вызвал к себе.
Но победная улыбка сияет на ее лице.
- Да, он вас ждет. Пройдите в кабинет президента, - тяжело сглотнув, ответила Кира и скрылась у себя.

Катя вошла в президентский кабинет.
Снова видение из прошлого. Жданов-старший снова поражен, но теперь этого не скрывает:
- Добрый день, Екатерина Валерьевна. Вы прекрасно выглядите. Присаживайтесь, спасибо что пришли. В прошлый раз предпочли не появляться…
- Так обстоятельства сложились, - жестко, отрывисто.
- Я вас не обвиняю.
- Мне не нужна НикаМода. На кого выписать доверенность? Воропаеву я не верю.
- Вы против?
- Я против.
- Тогда… Оставьте ее у себя. И не прекращайте процесс. Поймите меня. Зималетто – дело всей моей жизни. Я вложил все силы, время, деньги, наконец… А вы участвовали в развале и сыграли не последнюю роль…
- В развале?
- А как это назвать?
- Компания выходит из кризиса. Если Вы решили не прекращать процесс, значит, Вы это поняли.
- Но кризис!
- Вы обвиняете меня?
- Нет, но…
- Простите, Павел Олегович… Но если бы Вы больше доверяли собственному сыну… Если бы не махали у него перед носом красным флажком с надписью «Воропаев», этого можно было бы избежать.
- Вы меня отчитываете?
- Нет. Ни в коем случае. Но я всегда удивлялась - как можно ТАК не любить своего сына?
- Почему не любить?
- А что Вы о нем знали? О том, что его тревожило? Что волновало? Чего он боялся, чему радовался? Что? Вы никогда не думали о том – почему Андрей ничего Вам не рассказывал? Поверьте мне – это не самонадеянность и не глупость с его стороны. Ситуация стала такой, какую мы имеем только из-за того, что вы не верили ему! У него был прекрасный план. И план работал – но медленнее, чем нам хотелось. Так ведь – все сразу не бывает.
Катя выдохлась. Устала говорить. Только надеялась, что Павел Олегович правильно поймет ее.
Он смотрел в окно.
Обернулся.
- Почему Вы уверены в том, что Вы правы?
Катя вздохнула.
- К сожалению, никто не знал Андрея лучше меня. Но дело не в этом даже. А в том, что никто не интересовался Андреем Ждановым. Он вынужден был играть в ваши игры.
- Вы так говорите… Я удивлен…
- Чему?
- Вы так его защищаете… Почему же Вы его предали?
- Предала? Не смешите меня. Я сделала то, что должна была сделать. К сожалению, доверенность была оформлена неправильно – но это не нарочно.
- Совет директоров уже в конференц-зале. Все ждут вашего решения.
- Все уже там? – Катя бросает в сторону конференц-зала испуганный взгляд.
- Ну что, Екатерина Валерьевна? Будем бояться акционеров или…
- Или.
- И каково будет ваше решение.
- Я думаю, оно вас не разочарует. Только мне нужно вызвать адвокатов.
- Конечно, вызывайте. Мы ждем Вас в конференц-зале.


Он забрал Нелли от театра - поставил машину в переулке, и через полчаса она, с трудом удрав от поклонников, плюхнулась на переднее сидение:
- Привет!
- Нель… Я очень рад, что ты согласилась встретиться…
- Я тоже, но давай отъедем отсюда, иначе нас сейчас засекут.

- Гриша, я так поняла, что ты хочешь поговорить?
- Да… Но, наверное, не в машине?
- А где, интересно? Ты можешь предложить какое-то место, где нас никто не увидит-не узнает? Жданову с Пушкаревой в этом плане было проще.
- Да… Проблема… Может, ко мне?
- А у тебя в подъезде нет засады?
- Есть…
- В таком случае, машина – самое подходящее место.
- Не думаю… Машина… дежа вю какое-то… Я теперь с трудом переношу серьезные разговоры в машины. Особенно, с тобой.

В конце концов, Гриша договорился с приятелем.
- Как это пОшло, - произнесла Нелли, войдя в квартиру, - чувствую себя Катей Пушкаревой.
По большому счету, Грише это сравнение понравилось. Потому что только это давало надежду на нечто бОльшее, чем просто разговор.
- Ну, я тебя слушаю, - сказала она, устраиваясь на диване.
- Я тебя люблю.
- И это все, что ты хотел сказать? Ты же знаешь, что меня это не интересует.
Он сел на пол возле, обнял ее колени:
- Но что же делать с этим? Ты же понимаешь, что простым усилием воли от этого не избавиться!
- А что ты хочешь от меня? Я тебя не люблю, к счастью…
- Почему – к счастью?
- Потому что у нас нет будущего. Посмотри, - она обвела рукой вокруг себя, - ты мне предлагаешь вот это? Встречи в чужих квартирах?
- Но почему? Мы же можем быть вместе, нормально вместе!
- Нет! У меня есть муж! А эти встречи неизбежно станут достоянием желтой прессы. Пойми – мы не можем себе этого позволить!
- Нель… Ты так говоришь… Значит ли это, что я тебе нравлюсь? Хотя бы немножко?
- Ты опять. Ну, конечно, ты мне нравишься, иначе ничего бы не было вообще, но я совсем не хочу ни заводить интрижку, ни влюбляться.
- И ты можешь это контролировать?
- Пока – да.

Григорий поднялся и прошелся по комнате. Как разговаривать с этой непробиваемой женщиной? Нет, не это… Что сделать, чтоб она его полюбила – так же сильно, как любит он сам? Он открыл бар, изучающе пробежал глазами по этикеткам, достал вино, бокалы.
- Гриша, я не пью.
- Но немножко?
- Нет.
Он отправил бутылку обратно в бар. Сел рядом с ней, приобнял за плечи. Она не сопротивлялась, просто доверчиво прислонилась головой к его плечу. И тогда он достал Сфинкса.
- Смотри…
- Что это? – она взяла фигурку в руки.
- Это талисман. Он исполняет желания.
- Да? И ты свое уже загадал? Кажется, я догадываюсь, что это за желание… - она внимательно посмотрела в его глаза.
У него перехватило дыхание, он обнял ее покрепче. Она чуть повела плечом, склонила голову и спросила:
- А я имею право на желание? Или талисман индивидуальный?
- Не знаю… - честно ответил Гриша, - попробуй.
- Как?
- Ну… попробуй сжать его в руке, только не сильно, и очень-очень захотеть чего-нибудь…
Нелли задумчиво поглаживала пальцами по спине Сфинкса:
- А если я попрошу, чтоб ты от меня отстал?
Григорий тут же выхватил фигурку из ее рук:
- Нет!
Она рассмеялась.

Катя позвонила адвокатам. Потом – Мише.
- Катюша, ты как?
- Пока нормально. Разговаривала только с ПалОлегычем, теперь жду адвокатов.
- Я здесь, как договорились. Если хочешь – я поднимусь к тебе.
- Нет, лучше я спущусь.
Она набрала конференц-зал:
- Павел Олегович, адвокаты будут через полчаса, я их внизу встречу.
Спустилась, нырнула в машину к Михаилу, и дала себе возможность расслабиться, отвечая на его ненасытные поцелуи.
- Кать… Я тебя люблю… Я тебя обожаю…
- Мне так не хочется возвращаться – кто бы знал!
- Ничего. Я подожду. Ты ведь недолго, да?
- Около часа, я думаю. Тебе не скучно тут сидеть?
- Нормально. Я вспоминаю тебя, и мне становится хорошо…
- Миш… Спасибо тебе за поддержку. Я даже не представляю – что бы я делала, если бы не ты!
- Тебе спасибо, что ты со мной. Это такое счастье!

С трудом оторвавшись, Катюша подошла к дверям как раз вовремя – явились адвокаты. Вводя их по пути в курс дела и выслушивая комплименты, она добралась до конференц-зала в самом лучшем моральном состоянии.
Она была уверена в себе и ничего не боялась. Даже встречи с Андреем. Близость с Мишей утвердила ее в мысли о том, что Жданов – не единственный мужчина на свете, и на нем свет клином не сошелся.
Закрыла глаза, глубоко вздохнула и…
- Простите, что заставила вас ждать.
Состояние акционеров было… нет, это неописуемо. А Катя с видом Жанны Д`Арк, только что освободившей Орлеан, заняла свободное кресло.
Только острой занозой тревожил сердце Андрей – он снял очки, и на его лице мгновенно отразилось множество чувств; не было среди них лишь ожидаемых Катей презрения и неудовольствия. Наоборот - он расцвел ласковой умиротворенной улыбкой и, казалось, перестал замечать что-либо вокруг – кроме нее. Отчего он так смотрит?
Но нет, не время думать об этом, сейчас ей нужно держаться изо всех сил. Павел Олегович, как всегда вежливо и корректно объяснил, что только от Екатерины Валерьевны зависит дальнейшая судьба компании.
- Если будем действовать согласно схемы… - начал Катин адвокат.
- Какой схемы? – осторожно поинтересовался Воропаев. Он больше не рисковал нервировать Катюшу; Да что там! Просто не хотел. - У вас их много.
- Согласно официальным документам, содержание которых вам известно, Екатерина Валерьевна Пушкарева, являясь владелицей компании НикаМода, имеет право контролировать все действия Зималетто. Проще говоря, Екатерине Валерьевне как де-факто, так и де-юре, принадлежит компания ЗимаЛетто. Соответственно, она должна возглавить ее.
- Браво! – улыбнулся Воропаев.
- Отлично, просто замечательно, докатились, - Кира, ехидно.
- Это абсолютно неприемлемо! – Маргарита Рудольфовна возмущенно.
И Катя:
- Не стоит так волноваться. Я тоже не хочу этого, и никогда не соглашусь. Есть другие варианты… чтобы я в этом не участвовала.
Изъязвив губы в усмешке, Кира встретилась с ней глазами:
- Мы слушаем вас, внимательно слушаем… -
Катя не смотрела по сторонам, опасаясь наткнутся на глаза Андрея:
- Единственный правильный выход, мне кажется, я должна подписать доверенность… на вас, Павел Олегович.
- С этим все будут согласны! – радостно встрял Александр, - Так что же мы ждем? Осталось только подписать бумаги!
Но Жданов-старший покачал головой:
- Когда я стал президентом, это была временная мера. В расчете на то, что совет выберет Александра президентом. Я готов сделать все возможное, чтобы наша компания стала на ноги, но наибольшую пользу я принесу в Лондоне. Я занимался поиском новых международных контрактов. Единственное, что мне было необходимо - стабильность здесь.
- В таком случае вариантов не так много, - Воропаев выпрямился в своем кресле.
- Всего один. Мы должны просить Екатерину Валерьевну воплотить в жизнь ее собственный антикризисный план.
Катя всем видом выразила свое отношение к этой идее.
- Не надо отказываться, - обратился к ней Павел Олегович. - Подумайте… Вам ведь тоже небезразлична судьба Зималетто…
- Да что же это такое! – Маргарита от возмущения не находила слов.
- Может, нам стоит разойтись по домам, а эта аферистка будет директором? – не удержался и все-таки съязвил Александр.
- А мы – у нее в заложниках, - подхватила Кира.
- Выслушивать ваши оскорбления она не обязана! – быстро встал на защиту «жирной» клиентки Филин. - Надеюсь, что впредь вы не будете обращаться к ней в таком тоне… Дадим слово Роберту Генриховичу.
- Я думаю, что она с легкостью справится, - Роберт Генрихович считает Катю блестящим специалистом. - Но существует два варианта. Можно выбрать формального президента компании: Маргарита Рудольфовна, Кира, Кристина…
Но Павел против:
- Никаких формальных выборов не будет!
Катя растерянно улыбнулась: вот уж этого она никак не ожидала.
- Я не соглашусь управлять Зималетто!
- Не стоит волноваться. Мы все не согласны, и этого не допустим, - успокоил ее Воропаев, похлопывая рукой по бумаге, лежащей перед ним.
Катя поняла – что он имел ввиду: что стоит только подписать доверенность, и она будет свободна.
- Ты действительно хочешь отдать компанию эт… - Марго осеклась, но не смогла справиться с издевательской интонацией, - Катерине Валерьевне?
- Есть другие предложения? – спокойно поинтересовался Павел и бросил многозначительный взгляд на Андрея.
Но тот не реагировал на взгляды отцы, он неотрывно смотрел на Катю.
- Я еще раз прошу Екатерину Валерьевну принять мое предложение. Юридические стороны вопроса обсудят адвокаты. – подвел итог Павел Олегович.
- Ну что ж… Тогда я увольняюсь, - Кира встала со своего места. - Нам двоим здесь не место, Екатерина Валерьевна об этом прекрасно знает.
Катя, внезапно побледнев, тоже встала:
- Не торопитесь, Кира Юрьевна… У меня есть предложение получше…
Она обвела глазами всю компанию.
Внимательный, полный заинтересованности, Павел Олегович. Застывшая Кира крепко вцепилась тонкими пальцами в спинку кресла. Возмущенная Маргарита, готовая бежать за Кирой. Непроницаемый Воропаев. Удивленный Малиновский. Ничего не понимающий Урядов. И, наконец, Андрей. Взгляд абсолютно влюбленный. Как у только что был у Миши. СТОП, Пушкарева! Не забывай, что ты уже не серая мышка, на тебя запал даже Воропаев; так что, этот взгляд ничего не значит. «Прошвырнемся в Марьино, потусим…»
- У меня есть предложение получше… - повторила Катя.


- Почему – нет? Как ты думаешь – хотел бы Жданов разлюбить Катю?
- Не знаю… Нет, наверное…
- Почему?
- Потому, что любить – это счастье.
- И безответно?
Вместо ответа он прочитал стихи.

Любовь неразделенная страшна,
но тем, кому весь мир лишь биржа, драка,
любовь неразделенная смешна,
как профиль Сирано де Бержерака.
Один мой деловитый соплеменник
сказал жене в театре "Современник":
"Ну что ты в Сирано своем нашла?
Вот дурень! Я, к примеру, никогда бы
так не страдал из-за какой-то бабы...
Другую бы нашел - и все дела".
В затравленных глазах его жены
забито проглянуло что-то вдовье.
Из мужа перло - аж трещали швы!-
смертельное духовное здоровье.
О, сколько их, таких здоровяков,
страдающих отсутствием страданий.
Для них есть бабы: нет прекрасной дамы.
А разве сам я в чем-то не таков?
Зевая, мы играем, как в картишки,
в засаленные, стертые страстишки,
боясь трагедий, истинных страстей.
Наверное, мы с вами просто трусы,
когда мы подгоняем наши вкусы
под то, что подоступней, попростей.
Не раз шептал мне внутренний подонок
из грязных подсознательных потемок:
"Э, братец, эта - сложный матерьял..."-
и я трусливо ускользал в несложность
и, может быть, великую возможность
любви неразделенной потерял.
Мужчина, разыгравший все умно,
расчетом на взаимность обесчещен.
О, рыцарство печальных Сирано,
ты из мужчин переместилось в женщин.
В любви вы либо рыцарь, либо вы
не любите. Закон есть непреклонный:
в ком дара нет любви неразделенной,
в том нету дара божьего любви.
Дай бог познать страданий благодать,
и трепет безответный, но прекрасный,
и сладость безнадежного ожидать,
и счастье глупой верности несчастной.
И, тянущийся тайно к мятежу
против своей души оледененной,
в полулюбви запутавшись, брожу
с тоскою о любви неразделенной.


Она молчала…
Он выжидательно смотрел на нее.
- Чего ты от меня хочешь? – наконец, спросила она. – Я не могу дать тебе любви.
Он разжал ладонь и поднес Сфинкса к глазам:
- А он – обещал…
- Я в это не верю…
- Не веришь? Тогда возьми его и загадай, чтоб у нас все получилось.
- Зачем это? – она казалась испуганной.
- Ты ведь все равно не веришь в него… Тогда сделай это просто так, чтоб сделать мне приятное.
Она пожала плечами, взяла фигурку, нагретую его рукой. Внимательно посмотрела Сфинксу в глаза:
- Не знаю… Страшновато как-то…
- Значит, все-таки веришь?
- Нет!
- Тогда…
- Да, пожалуйста… - она решительно сжала Сфинкса в ладони, - Хочу, чтобы исполнилось его желание…
Он непроизвольно втянул голову в плечи, ожидая какого-то знамения. Ничего не произошло.
Она вернула ему статуэтку.
- Гром не грянул. Звезды не померкли и не вспыхнули. Солнце и луна не упали. Все по-прежнему.
У него зазвонил телефон.
- Это Кира, - сказала она.
- Это Юля, - ответил он.
Она хмыкнула.
- Слушаю, Юля… Да, я на встрече… С Катей Пушкаревой!.. Все, не мешай, я не хочу слушать эту ерунду!
Она посмотрела на него:
- Вот видишь. Юля уже волнуется. Нам пора по домам.
Словно в подтверждение ее слов, подал голос и ее аппарат.
- Да, Сереж… В театре… Нет, заезжать не надо, я уже выхожу… Я тоже… Я тоже… Пока.
Она поднялась:
- Вот и все. Мне нужно ехать.
Он не посмел просить ее задержаться.

- Итак, Екатерина Валерьевна? – спросил Павел Олегович.
- Я могу назначить президента по своему усмотрению, без голосования?
Присутствующие зароптали. Жданов-старший призвал к молчанию:
- Да. Конечно. Надеюсь, ваш выбор будет разумным.
- Я тоже надеюсь. Но до этого еще два условия.
- Мы слушаем.
- Финансовым директором должен стать человек, которому я доверяю. Это – мой друг, Николай Зорькин.
Павел Олегович кивнул.
- Второе… Президент не может уволить никого из сотрудников без моего согласия.
С этим тоже все согласны. Но… данное заявление говорит о том, что кандидат находится среди присутствующих. Все переглянулись, Александр пригнулся к столу, он похож на стартующего бегуна. Андрей хмуро покосился на Воропаева – неужели тот успел договориться с Катей? Почему у него такой вид? На что он надеется?
- Ну и… Раз нет возражений по условиям… Я назначаю президентом… Жданова Андрея Павловича.
Немая сцена.
Саша уронил голову на руки. Андрей, напротив, вытянулся, не смея поверить. Маргарита хлопая глазами, недоуменно приоткрыла рот. Кира, которая должна бы радоваться, стиснула кулаки; глаза ее потемнели. Малиновский восторженно посмотрел на друга – вот-вот кинется обнимать его. Урядов ничего не понимает. Павел Олегович пожал плечами.
Пауза закончилась возгласом Маргариты:
- Андрюшенька!
- Только без фанатизма! – усмехнулась Катя.


Последний раз редактировалось NEDO 05 май 2009, 21:29, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 05 май 2009, 20:42 
Не в сети
Фантом
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 14 ноя 2007, 11:11
Сообщения: 7875
Глава 15

Ка — это живая и живописующая проекция человеческого существа, воплощающая в малейших деталях каждую индивидуальность. Ка —это энергетическое тело, защищенное многокрасочной аурой. Одно из его предназначений — обеспечивать единство духовного и физического начал.
Ка — сила могущественнейшая, однако стоит ему покинуть мертвое тело, и он слепнет, становясь неуправляемым. С этих мгновений Ка становится особенно опасен, если его не успокоить, не умилостивить. Отсюда обряды приношения пищи мертвым, заупокойные молитвы, исполненные всяческих увещеваний в их адрес, в этом же — смысл надгробных изображений, детализирующих облик умершего. Эти изображения служили как бы новой опорой, прибежищем Ка, не давая ему покинуть склеп, иначе быть беде: жертвой Ка может стать всякий, в том числе и ни в чем не повинный человек, стоит ему лишь «не показаться» вышедшему из повиновения Ка. Среди египтян, естественно, были чародеи, умевшие, обойдя все преграды, выпустить на волю чудовищную энергию Ка и вполне целенаправленно использовать ее, так сказать, в качестве наемного убийцы. В ту эпоху мало кто сомневался в том, как страшен бывает покинувший мертвое тело Ка.
Люди Древнего Египта твердо верили в то, что могут стать жертвой козней Ка, покинувшего тело своего хозяина, или человека, умеющего направить слепую силу Ка. А если к этому добавить магическую силу слова да еще высокий сан лежащего в пирамиде, становится очевидным, что проклятие фараонов безотказно действовало на умы и чаяния подданных, даже если за проклятиями этими ничего, кроме словесной угрозы, не стояло. Вот почему совершенно очевидно, что инициаторами грабежей знатных захоронений были отнюдь не шайки каких-нибудь оборванцев, людей без роду, без племени: простые люди никогда не отважились бы пойти на такое. Все говорит о том, что разбоем руководили те, кто был в курсе всех тайн и обрядов, сопровождавших покойного, чем, кстати, и объясняется легкость, с которой воры всякий раз обыскивали склеп. Они знали и официальные источники, заранее извещавшие о месте будущего захоронения, расположении коридоров и т. д. Да, видать, и в стране фараонов процветала коррупция...
В свое время исследователей совершенно обескуражило поведение Оремхеба — высшего военачальника, а позже — и фараона, столь уважительно отнесшегося к гробнице Тутанхамона. В самом деле, тут было чему поразиться: известно ведь, что Оремхеб питал особую неприязнь к покойному, чье имя было стерто со стен храмов, с цоколей памятников и стел. Кроме того, уж ему-то отлично было известно, какие несметные сокровища хранятся в смертных покоях Тутанхамона. Столь велика была власть Оремхеба, что он, несомненно, не встретил бы никакого сопротивления среди жрецов, которые, кстати, скорее всего и умертвили Тутанхамона. Словом, все говорит о том, что Оремхеб отказался от идеи ограбления пирамиды убитого фараона, поскольку прекрасно знал, что там скрыта некая сила, одолеть которую он не в состоянии; правда, ему скорее всего пришлось убедиться в этом на собственном опыте— к такому выводу в конце концов пришел Картер, внимательнейшим образом исследовав печати, наложенные на склеп. И вывод этот был однозначен: мумия все-таки была извлечена наружу — спустя несколько лет после захоронения, однако тотчас же ее водворили на место.
Мы знаем уже, что роль смертоносной силы могли сыграть и грибки гистопласмосиса или какие-то токсины, но некоторые ученые выдвинули иную гипотезу: именно в этом случае все зло, идущее от могилы, следует приписать отнюдь не ядам или смертоносным микробам, а необоримой силе Ка.
Известно, что, прежде чем замуровать гробницу, египетские жрецы умерщвляли множество рабов, причем самым медленным и зверским способом. И дело здесь не только в том, что те знали тайны входов и ловушек, которые сами строили. Нет. Дело в другом: их Ка, полное ненависти, муки и отчаяния, концентрировалось в подземном склепе, и горе тому, кто попытался бы проникнуть в погребальную камеру! Неудержимое, слепое Ка — сгущенная ненависть — расправилось бы с ним. Но, наверное, вряд ли это может объяснить наша наука...


Катя оставила акционеров и ушла в президентский кабинет – ей необходимо было собраться с силами для следующего раунда. Первый она, кажется, провела с блеском. Самое главное – она выдержала взгляд Андрея, но никто… никто даже представить себе не мог: насколько ей было трудно. Она старательно избегала смотреть в его прожигающие насквозь глаза, но этот пылающий взгляд чувствовала всей кожей.
Чего еще ему надо? Странно все это…
В кабинет вошел Павел Олегович.
- Вы ждали не этого? – с вызовом спросила Катя.
- Признаться… Вы меня удивили… Я бы предпочел Александра…
- Знаю. Однажды, очень давно, я сказала Андрею, что сделаю все возможное для того, чтоб Александр никогда не занял этот кабинет. Пришла пора исполнить обещанное.
- Вы изменились, Катя.
- Да. Тому были причины. И Ваш сын сыграл в этом не последнюю роль…
Павел вглядывался в ее лицо. Что там между ними произошло?
- Катя… Что произошло между Вами и Андреем? Вы прекрасно сработались, тандем был неподражаемым… И вдруг… Что случилось?
- Это уже неважно, Павел Олегович. Все в прошлом, и теперь счета почти оплачены.
- Еще суд, - напомнил Павел.
- Вы можете не волноваться. Теперь все пойдет как по маслу. Андрей повзрослел, приобрел опыт, и больше не совершит ошибок. Николай Зорькин – прекрасный специалист, он поможет. А если что – на помощь всегда приду и я. Вывести ЗимаЛетто из кризиса для меня - дело чести. Поверьте.
- Хорошо. Надеюсь, Андрей с Николаем не станут скрывать от Вас реальное положение дел.
- Андрей ничего не станет скрывать и от Вас – если Вы будете воспринимать все спокойно, не станете грозить отлучением от компании и поможете советом, если он будет нужен.
- Вы мудры не по годам… - усмехнулся Павел.
- Нет, - покачала головой Катя, - К сожалению, нет.

В кабинет заглянул Борис Филин:
- Екатерина Валерьевна, Павел Олегович, Вы можете пройти в конференц-зал?

Остался последний вопрос – адвокаты завтра поедут в суд, дабы убедить судей, что собственники сами разберутся со своими отношениями. Кто будет представлять ЗимаЛетто?
У Андрея этот вопрос затруднений не вызвал – конечно, он. Они с Катей обменялись взглядами – что там увидели? Что успели увидеть, если Катя постоянно отводит глаза. Но не убегает. Она еще нашла в себе силы назначить на завтра собрание по поводу новой стратегии. Никого лишнего не пригласила – она, Зорькин, Андрей и Павел Олегович.
Александр было возмутился, но Катя твердо ответила, что все решения будут доведены до остальных акционеров своевременно – на обсуждении же им нечего делать.
Все. Теперь она, наконец, может уйти.
Выскользнула в приемную – так, где спасительный телефон?
- Миша! Мишенька, все!.. Да!.. Да!.. Сейчас иду… Только чуть-чуть еще задержусь с девочками… Нет, не сейчас, конечно, но они так быстро меня не отпустят… Вечером?.. Господи, что за вопрос?.. Сегодня я весь вечер хочу быть только с тобой!.. Да-а-а-а… Целую!
Обернулась – и увидела тяжелый взгляд Андрея, привалившегося к стене.
У меня больше нет к нему претензий, - сказала сама себе. По большому счету, вся эта встряска была мне необходима, иначе так и прожила бы всю жизнь в пыльной кладовке. И, в конце концов, до всей этой истории, он единственный воспринимал меня как человека.
- Кать… Мы можем поговорить? – раздался его голос.
- Андрей Палыч… Все планы на будущее мы обсудим завтра.
- Я не о компании. Хотя, спасибо за доверие… Я не ожидал…
При слове «доверие» Катя вздрогнула.
- Не нужно благодарности, Андрей Палыч. Я восстановила то, что было из-за меня разрушено.
- Кать… - он подошел совсем близко, едва не касается ее рукой, запах его парфюма, как всегда, вскружил голову.
Катя непроизвольно отодвинулась.
- Кать… - нам нужно поговорить о нас с Вами…
- Нас с Вами? – бред какой-то! Что ему еще надо? – Что значит: нас с Вами? Я вернула Вам должность! Завтра мы обсудим стратегию и, я уверена, через полгода ЗимаЛетто полностью встанет на ноги.
- Катя! Это все не то! Я люблю тебя!
Они оба не видели, что в дверях застыла Кира.
- Андрей Палыч, не начинайте сначала. Я больше не верю в эти слова, Вам больше не удастся меня обмануть.
- Кать, - он снова шагнул к ней, взял за руку, - Катя! Это правда!
- Нет, - вырвалась она. – Это не может быть правдой!.. Да хоть бы и было! Уже все в прошлом!
- Да почему? Мы можем начать все сначала, Катя, вот увидишь, я…
- Андрей Палыч, не нужно ничего начинать. У Вас есть невеста…
- Да Кира давно ничего для меня не значит! Я…
- А у меня есть жених…
- Это Зорькин, что ли? – ощетинился Андрей.
- Вы прекрасно знаете, что Коля никогда не был моим женихом. Нет, не Коля. И, извините, я тороплюсь, Михаил уже ждет меня внизу.
Катя развернулась к дверям:
- Нет! Катя, ты – моя! И я тебе это докажу!
- Прощайте, Андрей Палыч!
Катя ушла, а он, сжимая кулаки, остался стоять а приемной.
- Андрей! - хлестнул сзади голос Киры.
Он замер. Кира все слышала?
- Андрей… Как… как ты мог? Ты обещал!
Он развернулся на каблуках – лицо почерневшее, в глазах стоят злые слезы:
- Что? Что я обещал? Не любить Катю? А разве я могу?
И он, махнув рукой, широкими шагами вышел из приемной.

- Кира, - легла ей на плечо рука брата, - Кира, может, хватит унижаться?
- Саша? – затравленно обернулась она.
- Кирюша… Я только что все слышал… Что-то мне подсказывает, что услышанное не было для тебя новостью, так?
- Да… - упавшим голосом ответила Кира, - Я уже знала об этом…
- Тогда – зачем он тебе?
- Я… я… люблю его!
- А он любит Пушкареву! – Саша сощурил глаза, - и я могу его понять…
- Что?! САШКА?!
- Кирочка, тебе надо понять одну очень простую вещь – мужчины любят сильных и недоступных женщин, а не тех, кто цепляется за полу их пиджака.
Ты была сильной и гордой, куда это все делось? Забудь Жданова, стань прежней Кирой, и ты найдешь настоящего мужчину – своего. Понимаешь, Кирюша – СВОЕГО мужчину! Не надо цепляться за чужого.
Он обнял всхлипывающую сестренку за плечи:
- Пойдем в твой кабинет, тебе нужно успокоиться.

Разумеется все это слышали и Павел с Маргаритой.
- Марго… Я не понял… Андрей любит Катю?
Маргарита, отведя глаза, кивнула.
- Погоди… Ты так спокойна… Ты ЗНАЛА об этом?


- Стоп! Снято!

- Гриша! Ты мне можешь сказать – мы с тобой встречаемся или все кончено?
- О чем ты?
- Все о том же!
- Да нормально все, Юль. Если хочешь – сегодня вечером.
- А ты – хочешь?
Поглядел на нее, усмехнулся:
- Когда не захочу – ты узнаешь об этом первой. Извини.
И пошел посмотреть вызывной лист. Что-о-о-о? У Кати постельная сцена с Михаилом?
Откуда?
Нашел Базарова:
- Саш… Разве у Кати с Михаилом серьезно?
- Да, а что?
- Но… вроде, по сценарию, там ничего не было?
- Мы изменили сценарий.
- Почему? – слишком громко, слишком нервно проговорил это.
- А что ты так волнуешься? – Базаров внимательно посмотрел на него.
- Ну… как… там ведь…
- Гриша, послушай меня… Вот лично для тебя – это благо. У вас больше не будет любовных сцен, и твое наваждение пройдет.
- Слушай, это мне решать – что мне надо!
- Пока не закончим съемки – мне. Займись лучше Юлей.
- Да идешь ты, пляшешь!

Отошел, зубами поскрипывая. Постельная сцена, черт возьми! С Мишей!
А вот заглянуть в павильон не дали – выгнали всех. Злился, но, впрочем, понимал – эти эпизоды самые сложные. Держи руку так, поставь ногу здесь. Наклонись и не шевелись. А когда женщина тебе не безразлична? Когда она вызывает желание? Когда неосторожное движение может продемонстрировать окружающим – какое сильное желание она вызывает. Он, в общем-то, был рад, что сцены Андрея с Катей были целомудренными – так проще контролировать себя.
Но его так и подмывало посмотреть – как это будет у них с Мишей. Так же? Или откровеннее, ведь он – ее муж, и они могут позволить себе больше.
Он уже не просто злился, он уже был в бешенстве. Растерзать ненавистного соперника на кусочки – вот чего ему хотелось.
Ушел в актерскую, свалился на диванчик и тут же уснул – сказались почти бессонные ночи.
А во сне снова приходил Сфинкс. Улыбался, в ответ на его вопросы утвердительно качал головой. Неужели?
И он понимал – он что-то еще должен сделать, что-то такое… что сдвинет дело с мертвой точки, что нарушит равновесие.
Вот только – что? Если бы он был в Египте, он пришел бы к Сфинксу…
Стоп! А это идея!

Андрей кинулся было за Катей, но отец остановил его.
- Папа, потом! – попытался отмахнуться сын от отца, но не тут то было.
- Что у вас было с Катей? – не отвлекаясь на постороннее, спросил Павел, едва они зашли в кабинет, - Не вздумай врать – я слышал, что ты ей кричал. И Ваш разговор с Кирой.
- В ЗимаЛетто слишком тонкие стены? - спросил Андрей.
- Некоторые слишком громко кричат, - ответил Павел, - Итак?
- Ничего особенного. Я ее люблю! – с вызовом сказал Андрей, раскачиваясь на пятках.
- И давно?
- Да. Давно.
- А она?
- До некоторого времени я считал, что наши чувства взаимны… Но потом… Я совершил подлость… И теперь она не хочет меня даже слушать…
- А ты?
- Папа, я люблю ее больше жизни.
- А Кира?
- Кира знает.
- И что?
- Кира считает, что у меня это пройдет… Но я так не думаю – мне не нужны другие женщины, я их не замечаю… Она - женщина моей жизни, я для нее готов на все… Вот только… ей это не надо… - Андрей подошел к окну, прислонился лбом к холодным стеклам, - А я без нее и дышать не могу…
- Андрей… Мне кажется, ты ошибаешься…
- В чем? – резко повернулся Андрей, - В том, что люблю? Ты сейчас, как мама, начнешь меня убеждать, что это только наваждение, что все пройдет?
- Мама тебя в этом убеждала?
- Да.
- Я не думаю, что она права…
Андрей с надеждой поглядел на отца – неужели найдется хоть один человек, который поймет, не будет осуждать и… может быть, поможет?
- И еще мне кажется, что Катя не так уж плохо к тебе относится…
- Ты из-за должности? Нет. Она считает, что меня интересует только компания, а наш с ней роман был только для того, чтоб контролировать ее. Никамода… Фальшивые отчеты… И пост она мне швырнула в лицо – как пощечину.
Андрей теперь сидел в кресле, уронив лицо в ладони, говорил глухо:
- И главное – она совсем не хочет меня выслушать… И не хочет дать мне шанс все исправить…
- Андрей, перед собранием она тебя защищала. Говорила, что я неправильно к тебе относился. Она отказалась выписать доверенность на Александра – потому что обещала тебе, что сделает все возможное лишь бы сохранить пост за тобой. Она очень горячо тебя защищала. Я еще тогда подумал, что все это неспроста…
- Папа! Но у нее есть другой мужчина. Жених! – она сама так сказала!
- А ты не подумал, что она сказала это, чтобы защититься. Ведь, если она тебе не верит… Возможно, ей нужен кто-то, чтоб забыть тебя.
- И что мне делать?
- Не опускай рук. Попробуй завтра все-таки поговорить с ней. Спокойно.
- А сегодня?
- Мне кажется - сегодня не стоит. Она очень устала от собрания…
- А я не могу спокойно ждать завтрашнего дня – ведь она сейчас с ним!
- Не наделай глупостей, сынок.
Павел Олегович собрался уходить, Андрей остановил его у порога:
- Папа! Так ты не против Кати?
- А почему я должен быть против? – улыбнулся Жданов-старший, - По-моему, Катя – это такая женщина, о которой можно только мечтать. Только ты разберись в себе, спроси еще раз себя: точно ли она – та, с которой бы ты хотел прожить всю жизнь? Иначе не стоит ничего предпринимать.
И отец ушел, оставив задумавшегося сына одного.


Нервы не справлялись. Прикосновения Юли вызывали протест каждого уголка сознания, каждого лоскутка кожи. Он не мог.
Со стоном отодвинулся:
- Прости… Я абсолютно измочален… И не могу…
Она отвернулась. Прислушался – нет, не плачет. Это хорошо, потому что он не знал – как ему себя вести, если она заплачет.
Так они пролежали молча несколько минут.
- Гриша… - раздался ее тихий голос.
- Да…
- Скажи… Ты… ты влюбился?
- Что?
- Ты ее любишь?
- Кого?
- Давай не будем играть в прятки. Просто скажи.
- Прости… Не хочу ничего говорить… Ничего не хочу… - вжался лицом в подушку.
- Подожди… - она коснулась его спины, он вздрогнул.
Она все поняла и убрала руку.
- Послушай… Сейчас уже поздно, я домой не поеду. Придется сегодня остаться… Но больше я тебя трогать не буду…
- Что? - не понял он.
- Я ж не дурочка. Мне все слишком понятно.
Он вдруг испугался, что она завтра же расскажет всем:
- Юль!
- Не надо ничего. Я же вижу, что ты с ума по ней сходишь. Мне это не нужно.
- Юля! – ну, надо же ей что-то сказать. Утешить. Компенсировать. – Юля, послушай!
Сам взял ее руку.
- Послушай… Да, я люблю ее, но у меня никакой надежды… Почти… Ты можешь никому не рассказывать о моих чувствах?.. Я не хочу ей повредить…
- И делать вид, что у нас с тобой все хорошо?
- Ну… Это было бы хорошо, только… Неправильно…
- Ладно. Давай спать. Не волнуйся.

Он был благодарен Юле за то, что поняла. Утром ему пришла в голову идея – как компенсировать ей ту боль, которую причинил. Все просто – он поможет ей сделать карьеру. Они будут делать вид, что вместе, о них будут писать; И она не пропадет в тени после окончания съемок. У нее будут предложения. А потом, когда их роман всем надоест, они устроят громкий разрыв, и к ней опять будет приковано внимание. А за это время она успеет получить не одно хорошее предложение.
Юля согласилась не сразу – сначала возмутилась; но он ей объяснил выгоду своего предложения, и она, в конце концов, согласилась.
- Ну а ты-то что с этого будешь иметь?
- Не будет подозрений относительно моих чувств. Я действительно не хочу ей вредить


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 78 ]  На страницу 1, 2, 3, 4  След.

Часовой пояс: UTC + 4 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения

Найти:
Перейти:  
Powered by Forumenko © 2006–2014
Русская поддержка phpBB