Глава 8. Не может быть!
Андрей положил телефон в карман и снова притянул к себе Катю.
- Кать… - улыбнулся, - я не могу от тебя оторваться...
Они, наверное, никогда бы не вышли из машины, если бы Малиновский не постучал в окошко:
- Эй, голубки! А если бы первым приехал не я?
Катя испуганно отпрянула от Андрея, а он потянулся за ней – как приклеенный.
- М-м-м… Кать… не уходи… - глаза его закрыты, - Я не хочу идти на работу, я хочу обратно домой – с тобой…
Малиновский постучал снова:
- Эй, ребята! Хватит вам уже, серьезно! Жданов, вылезай.
Жданов нехотя оторвался от губ Катерины и, едва ли не лежа головой на Катиных коленях, недовольно посмотрел через окошко на Рому:
- Что тебе надо?
- Выходи!
Потапкин поприветствовал Жданова с Малиновским, а Катю не узнал.
- Потапкин! Ты почему не здороваешься с Екатериной Валерьевной? – преувеличенно грозно вопросил Жданов.
- Катя? – огляделся по сторонам Потапкин, не понимая – где она.
Катя звонко засмеялась, и Андрей зачарованно загляделся на нее, да и Малиновский тоже восхищен девушкой – точнее, ее новым обликом.
Потапкин, конечно, все равно ничего не понял – до тех пор, пока ему на пальцах не разъяснили, что вот эта привлекательная особа и есть Катя Пушкарева.
Потапкин, в шоке раззевая рот, даже сказать ничего не мог – только руками разводил.
Ромка хотел сразу утащить Андрея к себе, но тот ни в какую, даже на минуту, не хотел оставлять Катю; так, трогательно держась за ручки, они и прошли к себе. У дверей в каморку Катя остановилась.
- Что? – приобнял ее Андрей за плечи, - теперь эта каморка моей принцессе не подходит? Хочешь переехать в кабинет Ярослава?
- Я тебе так быстро надоела?
- Что ты! Тогда давай поставим тебе стол у меня кабинете?
- Нет, Андрюш, не хочу.
- А почему ты так остановилась на пороге?
Она прильнула к Андрею:
- Я не могу в это поверить! Еще вчера… в это же время…
Старая, старая сказка/о бесконечной любви (тута клип)
- Кать! А откуда слезки? – Андрей провел пальцем по ее щеке и, наклонившись, стал нежно сцеловывать слезинки.
- Это от счастья…
С воплем «Жданов, ты здесь?» ворвался Малиновский.
- Малиновский! – продолжая обнимать Катю, обратился к нему Андрей, - а стучать не надо?
- Хм… Ну, да, если вы теперь на работе будете заниматься собой, а не работой, то, пожалуй, придется. Или устройте в Катиной каморке спальню!
- А это идея! А, Кать?
- Балбес! – Катя повела плечиками, - Пусти. В самом деле – работать надо.
Она ушла к себе, а Жданов все никак не мог отвести влюбленных глаз от каморки.
В себя его привел голос Малиновского.
- Эй, Жданов! Так ты мне ничего не хочешь рассказать?
- А что ты хочешь узнать?
- Ну… столько событий! Вы вчера ушли, насколько я знаю, в банк, а потом на встречу с поставщиками. После чего намертво пропали, а вечером я встречаю тебя с девушкой, которая Катю Пушкареву напоминает весьма отдаленно. Что произошло?
Андрей счастливо улыбнулся:
- Что произошло, Малиновский? Произошло то, что я люблю Катю. Просто, никто, кроме меня, не смог разглядеть в Кате ту девушку, которую ты увидел вчера вечером. Даже она сама такой себя не знала.
- Да-а-а… Жданов… Ну, такая Катя – это совсем другой разговор. Но почему – невеста?
- Потому что я сделал Кате предложение. И вчера вечером официально попросил благословения у ее родителей.
- Жданов, ты с ума сошел? А жениться-то зачем? Ну, с Кирой порвал – хорошо, хотя, тебя это еще коснется…
- Наплевать! Малиновский, мне наплевать – что будет с ЗимаЛетто, если рядом со мной не будет Кати! Да, я хочу на ней жениться, потому что хочу, чтоб она всегда была рядом – чтоб была законной женой, а не любовницей! Я хочу прожить с ней всю жизнь, я хочу детей от нее! Понимаешь?
Андрей бегал туда-сюда по кабинету, как заведенный.
- Да остановись ты! Я все равно ничего не понял! Не, я понял, что ты мог знать о ее фигуре. Кстати, совершенно потрясающие формы, я тебя поздравляю. Эх, мой любимый размер! Я только не понимаю – ты наотрез отказался за ней приударить, а потом втихаря чуть ли не в ранг невесты возвел! Не, конечно, теперь за ЗимаЛетто мы можем быть спокойны!
- Ты идиот, Малиновский! Я совершенно не собирался за ней, как ты выражаешься, приударять! Я в нее влюбился – совершенно неожиданно для себя! Я по уши влюбился! Я вообще не сразу понял – что со мной произошло! А когда понял – мне уже не нужен был никто другой! Я не мог ни о чем думать, ничего делать, у меня были переклинены мозги, и я знал только одно: я люблю Катю Пушкареву, люблю так, как никогда никого не любил! И вчера я понял, что не могу больше без нее… И я ее выкрал, забрал, увез в сказку, сказку для нас двоих.
- Боже, Жданов! Пушкин отдыхает. Тебе романы писать надо!
Андрей добродушно засмеялся:
- Меня больше не пробить дурацкими шуточками, Малина. Ты даже не представляешь – насколько я изменился. Все было правильно, Малина, в гадании Амуры – Катя изменила мою жизнь, а я изменил ее жизнь. И все ее мечты сбылись!
Они орали так громко, что Катя у себя в каморке все слышала. Она прикрыла ладошками пылающие щеки и не замечала, что слезы счастья катятся из глаз.
Зазвонил телефон.
- Компания ЗимаЛетто, приемная Президента, здравствуйте!
- Кать, это Маша! Ты куда вчера пропала?
- Да… Мы с Андрей Палычем до вечера по делам мотались.
- У нас собрание Женсовета – завтра Света идет к адвокату.
- Хорошо, я сейчас.
Катя поднялась и… снова опустилась в свое кресло. Она же выглядит совершенно по-другому, и подруги сейчас об этом будут спрашивать. Что сказать?
Она отворила дверь:
- Андрей… Палыч!
Жданов обернулся, оборвав себя на полуслове. Его глаза мгновенно наполнились нежностью и любовью:
- Да, Катенька?.. Только без отчества, ладно?:
- Ладно… Андрюша, можно тебя на минутку?
Малина вскочил:
- Я могу уйти.
- Не надо, Роман Дмитриевич, это действительно на минуту.
Андрей зашел в каморку, обнял Катю и приник в долгом поцелуе.
- Ты меня за этим звала?
- Нет, - улыбнулась Катя.
- Не-е-ет? – притворно возмутился Андрей.
- Но я не возражаю! – и Катя сама потянулась к нему.
Через пару минут они с сожалением оторвались друг от друга.
- Андрюша, меня вызывает Женсовет на совещание…
Жданов улыбнулся:
- Конечно, иди, только недолго!
- Спасибо! Но… что мне им сказать? - и Катя провела рукой вдоль тела.
Озорная мальчишеская улыбка расплылась на лице Андрея:
- Скажи, что ты выходишь замуж – очень скоро. И что вчера твой жених просил у родителей твоей руки.
- Они же начнут вопить – Коля! Коля!
- Скажи, что твои матримониальные планы поменялись, и что жениха зовут Андреем.
- Ждановым?
- Если понадобиться, то – да!
- Но Кира?
- Не бойся. С ней я все решу сам, тем более, что вряд ли она до обеда появится.
- Я люблю тебя, Андрей!
- Я люблю тебя, Катенька!
Малиновский провожал Катю долгим взглядом. Он никак не мог въехать в произошедшее с ней. Перевел взгляд на Жданова и чуть не поперхнулся - видок у друга был еще тот: абсолютно идиотское, по мнению Ромы, выражение лица.
Рома пощелкал пальцами у Андрея перед лицом - чтоб вывести его из состояния ступора:
- Эй, Жданов! Ау!
Андрей очнулся от своих более чем приятных мыслей:
- Что?
- Жданов, ты что? Работать-то будем?
- Конечно, Малиновский! Будем! – Андрей бодро потер ладонью о ладонь, - Ну, где там наша работа?
- Слушай, дружище, ты вот что мне еще скажи, ну, опытом поделись – каково целоваться с железными зубами? Это такие острые ощущения, прости за каламбур?
Лицо Андрея мгновенно стало очень жестким:
- Послушай, Малиновский. Очень внимательно послушай и запомни: я никому не позволю оскорблять Катю. Понимаешь? НИКОМУ! И тебе – тоже. Это предупреждение – первое, оно же – последнее. В следующий раз буду аргументировать кулаком. Понятно?
- Жданов, да ты что?! С ума сошел?
- Я не сошел с ума! Ты еще не понял? Я! ЛЮБЛЮ! КАТЮ! ПУШКАРЕВУ! ОЧЕНЬ! СКОРО! КАТЯ! СТАНЕТ! МОЕЙ! ЖЕНОЙ! И она станет моей женой, Малиновский, не потому, что я хочу спасти компанию ЗимаЛетто, а потому, что это единственная женщина, которая мне нужна. И если передо мной встанет выбор - Катя или компания, я выберу Катю. Понятно это тебе, Малиновский?
- Нет. Не понятно, – совершенно искренне помотал головой Малиновский.
- И еще Малиновский. Насчет зубов. Это так, в качестве ликбеза для тебя: если при поцелуе тебе мешают зубы, то целоваться ты не умеешь. Надо учиться. Ясно?
Катя вышла к ресепшену. Девочки, уже собравшиеся там, не обратили на нее никакого внимания. «Не узнали» - улыбнулась Катерина.
- Ну что, идем? – спросила она.
На голос автоматически повернулось пять голов:
- Катя? – спросила Шура.
- Катя?!! – завопили следом за ней остальные.
- Катька! – бросилась к ней эмоциональная Маша, - Ты такая красивая! Что случилось?!
- Не здесь, - улыбнулась Катерина и кивнула головой в сторону их излюбленного клуба.
Все переместились в туалет.
Конечно, о встрече Светланы с адвокатом все уже забыли, сама Светлана – тоже, всех интересовало только чудесное преображение Пушкаревой.
- Ну, - нетерпеливо подпрыгивала на месте Маша, - рассказывай!
- Вчера мой любимый сделал мне предложение. И официально попросил у родителей моей руки.
- Ой, Катя!
Тут девочки заметили кольцо у нее на пальце. Шура взяла ее руку:
- Это он подарил?
- Да!
- Ой, какой Коля молодец!
Катя покраснела и выдавила из себя:
- Девочки, мой жених – не Коля…
- Не Коля? А кто? А почему? – множество вопросов высыпалось на бедную Катину головку.
- Коля – он просто друг. Я… я не могла вам тогда сказать правду… Такие были обстоятельства…
- Ничего не понимаю, - Амура внимательно поглядела Кате в глаза, - Так кто он?
- Его зовут Андрей…
- Уж не Жданов ли? – спросила до того молчавшая Ольга Вячеславовна.
- Да… он…
Малиновский и Жданов.
- Жданов… Я даже не знаю, что тебе сказать… Ты поглупел на глазах. Ну, ладно, я соглашусь – Пушкарева оказалась очень даже сексапильной девицей, но это же не повод! У тебя девиц были – тысячи!
- Господи, ну как ты не понимаешь – я ее полюбил не потому, что она – сексапильная девица! Катя – человечек совершенно необыкновенный, она умна, у нее светлая душа… она добрая, нежная, преданная… Ее преображение нужно было не мне – ПОВЕРЬ! – оно было нужно ей! Чтобы почувствовать себя уверенной, чтобы она перестала комплексовать!
- НЕ ПОНИМАЮ, Жданов! – Малиновский постучал себя кулаком по лбу, - хоть убей – не понимаю.
Андрей печально посмотрел на друга. Верного друга, который стремительно отдалялся от него:
- Это я не понимаю, Ромка. Я не понимаю, как можно разговаривать о любви с человеком, который о любви только в книжках читал… Знаешь… Мне хотелось бы надеяться, что однажды ты тоже встретишь свою женщину и полюбишь. И поймешь – какое это непередаваемое счастье – любить и быть любимым. Поверь мне – с этим ничто сравниться не может… Ничто!
Женсовет.
- Жданов?!! – все уставились на Катю.
Катя, красная, будто вареный рак, подтвердила:
- Да, он… Я не могла в этом признаться раньше…Амура… - она поглядела на смуглую девушку, - то, что ты гадала, это всегда было только про Жданова…
- Подожди, а Кира?
- Они расстались. Правда, обо мне она еще не знает… Поэтому – очень прошу: то, что вы узнали – пусть это будет пока тайной для других. Особенно, для Киры. Я думаю, она должна узнать все от Андрея.
- Кать, ой, Кать… - Маша, конечно, умирала от любопытства, - но как у вас все получилось?
Катя задумалась:
- Я не знаю… Я, правда, не знаю – как так получилось, что Андрей меня полюбил… Ведь я была такой…
- А что он говорил?
- Я не спрашивала. Я боюсь… Почему-то…
В туалет ворвалась Виктория:
- А! Все, как всегда! А Пушкарева где? Или ее еще нет, опоздала? Ну, я ей покажу!
Катя стояла спиной к Клочковой и корчила Женсовету рожицы, умоляя, чтоб ее не выдавали. Виктория явно была чем-то озабочена, поэтому не заметила Катю, а выскочила за дверь.
- И зачем приходила? – спросила Шура.
А Вика искала Киру – той до сих пор не было на работе, телефоны – ни домашний, ни мобильный - не отвечали. Она сунулась было к Жданову, но он рявкнул на нее так, что Вика поклялась никогда больше в его кабинет без стука не входить.
Женсовет.
- Девочки, давайте мы еще потом поговорим, на обеде, а сейчас и правда работать надо.
- Катя! - изумилась Татьяна, - ну, тебя то теперь твой начальник совсем ругать не будет!
- Но это не повод не работать, - засмеялась Катя, - а то уволит!
Глава 9. За все надо платить
Около входа в приемную Катя притормозила. Там – Клочкова. Как правильно поступить?
Она, прошествовала мимо Виктории, слега тормознула у ее стола и, вежливо сказав «Доброе утро!», направилась прямо к дверям кабинета.
- Э-э-э! – заверещала Клочкова, - а Вы… это… куда?
Тут вышли Жданов с Малиновским. Андрей с нежной улыбкой приобнял Катю за талию и, уводя ее в кабинет, сказал:
- Виктория, прошу мою невесту пропускать ко мне в любое время дня и, особенно, ночи без препятствий. Ясно?
- А-а-а-а…
Малиновский, наблюдавший эту сцену, громко захохотал.
Влюбленные остались наедине. Андрей обнял невесту, его руки медленно блуждали по ее спине и бедрам:
- Кать! Я соскучился… Я хочу тебя так, что ни о чем больше не могу думать!
Катя ответила ему нежным поцелуем.
В конце концов, они закрыли дверь на ключ, и Андрей, посмеиваясь: «Срочно заказываем диван!», потянул Катюшу в каморку.
Кира вышла из лифта. Она была бледная, в темных очках. Ни с кем не здороваясь, пошла прямо к Андрею.
- Вика, Жданов у себя?
- О-о-ой… - прошептала Вика.
- Кира! Кир! – бросилась Виктория к подруге, - Жданов совсем обнаглел! К нему пришла какая-то девица, я ее, конечно, не пускала! А он ее в обнимочку – и в кабинет, и еще хамски так заявляет: «Это, мол, моя невеста, пропускать днем и, особенно, ночью». Во гад, а?
Кира тяжело дышала. Наклонив голову вперед, она решительно подошла к дверям и…
- Кира! Он закрыл дверь на ключ!
Кира рванула.
Андрей застегивал пуговки на Катиной блузке, а она ласково ерошила его взмокшие волосы.
- Девочка моя! – приговаривал Андрей, - Что ж мы с тобой делаем? Мы ж так работать не сможем!
- … Вот! Я опять тебя хочу! – его руки были опять под блузкой, оглаживая ставшее уже таким близким и знакомым тело.
- Андрюшенька, остынь! – уговаривала его Катя, но сама была не в силах сопротивляться, подаваясь навстречу и покрывая поцелуями его обнаженную грудь.
- Не могу! Кать, правда, не могу!
Раздался стук в дверь.
- А ну их всех! – шептал Андрей, расстегивая только что застегнутую блузку, - давай еще раз! Да?
- Жданов, открывай! Я знаю, что ты там!
Влюбленные застыли.
- Тс-с-с-с! – приложил палец к губам Андрей, - Не бойся. Сиди здесь спокойно.
- Что? Что мы будем делать?
- Ты одевайся, включай компьютер, ну и – как обычно. Дверь откроешь только мне.
- А ты?
- А я сейчас… пошучу.
Андрей, на ходу натягивая рубашку и пиджак, открыл дверь конференц-зала.
Вика и Кира.
- Вика, скажи мне: какая она?
- Ну… небольшого роста, бюст такой внушительный. Волосы короткие, в очках.
- Ты ее знаешь?
- Нет… - пожала Вика плечами, - хотя, вроде знакомое лицо, но понять – откуда, не могла… Но, Кир, что случилось?
Кира еще раз пнула дверь и уселась на диванчике в приемной:
- Он меня бросил! Представляешь? Он позвонил вчера вечером и сказал, что между нами все кончено…
В глазах Киры появились слезы:
- Я ничего не понимаю! Ничего! Да, он в последнее время был каким-то чужим. У нас.. У нас с ним ничего не было… Он все время говорил, что очень устал и переживает за фирму… Но… Я чувствовала, что у него появилась другая женщина… И это серьезно… Потому что он не просто устал… Мои прикосновения его раздражали… Он все больше и больше отдалялся… а вчера…
Кира истерически хохотнула
- Вчера он мне позвонил и сказал, что между нами все кончено! А позже вечером позвонила Шестикова и сообщила, что он в «Лиссабоне» с какой-то девицей! А утром… Рано утром я приехала к нему, и он… он просто не открыл мне дверь!!
В этот момент в приемную зашел Андрей.
- Кира, здравствуй. Я тебя искал – нам надо поговорить.
Виктория изумленно уставилась на него:
- Э-э-э, Жданов? Ты же был в кабинете!!
- Я? В кабинете? Вика, у тебя с головой все в порядке? Я был у Малиновского, потом зашел к Кире.
Виктория продолжала пялиться на Жданова:
- Да нет! Ты зашел в кабинет с девицей! Я же сама видела!
- Виктория, сходи, попей кофе, ты спишь на ходу! Кира, пойдем к тебе, нам надо поговорить.
Они ушли, оставив Викторию в состоянии транса.
Кира и Андрей.
- Кира… Прости меня… Так получилось, что я люблю другую женщину… И я не вправе обманывать тебя…
- Андрей! Что ты говоришь, Андрей?
- Кира! Поверь… Я многое бы отдал за то, чтоб никогда и никому не говорить таких слов… Но кому нужна ложь?
- Андрей! Ты говорил, что любишь меня! У нас свадьба…
- Кира… Прости… Ты знаешь, что я тебе сделал предложение из-за голоса на Совете… Но я бы женился… Все равно… Не знаю только – кому нужна была бы эта свадьба…
- МНЕ!
- И тебе тоже – нет. Я же гулял – и ты об этом знала.
- Но ты всегда возвращался!
- Да… потому что мне было все равно.
- А теперь?
- А теперь не все равно.
- Жданов, кто она?
Андрей помолчал. Подумал.
- Ну, что скрывать? Ты все равно узнаешь… Это – Катя Пушкарева.
- Что-о-о-о-о? Катя Пушкарева? - имя разлучницы Кира произнесла с таким видом, будто ей за воротник высыпали ворох тараканов, - Жданов, ты рехнулся? Ты - и это чучело?!!!
- Во-первых, Кира, - очень жестко сказал Андрей, - она не чучело, в чем ты очень скоро убедишься, во-вторых, я не потерплю, чтоб оскорбляли мою любимую женщину, ясно?
- Ты-ы! Ты-ы еще будешь мне указывать! Ты – негодяй, подлец!
- Кира, я был бы негодяем, если бы стал обманывать тебя. Но я не хочу никому врать.
- Я убью ее!
- Не накручивай! Катя ни в чем не виновата. Она меня не соблазняла…
Кира расхохоталась:
- Пушкарева! Ой, не могу! Соблазнительница! Сейчас умру! Да чем ей соблазнять? Железными зубами?
- Я просил тебя не оскорблять Катю!
- Жданов! Ты извращенец! Ну чем? Чем может прельстить Пушкарева?
- Ей очень даже есть чем прельстить мужчину, поверь мне. И она гораздо больше женщина, чем все эти доскообразные модели.
- Что-о-о? Неужели Андрюше Жданову перестали нравиться модели? Ему больше нравится Пушкарева! Держите меня!
Кира повалилась на диван с истерическим хохотом. Андрей постоял немножко, потом тихо вышел. Секретарей на месте не было. Жданов добродушно улыбнулся: «Ну, конечно, такие новости!»
- Виктория! – Вика подскочила, услышав голос Андрея.
- Вика! - очень мягко произнес Жданов, - Кира тебе подруга?
- Ну, конечно!
- Пожалуйста, иди сейчас к ней. Лучше всего будет, если ты ее увезешь домой – ей надо успокоиться.
Андрей достал бумажник и вынул из него несколько крупных купюр:
- Возьми, деньги могут понадобиться, а у нее сейчас лучше не просить.
Вика схватила деньги:
- Жданов, что ты с ней сделал?
- Ничего. Мы расстались, и у нее сейчас не лучшее настроение. Одной ей будет тяжело. Поэтому поезжайте вдвоем, можете отдыхать до конца праздников, встретимся в январе.
Виктория хотела еще что-то сказать, но, помяв в руке купюры, передумала.
Андрей проводил Викторию взглядом, подошел к своей двери и тихо поскребся:
- Катенька, это я!
Через минуту Катя открыла. Андрей увидел ее, и у него в тот же миг потемнело в глазах от желания. Он зажмурился, отгоняя наваждение, но оно не проходило. Тогда он попятился и сел в приемной на диванчик. Катя с легким испугом спросила:
- Андрюша, что с тобой?
Андрей прикрыл ладонями глаза, а потом слегка растопырил пальцы – и там появился лукавый глаз:
- Катенька, я не знаю – поздравлять тебя или сочувствовать, но у тебя самый озабоченный жених на свете!
- Что же делать?
- Немедленно убраться отсюда домой, нам ведь вечером к твоим родителям идти, а я уже не в том возрасте, чтоб постоянно находиться в состоянии… хм… стояния.
Катя подошла к Андрею и запустила пальцы в его шевелюру:
- Я тоже…
Андрей судорожно вздохнул, прижался к ней:
- Катька… какие же мы ненормальные…
Ввалился Женсовет в почти полном составе. Картинка обнимающихся Кати и Андрея привела их в умиление. Они, конечно, беспорядочно завопили, посыпались поздравления, вопросы, просто восторженные возгласы. Раньше они называли красивой парой Киру с Андреем, а теперь сошлись на том, что краше Андрей Палыча с преображенной Катей и быть никого не может.
Виновники торжества смущались, но поглядывали друг на друга и дамочек с довольными улыбками.
Кира и Вика.
Кире совсем не хотелось сейчас разговаривать, но она не могла не поделиться с подругой тем, что Жданов променял ее на Пушкареву.
- Кира, но девица, с которой он пришел – это не Пушкарева!
- По описанию Шестиковой та, что была с ним вчера, тоже не Пушкарева, а вот на сегодняшнюю похожа!
- Так, может, он тебя разыграл? Или отвел подозрение?
- Ну, это я сейчас выясню!
Кира решительно встала.
Женсовет радостно бубнил, окружив наших влюбленных, а они и в самом деле смотрелись вместе замечательно: маленькая хрупкая Катя и широкоплечий, уверенный в себе, Андрей. Он обнимал Катя за талию, от чего она казалась еще более миниатюрной.
- Почему опять никто не работает?
На Киру сначала и внимания никто не обратил: ты, Кира, прости, но ты уже отработанный материал, а у нас здесь сенсация! Тихая неказистая мышка Пушкарева в одночасье вознеслась в ранг принцессы – теперь она уже не девочка из чулана, а невеста президента! Царевна-лягушка скинула свою шкурку.
- Что здесь происходит? – возмутилась Кира уже громче.
Вот теперь на нее среагировали, и Женсовет с пришептываниями «Наша Катя…», «Ну, надо же…», «Андрей Палыч…», «Какая красивая…» нехотя расступился.
И Кира увидела.
То, что видеть ей больно и страшно.
Бывшего жениха, любимого мужчину, ее Андрюшу – ее собственность, обнимающего чужую женщину. Без сомнений, это – Пушкарева, но как? Почему? Она не имеет права так выглядеть, она же – пугало! Чучело! Страшила!
Но все оскорбления застревали в горле комком слез – потому что в объятиях Андрея соперница чувствовала себя уютно, как дома. И ее рука по-хозяйски обнимала спину когда-то Кириного мужчины. Кира, глядя на пару, уже и сама не верила, что мужчина этот принадлежал ей – пусть формально – всего лишь сутки назад.
Они – эта почти незнакомая девушка и этот до боли знакомый мужчина – как будто пребывали в ином измерении, даже не глядя друг на друга, они были друг другом поглощены, связаны невидимыми узами…
Он поглядел на нее такими глазами…
Кира вздрогнула – на нее он ТАК не глядел никогда. А может, и глядел, но очень-очень давно, так давно, что взгляд этот ей незнаком…
И Кира, не сказав ни слова, ушла к себе. Ушла в себя.
Только перед уходом тихо попросила Андрея зайти к ней – на минуту:
- Я не буду устраивать скандал.
Катя опустила глаза, краска залила ее лицо. Ей стало нестерпимо стыдно за свое счастье. Да, Андрей сказал, что Кира – это его проблема, а ей заморачиваться не нужно. Но как не заморачиваться? Она только что разбила сердце сопернице. А если ей – так? Если вот после этих безумно сказочных суток – лицом в грязь, об асфальт, со всего размаху? И растереть ногами, размазать в пыль?
Боль толкнулась в сердце - невыносимо, до слез.
Что здесь делают все эти люди? Чему они радуются? Этой боли?
«Выбирая одну женщину, ты убиваешь другую…»
Хорошо плясать на могиле, Катенька?
Ее рука непроизвольно сползла по спине Андрея и плетью повисла вдоль тела. Другая отцепила от себя руку Андрея.
Взглядом чужим, враждебным, исподлобья – на этого ЧУЖОГО мужчину, который дорог ей до судорог.
Отстранилась. Как трудно отлепляться! Он держит ее своим теплом, но – нельзя! Это чужой мужчина, ей нельзя сюда, это жестоко.
Голову склонила, пряча глаза, и – в сторону.
Андрей обеспокоенно повернулся к ней:
- Катюша, что случилось?
А в глазах – море нежности и любви.
Не смогла признаться. Сглотнула комок:
- Все хорошо, Андрюша. Ты… сходи… к Кире… Я подожду…
Андрей не успокаивался, словно чувствовал, что что-то не так.
- Катенька? Что?
- С Кирой… нехорошо…
- Катенька, не волнуйся. Я сейчас с ней поговорю…
- Иди… - легким прикосновением провела ладошкой по его груди и оттолкнула, - Иди… к ней. Так надо.
Он нагнулся к ее губам. Ответила. Ответила со всей нежностью, что жила в ней.
Иди, любимый. Так надо.
Андрей пошел, оглядываясь – что с Катей? Но ничего, сейчас он поговорит еще раз с Кирой – по-доброму, по-хорошему… Вернется и увезет Катю.
Катя ушла к себе. Оделась. Надо отсюда бежать, бежать без оглядки – тогда Андрей снова будет с Кирой, и ее перестанет мучать Кирина боль.
Быстро вышла.
Маша на ресепшене.
- Кать, ты куда?
Надеть на лицо беспечную улыбку, посмотреть спокойно.
- Мы забыли в машине папку с документами. Сейчас вернусь.
Лифт. Дверь. Улица.
Быстрым шагом до автобуса – хорошо, что сразу подошел.
И снова боль – нестерпимая. Это уже свое сердечко скрутило – дыханья не хватает – БОЛЬНО!
Андрей и Кира.
Андрей сейчас не испытывал к Кире неприязни. Ему было жалко ее. Только жалость – и все. Именно эта жалость заставила прийти еще раз. Никто не виноват в том, что произошло… Никто – и оба. Не смогли сохранить, сберечь то, что когда-то было. Было ли? Когда-то давно – наверное, да. Но не так, как сейчас. И не потому, что оно сейчас и самое горячее, а потому, что такого с ним никогда не было.
Вчера он узнал – каково это: когда оба горят в бушующем пламени. Узнал силу любви. Силу любви женщины. И свою.
- Прости, Кира…
- Андрей! – подняла на него залитые слезами глаза, - Почему?
- Кира… Никто не виноват. И Катя не виновата.
- Она… она…
- Она НЕ ВИНОВАТА! Если бы я любил тебя, то никто не мог бы помешать. У нас с тобой уже ничего не было. Она не заняла твое место, она заняла свое. Так получилось, что ее место – главное. То, что хранилось только для нее.
- Ты СЕЙЧАС так говоришь! Пройдет год, ну, два, и она тебе тоже будет не нужна! Ты легко расстался со мной, с ней будет то же.
- Нет, Кира. С ней – по-другому. Она – другая. И она – моя. Моя до последнего вздоха.
Но Кира не верила. Это – пройдет. Это – пройдет, и он вернется к ней, а она подождет. Нет, не пройдет Кира. ЭТО – оно уже стало частью его. И вырвать можно только с мясом и с кровью. Как сердце. Но жизнь тогда из него выйдет. Останется кукла «Андрей Жданов» - бла-бла-бла, «Здравствуйте, я – Президент ЗимаЛетто», «Я – царь, очень приятно, очень приятно, я – царь…»
Как это объяснить Кире? Как сделать так, чтоб она поняла?
Все сказал. Вроде бы – все. А она продолжает цепляться за прошлое и надеяться.
- Андрюша, я люблю тебя!
Нет. Покачал головой. Глаза грустные:
- Неужели ты сможешь жить с человеком, который не испытывает к тебе ничего, кроме жалости?
Отшатнулась как от удара.
- Прости, Кира… - еще раз, напоследок, - если хочешь, можешь до конца праздников отдыхать….
- Катенька!
Где же она? Андрей растерянно оглянулся по сторонам. Ее нет?
Каморка пуста. И одежды ее тоже нигде не видно. Забухало сердце. Он прислонился лбом к стене – почему-то стало так страшно…
Ах, она же, наверное, с Женсоветом!
Отлегло. Кинулся на ресепшен, а Маша там, улыбается.
- Маша, Вы Катю не видели?
- Да, Андрейпалыч, она спустилась вниз за документами!
- За какими документами?
- Ну, она сказала, что забыла в машине папку с какими-то документами.
От сердца отлегло. И снова кольнуло. Какая папка? Какие документы? И – у нее же не было ключей от машины! Что происходит?
Спустился вниз. Потапкин? Где она? Где Катя? Куда пошла? Что? Какой, к черту, автобус?
Что-то страшное накатывает изнутри – за что? Почему? Катенька, где ты?
Остановился. Схватился рукой за сердце. Как БОЛЬНО!
Но где же Катя?
|