Глава 1
- Ну, ты помнишь! Она нагадала страстную любовь Кати с Николаем! – волновался Андрей.
- Если он в ней что-то нашел, значит, тебе тоже придется! Да-да-да! Уведи Катю от страстного любовника! … Интересное дело наклевывается! – Ромка от волнения не мог сидеть на месте, он потирал руки и бегал около стола.
Но Жданову игра эта не нравилась, очень не нравилась:
- Вот ты, Малиновский, этим и займись!
- Это – гиблое дело! Шанс есть только у тебя! Это я тебе говорю как чемпион в таких играх!
- Какой, к черту, шанс? Я хотел выдать тебе одну страшную тайну: я никогда не соблазнял женщин.
- Ты это как-то по-другому называешь…
- Не в этом дело! Просто я никогда ни за кем не ухаживал… Понимаешь, я не знаю – о чем мне с ней говорить! Ну, какие у нас общие интересы, кроме работы – я не понимаю, я не могу просто вообразить! Ну почему, господи? Ну почему я не взял на работу красивую стройную секретаршу, все было бы проще бы!
- Не скажи, не скажи, дружок! Красавицам доверять нельзя! Да другая не сделала бы и десятой части того, чего добилась Катя! Понимаешь! Катрина – уникальна. Уникальна!
- Вот-вот… Как закрою глаза, тут же представляю себе эту уникальность. Эти брекеты – они преследуют меня! – Жданов для убедительности поклацал рукой, изображая смыкающуюся челюсть.
- Слушай, что ты такой черствый, Жданов? Что ты такой черствый? Ты что, не можешь отблагодарить девушку за все хорошее, что она для тебя сделала?
- Ну, не умею, не умею я благодарить некрасивых девушек! Ну, не умею, Малиновский! Пусть лучше все к черту провалится, но я тебе клянусь! – никогда! Ты слышишь? Никогда я не смогу относится к Кате как-то по-другому!
- Ай, Жданов, не зарекайся!
- Все, отстань от меня! – Андрей взялся за бутылку, стоящую перед ним и щедро плеснул в стаканчик, - Не хочу и не буду. Слышишь? Не буду никогда!!!
Малиновский ушел от него почти в ярости – он еще никогда так сильно не злился на друга. Нет, посмотрите – какие мы чистоплюйчики! Не умею – не могу – не хочу! А потерять компанию – могу и умею. Господи, да что Этот Жданов вообще может? За него все делает Катя – вот кому, на самом деле, нужно быть президентом, а не этому недорослю.
Разозлил его Жданов, разозлил. Не на шутку…
- До свидания, Сергей Сергеевич!
Улица встретила ее резким порывом ветра, Катя поежилась, автоматически задержав шаг и дверь, конечно, тут же слегка прихлопнула ее сзади – мол, проходи, не задерживайся. Вот, всегда так! Хорошо еще, что не поскользнулась; для полного счастья не хватало только этого!
Итак, что мы имеем? – сощурилась Катя, глядя на красотку, встречавшую с радостной улыбкой всех посетителей ЗимаЛетто, - А имеем мы то, что Андрей перестал мне доверять.
- Катя! – услышала она знакомый голос, а, обернувшись, увидела машину. Восседавший в ней Малиновский призывно махал рукой, - Катя, скорее, холодно же, черт возьми!
По опыту Катя знала, что вот кого-кого, а уж ее Роман Дмитриевич звать не может, однако, оглянувшись, с удивлением обнаружила, что никаких красоток, кроме той, что улыбалась с большого плаката, вокруг нет.
- Катя! Екатерина Валерьевна!
- Вы меня? - Катя удивленно ткнула ладошкой себе в грудь.
- Ну! А разве здесь есть еще кто-то? Садитесь!
Катя была настолько изумлена, что даже не спросила – зачем? Она забралась в машину, колючий ветер остался вне салона: хорошо-то как!
Рома искоса посмотрел на нее:
- Ну, что, Катюша, поехали?
До Кати, наконец, дошло – где она и с кем. Предположить, что Малиновский решил ее соблазнить, она не могла даже в страшном сне, но ведь зачем-то она ему понадобилась? И это нужно было выяснить в первую очередь:
- А-а-а… Роман Дмитриевич… А куда мы едем?
- Гм… Даже не знаю - как сказать… - и Рома глубоко задумался.
Кате стало как-то не по себе. Они едут не по делам. А куда? А зачем?
- Р-р-роман Дмитриевич? – осторожно позвала Катя.
- Д-д-да… - очнулся Малиновский от комы, - В общем, так, Катенька… Разговор у нас будет не простой, поэтому лучше всего нам заехать в какое-нибудь тихое кафе и там все спокойно обсудить.
Если он думал, что этими словами успокоил Катю, то глубоко ошибался. Катя занервничала еще больше – вот чего-чего, а таинственности она терпеть не могла. Но Рома уже заткнулся, и, похоже, намеревался молчать.
Кафе было маленьким, очень уютным, тихо играла музыка. Они сели за столик в уголке.
Начать разговор Малиновский смог только после пары порций виски.
- Катя! – торжественно начал он. Помолчал, - Тьфу, черт, Катя… Я, честное слово – даже не знаю: как начать. Вы все равно посчитаете, что я сошел с ума… Знаете, я еще выпью… Боюсь, что в трезвом виде я все-таки не способен…
Сказать, что Катя была в высшей степени заинтригована – не сказать ничего.
Рома выпил еще, отер со лба вдруг выступивший пот:
- Во-о-от… Катя, только у меня к Вам одна просьба… Нет, две. Во-первых, не рассказывайте о нашем разговоре Жданову…
Катя подозрительно посмотрела на собеседника.
- Нет-нет! Не подумайте ничего плохого! Я не собираюсь предлагать Вам взятку и вообще склонять Вас к тому, чтобы как-нибудь навредить ЗимаЛетто и Андрею. Нет, ни в коем случае!
- Ну… если это не во вред… тогда… не скажу… Но…
- Погодите, не перебивайте, я и сам собьюсь. Я, вообще, речь свою репетировал, но, сами, наверное, знаете – как это бывает: одно дело – представлять, а совсем другое – говорить… Вот… Да, и вторая просьба! Возможно, я ляпну что-нибудь не слишком приятное для Вас. Даже – скорее всего, точно ляпну. Увы, тактичность не входит в число моих достоинств, я знаю об этом. Но я Вас уверяю – я совсем не хочу Вас обидеть. И, если я что-то не то скажу, то, пожалуйста, не обижайтесь, не спешите влепить мне пощечину и не убегайте. Выслушайте все до конца, хорошо?
- Ну… я не знаю… после такой вводной…
- Катя, Вы должны знать одно – самое главное! Я не хочу Вас обидеть! И, если Вы согласитесь на мой план, то, поверьте – это будет лучше для всех. Серьезно.
- Я пока могу обещать только одно – я Вас выслушаю, Роман Дмитриевич…
- Вот, спасибо! – Рома глотнул еще раз, - Вы не обращайте внимания, что я пью, это – только для того, чтобы набраться решимости…
- Да, ничего…
- Спасибо! - Рома помолчал, собираясь с мыслями, - В общем, ситуация у нас такова: Андрей сомневается в Вас…
- Я это поняла. Я не поняла только – почему?
- Коля. Коля Зорькин. Кто он Вам?
- Коля – друг детства, я же сто раз об этом говорила!
- А Женсовет считает, что жених.
- Да… я однажды им так сказала, чтоб отстали.
- Но как же гадание Амуры? Я, конечно, в гадания не верю, но все кругом говорят, что предсказания Амуры всегда сбываются? И, если Ваш избранник – не Коля… То… есть кто-то другой?
Катя покраснела до ушей:
- Роман Дмитриевич, я думаю, мои личные дела Вас не касаются! Извините!
- Ошибаетесь, Катенька! Очень даже касаются! Сейчас Вы – хозяйка положения, скажем прямо. ЗимаЛетто юридически принадлежит Вам. И мы с Андреем не можем не волноваться…
- Я никогда!
- Катя, я знаю. Поверьте, и Андрей Вам доверяет! Но… Когда в Вашей жизни появится тот, кого нагадала Вам Амура… И, если у Вас с ним все будет так серьезно… понимаете?
- Я…
- Подождите! Вот ему! – понимаете! – не Вам, а ему не можем мы доверять.
Полыхая маленькими ушками, Катя теребила край скатерти. Вот уж не с Ромой обсуждать такие дела.
- Роман Дмитриевич, Вам совершенно незачем волноваться. Никого не появится. Нет никого.
- Катя… Вы ведь знаете – кто тот мужчина, так? Вы ведь в него влюблены? Значит, не можете не знать.
- Роман Дмитриевич… Как бы ни сложилось… От него неприятностей не будет – это я могу гарантировать чем угодно.
- Вы уверены?
- Абсолютно! Но все равно с гаданием все неправда. В моем случае Амура ошиблась. В этом я тоже абсолютно уверена.
- Катя… Давайте не будем ходить вокруг да около, скажите начистоту… Это – Жданов?
Катя сжалась и зажмурила в ужасе глаза. Уши стали малиновыми, впрочем, как и щеки. «Немедленно уволюсь – пронеслось в голове. И уеду куда-нибудь подальше… Какой позор!»
- Катя… Вы обещали не обижаться!
Катя распахнула глаза, в которых уже начали скапливаться слезинки, с вызовом посмотрела на Рому:
- Да! Да, я его люблю! Но если Вы кому-нибудь скажете!..
- Катя! – Рома не усидел, кинулся к ней и приобнял за плечи, - Катенька, только не плачьте! Пожалуйста! Ну, нет в этом ничего страшного и стыдного, честное слово! Ка-а-ать! Я Вас прекрасно понимаю – разве можно не влюбиться в Жданова!
- Что-о-о-о?
- Нет! Не то, что Вы подумали! – поспешно проговорил Рома, - Я не о себе!
- А-а-а… А я уж испугалась!
- Во, Катя, Вы уже шутите, значит, все не страшно! Да?
- Да… - но все-таки всхлипнула.
- Катя… Катя, послушайте меня… Если предсказания Амуры всегда сбываются… значит… ну?
- Что?
- Значит, Андрей может полюбить Вас!
- Чушь! – печально сказала Катя.
- Совсем не чушь! Просто… его надо к этому подтолкнуть…
- Угу… - Катя усмехнулась, - приковать наручниками к батарее и не кормить. «Мой папа прикажет бить тебя палками, и ты, как миленький, меня залюбишь!»
- Это… Вы что процитировали?
- «Красную шапочку». Ну, фильм…
- А, вспомнил! Это вредный пацан говорил!
- Да…
- Нет, палками мы, конечно, бить его не будем; наоборот… будем создавать положительную зависимость…
- Роман Дмитриевич, ну, что Вы такое говорите! Это же я, Катя Пушкарева! А не Ксения Ларина!
- Катенька, сравнение неудачное. Вот Ксению Ларину, Жданов, как раз, терпеть не может! А без Вас он не может жить!
- Работать.
- Что?
- Работать он без меня не может. Я у него числюсь ходячим компьютером, совмещенным с органайзером…
- Ерунда! Не без доли истины, конечно, но, тем не менее, изо всех женщин, которые его окружают, только Вы можете надеяться на серьезные чувства со стороны Андрея.
- Роман Дмитриевич, мне, конечно, приятна Ваша лесть, но я реалист и в сказки не верю.
- А зря! Сказки порой сбываются. Нужно только очень захотеть!
- Ерунда! – появившееся, было, шутливое настроение быстро испарилось, - Ерунда все это! Кстати… А Вам зачем это?
- А что тут непонятного? Я хочу быть уверенным в том, что в одно не самое прекрасное утро не окажусь безработным.
- Но теперь, когда Вы знаете, что никого страшного у меня за пазухой нет… Теперь-то чего Вы боитесь?
- Может появиться. Если не Жданов – значит, появится кто-то другой. Я предпочел бы Андрея, смею думать, что Вы тоже не отказались бы от него.
- Может, прекратим уже эту тему?
- Катенька, мы только начали! Я Вам обещаю! Я Вам обещаю со всей ответственностью, что вот сейчас, в эту самую минуту, я протягиваю вам шефа на блюдечке с голубой каемочкой! Правда, Вам придется потрудиться, но… нет ничего невозможного!
- Нет… Ерунда это.
- Катя! Но ведь попытка – не пытка? А вдруг? Ну?! Решайтесь!
Катя покраснела, побледнела, снова покраснела. И решилась:
- Ладно! Черт с Вами. Давайте попробуем!
- Я в Вас верил!
- Итак, что мне делать?
- Для начала, давайте перейдем на «ты» - мне кажется, так будет удобнее.
- Ну… хорошо.
- А теперь, - Рома плеснул чуть-чуть виски в ее стакан, - давайте выпьем за успех нашего предприятия!
- Безнадежного…
- Что это за упаднические настроения? За успех нашего стопроцентно надежного предприятия! Катя! – он поднял стакан.
- Рома! – чуть дрожащей рукой Катя подняла свой.
Тихий звон возвестил о рождении заговора.
- И еще за то, - добавил Рома, поднося виски к губам, - чтоб вот этот звон превратился в звон свадебных колоколов!
- Да ну тебя! - поперхнулась Катя.
- Я – неисправимый романтик!
Глава 2
Мечты сбываются? Я не верю. Я очень хочу верить, но… разве такое возможно? Он мне нужен... Я не могу без него жить… И не могу отказаться от этого шанса… Я люблю его… Я не могу отказаться от своего счастья… Не прощу себе, если хотя бы не попытаюсь… И будь, что будет… Бывают же в жизни чудеса! Вдруг он возьмёт и женится на мне! А что? Чем я хуже других? Пушкарёва! И вот тебя совсем понесло… Ну возьми себя в руки! Спустись с небес на землю! Забудь и не мечтай! Но ведь сказку про Золушку не просто так придумали! Малиновский сказал, что это – возможно! Нашла кому верить!
Ромка, честно говоря, понятия не имел – как обустроить блюдечко с голубой каемочкой, которое он обещал Пушкаревой. Идея появилась у него спонтанно, и только теперь, когда он добился согласия одного из действующих лиц, Ромка начал думать. Додумался пока только до того, чтоб заехать в магазин и приобрести фильм «Самая обаятельная и привлекательная» - единственное известное ему пособие о превращении Золушки в принцессу (если не считать, конечно, собственно Золушки – но сил для превращения тыквы в карету и прочих чудес у него явно не найдется).
Дома воткнул диск в плеер и приготовил листочек для записей.
Когда он представил, как Пушкарева будет потчевать Жданова домашними пирожками, он заржал. О приглашении на концерт тоже придется забыть, не говоря уже о шахматах. Хотя…
Рома откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и…
Катя вышла из каморки, что-то держа за спиной… Чувственно улыбнулась: - Андрей Павлович… А не сыграть ли нам партеечку в шахматы…
Да. Маразм полнейший. Из всего фильма годились только два рецепта – переодевание и ревность. Ревность точно подойдет – вон как Палыч бесится, когда о Зорькине речь заходит! Теперь этого Зорькина надо бы продемонстрировать. Пусть заедет, что ли, за Катей… И переодеть… Ну, переодеть – однозначно. Очки сменить, с головой что-нибудь сделать…
Ка-а-ашмар и тихий ужас!
Ромка! Во что ты ввязался, дурень недоделанный! Лучше бы Жданова уговорил – там, вообще, хлопот никаких бы не было. Эх!
Утром Малиновский проснулся рано. Он еще перед тем, как лечь, подумал о том, что надо бы с Катей провести инструктаж, а заодно спросить про Зорькина. В семь Рома рискнул позвонить Кате и предложил ей встретиться до работы, пораньше.
В восемь он заехал за ней.
Катя села в машину, поздоровалась.
- Кать, ты какая-то грустная? Что-то случилось?
- Нет, Роман Дмитриевич…
- Катя, мы, кажется, договорились?
- Извините… ой, извини… Рома… А, может, не надо всего этого?
Катя смотрела на него испуганно, ни дать, ни взять – первоклассница у доски. Рома внимательно, профессиональным, можно сказать, взглядом, ощупывал ее лицо. Собственно… - думал он, - а она не так уж страшна, как кажется… вполне такое милое личико… трогательное…
- А ну-ка! – Малиновский, конечно, не слышал того, что спросила Катя, - сними очки!
- Зачем? – испугалась Катя еще больше.
- Сними! И не спорь!
Очень смущаясь, будто она снимала не очки, а юбку, Катя выполнила приказание.
- Черт тебя возьми, Пушкарева! – завопил Ромка.
- Что? – глаза Кати округлились от ужаса, - Что?
- Ничего! Дай-ка, очки сюда, - он властно протянул руку.
- Зачем?
- Катя, ну, что за детский сад? Ты за Жданова замуж хочешь? – очень вовремя вспомнил Рома фильм.
- Хочу! – едва слышно пискнула Катя.
- Громче, не слышу!
- Хочу, - повторила Катя.
- Тогда дай сюда очки.
Она протянула очки:
- Рома, только осторожно, не разбейте… разбей…
- Бить еще рано…
- Кого?
- Катя! Ну, что ты все пугаешься? Смелее надо быть, смелее!
- Рома, мне все это не нравится, давайте не будем ничего делать…
- Поздно, Катюша! Поехали!
- Куда?
- К сожалению, пока не к Жданову.
В оптике Рома собственноручно выбрал ей подходящую оправу. Пока ждали очки, он втолковывал Кате, что у нее совершенно потрясающие глаза, это вообще – преступление: такие глаза прятать.
- Катя… - вдруг спросил подозрительно Рома, - а… что ты еще прячешь?
- В смысле? – не поняла Катя.
- Ладно… потом…
Подумал Рома, вообще-то, о том, что неплохо было бы посмотреть на ее фигуру. У нее вполне могут оказаться длинные ноги.. или осиная талия… или шикарные бедра… или королевская спина… или роскошный бюст…
Рома хмыкнул про себя – размечтался! Но, в конце концов, хоть что-то хорошее в ее фигуре должно же было быть! Не бывает так, чтоб уж совсем-совсем ничего не было! Вот, глазки уже обнаружили – классные глазки, сказочные, и ресницы длинные. Глазки еще подкрасить – аут Жданову будет, только не сразу, конечно…
Рому захватил уже спортивный азарт – сможет или не сможет он заставить Жданова пожалеть о словах «Никогда я не смогу относится к Кате как-то по-другому!». Эх, жалко – пари не с кем заключить!
Новые очки Ромка забрал к себе, Кате выдал старые – «Это – пока! Скоро заменим».
По дороге он ее наставлял:
- Значит, так… Жданов ни о чем не должен догадываться. Пока все по-прежнему. Держись, пожалуйста. На работе называть на «ты» друг друга не будем. В обед поедем и запишем тебя в фитнес-клуб…
- Зачем?
- Слушай, перестань задавать глупые вопросы. Ответ будет один, всегда один и тот же – тебе нужен Жданов? Если – да, то… действуй, сестра! Ясно?
- Да… - прошептала Катя.
- Теперь еще… Ты помнишь фильм «Самая обаятельная и привлекательная»?
- Помню… - улыбнулась Катя.
- Аутотренинг: Я – самая обаятельная и привлекательная! Все мужчины смотрят на меня и падают штабелями у моих ног!
Катя захохотала, да так громко, что Рома даже обиделся:
- И не вижу тут ничего смешного! Не бывает некрасивых женщин – запомни это!
- Бывает мало водки! – резко прекратив смеяться, продолжила Катя, - Рома! Я прекрасно понимаю, что я – уродина. И вот эти вот очки меня не спасут!
- Перестань! – Малиновский ударил по тормозам и вывернул к обочине, - Я не понимаю – за что ты себя так не любишь? Ты же умница, у тебя характер ангельский! У тебя голова золотая, чувство юмора! Черт! Глаза красивые! Знаешь, что твой разлюбезный Жданов говорил про тебя? Он говорил: Катя – ангел!
- Не ври, пожалуйста, - голос Кати предательски охрип.
- Не вру! Это – правда! Катя, я никогда не стал затевать бы эту аферу, если бы не надеялся на успех. Я не стал предлагать бы такой вариант Клочковой – да, она красивая, но у нее голова как кокос!
- Почему – кокос?
- Снаружи – твердо, внутри – жидко. Извилин – ноль. Жданову не нужны пустышки, неужели ты этого не поняла еще!
- Но я некрасивая!
- Это еще не доказано. Это мы еще посмотрим! Но, прежде всего, ты должна понять – ты сама! Понимаешь? Сама, внутри себя… должна понять… понять главное, Катя… Ты – достойна любви. Может быть, только такие, как ты, любви и достойны…
Позже Ромка сам удивлялся – откуда взялись у него такие слова и такая убежденность в своей правоте?
Незадолго до обеда Малиновский позвонил Кате:
- Солнце! Солнце! Я – Малина! Как слышите? Пр-р-рием!
- Рома! – улыбнулась Катя, - а почему Солнце?
- Потому что! Итак, что делает наш драгоценный Жданов?
- Он в кабинете. Бумаги перебирает, кажется…
- Значит, так. Скажи ему, что идешь на обед, Женсовету – что едешь в банк, а сама – в гараж. Я тут тебя буду ждать. Смотри внимательно, чтоб не было хвоста. Как поняли, Солнце? Пр-р-рием?
- Вас поняла, Малина! До связи!
Весь день настроение у Кати было прекрасным! Она даже тихонько напевала себе под нос: «Никуда не денешься, влюбишься и женишься, все равно ты будешь мой!» и пару минут посвятила убеждению себя в том, что она – самая обаятельная и привлекательная. Правда, ни один мужчина не торопился валиться штабелем – разве что Милко, но тот – от ужаса, но… Сумел все-таки Малиновский поселить в ее сердце надежду! И вообще – не такой уж он и противный.
Перед тем, как ехать в клуб, Ромка завез Катю в спорттовары и попросил девочек подобрать костюмчик для фитнеса этой особе. Одной из продавщиц успел что-то шепнуть на ухо, от чего та хихикнула.
Нет, он совсем не пытался склеить эту девочку, он просто сказал, что покупательница будет стараться выбрать себе что-нибудь безразмерное, а этого допустить нельзя. Костюм должен быть таким, чтобы… ну, понятно, каким!
В клубе Малиновский подвел Катю к знакомому тренеру, тот отправил ее переодеваться, а сам остался болтать с Ромой. Рома болтал, но косился на дверь раздевалки – ему не терпелось посмотреть на Катеньку в обтягивающем костюмчике.
Дождался.
Увидел и…
Тихо сполз по стенке на пол:
- Мама! Мамочка моя! Мамулечка моя, родненькая! Мамусечка, это что же такое деется на белом свете!
Катя смущенно остановилась, не понимая – что случилось с Ромкой. А он сидел на полу, обхватив голову руками и не сводил с Кати глаз:
- Мамочка! Мамочка, я этого не вынесу!
Потом он встал на четвереньки, подполз к Кате и снизу вверх посмотрел на нее:
- Пушкарева! Ты смерти моей хочешь?
- Рома? Роман Дмитрич?
- Катя! Катенька! – как-то сокрушенно бормотал вице-президент фирмы ЗимаЛетто.
- Я… кошмарно выгляжу? – пролепетала Катя.
Тут Ромка поднялся, прихватил ее за талию и горячо зашептал ей на ухо:
- Катька! А, может, ну его, этого Жданова, а? Давай я в тебя влюблюсь! Я уже почти влюбился, если ты еще позволишь мне коснуться… - взгляд его красноречиво уперся в то место, которого он хотел коснуться, - то… пропал Роман Дмитриевич Малиновский!
Рука Ромки слегка елозила у Кати на спине, норовя опуститься пониже, а глаза его подозрительно заблестели.
- Ром, хватит уже шутить!
- Я не шучу, принцесса! Я серьезен как никогда! Кать, я уже не хочу, чтоб Жданов в тебя влюблялся, я буду ревновать!
Тут подошел тренер, чему Катя была очень рада, ибо не знала – как реагировать на слова Ромки.
Малиновский не мог отвести глаз от этого чуда, называвшегося Катя Пушкарева. Нет, Жданов точно оторопеет, увидев – КАКАЯ на самом деле его невзрачная помощница. Секс-бомба – это мягко сказано.
Теперь Рома уже не сомневался, что сотворить из Кати красавицу – плевое дело. Вот только для выбора одежды следовало договориться с какой-нибудь женщиной; Рома подозревал, что близко к примерочной Катя его не допустит, особенно, при покупке интимных предметов туалета. А он бы, прямо скажем, не отказался…
Малиновский вздохнул:
- Эх, Жданов! Я тебе такой пЭрсик нашел! А ты даже не догадываешься!
После клуба Рома опять отчитывал Катюшу:
- Слушай, ну… я просто поверить не могу: с такой совершенно потрясающей фигурой, рядиться вот в это вот, - брезгливо оттопырив губу, он ткнул пальцем в ее безразмерный балахон, - ну… я даже не знаю, как это назвать! Преступление – мягко сказано!
Катя не верила – просто не верила своим ушам: известный на всю Москву бабник и эстет Ромочка Малиновский с пеной у рта доказывает ей, Кате Пушкаревой, что она может быть красивой. Фантастика – этажом выше! Непонятный сон – не то кошмар, не то галлюцинации.
- Но это, возможно, даже хорошо! Если бы ты сразу такая была, то, скорее всего, можно было рассчитывать только на небольшую интрижку… - продолжал Рома разглагольствовать уже в машине, - а та-а-а-ак… Катька! Ты представляешь, какой шок будет у Палыча, когда он свою обожаемую помощницу увидит преображенную? Ты представь только – заходишь ты в этаком платье… с умопомрачительным декольте… Эх! Сам бы ел, да деньги надо!
Катя молча слушала его болтовню и пыталась представить те картинки, которые щедро рисовало фонтанирующее воображение Малиновского. Они вызывали то короткий смешок, то задумчивость, то смущение – пора было уже как-то прервать Ромку: он в своих фантазиях начал заходить слишком далеко, еще чуть-чуть и можно будет вешать вывеску – «Детям до шестнадцати».
- Рома… Хватит уже!
Ромка довольно усмехнулся – он достиг желаемого: его подопечная начала верить в себя и в возможность собственной привлекательности. Но все-таки не удержался и добавил:
- Кать, скажи, а тебе точно вот так смертельно Жданов нравится, а? Может, я сгожусь вместо него?
- Не издевайся, а?
- А кто издевается? Если ты скажешь, что у меня есть хоть малю-ю-ю-юсенький шансик на твое внимание, то я наплюю на Жданова и...
- Рома, тебе девушек мало?
- Мне, Катя, девушек не мало. Пока хватает. Но вот жениться на них у меня нет никакого желания. А на такой, как ты, я бы, пожалуй, женился… Не сразу, конечно, но…
Катя закашлялась. Язык у Малиновского, конечно, без костей, но такое!
- Перестань, давай, кашлять! Повторяй за мной: Я – самая обаятельная и привлекательная!
- Я – самая обаятельная и привлекательная! – Катя хихикнула.
- Ничего смешного! Прекратить смех, сосредоточиться, поехали снова: Я – самая обаятельная и привлекательная! Все мужчины жаждут познакомиться со мной!
- Они оборачиваются на меня и штабелями падают у моих ног! В мире нет ни одной женщины, которая могла бы сравниться со мной…
Глава 3.
Утром Малиновский сразу помчался в президентский кабинет, надеясь застать Катю одну, но не тут-то было – Жданов уже сидел за своим столом, подпирая щеку ладошкой.
Рома принюхался:
- Слушай, а чего у тебя здесь так пахнет? Как будто варенье варили? Из герани…
- Это Катины духи! – громким шепотом пояснил Андрей.
- А-а-а-а! – протянул Ромка, посылая тысячу проклятий на голову инициативной Катюши, - а с чего вдруг?
- Н-н-не знаю… я боюсь, что Зорькин активизировался.
- С чего ты взял?
- Катя как-то изменилась…
- Как?
- Я не могу понять. Она стала как-то… увереннее, что ли… Улыбается, иногда - очень счастливо. Глаза как-то странно блестят…
- Как - странно?
- Не знаю… У меня такое ощущение, что она влюбилась… Знаешь – сияет просто… Даже симпатичнее стала… Может… и вправду приударить?
- Нет! – пожалуй, слишком поспешно ответил Рома.
- Почему? – удивился Андрей, - Ты же сам предлагал?
Угу. Предлагал. Но теперь все изменилось.
- Да… Но… я подумал – все-таки, это – подло. Катя – хорошая девочка, нельзя с ней так.
- Во! А тебе что говорил? Только… С Зорькиным этим что делать?
- Но Катя ведь говорила, что они – просто друзья!
- И ты веришь?
- А ты – нет?
- Я почти верил… - Андрей уставился на дверь каморки, - но теперь… Понимаешь… ну… произошло что-то в ее жизни… изменилось… Я чувствую это…
Это хорошо, что чувствуешь! И хорошо, что замечаешь! Это значит, Жданов, что ты, действительно, не равнодушен к Пушкаревой, и я на верном пути…
- Брось! Не бери в голову – у нее просто хорошее настроение. Может у человека быть хорошее настроение? Или, по-твоему, у Пушкаревой в жизни только один повод для радости – расплата с долгами ЗимаЛетто?
Андрей задумался. Очень странно, но он, действительно, как-то так связывал Катю только с ЗимаЛетто. Ему в голову не приходило, что у нее есть своя жизнь, какие-то интересы, помимо работы, помимо его, Андрея Жданова, дел. И когда он об этом подумал, ему стало неприятно. Не то, чтобы он хотел видеть Катю запертой в каморке, а просто… как будто домашние тапочки погулять пошли.
Вот явился он с работы, разул ботинки, а тапочек – нет. Только записка лежит: «Пошли, мол, подышать свежим воздухом, к ужину не жди, задержимся…»
- Тьфу! – Андрей тряхнул головой, отгоняя дурацкие мысли.
- Что с тобой? – участливо спросил Ромка.
- Нет, ничего… Да, конечно, ты прав насчет Кати. Только… все равно нужно держать это под контролем – не ровен час!
- Ну, разумеется!
Вернувшись к себе, Рома срочно вызвал Катю.
- Катерина! – сдвинув брови, произнес он, едва Катя переступила порог, - это что за самодеятельность?
- Что? – пискнула девушка.
- Вот это! – Малиновский выразительно помахал рукой перед носом, - Это что?
- Духи…
- Духи-и-и-и… - передразнил Ромка писклявым голосом, - духи – это когда несколько капель, а не когда ведро на голову! Катя! Ну, почему я должен учить тебя таким элементарным вещам? Даже самые изысканные духи, если их вылить на себя в таком количестве, будут гадостью!
- Я хотела как лучше… - покраснела Катя.
- А получилось, как у Черномырдина! В общем, так, подруга, пока не научишься пользоваться всей этой дамской фигней, никакой инициативы, ясно?
- Рома… - Кате было мучительно стыдно, она уже совсем не радовалась этой затее, - может, все-таки, не надо?
- Господи, Пушкарева! Ну, что ты как маленькая, в самом деле?! – возмутился Рома.
Катя слегка всхлипнула.
- Ну, хорошо! Ладно. Не будем, - Малиновский крутнулся в кресле и демонстративно отвернулся к окну, - Идите Пушкарева, Вы свободны. Можете выйти замуж за Зорькина или всю жизнь просидеть в каморке, вздыхая по шефу!
Ромка подождал немножко, повернул голову в сторону потупившейся Кати:
- Чего стоим? Кого ждем? Вы свободны!
- Нет…
- Что нет? Вы не согласны?
- Нет!
- Пушкарева, что вы там мямлите? Дайте мне развернутый ответ!
- Я не согласна.
- Не понял. Не согласны – что? Замуж за Жданова?
- Ромка, перестань уже придуриваться!
Малиновский широко улыбнулся, встал и подошел к Кате. Он ободряюще приобнял ее за плечи, Катя, конечно, тут же скукожилась, пытаясь освободить плечо.
- Катя… Я очень страшный?
- Почему?
- А что ты плечо выворачиваешь так, будто я – мумия фараона Рамзеса второго?
- Ну…
- Ка-тень-ка! Не надо меня бояться. И вообще – не надо вот так скукоживаться! Я всего лишь положил тебе руку на плечо! Жест приободрения. Расслабься…
Катя попыталась расслабиться – не получилось, плечо все равно оставалось вывернутым. Ромка опустил руку, хмыкнул.
- Да… Катя… Тяжелый случай… Если бы я ничего о тебе не знал, то голову бы дал на отсечение, что ты воспитывалась в монастыре…
- Я…
- И перестань краснеть! А то я себя чувствую совратителем несовершеннолетней! Ишь, Лолита выискалась! Садись, давай. – Малиновский придвинул ей кресло, усадил, встал за спиной, - Сядь спокойно, расслабься...
- Угу…
Он положил ей руки на плечи и мгновенно почувствовал, как затвердели все мышцы.
- Расслабься…
- Не могу, - прошептала Катя.
- Через не могу! – медленными движениями он начал массировать зажатую спину, - откинься на спинку, закрой глаза, представь что-нибудь приятное. И расслабляй спину, плечи… Хорошо?
- Угу…
- Катенька, не бойся ничего… Все получится, ты мне веришь?
- Да…
- Вот и умница.
Минуты через три-четыре закостенелость начала проходить, Ромка чуть не подпрыгнул от восторга: Ура! Получается!
- Что здесь происходит?
Катя и Рома, вскочили, почти что вытянувшись по стойке смирно, и испуганно переглянулись.
- Я спрашиваю – что здесь происходит? – в дверях стояла Кира и с нескрываемым изумлением переводила взгляд с Ромки на Катю и обратно.
Катя, смешавшись, отвернулась, а Рома, придя в себя, довольно развязно ответил:
- Кирочка, деточка, а стучать в дверь, прежде, чем войти, тебя не учили?
Кира опешила и не нашлась, что сказать.
- Ты свободна! – царственным жестом указал на дверь Роман, и обалдевшая Кира тут же скрылась.
- Ро-о-ом… - жалобно протянула Катя, - Что теперь будет?
- Ничего не будет! – Ромка за эти дни так привык к Кате, что его уже не смущало то, что может сказать или подумать Кира, - Ты, главное, не волнуйся! Скажем ,что ты пожаловалась на плечо – мол, побаливает, а я тебе сделал легкий расслабляющий массаж.
- Но…
- Катя! Ничего страшного в этом нет! Я даже Жданову иногда плечи массирую. Это просто массаж! Угу?
- Угу…
- Вот так, выше нос!
- Меня, наверное, Андрей Палыч уже потерял… Я, наверное, пойду…
- Да. Только еще одно: нам нужно полностью сменить тебе гардероб. Боюсь, один я с этим не справлюсь… Как ты смотришь на то, что я позову на помощь Юлиану Виноградову?
- Юлиану? – переспросила Катя, - А почему ее?
- Ну… - Рома с удовлетворением отметил, что против смены гардероба Катя ничего не имеет, - Она разбирается в моде, она хорошо к тебе относится, и она не слишком любопытна, поэтому ей достаточно сказать, что ты хочешь сменить имидж. Ты согласна?
- Ну… в общем, да…
- Отлично! Я с ней договорюсь и сообщу тебе – когда пойдем по магазинам.
- Рома…
- Внимательно слушаю, красавица моя?
- Ну! – Катя надулась.
- Привыкай! – строго одернул ее Рома, - скоро, очень скоро это будет абсолютной правдой не только для меня!
На Андрея Катя нарвалась в приемной.
- Катя! Где Вы ходите все утро? – возмущенно спросил он.
- А Катя развлекалась с Ромио! – ехидно пропела за спиной маленькая ябедница Кира.
- Что?
Кира обошла Катю, смерила ее взглядом с ног до головы и сообщила жениху:
- Представляешь, захожу к Малиновскому, а он твоей Лепорелле плечики массирует. Твоему другу пора посетить психоаналитика!
Катя покраснела, а Андрей одернул Киру:
- Перестань!
- Андрюша, я серьезно! Видел бы ты эту картинку!
Катя, потупившись, убежала в свою каморку. Слезы полились сами собой. «Не смей унижать Катю!» – услышала она голос Андрея. Жалобно всхлипнула. Что ответила Кира, она не расслышала, но через пару секунд Жданов ворвался к ней и тем же громовым голосом не спросил даже, а потребовал ответа:
- Чем вы занимались с Малиновским?!
Катя вдруг разозлилась. Уроки Ромки не прошли даром, она уже начала себя уважать, и теперь следовало поставить шефа на место – так, как Роман поставил недавно на место Киру.
- Это не Ваше дело, Андрей Павлович!
- Что-о-о-о? – Андрей изумленно уставился на свою помощницу. Понять он, конечно, ничего не мог, - Как это – не мое дело? Это мое дело – чем моя помощница занимается в свое рабочее время!
- Успокойтесь, Андрей Павлович, мы решали производственные вопросы…
- Путем массажа? – съязвил Жданов.
В этот момент, наконец, появился сам Ромочка:
- Палыч, ты что орешь на все ЗимаЛетто?
- А! Малиновский! Вот ты то мне и нужен!
Андрей закрыл дверь каморки:
- Расскажи-ка мне, Ромочка, что там было в твоем кабинете, а?
Роман, ничуть не растерявшись, изложил ту версию, о которой они договорились с Катей.
- Что-то верится с трудом, - подозрительно проговорил Андрей, - а может, ты решил за ней приударить?
- А если я скажу, что решил за ней приударить, ты мне поверишь?
- Нет! – честно признался Жданов.
- Ну, вот видишь!
- Послушай меня, Малиновский! Это я так, на всякий пожарный… Не вздумай, ты слышишь? Не вздумай трогать Катю! Если здесь кто-то и будет за ней приударять, то только я, понятно?
«Ого!» - подумали одновременно Роман и Катя, которая, конечно же, слышала весь разговор.
- Да больно ты ей нужен! – быстро нашелся Рома.
- Это почему это? – возмутился Андрей, потом вспомнил про Зорькина, - Но… ты сам меня утром убеждал, что Катя не обманывает, и Коля – просто друг?
- А разве только наличие жениха может быть причиной того, что ты неинтересен девушке?
- А что еще? – искренне удивился Андрей.
- Ну, Жданов, ты и тормоз!
- И хватит обзываться! Ну, подумай сам! Ты вечно на нее орешь, как хам какой, задерживаешь допоздна, никакого продыху не даешь… Это что? Нормально? Хоть бы – чисто из чувства благодарности, цветочки бы преподнес, шоколадку, там... Да хоть спасибо бы сказал!
- Я говорю! Я всегда говорю!
- Ну, молодец! Возьми с полки пирожок, там их два, возьми тот, который посередине!
- Спасибо, дорогой! Рома… А ты точно не ухаживаешь за Катей?
- Жданов, а ты ревнуешь!
- Ты с ума сошел?
- Жданов, ты точно ревнуешь!
- Иди отсюда! – Андрей отвернулся, - Или перестань говорить ерунду…
Глава 4
- Катя… - вкрадчиво прошептал в трубку Роман, - там Жданова рядом нет?
- Нет…
- Прекрасно! Сейчас будем бить очки!
- Что?
- Кира ушла на обед с Клочковой, никаких неожиданных визитеров не будет. Значит так: сейчас я приду к вам, позову тебя и попрошу какие-нибудь документы принести. Ты войдешь, за что-нибудь зацепишься и разобьешь очки.
- Рома… Они крепко сидят. Чтоб их уронить, надо очень сильно зацепиться!
- Нет, калечить себя не надо, гипс в мои планы не входит. Тогда ты их разбей перед тем, как войти к Жданову. Урони там, у себя, что-нибудь, шваркни очки на пол – только сильно, чтоб наверняка, сама позу прими соответствующую…
- Соответствующую – это какую?
- Ну, якобы упала…. Во! Юбку чуть приподними и за коленку держись!
- Рома!
- Катя, успокойся, у тебя красивые ноги и коленки показать совсем не стыдно!
- Но…
- Повторяй за мной: Я – самая обаятельная и привлекательная! У меня самые красивые в мире ноги! Ни у одной женщины нет таких красивых коленок!
Катя, улыбнувшись, повторила.
- Солнце, ты – умница! Потренируйся теперь принять позу – все должно быть красиво, а тебя должно быть жалко!
Через несколько минут Малиновский появился у Жданова:
- Палыч! Мне нужен список потенциальных поставщиков!
- Зачем?
- Посмотреть одну фирму.
- Какую?
- Слушай, что ты меня, как конкурента, допрашиваешь? Просто надо посмотреть реквизиты, это преступление?
- Нет… Катя!
Катя выглянула.
- Катя, принесите, пожалуйста, списки поставщиков с реквизитами.
Катя скрылась, а через секунду оттуда раздался грохот.
Жданов был около каморки даже быстрее, чем Рома; он распахнул дверь…
«Не ученица – сказка!» - подумал Ромио.
Бывшие очки весело поблескивали там и сям, вокруг Кати; сама она сидела на полу, подогнув одну ногу под себя, другая была вытянута; юбка на ней поднята выше колена; коленную чашечку прикрывала, слегка потирая, маленькая ладошка.
Катя подняла на вошедших глаза; от смущения ее лицо покрылось легким румянцем, в уголках глаз поблескивали слезки.
Андрей застыл, глядя на нее.
«А ведь она почти красива, - отметил про себя Малиновский, - нежная, трогательная… Ее хочется защищать…»
«Какая она беззащитная»… - подумал Андрей. Он присел на корточки:
- Катенька, Вы ушиблись? Ну-ка, что там?
И он положил руку на ее ладошку, которая исчезла в его лапище – иначе не назвать. Даже Рома почувствовал искру, проскочившую между ними.
Катя судорожно натянула юбку на колено. «Молодец!» - отметил Ромка. Андрей помог Кате подняться.
- Очки… - растерянно произнесла Катя.
- Давайте я в оптику смотаюсь, - предложил Рома, - Катя, напишите – какие там у Вас диоптрии, я быстренько!
Ромка убежал, а Андрей даже не удивился – почему это он вызвался съездить за очками. Жданов, оглушенный, сидел у себя за столом, пытаясь понять – что только что произошло. Это же Катя Пушкарева – твердило сознание, но сердце почему-то сладко ныло в ответ сознанию. И рука мечтала вновь коснуться ее маленькой ладошки, и хотелось еще раз посмотреть в ее глаза – в них плескалась какая-то тайна…
Не осознавая, что делает, Жданов явился к Кате.
Присел около стола, положив подбородок на столешницу. Она посмотрела на него немного растеряно и ничего не сказала. Молчание становилось тягостным, чтобы его нарушить, Жданов спросил:
- Катенька, а как у нас с отчетом? – и тут же подумал, что ничего, более неподходящего, сказать он не мог.
- Сейчас… Роман Дмитриевич очки привезет, и я продолжу…
- Да, конечно… Катя…
И снова замолчал.
Тут нарисовался Рома; Андрей, услышав, его голос, поднялся.
- Катя, вот, надеюсь, подойдут…
Катя взяла очки, поблагодарила Романа.
- Ну, как? – участливо спросил Малиновский, да так естественно, что Катя чуть не фыркнула: вот ведь актерские способности пропадают!
- Спасибо Роман Дмитриевич, хорошо. В самый раз!
- Отлично!
- Ну, а теперь – за отчет! – сказала Катя Андрею и села за компьютер.
- Какой отчет? – заинтересованно спросил Рома, - неужели Воропаев опять придет? Только что ведь отчитывались!
- Да, кстати! – Катя вдруг поняла, что отчет делать вроде как рано, - Андрей Палыч?
- А я разве что-то говорил про отчет? – не отводя взгляда от преобразившегося лица Кати, спросил Жданов.
- Вроде бы… - несколько неуверенно ответила Катя.
- Странно… Я, наверное, что-то другое хотел спросить… Я забыл…
Андрей развернулся и быстро вышел. Рома шепотом поинтересовался:
- Что с ним?
- Не знаю… Он странный…
- Влюбился! – совсем тихо, почти без звука, сказал Рома.
Катя покрутила пальцем у виска.
- Точно! Если мужик вот так странно и неадекватно себя ведет, значит – влюбился. Только еще не понял этого.
- Это как?
- Наш Жданов – тормоз примороженный.
- Малиновский! – раздался голос подопытного кролика по фамилии Жданов, - Ты где там застрял?
- Ревнует! – сообщил Рома, - скоро мне морду бить начнет!
- Да, ну тебя!
- Вот увидишь!
- Малиновский! – уже громче позвал Андрей.
- Да иду уже, иду!
Рома вышел из каморки:
- Ладно, Жданов, я к себе.
- А-а-а… поставщики?
- Так я посмотрел только что все, что нужно.
- И что?
- Нормально. Жданов, это ты – что?
- Что?
- Тебе виднее…
Андрей подпер голову руками. Мозги плавились, пытаясь переварить неизвестно что.
- Я, наверное, идиот… - выплыла мысль на поверхность.
- Или с ума сошли все вокруг…
- Надо выпить…
Во! Третья мысль была самая правильная. Андрей достал пузырик и налил. Выпить успел, второй раз налить – нет: ворвалась Кира. Жданов неприязненно посмотрел на «любимую»:
- Что, Кира?
- Жданов, так что все-таки Малиновский с Катей делали?
Андрей поморщился:
- Кира, но тебе-то какое дело?
Эх, мужуки-мужуки! Никогда им не понять такой простой и понятной женской логики! Все ведь элементарно: если Малиновский жал плечики Пушкаревой, значит, он не испытывает к ней отвращения; если он не испытывает к ней отвращения как к женщине, значит, в Пушкаревой есть что-то такое, чего Кира не замечает, но что привлекательно для мужчин; если в ней есть что-то привлекательное для мужчин, значит, и для Жданова – ведь он тоже мужчина; а если в ней есть что-то привлекательное для Жданова, значит, она становится опасной соперницей. И соперницей – значительно более опасной, нежели всяческие модельки, ибо единственное, что удерживало Киру от неконтролируемой ревности к Пушкаревой – доверие ко вкусу Жданова. Но теперь это -единственное – оказалось пшиком.
В Пушкаревой что-то есть.
Что?
Вот это и хотела узнать Кира, пытая Жданова – что делали Катя и Малиновский?
Но он-то! Мужик! Он понимал этот вопрос буквально! И ответил на него буквально – слово в слово то, что сказал ему Роман.
Естественно, Киру это не устроило. А лишь – еще больше разозлило; так как ей стало понятно, что Андрей скрывает нечто важное.
Что?
- Андрей, и ты этому веришь?
- А почему я не должен этому верить? – удивился Андрей.
- Малиновский делает массаж твоей Пушкаревой, а ты считаешь, что все это – просто так?
Серое вещество Жданова и так сегодня было перегружено, а этот вопрос Киры поверг его в состояние белого каления.
И Жданов вышел из положения единственным известным ему способом реакции на чрезмерные раздражители – заорал:
- Кира! Да оставь ты меня в покое! Иди к Малиновскому и спроси у него – что ты ко мне пристала?
Кира нервно что-то гавкнула в ответ и ушла, громко хлопнув дверью.
Жданов налил и выпил.
- Дурдом! – подумал он.
- Кира начала ревновать, - подумала Катя, - что делать?
Позвонила Малиновскому:
- Рома, Кира, кажется, начала ревновать… Я боюсь… И вообще – все, что мы задумали – это нехорошо, по отношению к Кире!
- О! Совесть прорезалась! Катя, Жданов спит и видит – как избавиться от Киры, она его достала по полной программе…
- Но ведь она его любит!
- А он ее – нет. Более того – он ее уже почти ненавидит! Во-вторых, этот брак – династический: ради того, чтоб компания не попала в чужие руки. И ради голоса Киры на Совете. А компания все равно уже принадлежит тебе, так что, голос Киры ему нафиг не нужен! Успокойся, все нормально!
- Рома… Я даже не знаю…
- Катя… послушай меня… впрочем, что по телефону – вдруг Жданов услышит, давай ко мне!
- Андрей Палыч, я выйду ненадолго?
- Только ненадолго… - проворчал Андрей, - а то Вы как выходите, так будто в черную дыру попадаете…
- Да, я быстро…
- Катя! Слушай меня внимательно! – Ромка вдохновенно расхаживал по кабинету, - Андрей не любит Киру, понимаешь? Даже если они поженятся, то очень быстро разведутся; ну, не сможет, не сможет Жданов с ней жить!
- Но Кира…
- Кире будет лучше, если эта свадьба не состоится! И все, разговор закончен. Или… мы все отыгрываем назад?
Катя вспомнила – как унижала ее сегодня Кира – и помотала головой:
- Нет! Продолжаем!
- Отлично! Итак, что мы имеем? Жданов уже влюбился. Но нам этого мало, так ведь?
- Да…
- Ага. В общем, я договорился с Юлианой – едем сегодня по бутикам!
- Рома… Но ведь это все дорого стоит?
- А разве, Катерина Валерьевна не является владелицей богатенькой НикаМоды?
- Но… там же не мои деньги!
- Ах, ты, честная наша! Слушай сюда: во-первых, ты имеешь право на зарплату и представительские. Во-вторых, неужели Жданов для собственной невесты денег пожалеет?
- Но я же не невеста!
- Через неделю, максимум – две, будешь!
- Да ну тебя!
- Клянусь!
- Не клянись, Рома!
- Хорошо, скажем так – я уверен в этом! А если Жданов - полный идиот и будет долго тормозить, я женюсь на тебе сам!
- Спасибо, дорогой, я тронута! Но лучше все-таки – Жданов!
- Вот так! – трагически воскликнул Малиновский, - всю жизнь таскаю из огня каштаны не для себя! Но в свидетели-то, хоть, возьмете?
Катя рассмеялась:
- Ромка, знаешь, с тобой все кажется таким простым! Я уже начала верить в сказки!
- Нашу сказку мы сами сделаем былью! Но мне нравится ход твоих мыслей: ты веришь мне?
- Я пыталась тебе не верить, но… не могу. Верю!
- Угу! Верую в Бога единого и неделимого, и в его сына, Иисуса Христа…
- Тьфу на тебя, перестань!
Они веселились, как дети, хохот был слышен даже в приемной – что ввело в полное изумление Шурочку. Она хотела подслушать, но Кира бродила туда-сюда, кидая на дверь кабинета Романа злобные взгляды.
Ой, что-то происходит! – умирала от любопытства Шурочка; но уйти, поделиться новостью с подружками не могла: боялась что-нибудь пропустить.
А заговорщики тем временем еще раз созвонились с Юлианой и договорились о времени и месте встречи.
Всего несколько дней – и все так изменилось! Ромка, которого я раньше – чего уж скрывать – недолюбливала, оказался таким… замечательным! Все так перевернулось в жизни… А еще мы сегодня скупили пол бутика… Всю дорогу домой Ромка заставлял меня повторять «Я – самая обаятельная и привлекательная» и… я не могу ему не верить – он так убежденно об этом говорит… И еще он говорит, что Андрей уже в меня влюбился – и поэтому так странно вел себя сегодня…
Дверь в ее каморку открылась, на пороге стоял Жданов - Катенька… Вы позволите? - Д-д-да, Андрей Палыч… Заходите… Андрей вошел, в его руках был роскошный букет. - Катюша, я люблю Вас, выходите за меня замуж! Потом было белое платье, свадьба, крики «Горько!» и поцелуи, от которых подкашивались ноги, а смутное желание томило все тело… И они остались одни… Он целовал ее долго, губы болели от поцелуев, но продолжали тянуться к нему; его горячее тепло, казалось, обволакивало ее всю, целиком, и заполняло ее – тоже всю, без остатка; сильные, резкие движения разбегались волнами наслаждения; она шептала ему слова любви и слышала ответные; напряжение тела стало невыносимым, она прижималась к его страстному гибкому телу, молила – «Еще! Еще!»… Тело взорвалось изнутри…
Она проснулась в поту, с его именем на губах, сердце стучало гулко и быстро, счастье переполняло все ее существо.
Она еще никогда не испытывала этого, но почему-то сразу догадалась – что это было… Уткнулась в подушку, сгорая от стыда и от первого настоящего чувственного наслаждения.
- А с ним будет еще лучше… - прошептала, еще стесняясь своих мыслей…
|