НРКмания

Глава 8/32

Лялька выглядела слишком грустной. Или – не грустной, но, словно, погруженной в какие-то свои невеселые думы.
Рома в этот день сотню раз пробегал мимо нее, каждый раз отмечая подавленное состояние девушки, но остановиться и поболтать было некогда – действительно, некогда.
В конце дня он столкнулся с ней в дверях – Лялька уже уходила.
Она посторонилась, пропуская его, но Рома на этот раз тормознул:
- Ты уже домой? – не зная – зачем? – спросил он. Просто хотелось как-то поддержать ее.
- Да… - грустно ответила Лялька.
- А что такая печальная? Конец недели… Юные особы обычно радуются концу недели… Планы, развлечения…
Она посмотрела на него как на ненормального:
- Какие планы? Какие развлечения? Уборка квартиры, затаривание холодильника, а потом телевизор под поп-корн с кока-колой, - усмехнулась Лялька, - Впрочем, можно разнообразить и сходить в кино... Только я себя глупо чувствую одна в кинотеатре…
- Почему? – задал не самый умный вопрос Роман.
- Почему глупо чувствую?
- Почему одна?
- А с кем? Можно подумать, у меня вагон друзей, и они наперебой приглашают куда-нибудь! Нет, я, конечно, могу завести собаку, но днем ее некому будет выгуливать… И в кино с собакой не пускают…
- А-а-а… - Малиновский не нашелся – что сказать еще. В самом деле – ну, что он к ней пристал. Это ее жизнь, - Извини…
- Да ладно… До свидания…
Лялька ушла, не оборачиваясь.
А вот у Романа так и остался на душе какой-то ком невысказанный… будто он виноват…

Уже дома, собираясь пойти развеяться, Малиновский вдруг вспомнил о Ляльке.
А что плохого будет в том, если он вытащит девчонку куда-нибудь? Не долго думая, Роман позвонил Ляльке.
Та была счастлива.

Рома заехал за ней – и подивился: девочка по части стиля делала явные успехи; сейчас она не выглядела пацанкой, эротичности в ее наряде было ровно в меру – для того, чтобы привлекать, но не отталкивать.
- Отлично выглядишь! – похвалил Рома.
Когда отъехали от дома, Малиновский, памятуя горький опыт Андрея, получившего в ответ на отеческую заботу детсадовскую влюбленность, предупредил спутницу:
- Ляль, слушай… Ты не должна думать, что между нами могут быть какие-то отношения… Кроме дружеских… Я – слишком прожженный циник для такой чистой девочки, как ты… И я не способен, как оказалось, любить… Поэтому не вздумай влюбляться, хорошо?
Лялька фыркнула: да что он себе думает! Подумаешь, герой-любовник нашелся – думает, что она так прямо ему на шею и бросится.
- Что Вы, дядечка, - ехидно проговорила она, - никаких влюбленностей! Только учеба!
Рома, казалось, не заметил ехидства в ее голосе, а словечко «дядечка» согрело его.
- Ну и умница! Только давай на «ты», мы ведь не на работе.

Они замечательно провели вечер.
Вот только Рома понял, что девушка его волнует, а когда он провожал ее домой, возникло неодолимое желание поцеловать. Не то, чтобы как-то существенно – просто дотронуться губами до ее щечки, ощутить нежную кожу…
Конечно, он не стал этого делать…

В понедельник приехали Ждановы-старшие. Катя нервничала с самого утра, встреча с Маргаритой ее пугала, вот Павла Олеговича она совсем не опасалась…
Но Маргарита… Кто бы мог подумать, что эта холодноватая надменная женщина так преобразится, увидев внучку! Да и Светочка будто почувствовала момент – к бабушке на руки пошла без капризов, в меру своих малых сил улыбалась ей и позволяла тискать себя столько, сколько бабушке хотелось.
К неудовольствию Андрея, родители поселились у них дома – Маргарита не желала расставаться с внучкой: давно забытые хлопоты вокруг ребенка захватили ее с головой, благодаря этому она быстро нашла общий язык с Катей, и все три женщины – пожилая, молодая и совсем юная прекрасно проводили время вместе.
Сам же Андрей страдал от невозможности побыть с Катей подольше и провести время так безумно, как им обоим нравилось – на ковре в гостиной, в ванной… да мало ли где! Конечно, подготовка к пятничному показу отнимала у него массу сил, но для любимой жены этих сил оставалось еще в избытке и вечерами он изнывал, дожидаясь – когда все, наконец-то, угомонятся, а после терзался, отвлекая Катю от сна.
Хуже всего было то, что Маргарита будто не понимала наличия у молодых супругов каких-то потребностей, требующих уединения – и даже вечером, когда после купания Светланку укладывали спать, госпожа Жданова принималась обсуждать с Катей какие-то вопросы, на которые не хватило времени днем, заставляя сына втайне злиться, а как увести Катю в спальню, не сказав прямым текстом – чего он хочет, он не знал.
Иногда, дожидаясь Катерину уже в постели, он засыпал, и тогда приходилось наверстывать упущенное рано утром – но этой малости ему катастрофически не хватало. Настроение портилось день ото дня, неудовлетворенность давала себя знать: нет, дома, с Катей, ему было хорошо в любом случае, но заряда энергии на весь день не хватало: он стал чаще срываться на работе, тем более, что причин для расстройств было предостаточно – как всегда перед показом.
В четверг Жданов уже не выдержал: в районе обеда позвонил домой и попросил – нет, потребовал! – чтобы Катя приехала к нему. Он говорил тоном обиженного капризного мальчишки, которого интересовало только его хотение – и больше ничего. Он не желал больше ждать ни одной секунды: ему нужна была Катя, необходима просто – иначе он не сможет ни пережить этот день, ни дожить до следующего.
Маргарита же спокойно отпустила Катю – до вечера. Вот что она понимала – так это то, что Андрею перед суматошным днем Презентации нужна поддержка и помощь.
Покормив дочку и оставив для нее еду, Катя отправилась к Андрею.

Женсовет покинул офис на обед, чему Катя была рада – хоть она и простила Машу, но лишний раз встречаться желания не было.
Андрей сидел за своим столом, зарывшись в бумаги, на шум приподнял в голову, и счастье плеснуло в глубине его глаз. Опершись рукой об стол, он легко перепрыгнул его, в мгновение ока оказавшись около Кати. Он заключил жену в объятия, а следующим движением запер дверь на ключ.
- Андрюша?
- Сил моих больше нет! Я начинаю ненавидеть маму! – не долго думая, Андрей принялся раздевать жену.
- Ты с ума сошел? – не сопротивляясь, засмеялась Катя.
- Не то слово, Катька!
- Пойдем, хотя бы, в каморку… чтоб нас не слышно было…
- Как скажешь, родная! - Жданов поднял жену на руки и отнес в то единственное место, где они могли сейчас уединиться.
Обхватив мужа за шею, Катя прошептала ему на ухо:
- Маргарита отпустила меня до вечера…
- А Светка? – сбился с шага Жданов.
- Все продумано…
- О, Боже, Кать! Ты будешь со мной до конца дня? Вот сейчас я сойду с ума окончательно!
- От ужаса?
- От счастья! – Андрей усадил жену на стол и крепко обнял, - Я люблю тебя, Кать… Очень…
- Дежа вю… - прошептала Катя, обхватывая ногами бедра мужа и прижимаясь к нему, - ты помнишь?
- Еще бы! – Андрей наклонился, поцеловал ее губы – кротко, нежно, пробуя только на вкус; руки скользнули по телу, снова и снова утверждая свою власть над ним;
- Не торопись… Давай все-таки не будем рвать на себе одежды, - улыбнулась Катя, - не думаю, что нам помешают.
- Конечно, - кивнул Жданов, отрываясь от жены и выпрямляясь.
Дальше он не торопился, хотя желание усиливалось с каждой расстегнутой пуговкой, с каждым обнажившимся кусочком кожи, а Катины касания отключали сознание на раз, оставляя только животные инстинкты, которые властно требовали своего.
- Кать, ты такая красивая! – водил он горячими ладонями по спине жены; в горле сохло, организм приказывал прекратить разговоры и приступить к самому сладкому. Катя прилегла на стол, закинув ноги на плечи Андрея, он, сжав ее бедра, медленно приблизился к заветному входу.
В памяти всплыл их самый первый вечер, и самая первая близость, и то острое чувство предощущения нового и неизведанного вернулось – словно кануло куда-то все проведенное вместе время, и пропасть легла; и было нескончаемо страшно попробовать ее – неформатную девушку, любить которую не пришло бы ему в голову; и необыкновенно притягательным было это тело – как что-то необычное, экзотическое… Он жаждал этого и, одновременно, боялся – тянуло, как тянет подростка попробовать впервые наркотик, а на здравую мысль о том, что затянет, находятся возражения – ну, меня-то это не коснется, я остановлюсь в любой момент.
А потом медленно… навстречу ее лону… пугливая остановка, и опять – как тогда – нетерпеливое движение Кати, и опять он даже заметить не успел, как оказался внутри.
- Ты-ы-ы-ы… та-а-а-ака-а-а-я… - выдохнул он, зажмурившись, словно прислушивался к тому, что чувствует, - о-о-ох…
Катя ответила стоном; от возможности не контролировать рвущиеся наружу чувства, они оба расслабились, не думая о том, что, как бы там ни было, но они не одни в здании.
Андрей уже настолько хорошо знал все сладкие точечки Катиного тела, что мог за несколько минут довести ее до оргазма – что он иногда по утрам и делал, если они просыпались слишком поздно для того, чтобы предаваться томительным ласкам; наслаждение при этом не было, конечно, таким же жгучим, как тогда, когда им некуда было торопиться, но все-таки – лучше так, чем никак.
Сейчас они тоже не располагали длительным временем, поэтому он постарался распалить Катю настолько, что она металась по столешнице, мотая головой и вжимаясь в его тело; еще чуть-чуть и… каморка огласилась криками облегчения.

Катя не торопилась снять ноги с плеч Андрея, а он не торопился отпускать, целуя нежную кожу под коленкой. Катя почувствовала, как плоть мужа вновь начинает обретать силу, медленно заполняя собой пространство.
«Сумасшедший, - подумала она, - сумасшедший… любимый Андрюшка…»

И вновь стоны понеслись из президентского кабинета…
И, конечно, их услышали, и, конечно, услышала их наша разлюбезная Мария Тропинкина. Впрочем, там была еще и Лялька, но та, по малолетству, ничего не поняла.

Андрей уже вернулся в свое кресло, а Катя задержалась, водя пальцами по кромкам стеллажей, по папочкам…
- Катюш, ты что?
Она выглянула:
- Знаешь, я та-а-ак соскучилась по этой каморке… мне было хорошо здесь…
Жданов вернулся, встал у дверей, прислонившись к косяку.
- А мне было хорошо от того, что ты была здесь… С первого дня…
- Ой, врее-е-ешь! – улыбнулась Катерина.
- Нет… ну, может, не с первого… а со второго или с третьего…
- Все равно врешь!
- Иди ко мне… - Андрей обнял жену со спины, положив подбородок ей на плечо, - теперь совсем не вру… Когда ты была здесь, рядом, я чувствовал спокойствие… Вот это сохранилось и сейчас – ты рядом, и я – спокоен… и как-то уверен, что все обойдется, все будет хорошо… Ты – мой талисман…
- А ты – мой…
- Я только одного понять не могу… как я мог тогда послушаться тебя… и отпустить… как я мог слушать те глупости, что ты мне тогда говорила…
- Я не нужна была тебе тогда…
- Чушь! Ты мне была нужна! Я только сам еще не понимал – насколько… Пока ты рядом была… я просто дышал с тобой одним воздухом… и это было нормой… а потом я попал в вакуум… и тогда только понял, что ты – мое все. И навсегда…
- Не говорите красиво, Брунгильда! - засмущалась Катя.
- Буду… буду говорить так, как есть у меня на душе… Мне с тобой не страшно… быть смешным и глупым… я знаю – ты поймешь даже то, что я не сумею облечь в слова… а я никогда не сумею облечь в слова то, что чувствую… нет таких слов, чтоб сказать о моей любви… она слишком огромна для разговоров… и она слишком проста… ты рядом – и я жив… тебя нет – и я умер… Просто тот воздух, которым дышу… Так просто…
- Я люблю тебя, Жданов… - Катя повернулась в его объятиях и подняла голову, чтобы видеть лицо, - Я просто люблю тебя… Ты – самый сумасшедший из всех мужчин… самый ненормальный… И мне это ужасно нравится…

ох, ничему не учит Машку жизнь

Пора наказывать...

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

Хоспадя! Кака любовь! И Машка по ней из двустволки. Пора резать, не дожидаясь перитониту.

Спасибо, Рыжий!


Ждуууууууууу!

_________________
Пришли инопланетяне и съели мой мозг! Так что стучите, если я вас забыла.... в голову.
Это любовь несовместимая с жизнью...

Какие, однако, недобрые

Глава 9/33

Телефон нарушил их уединение.
- Черт! Почему нам везде все мешают? – возмутился Жданов, но отошел к столу.
- Я бы сказала по-другому… Тебе не кажется, что необходимо переоборудовать каморку?
- Переоборудовать? - Андрей взял трубку, ответил, не сводя глаз с Катерины, - Я слушаю Вас… Малина? Что? Как понять – чем я занят? Что-о-о?
Он расхохотался, зажав трубку ладонью:
- Кать! Ты хотела Марию вернуть на работу? Ее хватило меньше, чем на неделю!
- Что? – заинтересовалась Катя.
- Ау, Ромка?!. Я вынужден… Что?.. С Катей я разговариваю!.. Да-да! У меня в кабинете действительно находится женщина, но, к великому сожалению Тропинкиной, это моя жена… Малина, ну, какие могут быть сомнения, не смеши!.. Катюша, скажи что-нибудь Ромке, он не верит, что это - ты!
Катя приняла трубку:
- Привет, Рома!
- Катя?
- Нет, ее клон!
- А что ты там делаешь?
- Что я делаю? Пришла к Андрею… Мы хотели вместе пообедать…
- Ясно… Хорошо пообедали?
- Да мы, собственно, еще не…
- Ну да, конечно! Смотря что называть обедом! – хохотнул Малиновский.
- Рома!
- Катя… я только что проходил мимо ресепшена… Небезызвестная всем Мария Тропинкина там с жаром рассказывала подругам, что Жданов в кабинете… развлекается с моделькой… При этом она обиженно говорила, что предупреждала тебя, но ты слишком влюблена и не желаешь видеть очевидного. Таких, как Жданов, не переделать!
Катя нахмурилась, потом улыбнулась:
- Ром, а ты как думаешь? Переделать? Или нет?
- Тебе виднее… Но, в любом случае, я бы не стал верить ни одному слову Маши.
- З-з-з-замечательно!
- Ты даже его словечками разговариваешь…
- С кем поведешься… Ладно, Ром, спасибо за предупреждение…

Катя присела на краешек стола, посмотрела на мужа и расхохоталась:
- Вот так бедный мистер президент становится объектом сплетни, а его жена выращивает рога.
Но Жданов не смеялся:
- Кать… Это ты просила восстановить Машу…
- Я просила, значит, мне и решать проблему... Я пройду через конференц-зал… - Катя накинула плащ.
- Ты уходишь? – разочарованно спросил Андрей.
- Нет… я сделаю вид, что только что пришла! – улыбнулась Катя.

Катя, совершив обходной маневр, прибыла на нужный этаж. Когда выходила из лифта, девочки у ресепшена бурно что-то обсуждали и махали руками, но, стоило Катерине приблизиться, как они резко замолчали, а потом так же бурно стали приветствовать Катю.
Только Маша отводила взгляд, а глаза Амуры, наоборот, были слишком дерзкими. Катя усмехнулась про себя.
- Катя, а ты… к Андрей Палычу? – спросила Маша.
- Конечно… мы договорились пообедать вместе… Он здесь?
- Д-дда… - как-то неуверенно произнесла Шурочка и хотела что-то добавить, но Ольга Вячеславовна дернула ее за руку.
- Так здесь? – внимательно посмотрела Катя на Шурочку, - или нет?
- З-з…
- Здесь! – сказала Ольга Вячеславовна.
- Я провожу! – вызвалась Маша.
- Да я, вообще-то, дорогу еще не забыла…
- Мне… мне кое-что тебе надо сказать… по делу… - запинаясь и краснея произнесла Маша, а от строгого взгляда Уютовой отмахнулась, - Да! Я все равно считаю, что я права!
- Проверь хотя бы! – крикнула вслед Шурочка.
- Девочки, да в чем дело? – прикинулась недоумевающей Катя, - что-то происходит?
- Все в порядке… - положила ей руку на плечо Ольга Вячеславовна, - не бери в голову, Катюша, я уверена, что все в порядке.
Катя едва сдержалась, что не выказать своей осведомленности по поводу этого сыр-бора.
Дошли почти молча – Маша расспрашивала о малышке, о свекрови, а в приемной Маша сразу поинтересовалась у Ляльки.
- Там Жданов?
- Не выходил…
- А от него кто-нибудь выходил?
- Не-е-ет…
- Вот… Катя… Ты мне не верила… сейчас сама убедишься… Жданов там не один… у него женщина…
- Юлиана, что ли?
- Какая Юлиана?
- Виноградова…
- Скажешь тоже! – фыркнула Маша, - там кто-то из моделек!
- Маша! – голос Кати стал холодным, - мы, кажется, уже имели общение на эту тему? Сколько раз можно тебе объяснять – я верю мужу! Андрей и модельки – нонсенс.
- Вот все так говорят, Катя! А потом – хлоп! – и…
- Я не говорю обо всех, Маша! Я говорю об одном-единственном человеке, которому доверяю больше, чем себе! Я говорю о своем муже, которого, поверь, я знаю слегка так получше, чем другие…
- Я не стала бы тебе ничего говорить, как когда-то мы Кире не говорили, но ты моя подруга, и я должна открыть тебе глаза! Ведь все равно потом ты сама его застукаешь, и ты ведь нам! – Маша обвела рукой приемную, показывая на себя и на Ляльку, притихшую за столом, - нам! Потом скажешь – почему вы все видели и молчали, а еще подруги!

- Это неправда… - тихо произнесла Лялька, распалившаяся Маша не сразу ее и услышала.
- Что? – обернулась к Ляльке Катя.
- Это неправда! – повторила девушка, уже громче, - Андрей Палыч не такой!
- Что?!! – повернулась к ней и Мария, - ты о чем?
- Андрей Палыч – не такой, как ты, Маша, говоришь! К нему не ходят модельки! И он… он честный и хороший!
- Жданов?! – изумленно переспросила Маша, не веря своим ушам.
- Да! И он любит Катю! - под взглядами Маши – презрительным и Кати – удивленно-благодарным, Лялька смутилась, сбилась и тихо закончила, - хотела бы я, чтоб меня так любили…
- Она ничего не понимает! – воскликнула Маша.
- Значит… - спокойно сказала Катя, - ты утверждаешь, что мой муж сейчас с девицей?
- Да!
- А если – нет?
- Да голову на отсечение!
Катя подумала, что, вряд ли, эта операция что-то изменит в плане мозгов… есть только будет нечем…
- А если – нет? Ты пишешь заявление по собственному?
Тропинкина принялась юлить – не то, чтобы она не была уверена… но увольнение?
Кате надоело заниматься глупыми спорами, да и время шло, поэтому она просто отворила дверь.
Жданов сидел за столом, что-то быстро писал.
На звук поднял голову, растекся счастьем по столу:
- Каа-а-тенька! Я уже заждался! – и снова, как час назад, легко перепрыгнул через стол и заключил жену в объятия.
Только после этого обратил внимание на застывшую в дверях Машу.
- Мария? Вы что-то хотели?
- Н-н-нет… я…. Просто…
- Ну, тогда, Вы свободны!

После обеда Катя сразу направилась навестить Ольгу Вячеславовну – хотелось узнать о внутренней жизни ЗимаЛетто, но из объективного источника.
- Ты Марию-то не слушай, - говорила Уютова, - Ляльку Амура с панталыку сбила своими гаданиями: нагадала ей принца, да по приметам определила, что принц – из ЗимаЛетто. Вот они и решили, что это – либо Жданов, либо Малиновский. Малиновской – он что, его ветер в поле носит, а Андрей твой с девочкой внимательным был, заботился… Вот она по малолетству и напридумывала себе невесть что. Ну а нашим-то, сама знаешь – даже повода не надо, чтоб из мухи слона вырастить… Так что, за мужа своего не беспокойся – не гуляет он, серьезный и, видать, счастливый. И модельки за ним не бегают – он давно на них так рыкнул, что они без Милко к нему и подходить-то опасаются.
- Спасибо, Ольга Вячеславовна! Правда, спасибо! Я ему верю.. но что-то все равно такое свербело… А Вы меня совсем успокоили… Спасибо!
- Да я то тут при чем? Это ты Андрюшу приворожила, себе спасибо говори. Никогда он таким не был…
- А… гадание? Ведь гадания Амуры сбываются…
- Гадание? – пожала плечами Ольга Вячеславовна, - ну… не знаю… Там ведь не было указано, что парень именно наш… Вон, завтра презентация, с твоей легкой руки девочек туда теперь приглашают всегда… Может, там она своего принца и встретит… И все сойдется…
- А Рома?
- Что Рома?
- Рома ей нравится?
- Катя… я что-то не пойму… Ты ревнуешь?
- Нет, что Вы, Ольга Вячеславована! Просто я подумала – если девочки решили, что ее мужем будет кто-то из наших, то, ведь, им вполне может быть Рома?
- Катенька, золотая моя… Да Ромочка наш – ветер, тебе ли не знать? Только тебе и удалось его к дому пристегнуть, да и то не сложилось… А девчонка эта?.. Да чем его удержать?! Ему уж дамочку надо вроде Юлианы нашей, чтоб сама как ветер была, и ему за ней кружить пришлось… Нет… Не думаю… Да и не посоветую я ей даже близко к Роме подходить!

Возвращаясь к Андрею, Катя размышляла о возможности пары Ромы и Ляльки. Да, конечно, Ольга Вячеславовна права абсолютно, но гадания Амуры… вспомнить только предсказание женитьбы Жданова – ну, совсем же фантастичное дело было… а что вышло? Вдруг и тут…

Войдя в приемную, Катя присела на краешке дивана, Лялька чуть испуганно посмотрела на нее.
- Ну что, Ляль, как работается?
- Х-х-хорошо… - девушка чуть порозовела, ей было неловко.
- А мой? Не обижает? Он поорать любит…
- Нет, что Вы! Он хороший! – с жаром воскликнула Лялька и совсем уж покраснела.
Катя улыбнулась:
- Все нормально, Ляль… Все хорошо, не волнуйся… И знаешь… ты бы поосторожнее с Машей…
- Я знаю, - насупилась Лялька.
Ох, как Кате хотелось спросить про Малиновского… Предостеречь… Когда она еще раз посмотрела на Ляльку… ну, дитя ведь дитем, какой, к черту, ей Рома… Не-е-ет… не про Ромочку амурино гадание, не про него… Но и не про Жданова.
Хоть как, хоть какой расклад… не про Жданова…
Не про Жданова.
Нет.

Тут и он сам выглянул:
- Кать! Я тебя потерял уже! Хочешь, на производство сходим – мне нужно посмотреть: как там.
- Конечно, Андрюша…

Лялька проводила их взглядом, вздохнула.
Конечно, каждой девчонке ее возраста хочется любви… Но когда перед глазами такая пара… Желание любви становится невыносимым… И вправду, что ли, познакомиться с тем парнем, про которого говорила Маша? Вдруг…

- Лялечка, дорогая, а начальник у себя? – влетел в приемную Малиновский.
- А?.. Нет… Они с Катей пошли на производство…
- Ясно… - Рома скользнул взглядом по ее пухлым, почти детским губкам, и не заметил, что вздохнул.
Лялька удивилась этому вздоху – слишком необычным он был.
А Рому с каждым днем все больше съедало желание поцеловать девочку. Ну и дальше, конечно… Она такая… юная… тугая, наверное… грудки нежненькие… стесня-я-яться будет… краснеть… Ой-ё!
Да что ж такое! – Малиновский встряхнул головой, - с ума он, что ли, сошел? Неужто пацанку в постель затаскивать будет?
А, собственно говоря, почему бы и нет? Почему не он? Неужто другие будут кракозябры да сопли разводить? Еще месяц-другой и найдется умник… если еще не нашелся. Потому уж попробовать ее, может, и не удастся, а пока она свободна, надо момент ловить…

Ну, Ромочка, пианист и пидагог!
Машка по собственному напишет или отмажется?
А что это Катька соплячки испугалась?
Рыжий
Спасибо за проду!

_________________
Пришли инопланетяне и съели мой мозг! Так что стучите, если я вас забыла.... в голову.
Это любовь несовместимая с жизнью...

ну и саффсем чуть-чуть осталось ))


Глава 10/34

Вечером, не слишком поздно, Лялька позвонила Малиновскому:
- Рома… ты говорил, что мы – друзья… - застенчиво проговорила она в трубку.
- Ну да, конечно!
- А… можно тебя попросить… ну… помощь небольшая…
- Конечно… Что?
- Э-э-э-э… ты можешь приехать? Ко мне? Это дома…
- Ну-у-у-у…. – Рома потянулся, глядя на себя в зеркало. Вообще-то, он планировал оторваться где-нибудь… Посещение квартиры Ляльки было немножко чревато… Но ведь… оторваться он сможет и позже, а пока – прекрасная возможность прощупать девчонку: стоит ли клинья бить или она слишком всерьез приняла его предупреждение о дружбе?

Лялька его и удивила, и расстроила.
Удивила просьбой, точнее – двумя.
Первое – продегустировать собственноручно приготовленный ею ужин.
- Это не отрава… но…
- А зачем тебе? – подозрительно приглядывался Рома к тарелке.
- Ну… я готовить не очень умею… ну, вот решила научиться… но сама разве объективно смогу оценить? Ну а ты, как настоящий друг…
- Ляль, а ты уверена, что я готов пожертвовать своей жизнью? Честно говоря…
- Рома, это съедобно, честно!
- Ну, ладно! – решился Малиновский, - я все равно сегодня еще не ужинал…
Он аккуратно подцепил на вилочку кусочек чего-то, вроде бы – мяса под густым соусом и, зажмурившись, положил в рот.
Дальше Лялька имела возможность наблюдать, как глаза Романа разожмурились и значительно увеличились в размере.
- Такая гадость? – упавшим голосом спросила девушка.
- М-м-м-м! – замотал головой Рома, а через минуту, проглотив, добавил, - слушай, это просто божественно! Если все будет такое же, я согласен быть твоим подопытным кроликом!
- Точно? – недоверчиво спросила Лялька.
- Абсолютно! – и видя, что она продолжает смотреть на него настороженно, приподнялся и чмокнул щечку, - Лялька, правда, точно! Можешь звать всегда.
- Ну, ладно… Спасибо! Ром… а… еще кое-что?
- А что еще? Ты и напитки решила изготовлять сама? – спросил Рома, закидывая в рот очередной кусочек, - неее… не надо… напитки я лучше сам буду приносить.
- Да нет, я о другом… завтра… показ…
- Да, точно, показ. Жуткое дело, Лялька, эти показы!
- Нас ведь всех пригласили? – она не слишком слушала его в эту минуту, торопясь высказать свое, - меня тоже?
- Ну, конечно!
- Тогда… ты не мог бы посмотреть… я тут пару вещичек приготовила… но не знаю – что будет лучше надеть… ты посмотришь?
- Хм… ну, ладно…

Лялька ускакала в комнату, Малиновскому было хорошо слышно – как поскрипывали дверки шкафа, как шуршала одежда… Он закрыл глаза и представил себе Ляльку без одежды… напрягаться особо не пришлось – когда та выделывалась перед Ждановым, Роман, конечно же, успел рассмотреть все особенности фигуры девушки и находил их привлекательными; но – стоп! Не время и не место! Он же сам предлагал ей дружбу и?
Конечно, Рома был уверен, что сумеет уломать девчонку, но хотелось обставить как-то по-другому: если она целка, то с первого раза кайфа будет немного, хотелось насладиться ею вдоволь… Значит, чуток романтики, шампанское и прочие глупости… Что ж, завтра, после показа, будет самое то.
Роман ухмыльнулся и повеселел.
Наряды, приготовленные Лялькой для завтрашнего вечера, были, на удивление, стильными – когда она успела научиться этому? Удивительно просто, что она сумела подобрать такую одежду, честно говоря, Малиновский ожидал чего-то вроде тех чулок в сеточку… Но – ничего подобного. Рома даже задумался – что выбрать, и остановился на втором платье: цвета горного хрусталя, нежное, с легким блеском и отделкой из ткани чуть темнее – в махрово-фиолетовый спектр, напоминающий грозовое небо на закате. Не слишком откровенное декольте подчеркивало хрупкую зарождающуюся женственность и пробуждало ненавязчивые смутные желания. Рома улыбнулся, предвкушая, как он завтра, стоя за ее спиной, по-хозяйски запустит руки в декольте и сожмет ее грудки, которые сразу заострятся в его ладонях…
Тьфу! – резко мотнул Рома головой, стряхивая дурацкие мысли.
Ляльке, тем временем, переоделась, приведя Романа в полное уж смятение – теперь на ней были джинсы и топик: под легкой облегающей тканью нахально виднелись те самые, не дающие покоя воображению мужчины, грудки с вызывающе торчащими пуговками сосков.
Рома проклял все на свете, украдкой опустил глаза вниз, проверяя: не слишком ли заметно его состояние, и пришел к выводу, что, запахнув пиджак, можно все скрыть.
Однако, участь Ляльки была решена; не будь он, черт возьми, Романом Малиновский, если эта девчонка не будет завтра в это время лежать под ним!
Так-то, дорогая!
А сейчас он убрался подобру-поздорову.

Лялька, проводив Малиновского, долго хохотала: так тебя, голубчик! Предупреждал – как дурочку последнюю – чтоб не влюблялась! Сам влюбишься! Хвостом бегать будешь! Тож-же мне, нашелся покоритель девичьих сердец!

Где бы ты не бегал там, что бы ты не делал там,
Все равно ты будешь мой!
Ник-куда не денешься,
Влюбишься и женишься –
Все равно ты будешь мой!

Напевая и выделывая ногами кренделя, Лялька показала язык своему изображению в зеркале.
- А пробрало тебя, дядечка! А когда ты мне начнешь в любви признаваться, я тебе тоже скажу – не стоило влюбляться… Я – страшный циник и не верю в любовь… и ты, дядечка, не в моем вкусе!

А вот Катя свой наряд Андрею не демонстрировала – нарочно, конечно же.
Они с Маргаритой нашли время и проехались по бутикам, найдя такое платье, что Жданова-старшая немедленно остановила выбор на нем и без проблем уломала Катерину согласиться.
Андрею же она повелела надеть смокинг.
Тот, конечно же, изо всех сил сопротивлялся, не желая чувствовать себя идиотом, но Марго на все возражения ответила коротко:
- Если ты не хочешь выглядеть рядом со своей женой мальчишкой из глухой деревни, ты меня послушаешься. Катя будет настоящей королевой!

Жену Андрей увидел только в отеле – она прибыла вместе с Марго минут за сорок до начала. Увидел – и дыханье перехватило. Немного располневшая после родов, Катя стала женственнее, плечи округлились; жемчужно-серебристый лиф обнажал в глубоком декольте более чем пышную грудь, открытую до, казалось бы, максимально возможного предела; талия была стянута, но не настолько, чтоб не понять – какое роскошное тело скрывается под отливающей нежной бледноватой сталью материей, широкая юбка складками спускалась к полу; волосы, завитые как бы небрежно, лежали локонами на матовых плечах;
Катя действительно выглядела королевой, и Андрей ни секунды не пожалел, что послушал мать и обрядился в смокинг – только так он мог, не смущаясь, находиться рядом с этой царственной особой, при одном взгляде на которую, глаза окружающих мужчин загорались восхищением, завистью и желанием.
- Ну что, сын? – горделиво поглядывая на невестку, спросила Марго, - Как тебе?
- Вы обе – сумасшедшие! – привлекая Катю к себе, ответил с улыбкой Андрей, - я ревнив как черт, и сегодня, здесь, может произойти убийство. И не одно… потому что все та-а-ак глядят на мою королеву…
Тут он не удержался и осторожно поцеловал Катю.
- Ничего! – хмыкнула Марго, - пусть завидуют. Я всегда говорила, что у моего сына будет лучшая в мире жена!
Катя смущенно порозовела, Андрей крепче сжал ее талию.
- Ладно, идите! – милостиво отпустила детей Маргарита, - где твой отец? Он мог бы и поменьше времени уделять работе, здесь, все-таки, уже не его дела.
- Что ты, мам! – запротестовал Андрей, но Марго махнула на него рукой и отошла.
Жданов повернулся к жене.
- Кать… мама не понимает… но ты-то!
- Тебе не нравится?
- Кать… я о другом… Кстати… тот номер… я оставил его за нами… И сейчас у нас немножко больше времени и намного больше прав друг на друга…

Рома весь вечер почти не отходил от Ляльки, та изображала наивную дурочку, но в душе смеялась – пока Малиновский делал все по ее плану. Важным для нее было – чтоб он не стал напрашиваться к ней, а пригласил бы ее в гости. И еще она загадала – если у него будет заготовлен весь этот романтический антураж: свечи, шампанское, еще какая-нибудь фигня, вроде розовых лепестков или что там еще бывает… то… все получится так, как задумала она.
Ну а если нет, то… на нет и суда нет. По любому – хоть что-то для себя она получит.

Малиновский любезно предложил Ляльке довезти ее до дома.
Отъехали, обмениваясь впечатлениями.
Вдруг Рома притормозил, покосился на девушку:
- Ляль… вчера ты меня ужином кормила, а сегодня… Как ты смотришь на ответный визит?
- Ответный визит? – Лялька сделала вид, что не совсем понимает - о чем речь.
- Да… Поехали ко мне? Я там кое-что приготовил… Надеюсь, тебе понравится…
Ломаться Лялька не стала.
Они ведь друзья? Значит, по сценарию предполагалось, что ничего такого и быть не может.

Дома Роман извинился и попросил Ляльку подождать немножко на кухне, а через несколько минут, загадочно улыбаясь, провел ее в комнату.
Ну… так…
Так и есть…
Свечи… розы… шампанское… уютный полумрак… симпатично…
- Рома? - недоумевающе посмотрела на хозяина гостья.
- А что? – улыбнулся Малиновский, - у нас есть что отметить… Разве не так? В ЗимаЛетто – очередной триумф. Эх, Лялька, знала бы ты – как мы мечтали год назад о чем-то подобном! Не таком - куда уж нам! Но, чтоб хоть близко это было!
- Но… мне кажется, этот триумф тебе было бы логичнее отмечать со Ждановыми?
- Возможно… только, у них теперь свои дела… да и родители Андрея послезавтра уедут, так что… Кроме того, есть и второй повод, не менее замечательный!
- Какой же?
- Ровно месяц, как ты у нас работаешь! И соответственно, месяц и один день, как мы познакомились. Разве не стоит это маленького праздника?
- Стоит… почему бы и нет?

Она понимала, что шампанское быстро собьет ее с ног, если так можно выразиться… Но она и хотела выглядеть/быть задуренной. Он не должен ни о чем догадаться – пусть считает, что девчонка примлела и растаяла… А постель…
Надо же расставаться с девственностью - пусть уж первым будет он: всяко, с его опытом, он постарается сделать это аккуратно… Вдруг, следующий…

Лялька встала с диванчика и почувствовала – как сильно кружится голова. Она ожидала, но ожидала не такого, конечно…
Малиновский тут же оказался рядом – он придержал ее, а потом обнял со спины. Руки – горячие, будто он их специально нагревал на свече, огладили живот, бедра… Губы припали к шее – сухой жар опалил кожу, заставил сердце застучать в два раза быстрее.
- Лялька… - прошептал Малиновский, - Лялечка… девочка моя…
- Рома… - предостерегающе проговорила Лялька чуть заплетающимся языком.
- Ляль-ка… ты такая… я влюбился… представляешь – как дурак какой влюбился… не отталкивай меня, а?
Он покрывал поцелуями ее шею, плечи, а руки оглаживали живот, бедра и грудь. Почувствовав, что Лялька расслабилась, Роман, глубоко вздохнув, исполнил свое настойчивое желание и забрался вглубь декольте и сжал нетерпеливо упругие грудки.
Для него пути назад уже не было – он хотел ее, и он своего добьется, он уговорит.
Лялька, сквозь приятное томление почувствовала, как что-то твердое упирается ей в спину.
- Вот как это бывает… - подумала она.

Они уже были в постели, Ромка, задыхаясь, шептал какие-то слова, зацеловывал и ласкал; Лялька же, перед последней чертой запаниковала. Она вдруг будто закостенела всем телом, напряглась, возбуждение исчезло, усилия Романа пошли прахом.
Жалобно всхлипнув, Лялька вывернулась из его объятий и сжалась пугливым комочком; осторожное касание заставило ее вздрогнуть.
- Лялечка, милая, ну, что ты! – уговаривал ее Роман, проклиная всех девственниц на свете и обещая себе, что больше никогда и ни за что не станет играть в эти игры: не было у него целок и не надо было, позарился придурок! Была бы нормальная телка, за это время, что он возится, оба уже кончили бы по паре раз, а сейчас пускали бы дым в потолок, лениво потягивая шампанское. Ох, идио-о-от!
Но отступать-то было поздно уже! Теперь трахнуть ее, наконец, было делом чести, так что, давай, Ромио, собирай силы в кулак – и на абордаж!
Наши не сдаются!

Он снова – сначала нежно, потом – настойчивее, принялся ласкать вожделенное тело, снова шептал уверения в любви до гроба и прочую романтическую чушь; девушка, наконец-то, расслабилась, распласталась под ним, доверчиво отдавшись ласкам – впрочем, удовольствие, которое Рома получал, сторицей оплачивало все неудобства и ограничения: ее грудь продолжала сводить его с ума, он посасывал сладкие бугорки, урча от наслаждения, для полного восторга не хватало лишь одного – войти, наконец, в нее, покорить, пометить, стать ПЕРВЫМ!!
Лялька тяжело задышала – она то, раскидывая руки, сминала простыни, то обхватывала Рому; стонала и металась по постели.
- Пора! – подумал Роман, быстро спустился ниже, пальцами открыл вход в ее лоно и припал жадным ртом. Лялька изогнулась дугой, не смея дышать и, когда Рома обвел языком горошину клитора, к ней пришло освобождение – она тоненько и пронзительно закричала, цепляясь за голову Романа, спазмы подкидывали ее тело так, что, даже видавший виды ловелас всея Москвы, удивился и восхитился столь бурному проявлению экстаза;
Ну а когда она затихла, благодарно вздыхая, Ромка приподнялся на колени, потянул ее на себя и рывком вошел. Он почувствовал преграду, толкнулся в нее – она не поддавалась, зато так восхитительно щекотнула готовую лопнуть от напряжения головку, что он просто взвыл от восторга и животной жажды немедленного удовлетворения. Тут уж голову он потерял совсем, и, не видя и не слыша ничего, ломанулся вперед, разрывая препятствие, на задворках сознания отложился почему-то ломкий хруст пергаментной бумаги, и горячая тугая мякоть поглотила его с головой.
Невыносимый щекотный зуд – предвестник финала, заставил натренированный организм среагировать правильно: бедра сами приподнялись, помогая члену покинуть сладкие недра, и тут же прижались к животу девушки, омывая ее струями семени.

Помотав головой, Рома медленно возвращался в реальность.
Первым делом он, поморщившись от прохлады в паху и на животе, отлепился от Ляльки, со смущенным смешком пробормотав ей:
- Слиплись, кажется…- и прилег сбоку, обняв девушку.
Выровняв слегка дыхание, зашептал дежурные слова о том, какая она замечательная, как ему было хорошо, не отдавая себе отчета в том, что ему было действительно необыкновенно хорошо - но это он поймет позже.
- Тебе очень больно было? – заботливо спросил он Ляльку, укрывая ее одеялом.
- Ничего… терпимо…
- А сейчас?
- Почти нормально… жжет только как будто…
- Это пройдет скоро… - Рома нежно поцеловал краешек ее губ.
- Да, я знаю… - девушка храбро улыбнулась, - ничего страшного, на самом деле.
Малиновский чуть сполз с постели, чертыхнулся, встал, разлил по бокалам шампанское. Вернулся, протянул один Ляльке:
- За тебя, моя хорошая…
- За тебя…
Чуть грустновато звякнул хрусталь.

Сквозь сон Рома почувствовал, что Лялька выбралась из его объятий.
- Ты куда? – пробормотал он.
- Спи. Я сейчас.

Проснулся он, когда солнце вовсю заливало комнату.
Один. Позвал:
- Ля-яль!
Тишина.
Встал, прошелся по квартире. Нету. Ушла.
Хмыкнул:
- Бабу с воза – кобыле легче.

А после полудня неожиданно для себя заскучал.
Недолго думая, набрал ее номер.
- Лялечка, привет… Ты как? Что делаешь?
- Лежу… спать очень хочется.
- Можно я приеду?
- Нет… не стоит… я… не очень хорошо себя чувствую.
Рома встревожился, но она со смешком успокоила:
- Все нормально, это бывает… Заживет как на собаке!

А вечером ее не было дома. Или трубку не брала.
Около десяти он не выдержал и приехал: свет в квартире был погашен, телефон надсадно подавал длинные тоскливые сигналы, мобильник не отвечал…

Рыжий
Спасибо за главу!


Лялечка быстро учится.

_________________
Пришли инопланетяне и съели мой мозг! Так что стучите, если я вас забыла.... в голову.
Это любовь несовместимая с жизнью...

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

Глава 11/35

В выходные Малиновский так и не смог найти Ляльку; однажды закравшуюся мысль о том, что она прячется нарочно, он откинул как бредовую: с какой стати? Гораздо больше тревожило его то, что с ней нечто случилось. Неприятное.
Автокатастрофа. Нападение.
Да, мало ли…
К вечеру воскресения он дошел до того, что начал методично обзванивать больницы, милиции и так далее, сатанея с каждым новым отрицательным ответом. Глупо, но он уже мечтал услышать хоть что-нибудь, хоть какое-нибудь «да!» , но едва такая мысль появлялась, как он себя одергивал.
В понедельник он на работе нарисовался рано: просто потому, что спать не мог, а продолжать крутиться в постели и отгонять воспоминания, становящиеся все более милыми и манящими, уже больше не было сил.
Он честно сидел в своем кабинете, стараясь сосредоточиться, но без десяти девять ноги сами отвели его на ресепшен.
Почти вовремя.
Не прошло и трех минут, как из лифта появилась Лялька – невредимая, здоровая, бодрая и веселая. За это веселье он готов был удушить ее немедленно, но блеск, появившийся в глазах девушки в тот миг, когда их взгляды встретились, отбил желание ругаться напрочь – наоборот, сердце сжало от удивительного облегчения: с ней все в порядке. И еще щенячья радость: это- МОЯ женщина. Только моя… Вся – от розовых ноготков и пяточек до макушки!
Рома улыбнулся радостно, шагнул навстречу, взял за руку:
- Лялька… ты куда пропала?
Девушка дернула плечиком, шепнула:
- Смотрят же все!
Громко сказала:
- Здравствуйте, Роман Дмитриевич!
И спокойно ушла вглубь офиса.
Рома поплелся следом.
По дороге он слегка взял себя в руки, хотя было это делом абсолютно безыдейным, ибо перед глазами мелькали ее соблазнительные ягодицы, обтянутые юбкой, в памяти всплывали все подробности изгибов, складочек, вогнутостей и выпуклостей тела, а главное мужское достоинство вдруг встрепенулось, вспомнив, что с пятницы он находился на положении монаха.
В приемной Рома плюхнулся на диван:
- Ляль… ну, теперь-то нас никто не слышит… Что случилось? Я волновался…
- Волновался? – изумленно распахнула глаза Лялька, - Ты? За меня?
Нет, она на самом деле удивилась – вот чего-чего, а такого…
- А что удивительного? – Роман даже обиделся, - я надеялся на встречу… я скучал, в конце концов!
Лялька неверяще покрутила головой.
- Не веришь? – Рома усмехнулся. Ну и ладно, черт с ней!
Но спросил снова:
- Так где ты была?
- Проездом в Москве была моя подружка по детдому… Мы гуляли…
- Ночью?
- Да нет, ночью не гуляли – были в кино и очень поздно вернулись.
Рома скрипнул зубами – все было похоже на ложь, но… глупо подозревать…
- Ляль, а сегодня мы встретимся?
- Ты действительно этого хочешь? – она посмотрела в упор, - зачем?
- Нормально! – воскликнул Малиновский, - зачем! Затем, что ты мне нравишься, что я хочу встречаться с тобой!
- Нет… - ответила Лялька, - Я думаю - не стоит…
- Что? – не поверил Рома своим ушам, - что ты сказала?
- Я… я думаю… это было ошибкой…
- Ошибкой? Лялька?! ЭТО было ошибкой? У тебя это было впервые, какая ошибка? У нас же все по-настоящему, Ляль!
- Рома… - голос ее казался уставшим, лицо - изможденным, - прости, пожалуйста… Только я не думаю, что у тебя это серьезно… Что касается меня… не думаю, что я хотела, чтоб это было так… но… слишком много шампанского… я не совсем контролировала себя… а ты… ты достаточно опытен для того, чтоб уложить в постель пьяную наивную дурочку… Но давай мы на этом все и прекратим…
- Ты сумасшедшая? – Малиновский обошел стол и встал у нее за спиной, - ты хочешь сказать, все, что было – только алкоголь? Что ты ничего не чувствовала?
Он опустился на колени, чтоб было удобнее, и растопыренными ладонями по-хозяйски прихватил ее груди, а губами уткнулся в шею.
- Сумасшедшая девчонка! Ты что, думаешь, что я тебя теперь брошу? Вот неразумное создание! Ты не понимаешь разве, что ты – моя, совсем моя, каждой клеточкой?! Я – первый! Господи, неужели ты думаешь, что для меня это ничего не значит? Лялька, да ты даже не представляешь, как это… я даже не знаю – как сказать-то… Мне уже за тридцать, а я никогда ни у кого не был первым, можешь себе представить? И тут ты… чудо какое то… Ты даже и не думай, я не брошу тебя, я…
Лялька повела плечами, пытаясь освободиться, потом холодно сказала:
- Роман Дмитрич, прекратите, люди же кругом! Бога ради, пожалуйста!
Рома повиновался, отошел снова сел на диван.
- Я ничего не понял, - обиженно произнес он.
- Что тут непонятного? – чуть раздраженно ответила Лялька, - первый-непервый… вот прости, но не верю я тому, что ты наговорил. Не ве-рю! Просто было много шампанского и девочка под рукой. Не ври про чувства. Это было ошибкой. Я не сержусь на тебя, я ничего от тебя не требую, не понимаю – почему бы тебе не обрадоваться, что девица не шантажирует тебя девственностью и не кричит, что ты всю жизнь ей загубил?
Все в порядке, Рома. Слышишь? Все в порядке.

Малиновский скрипнул зубами и покинул приемную. Он ничего не понимал, и ему надо было все это переварить.

Но – переваривай-не переваривай, все ясно как в стеклышке. Понимая умом, что влипает все больше, Рома не мог остановиться. Себя он уговаривал, что это – обычный охотничий азарт, что ему необходима вторая ночь: просто для того, чтоб потешить свое самолюбие.
Ах, она хочет с ним поиграть? Привязать покрепче? Смешная девчонка, право!
Что ж, он доставит ей такое удовольствие… Это не трудно…

И три дня он ходил за ней хвостом.
Не помогло.
Он отступился и отправил ее в игнор.
Она, казалось, даже не обратила на это внимания.
В пятницу он случайно услышал ее разговор по телефону.

- Да, Сережа, все было замечательно, правда!… Мне очень понравилось… Да… Когда?.. Ну, конечно, давай!.. Да… А ты позвони к концу дня… Что?.. Ну-у-у-у, скажешь тоже!.. Хорошо-хорошо, договорились… Ага, пока!

Что это еще за Сережа?! – взвился Малиновский. Откуда он взялся? Ну, нет…
Наплевав на все, Роман отправился к Тропинкиной.
- Маша… Вы все про всех знаете…
- Работа такая, - кокетливо улыбнулась Маша.
- Угу… Скажите… а… что это за молодой человек появился у нашей Ляльки?
- А что?
- Да нет… мы со Ждановым… э-э-э-э… волнуемся… она такая юная… а вдруг…
- Нет, Роман Дмитрич, можете АндрейПалычу передать, что этот мальчик – вполне достойный! – видя скепсис на лице Малиновского, Мария быстренько добавила, - это сын приятелей моей мамы, ему двадцать лет, он учится в институте… этом, как его… ой, не помню, что-то техническое… на программиста, вроде. Вот! Вы АндрейПалычу передайте, что это не какой-нибудь балбес!
Ох, как Роме хотелось пристукнуть Тропинкину прямо тут. Ох, как ему хотелось, чтоб неведомый Сережа был каким-нибудь балбесом!
Но… все складывается так, что у него появился серьезный соперник… и… И надо срочно принимать меры, чтоб соперник не успел…
Когда Рома подумал о том, что у этого гада с Лялькой что-то уже было, он покраснел и яростно сжал кулаки.
Ну, уж нет!
- Маша, а Вы можете дать координаты этого парня?
- А зачем?
- Я думаю, Жданов захочет познакомиться…
Маша посмотрела на него странно, но Рома быстро добавил:
- Мария, да поймите Вы – Лялька совсем одна тут, получается, что мы, вроде как, за нее отвечаем… Не дай Бог что – мы же себя обвинять потом будем, что не доглядели…
- Сергей – хороший парень! – обиделась Мария, - и нечего его проверять!
- Пожалуйста! – с нажимом произнес Малиновский.
Получив номер телефона и адрес, довольный Роман отошел.

Лялька не встретилась в этот день с Сережей.
Потому что с ним встретился Малиновский и очень популярно объяснил мальчику: кто в доме хозяин. Запасть на Ляльку Сергей еще не успел, поэтому счел за благо не вмешиваться – кто же знал, что у новой его знакомой уже есть претендент на руку и сердце.
Рома праздновал свою первую победу.
Жаль только, что Лялька не разделяла с ним этот праздник.

Прошла еще неделя.
И еще месяц.
Рома испробовал все известные ему способы уламывания девушек, но Лялька оставалась непреклонной. Он бы плюнул на все, забил и забыл, но… не забывалось… Снова и снова вставал в памяти тот вечер и, чем больше проходило времени, тем сильнее хотелось повторить. Повторить не раз, и не два.

А потом Лялька пришла к нему.
Сама.
Был слякотный вечер, суббота. Лялька сбежала с дискотеки – накануне она познакомилась с парнем, пошла с ним… Он оказался противным – суетливым, прижимистым, да, вдобавок, у него потели ладони.
Лялька бродила, бродила по сумеречным улицам, а потом оказалась около дома Малиновского. Случайно.
Совсем случайно.
Она основательно замерзла, она даже не думала, что в субботний вечер Ромка будет сидеть дома.
А он был дома.
Тоже случайно.

Он и глазам-то своим не поверил, а руки тряслись, и челюсть тряслась - совсем как у нее; только не от холода, конечно.

Мокрая, она напоминала щеночка – даже в тот вечер, когда они познакомились, ее не было так жалко как сейчас, да что ты, Рома, это ведь не жалость совсем, это по-другому называется, да ну и пусть, все равно – как это называется. Иди сюда, девочка моя, замерзла… как же тебя угораздило? Господи, да у тебя вся одежда мокрая, давай по-быстрому в ванную, да перестань, не трону я тебя… если сама не захочешь – что я, монстр какой? Вот так, смотри, вода горячая, а это – выпей… да пей, глупая, а то заболеешь ведь, наверняка заболеешь…
Дурочка моя маленькая, ну, что ж ты все убегаешь, чего боишься? Ну, не такой уж я гад, да знаю, что сам говорил, но я ж не понимал тогда еще ничего, откуда же мне знать было, что явится вот такое чудо малолетнее, и сломается Малиновский…
Ну, что ты дрожишь, сладкая моя, теперь все хорошо будет, ты ведь больше не убежишь от меня, да? Не убежишь, ты смеяться будешь, но я замки поменял, теперь так просто не скроешься, я не отпущу тебя, слышишь? Никогда-никогда!
Как сердечко бьется, как птичка маленькая, ах, ты моя маленькая птичка, как же мне тебя не хватало – никто и представить себе не мог, маленькая, любимая моя…
Иди ко мне, солнышко, иди сюда, все, Лялечка, моя ты, понимаешь, моя! И не деться нам с тобой от этого никуда, слышишь?
Я не знаю, не знаю, Лялька, откуда эта любовь чертова берется, и что это вообще такое, я только одно знаю – не отпущу я тебя больше никуда и никогда, вот так…
Ты же будешь моей женой, да, правда? Хорошо-хорошо, я дам тебе на размышление время… только не долго, Лялька, да не мучай ты больше ни меня, ни себя! Глупо все это, Лялька, глупо, если уж суждено влюбиться, то не убежать от этого, ты посмотри на Ждановых – ты не представляешь, сколько я боролся против их любви, а все бестолку, это как трава сквозь асфальт – прет и прет…
Я люблю тебя, не знаю почему, как, но люблю, так уж вышло, слышишь?

Если я богат, как царь морской,
Крикни только мне: "Лови блесну!" -
Мир подводный и надводный свой,
Не задумываясь, выплесну.

Дом хрустальный на горе для нее,
Cам, как пес бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!

Не сравнил бы любую с тобой -
Хоть казни меня, расстреливай.
Посмотри, как я любуюсь тобой, -
Как мадонной Рафаэлевой!

***


Нервно хихикая, Катя вошла в комнату, Андрей, расстелив на полу покрывало, лежал на пузе и забавлялся с дочерью, которая, глядя на погремушку и смешные папины рожицы, визжала от восторга.
- Жданов, я тебя поздравляю!
- А? – обернулся Андрей.
- У нас будет ребенок…

**
- Стоп! Снято!!!

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

Рыжий
Спасибо! Суперски написано! Молодец!



Всем тварям по парям, и даже Малине счастье приплыло!

_________________
Пришли инопланетяне и съели мой мозг! Так что стучите, если я вас забыла.... в голову.
Это любовь несовместимая с жизнью...

Яна
Larissa(R)

Спасибо!!!

Рыжий, вернулась из отпуска, а тут такой подарок! Прочитала на одном дыхании. Как хорошо, что Катя и Андрей вместе. Честное слово, во время чтения постоянно сомневалась, что так будет, хотя очень этого хотела.
Эмоций много, слов - мало.
Спасибо, спасибо, спасибо!!!

_________________
Жизнь не настолько коротка, чтобы людям не хватало времени на вежливость (Р. Эмерсон)

http://www.youtube.com/user/IzotovaLV

Izlu, спасибо на добром слове!!!



в процессе написания меня несколько раз едва не убивали по очереди то малинофилы, то жданофилы ))))


СПАСИБО!!!

Хорошо, что ты осталась в живых.

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

и написала потом еще "Я - Тут!" и "Несказку"

Рыжий,перечитала (уже который раз) с удовольствием. Каждый раз нахожу для себя что то новое.Спасибо за замечательную историю. Спасибо вам Спасибо "Верным друзьям"

_________________
Чтобы сохранить ангельский характер,нужно дьявольское терпение.

Рыжий, добралась я до вашего бункера. Здесь тепло, светло и мухи не кусают, можно и ядерную зиму пережить. В общем я в удовольствии, счастье, отпаде, не знаю еще где, но мне здесь нравиться.

_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)