|
Глава16
Прошло два года. Жизнь установилась на другом уровне - теперь у них были другие заботы, другие переживания. Все было за это время: глупые ссоры, бурные примирения, смерть близких и рождение дочери - все как бывает в жизни. Новым и неизменным было лишь то, что все это они переживали и проживали вместе.
Никогда не забудет она их первую после свадьбы ссору. Повод память не сохранила. Кажется, в тот день были переговоры с несговорчивыми, но выгодными партнерами. Они оба были взвинчены, недовольны собой - не удалось сделать все так, как планировали. После утомительных переговоров, уже дома, она повысила голос… как начальник… на подчиненного… Эта капля переполнила чашу - он тоже не сдержался.
- Тебе не кажется, милая женушка, что дома ты не президент? Хватит того, что я на работе подчиняюсь тебе! - сказал, и сам испугался своих слов. Ушел из дома, чтобы остыть и не наговорить лишнего.
И она испугалась: счастье, которого так добивались, которое обрели после столь тернистого пути, могло разбиться мгновенно, от одного неосторожного слова, от интонации.
Как она ругала себя! Ей вовсе не важно - президент она или помощник. Для нее главное - его любовь. А он мужчина, и в его жизни работа, компания, занимают гораздо более важное место. Она могла бы работать и в другом месте: в банке, в пиар-агенстве, например. А он - только в Зималетто! Для него нет альтернативы.
Она ждала его в прихожей - сидела на пуфике, хлюпала носом, размазывала по щекам соленую влагу и ждала, готовая повиниться, просить прощения…
Что думал он, бродя по темным улицам, неизвестно, но, едва переступив порог, он кинулся к ней, прося прощения.
- Кать, прости меня… Я дурак… наговорил тебе…
- Это ты меня прости… я вела себя как идиотка…
- Ты была права, по сути…
- А по форме? Нет, я неправа, неправа! Сто раз неправа!
- И я неправ! Тысячу раз!
Они так и стояли в прихожей - молча, не разжимая объятий.
Запах сгоревшего ужина вернул их к действительности.
- Кать…Никогда-никогда больше не будем ссориться. Это так страшно… - и он поцеловал ее в носик.
- Я тоже испугалась… Больше никогда-никогда… - она потрепала его за уши…
С тех пор, если возникало между ними непонимание, грозящее перерасти в ссору, он дотрагивался до кончика ее носа и напоминал:
- Кааать… Никогда-никогда?
Или это делала она, уцепившись за его уши:
- Никогда-никогда? Да, Андрюш?
А потом Катя ушла в декретный отпуск, А Андрея вновь избрали президентом…
*
Они сидели в детской, любовались на свое спящее сокровище и отдыхали - уложить «сокровище» стоило больших трудов! Родители предлагали им свою помощь, советовали взять няню, но они упорно от всего отказывались: «Мы сами!» - был их лозунг. Наверное, они были правы - ничто так не сближает, как совместное преодоление трудностей, особенно таких приятных, как воспитание ребенка.
Он поил ее «татарским чаем», рецепт которого дала ее мама. У Кати было мало молока, а они оба были сторонниками грудного вскармливания. Ну, хотя бы первые полгода…
Катя пить «эту бурду» не хотела (или притворялась?), и он уговаривал ее так, как умел только он - за каждый глоток - поцелуй! «Уговоры» затягивались, плавно переходили из детской в спальню, или на крайний случай в гостиную, и заканчивались всегда успешно, во всех смыслах - необходимое количество «чая» бывало выпито, ну и все остальное…к обоюдному удовольствию! Тут главное было правильно рассчитать время «уговоров», иначе сокровище-дочка могла проснуться, и тогда пришлось бы уговаривать ее.
На этот раз до уговоров дело не дошло - чай остывал, они отдыхали, прислонившись друг к другу спинами, когда раздался звонок телефона.
Катя как-то сразу почуяла неладное - было время кормления, и родители обычно в это время не звонили. По еще секретарской привычке она первой среагировала на звонок.
По мере того, как она слушала звонившего, лицо ее становилось все печальнее, и Андрей не на шутку забеспокоился. Он еле дождался, пока она положит трубку.
- Что там? Кто звонил?
- Шурочка Кривенцова… С Романом плохо.
*
Уволившись из компании, Малиновский вскоре открыл свою фирму - охранное агенство.
Потапкин сосватал ему своих сослуживцев, но сам покинуть Зималетто отказался.
Ко всеобщему удивлению вслед за Романом уволилась и Шура Кривенцова, и последовала за своим шефом
«Декабристка! - смеялись женсоветчицы, - Это ж надо, как она к шефу привыкла, без него и работать не может»…
И только Катя догадывалась, что не в работе дело.
Для Жданова увольнение друга было настолько неожиданно, что он первое время не верил в серьезность намерений Малиновского. Да и причин увольнения он не видел - они же не ссорились, а Роман не мог ему ничего толком объяснить. Твердил одно: «Хочу открыть свое дело». А когда «свое дело» вылилось в охранную фирму, Андрей окончательно уверился, что Малиновский не говорит правды - не могло такое дело увлечь его. Он не меньше Жданова любил и знал модельный бизнес.
Что-то было не так, но Андрей был поглощен приготовлением к свадьбе - кто бы мог подумать: он, Жданов Андрей, торопится жениться! Еще совсем недавно он не мог думать о свадьбе без содрогания... Собой был занят Жданов, в свое счастье окунулся с головой! Видел и слышал только ее, Катеньку, и не заметил, что с другом произошло. Он и подумать не мог, что все дело именно в его счастье…
А когда Малиновский явился на свадьбу с огромным букетом роз, Жданов и вовсе успокоился - не в нем дело, видно и правда хочет друг самостоятельности.
Они перезванивались, но все реже и реже, а потом и вовсе их дороги перестали пересекаться - разная была сфера деятельности. Сколько же они не виделись? Пожалуй, почти год…Доходили слухи, что стал Малиновский много выпивать, и он не раз собирался увидеться с ним, поговорить, но… так и не собрался. Верно, говорят, что счастье делает человека эгоистичным - нет желания впускать кого-либо в свой мирок, и самому выходить за его пределы - тоже.
И вот теперь вдруг оказалось, что друг в беде, и сразу он вышел на первое место. Теперь он - главное.
- Кать, что Кривенцова сказала? Что с Романом?
- Его в больницу увезли. Шура нашла его дома - он без сознания был. Хорошо, хоть дверь была не заперта.
- Ничего не понимаю - он болел?
- Шура говорит, он пил много. Последнюю неделю вообще на работу не ходил. Она и решилась проведать… Врач со скорой сказал, что если бы еще несколько часов прошло, не спасли бы. Вовремя она пришла.
- Я поеду, Кать.
- Ну, конечно! Адрес больницы я на листочке записала… там, возле телефона.
Увидеть Малиновского в этот день не удалось, он был в реанимации и без сознания. Но уже через два дня Романа перевели в палату (Жданов оплатил отдельную палату), и они, наконец, встретились.
- Ром, что случилось с тобой? Если беда, какая, почему не позвонил? Я бы сразу… ты же знаешь…
Малиновский закусил губу и отвернулся к стене. Произнес глухо:
- Пришел… Благородный…Зачем ты пришел?! - перешел он на крик.
Андрей удивленно уставился на него
- Ты что, Малина? Ты обижен на меня? Скажи, я ничего не понимаю…
- Скажу… Сам ты не видишь. Я виноват перед тобой! Я не друг, я враг твой!
- Ты бредишь… В чем ты можешь быть виноват?
- Нет, я просто правду говорю. Давно хотел, да трусил говорить про себя такое… А виноват в том, что всю жизнь завидовал тебе, старался насолить - уровнять с собой. Я ведь эту инструкцию специально написал, и устроил так, чтобы Катя ее прочла.
- Зачем, Ром?
- За Киру. Страдала она из-за тебя, а я…
- А ты ее любил…
- Ты знал?
- Догадывался… еще с десятого класса…. Я тоже поступил нечестно - видел, что она тебе нравится, а решил, что моей будет. Из принципа: кто кого… Дурак! И ей, и тебе жизнь испортил…
- Дело не в тебе, а в ней… Она тебя полюбила. Чего только я не делал, чтобы отвернулась она от тебя! И все зря - она опять выбрала не меня…
Тошно мне стало жить - никому не нужен… никто меня не любит… все отвернулись, бросили. Ни родителей, ни любимой женщины, ни детей…
- А с родителями что?
- Отец умер , а у матери давно другая семья. Она и не помнит о моем существовании
- Про отца я не знал, ты не говорил.
- Это недавно случилось, мы уже не работали вместе.
Все образуется, Ромио! Будет у тебя любимая женщина, и даже жена. И дети будут. А друзья у тебя есть, не сомневайся!
- Ты что, простишь меня?
- Да мало ли что бывает между друзьями! Я может спасибо тебе сказать должен - не пройди я через такое испытание, так и остался бы мажором. Нет, Ромка, мы с тобой как были, так и останемся лучшими друзьями!
Дверь в палату приоткрылась и показалась Катя. Друзья умолкли на полуслове - не ожидали ее увидеть. Роман засмущался своего не боевого вида, а Жданов забеспокоился о дочке
- Катюш, а ребенок с кем?
- Не волнуйся ты так! Мама пришла, посидит. Я накормила, и еще сцедила молочка.
- Катя, зачем Вы беспокоились? Я уже в норме…почти…
- Вот и хорошо! Теперь надо кушать и набираться сил!
Она стала доставать из пакета коробочки, баночки, свертки…
- Это котлеты, это - пирожки с капустой, Вам они нравились… еще огурчики, кисель…А это что? - она заглянула под крышку банки, - это калина протертая…
- Кать, ты что, забыла, что положила? - съехидничал Андрей, а Роман запротестовал
- Катя! Мне этого за неделю не съесть! Зачем Вы столько наготовили? У вас ребенок…
- Да это не я. Я маме позвонила утром, она и приготовила. Из меня кулинар никудышный…
- Вы не умеете готовить? А Палыч восхищался…
- Это он мамиными блюдами…
- Не наговаривай на себя! Готовишь нормально! Вкусно даже. Особенно салаты
- И «селедку под шубой» ? - Роман мечтательно закрыл глаза.
- Это ее фирменный салат!
- Я Вам обязательно приготовлю! В следующий раз…
- Не стоит утруждаться… Это я так… Мама когда-то любила его, часто готовила. Вспомнил вдруг…
- Я приготовлю, обязательно! А сейчас я побегу! Ой, забыла совсем - она поставила на стул второй пакет, - это Вам от Женсовета! Они в полном составе пришли, но всех не пустили, меня одну только.
- Что, прямо все?
- Ну… Машка там…Амура, Пончева, Ольга Вячеславовна была, но ушла, раз не пускают - ее Милко не на долго пустил. Света тоже хотела пойти, но ей документы в банк нужно было везти. А, еще Клочкова приходила, но увидела женщин, и ушла. Сказала, что придет потом, когда никого не будет. А Федька с Потапкиным Вам бутылочку передали, с коньяком - они в Зималетто остались. Федор за всех секретарей, а Потапкин на посту.
Все, я побежала!
- Кать, подожди, я отвезу тебя!
- Не нужно, меня такси ждет. Я не отпускала… Ты лучше девочек довези до работы.
- Ну, Ромио, я, пожалуй, тоже пойду - работа ждет…
- Иди … Постой!
Жданов остановился, повернулся к нему, но Роман молчал, и кажется, уже жалел, что остановил Андрея.
- Ты попросить хотел? Говори, я все сделаю.
- Нет… я спросить… Кира… Как у нее дела?
- А Кира уехала, она больше не работает в компании.
- С Никитой?
- Да, с ним. В Питере теперь живут.
- Они оформили брак?
- По-моему нет. Во всяком случае, я не слышал…
- Ну. ладно… Иди…
- Ром… Забудь ее. Выбрось из головы. Не мучай себя!
- Конечно-конечно… Я сам тебя тому же учил…
Андрей ушел. Слышно было, как под окном гомонят женщины - они что-то кричали ему, но он не разобрал ничего, кроме своего имени. Потом все стихло. Пришла медсестра ставить капельницу, улыбалась ему призывно, но он не ответил , подумал только: «Неужели я еще могу нравиться?» - сам себе он казался глубоким стариком, прожившим долгую и не совсем праведную жизнь. В той жизни было много таких сестричек…А в этой, новой жизни - он ведь заново родился, так врач сказал - ему нужно другое: дом, семья, может быть даже дети…
Вспомнил вдруг про Шуру… Она, пожалуй, единственный человек, которому он не безразличен Да что лукавить - любит она его! Он давно это знает, он же «спец» в таких вопросах. Любовный блеск… любящий взгляд… замечает и различает. Только вот Кирин взгляд не понимал, потому видимо, что сам любил. Видел то, что хотел видеть.
А женсоветчицы молодцы, хорошие женшины, добрые, только болтливые очень… Он обижал их порой равнодушием, невниманием, а они пришли. И Мария - а он ее уволить хотел, и Виктория - ту он и вовсе бросил без объяснения причин, и Федор - уж от него добра никак не ожидал… Я же конкурент его был, с Марией…Ну, это он так думал, я то с самого начала знал, что не серьезно у нас…
Надо же… вроде и не щадил он себя, выворачивал на изнанку душу, втаптывал в грязь помыслов, а легче становилось. Очищалась душа! Оттого, наверное, что осознал пагубность своих поступков, греховность замыслов.
*
Роман пролежал в больнице больше месяца. И все время его навещали бывшие сослуживцы и, конечно, Андрей. Их дружба началась как бы с чистого листа - для Романа, по крайней мере. И он кинулся в эту дружбу как в живительный источник! Хотел сейчас, немедленно сделать для друга все, даже самое невозможное! Но пока его возможности были ограничены стенами больницы, а вот Жданов мог себе позволить благородный/великодушный/ поступок. И он его совершил. Ближе к выписке он заговорил с Малиновским о Зималетто.
- Послушай, Ромио! А возвращайся-ка ты в компанию! Не твое это дело - охрана. А в модном бизнесе ты как рыба в воде. И мне бы стало легче. Кира уволилась, Катя с ребенком сидит, мне и опереться не на кого. А с тобой мы горы своротим!
- Ты серьезно? После того, в чем я признался?
- Я - серьезно. Что было, то было, и быльем поросло! Как говорится: «Кто старое помянет…» - и он протянул Роману руку. Малиновский протянул в ответ свою…
Крепкое, мужское рукопожатие получилось!
- Жданов! Ты - Человек! Ты это знаешь? Ты меня убиваешь своим великодушием… Мне никогда таким не стать…
- Никем тебе и не нужно становиться. Ты есть ты! И ты мой друг! Лучший… Так ты вернешься?
- Я с радостью…бы… Но у меня акций почти не осталось.
- Будешь просто работать, а потом …Там видно будет - может, подкупишь, войдешь опять в Совет директоров. Кстати, Воропаев собирался акции продавать. Хочет вложить деньги в новый проект. Поговори с ним. Агентство свое продашь, деньги будут…
Подумай! До выписки время есть. Скажешь потом, что решил.
- Я и сейчас могу сказать: «Согласен!» У меня только просьба.
- Какая? Говори!
- Я… это… Шуру… Кривенцову … возьми тоже. Она из-за меня ушла…
- Без проблем! С тобой ушла, с тобой и вернется! между прочим, они с Катериной моей подружились. Секретничают…
Глава 17
Выписываться Роману пришлось одному - У Жданова было важное совещание. Он предлагал прислать Федора, но Малиновский запротестовал - он сам прекрасно доберется! На такси, как все нормальные люди.
Открыл дверь своим ключом и сел в изнеможении на стул в прихожей - запах родного дома кружил голову. Но уже через мгновение онял, что пахнет чем-то еще: домашней едой и … чистотой!
Из кухни вышла Шурочка - в переднике, волосы повязаны косынкой - ее и не узнать… Домашняя такая…
- Шура? Вы здесь?
- Я… ухожу уже, - засмущалась она, - я прибрала у Вас… приготовила Вам еды… Вам на неделю хватит! А потом я еще…
Она стала судорожно дергать завязки фартука, а они как назло завязались узлом. Она попыталась снять его через голову и еще больше запуталась, покраснела до корней волос… Слезы готовы были брызнуть из глаз…
- Шура, Вы не торопитесь! И зачем Вам вообще уходить? Останьтесь, пообедаем вместе… Останьтесь… вообще…
Она наконец справилась с фартуком, села на пуфик, стоящий рядом, сложила аккуратно на коленях и фартук, и косынку, разгладила их рукой, посмотрела на Романа
- Роман Дмитриевич, Вы что,предлагаете мне жить у Вас?
- Со мной… Со мной, Шура…
- Но Вы же…
- А Вы, Шура? Вы же любите меня?
- Люблю…
- Вы мне нужны. Очень нужны! Один я пропаду…
- Я останусь… Ради Вас я на все готова… Вы не думайте, я уйду… потом… если Вы… если без меня…
- Шурочка… давай на «ты» и… не будем загадывать!
- Давай…те…
Всем на удивление они жили мирно и дружно! Роман оказался примерным семьянином: не задерживался в барах, после работы спешил домой, в свое уютное, стараниями Шуры, гнездышко. С завидным рвением он кинулся его обустраивать - делал ремонт, покупал мебель, кухонную утварь и каждый раз - подарок для Шуры. Такого любящего мужа поискать!
Вот только о регистрации брака он не заикался… А Шура и не настаивала! Поняла она, что боится он такого решительного шага, и не давила на него. Но потом все изменилось…
*
- Шура, может еще чаю подлить?
- Нет, Кать,спасибо! Я и так уже две чашки выпила…
- Но… ничего не рассказала. Что-то случилось? - Катя участливо взяла подругу за руку.
Шура опустила голову, помолчала, но все же решилась - для этого ведь и пришла…
- У меня ребенок будет…
- Ты не хотела ? Случайно вышло?
- Не знаю, случайно или нет… Но я очень хочу!
- Так в чем проблема? Роман не хочет?
- Он еще не знает. Я не говорила ему… пока…
- Боишься?
- Боюсь…
- Все равно придется - такое не утаишь.
- Знаю…А вдруг он против будет? Наверняка… Тогда я уйду! А ребенка все равно рожу - я давно хотела, раз уж замуж не вышла, хоть ребенка родить… А тут от любимого мужчины - это же счастье!
Она оглядела себя и обратилась к Катерине с вопросом:
- Кать, еще ведь не заметно?
- Да нет пока… Еще пару месяцев пройдет…
- Вот и не буду пока говорить! Еще два месяца поживу счастливо.
- Шур, а вы вообще-то как живете?
- Ой, Кать! Не спрашивай, я сглазить боюсь… Я и не предполагала, что он такой…
Он, Кать, ласковый такой, нежный… Я дышать боюсь, когда мы вместе… Прижмусь к нему, и не шевелюсь… А он гладит меня… Нежно так… И целует… тоже нежно. И заботливый очень! Для других это может и не важно, им может, страсть нужна, а для меня - самое главное! Обо мне никогда никто не заботился так…
Вроде мелочи: одеялом укроет…хлеб маслом намажет… пуговицу застегнет, чтобы в шею не дуло…
Света вот рассказывала, что Захар ей серенады пел под балконом, цветы дарил каждый день - романтично, конечно, а для меня Ромкина забота важнее.
- Ты, наверное, зря боишься, Шур, если все хорошо у вас. А про регистрацию брака он что говорит?
- Ничего. Боится он штампа в паспорте! А мне штамп и не нужен, мне любовь нужна! Если бы он сказал, что любит…
- А…он что… не говорил тебе?
- Не говорил… Но я же чувствую! Или это не любовь? Любовь другая? Да, Кать?
- Любовь всякая бывает. У всех своя…Как ты чувствуешь, так и есть.
- А ты сразу поняла, что любишь Жданова?
- Что люблю - сразу… А вот что разлюбить не смогу - в это я долго не верила.
- А зачем, Кать? Я никогда этого не захочу, что бы ни случилось… Всегда буду любить…Это же так прекрасно - любить… Я думаю, что самой любить даже лучше, чем если тебя любят, а ты - нет… я не права?
- Права. Ты во всем права, только про ребенка надо сказать. Хочешь, я с ним поговорю? Я на днях как раз в Зималетто собираюсь пойти, и поговорю.
- Нет, Кать! Не надо! Я… еще … так поживу… чуть-чуть…А потом скажу! И будь что будет…
Весь вечер Катя была задумчива, рассеяна. Видно было, что ее что-то волнует. Даже Жданов заметил, хотя обычно он не отличался проницательностью в области настроения.
- Кать…Кааатяяя … О чем задумалась?
- Так… ничего…
- Не хочешь говорить? Тайна?
- Я бы сказала… Но это не моя тайна! Понимаешь?
- Понимаю. Но я твой муж, понимаешь? Поэтому можешь рассказать
- Только ты никому! Особенно Малиновскому!
- Клянусь! - Жданов отсалютовал, как пионер советских времен, и Катя рассказала ему о приходе Кривенцовой. Не все, конечно, зачем мужчине знать их женские тайны, но о беременности сказала…
_________________ Архив Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#Архив
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Думаю, сегодня догоню всех. 
