|
Новый год...
Снежинки, скрип снега под ногами (ну, должен быть снег на Новый год!) улыбки друзей и близких, смех детей…
Время, когда у кого-то может закончится темная полоса в жизни и начаться новая (по крайней мере, на это надеется каждый из нас...).
Это время, когда кто-то начинает отсчитывать свои года, и с полным правом может сказать (правда, через несколько лет, когда начнет говорить), что теперь и в его жизни наступил новый год (а такие в нашем повествовании есть...).
Это время, когда каждый ждет чего-то свежего, нового, яркого (того, чего не хватало ему в прошедшем году)!
Кто-то ждет праздника, потому что считает его только своим… Собственным… Личным… Это время, когда под пушистыми и мохнатыми ветвями зеленой, ароматно пахнущей смолой елки, украшенной разноцветными блестящими игрушками, канителью и мишурой, можно найти свой самый долгожданный подарок и украсить себя разноцветными веснушками-конфетти…
Кто-то новый год начинает ждать уже с …1 января, чтобы вернуть чувства себя-ребенка – радостного. Счастливого, беззаботного…
Это время, когда сбываются мечты...
***
А мечты одного человека в последние несколько дней превратились из чего-то чудесного в мучительное!
Если у семьи Ждановых все вопросы и проблемы теперь были решены, то вот в семье Малиновских...
В семье Малиновских кое-что назревало.
Точнее, кое-чем были переживания двух мужчин друг за друга. Отца за сына, и сына за отца.
Ромашкин, который был очень (ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ!!!) смышленым мальчуганом, скоро понял, что отцу «тетя Юиана» не просто нравится... Конечно, сначала он ревновал, причем, достаточно сильно для того, чтоб раза три или четыре отказаться пойти с Виноградовой в кино, театр и кафе... Ревновал Юлиану и к памяти матери, к отцу, но потом...
Потом, присмотревшись к папе понял одну удивительную вещь: он стал грустным. Смеющиеся огоньки в его глазах, которые отражались в глазенках сына вспыхивали все реже и реже... И это Ромашке не нравилось! Не могло нравится, потому что папу своего он любил.
Однажды вечером, взяв книжку, подаренную мамой на третий его день рождения, мальчик залез в кровать отца и попросил:
- Пап... Поситай мне, а?
- Давай... Где мы с тобой в прошлый раз остановились?
- Вот тут...
И неспешной рекой полилась сказка о том, как одна бедная русалочка, чтобы сохранить счастье любимого человека, пожертвовала своей жизнью...
Эту сказку Малиновский-старший не любил, и если честно, в свое время, втайне от Жданыча (им тогда лет по одиннадцать было) смотрел мультик «Русалочка». Не наш (Тот тютелька в тютельку по Андерсену сняли! Слезами давятся все, когда смотрят...), а Диснеевский, где все так хорошо, все счастливы, зло в очередной раз прокатили (или продырявили острым носом корабля...)! А вот сама сказка...
Несправедливо все и грустно как!
Когда чтение закончилось, то отец посмотрел на сына и увидел его глаза, в которых стояли слезы.
- Ромк, ты чего, из-за сказки, что ли?
- Не, пап... Я... Хотю, стоб ты опять уйибаться начай... Гйязами, как всегда уйибайся...
- А сейчас, что не улыбаюсь, да?
- Нет... Давно узе... А я хотю! Так сто тебе сйётьно с тетей Юианой поговоить надо.
Роман обомлел.
- Это зачем?
Мальчик посмотрел на него как на несмышленыша и вздохнул, даже всплеснув руками.
- Да йюбит она тебя! Вот затем!
- Это ты с чего взял?
- А ты сто, не видей никогда, как она на тебя смотйит?
- И как?
- Как мама смотйела на твою фотогйяфию... Вот как... А мама тебя отень-отень йюбийя...
- Ром, а... А ты не... не против?
- Пап, я тозе как Йюсайотька хотю, стоб мой самый йюбимый теловек был ссястлив. А ты у меня тепей — самый йюбимый! Самый-самый!
Маленькие ручки оплели отцовскую шею, и мальчик прижался к Роману очень-очень близко. Тот обнял его в ответ и прошептал:
- Ром... Я, сынок, тебя очень-очень люблю... Помни это, ладно? Всегда-всегда... И не забывай об этом. Договорились?
- Договойились!... А тепей ты мне скажи, как Теть Юиане пйизнаешься?
- А я и сам не знаю, Ром... Просто, она так давно меня знает, что может и не поверить... Я же таким охламоном был, пока ты, вот такой серьезный, у меня не появился!
- Да уз... Пйёпай бы ты без меня совсем!
- И не говори! - рассмеялся отец. - а теперь, знаешь, что?
- Сьто?
- А давай мультик посмотрим, а? «Русалочку», только ту, где все хорошо кончается, а?
- А садик?
- Успеем! Ну, как?
- Тогда давай, йяз йязйешаешь!
И Малиновские пошли смотреть «Русалочку», в которой все заканчивалось хорошо!
***
А на следующий день, хоть это и был понедельник, а, как известно — понедельник — день тяжелый, Роман Дмитрич решил-таки объясниться с женщиной, которая затронула самый глубины его сердца и души. А, говоря по-простому, по-русски — в которую он втюрился, как пацан желторотый!
Когда и как это произошло, он и сам не понял, только случилось и накрыло прямо с головой, подобно майской грозе с ливнем! И это было так здорово, что летать хотелось! И это было так страшно, потому что не случалось такого раньше никогда...
Как-то так получилось, что с появлением в его жизни родного маленького человечка Роман Дмитрич Малиновский понял, насколько пустой и бесполезной была его жизнь ДО этого… Историю с инструкцией он не мог вспоминать без чувства отвращения к себе. Хоть Катя и говорила ему, что не будь всей этой гадкой истории, то Жданов никогда не посмотрел бы на нее, Малиновский знал, что это не правда. Эти двое были так близки, что Роман иногда думал, а правда ли все это? А вот теперь понимал, что, похоже, правда…
Когда? Ну, когда Юлиана Виноградова стала для него самой желанной женщиной на свете?
Может, тогда, когда Ромашкин поцеловал ей руку, а она восхитилась этим поступком?
Или, когда мальчик упал, а она первая подбежала к нему и отряхнула курточку…
Или, когда она просто посмотрела ему в глаза, и мужчина понял, что еще немного, и он утонет… Что он пропал… Что он спасен…
Роман не знал этого, но это с ним произошло, и теперь мужчина хотел простого человеческого счастья, от которого, как оказалось, он всю свою жизнь огораживался, как мог.
И теперь надо было решить эту проблему…
А в понедельник – 25 декабря - у Ромашкина был утренник в детском саду. Это ли не повод?
Да… «Докатился, роман Дмитрич… Было время, когда он женщин в клубы и бары приглашал, а вот теперь… Теперь на новогодний утренник в детсаде.
Но это-то и было самым классным! Потому что Юлиана согласилась с восторгом в десятки раз большим, чем тот, который выражали его бывшие пассии.
И вот теперь глаза мальчика, наряженного в костюм гнома (Шил вместе с папой! Правда, теть Катя помогла…) сияли, как две звезды, потому что среди приглашенных на праздник в небольшом зале были те, кого он мог назвать своей настоящей семьей. Это папа, тетя Катя с дядей Андреем (Они даже Анютку к родителям увезли, чтобы на него посмотреть!) и тетя Юлиана.
И праздник приобрел совсем другие краски! А у него было сегодня такое ответственное дело! Надо было прочитать стихи, и не просто так — по бумажке, а наизусть! Поэтому Ромашкин волновался... Первый раз выступает перед семьей, да еще и на людях! Как тут останешься спокойным?
Но не зря они с папой так долго готовились и репетировали!
А потому, увидев как отец подмигивает ему и поднимает руки, сцепленный в замок над головой, мальчик почувствовал себя увереннее и начал.
Дети спать пораньше лягут
В день последний декабря,
А проснутся старше на год
В первый день календаря.
Год начнется тишиною,
Незнакомой с прошлых зим:
Шум за рамою двойною
Еле-еле уловим.
Но ребят зовёт наружу
Зимний день сквозь лёд стекла -
В освежающую стужу
Из уютного тепла.
Добрым словом мы помянем
Года старого уход,
Начиная утром ранним
Новый день и новый год!
Лишь на миг он запнулся, но увидел, как папа шепотом четко проговорил продолжение стиха, и Ромашкин ловко продолжил. Никто даже и не заметил ничего.
Зато наградой были громкие аплодисменты и овации! Громче всех били в ладоши папа и тетя Юлиана с тетей Катей, а дядя Андрей даже свистел! Вот как удачно получилось!
Потом Дед Мороз, который ненастоящий, а переодетый (настоящий обязательно придет в новогоднюю ночь, и ведь подгадает момент когда все спать будут!) подарки раздавал, фотографировались группой, парами, по отдельности, а он со всеми своими любимыми взрослыми хотел сфоткаться! Потому и подошел с фотографом и попросил:
- Дядя, вы сначайя нас всех сфотогйяфийуйте, а потом — нас тйоих: меня, папу и тётю Юиану.
Виноградова засмущалась, но встала в пару с Малиновским-старшим и обняла за плечики младшего...
«Что же Ромашкин делаешь? Ведь папе твоему это и не нужно вовсе...», - с сожалением подумала женщина и тут заметила с каким выражением смотрит на нее Роман. Что-то сладкое заныло в сердце. Она много раз видела, как тот смотрит на девушек, как бы «примеряя» их под себя, но сейчас... Сейчас его взгляд был совсем иным. Он и ласкал, и дарил, и требовал чего-то взамен, но самое главное... Любил!
Любовь, именно такую, какую с юности себе рисовала в своих мечтах и увидела в глазах Романа Дмитрича Малиновского Юлиана. Увидела, и почувствовала, как взлетает... В прямом смысле слова! Ее будто подняло вверх и вроде бы, даже она ростом выше стала... А может, показалось, но... Ощущение-то было! Было!И никуда его не спрячешь... Да и не надо, потому что если это все правда, то...
То... Есть надежда, что их свяжет что-то... Что-то прекрасное!
«Только бы он сказал об этом первый... Он же мужчина, как никак! Да еще какой... Мамочки мои! Кто бы меня сейчас послушал! И это я - Юлиана Виноградова?... Да! Я! Только влюбленная по уши!».
Через полчаса, когда вся шайка-лейка вышла на улицу, Ждановы, расцеловав Ромашку и пригласив к себе в любое время, как тому захочется, отправились домой к родителям Андрея за своей дочуркой, а Малиновские с Виноградовой отправились гулять.
- Пока президент, занятый личными делами, позволяет!
Шагая по парковой дорожке, трое людей тихо переговаривались между собой и делились планами на Новый год.
- Где празднуешь? - спросил у Юлианы Роман.
- До сих пор не знаю... А вы с Ромашкиным?
- у нас все расписано! Ночь с 31 на 1 у Кати с Андреем. Ромашкин говорит, что хочет с Анюткой встретить Новый год, чтобы потом ей обо всем рассказать, когда она вырастет. А потом каникулы будем «играться»! Это ж первые наши совместные каникулы... Я так много потерял в свое время... Теперь нагнать хочу!
- Пап! Теть Юиан! А давайте снегвика сйепим!
Юлиана рассмеялась и глянула на романа-старшего.
- Я не против, вот только...
- Что? - напрягся Малиновский.
- Ты все вроде по снежным бабам раньше специализировался, - подколола мужчину Виноградова.
Тот расхохотался и, подхватив женщину на руки, сказал:
- Ты правильно сказала: «РАНЬШЕ»! А теперь у меня специализация другая...
- И какая же?
- Красивые, умные и веселые женщины с золотыми волосами и зонтиками в руках... Точнее, не женщины, а женщина... Одна... но самая лучшая...
Юлиана обняла Малиновского за плечи, но большего себе не позволила.
Их ждало увлекательнейшее занятие — лепка снеговика! И они с честью справились с ним, сделав добродушного, улыбающегося великана с красной шапкой на голове и большущим носом-морковкой, купленными в ближайшем магазине!
- Здойово! - подытожил Ромашкин, когда дело было сделано.
- А то! - подтвердил отец, поднимая его и сажая себе на плечи. - а теперь все вместе бегом домой, а то промокли, как цуцики.
- Зато вйемя с тойком пйёвели! - рассмеялся мальчик, и трое веселых и счастливых людей отправились домой к Малиновским...
- Я ставлю греть молоко! - с порога предупредил сына Роман и отправил его в комнату. - Сын, найти там большой белый махровый халат для тети Юлианы!
- Ага! - ответил мальчик. - Тойко мойока побойсе гйей, а то нам всем не хватит!
- Ром, да вы что, я сейчас погреюсь немножко и ...
- Никаких «немножко»! Ты ж замерзла, а потому — бегом в ванную, под душ, потом в теплый халат и к нам за стол. Если молоко не любишь, то я тебе кофе наварю. Хочешь?
Так было все по-домашнему, тепло и сердечно... Даже в мечтах такого не было, а потому...
- Хочу... Кофе... С молоком...
- Ладно... Будет... Кофе... С молоком...
- И песеньем! - сказал вошедший Ромка, подавая Юлиане халат и полотенце. - Мы вас здем.
Виноградова улыбнулась, наклонилась, поцеловала мальчика в маковку и, ответив:
- Я быстро... - скрылась в ванной.
Буквально через десять минут она была уже со своими мужчинами и сидела за столом, наслаждаясь ароматным напитком. Взрослые слушали рассуждения про Новый год маленького мальчика, пившего теплое молоко, и в который раз поражались тому, насколько он развит…
Так за рассуждениями Ромашкин и заснул…
Уставшим взрослым
Мир придумывают дети.
Вы не мешайте им,
Не ставьте свои сети!
Вины ребёнка нет ни в чём:
Не знает он, что верно, что неверно.
Не знает он пуд соли здесь почём,
Фунт лиха здесь почём,
И что здесь вовсе скверно!…
Уставшим взрослым
Мир придумывают дети.
Вы не мешайте им,
Не ставьте свои сети!
(М. Скрыльников)
Как только Роман заметил, что сын почти спит сидя, он тихо встал с места и, взяв мальчика на руки, отнес в детскую. Юлиана еще раз поразилась той нежности, с которой Роман относился к ребенку и тому, как все это изменило самого Малиновского…
За этими размышлениями женщина и не заметила того, что мужчина, который в последнее время почти не покидал ее дум, вернулся на кухню.
- Ты тоже носом клюешь… - шепнул он, улыбаясь.
- Разморило, - согласилась женщина и улыбнулась в ответ.
Глаза их встретились, и вдруг Роман опустился перед Юлианой на колени…
- Юль…
- Что…
- Я… Я впервые в жизни не знаю что сказать в такой ситуации… Точнее, в такой ситуации, как сейчас, с тобой, я не был никогда… Не чувствовал такого ник кому, никогда… А как сказать…
Он замолчал…
- Не знаю, как сказать…
И только его глаза кричат о любви!
Юлиана нежно дотронулась кончиками пальцев до его щеки… Теплый какой! Нежный… И любящий…
И ее глаза отвечают! И будто что-то горячее и томное перекатилось из взгляда во взгляд, из улыбки в улыбку…
- Не знаешь, как сказать?... И не надо ничего говорить… О таком, если это настоящее, больше молчат…
И вся ладошка легла мужчине на щеку, лаская его лицо…
- Юль… Это – настоящее…
- Я знаю…
- Юль…
- Ром, просто поцелуй меня, а?
И все… Все с этого только началось!
Было и безумие страсти, и сладость нежности, и пламенность ласк… Будто в первый раз… Будто не было никого ДО этого момент… Только он ЭТОТ момент, в котором были ОН и ОНА… Полюбившие в первый раз так, как это было задумано на земле в миг ее создания…
…- Ром…
- Что такое?
- А мы Ромашкина не разбудили?
- Нет… - Малиновский притянул любимую женщину к себе и поцеловал ее вьющиеся волосы. – Он днем после прогулок так спит, что пушкой не разбудишь…
- И все-таки надо было поосторожнее…
- Как-будто мне до этого было, когда ты…
- Помолчи… - женщина мило покраснела, спрятав лицо на груди у Романа.
- Молчу-молчу… - спародировал он старичка из сказки «Морозко», и Юлиана не выдержав, прыснула со смеху. – Ну, вот, а сама…
- Похоже, есть только один способ заставить тебя замолчать, - и она поцеловала мужчину, который тут же ответил на эту ласку.
Спустя несколько минут он, зарывшись в волосы Юлианы лицом, прошептал:
- Как же долго…
- Что долго?
- Долго я начинал жить… Будто летел куда-то, как осколок льда, а потом… Потом… Таять начал, и не исчез, по законам физики, а наоборот – появился… Юль... А как ты мне вообще поверила? Я ведь такой...
- Ты — удивительный! Как оказалось... я так долго на тебя смотрела, как на легкомысленного человека, что... Когда увидела тебя настоящего - обомлела просто... Ты, Ром, ты даже сам не знаешь, какой ты...
- Захвалила... - и мужчина снова «спрятался» в ее кудряшках.
- Нет... Просто говорю то, что вижу...
- тогда я тоже скажу, что вижу... Юль... Я не думал никогда, что так смогу... Полюбить кого-то вообще... Когда я узнал, что у меня Ромашкин есть, мне Андрюха с Катей словно глаза открыли на мир, который я раньше и не замечал, а подгонял под свой любимый третий размер... Мне тогда Жданыч сказал, что... Как же он... А! Он сказал, что обязательно пришел бы к Кате сам, безо всяких там инструкций...
- Каких инструкций?
И Малиновский, сгорая от стыда и испытывая самый ужасный страх оттого, что может потерять любимую женщину, все же рассказал всю историю их с Андреем подлости, которая принесла столь неожиданные плоды...
- Вот так...
- Да... Мужики вы и есть мужики! Ну, как такое вообще можно было придумать? Нет, тебе точно необходима женская рука, чтоб всякими глупостями не страдал...
Роман даже обомлел в первое мгновение. Она... Она что, поняла все, что он натворил и... и не бросит его?
- Юль, а ты...
- Да, все я поняла... Не дура же в конце концов... Только это все сделал ты — другой... Я такого больше не знаю... А тот человек, которого я вижу сейчас, совсем другой...
Юлиана прижалась своим носом к носу Малиновского и добавила шепотом:
- И этого, кого вижу, я люблю...
- Юль...
И больше ничего говорить не надо было...
Кроме, возможно того, что часа через два, когда Ромашкин проснулся, то договорившиеся обо всем взрослые уже сидели за столом и пили чай.
- О тем беседуете?
- Да, вот, Ромка, тетя Юля согласилась с нами Новый год у Тети Кати с дядей Андреем встречать, а потом и все зимние каникулы провести, - жуя печенье, ответил Малиновский.
- Ур-р-ра! - вдруг крикнул мальчик, а отец поперхнулся чаем.
- Ром, ты что, «Р» научился выговаривать?
- Да…Выходит, научийся… Теперррь «ЙЕ» остайось. И все буквы мои!
- Ромка! Ты ж у нас гений! – подхватила его на руки Юлиана и закружила по кухне.
- Я знаю, - рассмеялся мальчик и поцеловал ее в щеку. – А ты точно с нами останешься?
- Точно.
- И не тойко на каникуйи?
- а ты не против?
- Вообще-то это я бый инициаторрром вашего ррразговорра…
- А я и не догадалась! Значит, ты за, да?…
Виноградова робко и с надеждой смотрела на мальчика, который тихо ответил:
- Можно тойко я тебя потом буду… буду мамой называть… Не сейчас…
В красивых и счастливых глазах женщины появились слезы. Она поцеловала Ромашкина в его вихры и шепнула:
- Это будет самый счастливый день в моей жизни… И я его буду ждать… Когда будешь готов, тогда и скажешь… А пока мне очень нравиться «тетя Юиана»…
Ромка обнял женщину еще крепче, и тут их обоих вверх поднял Малиновский.
- Эээээ-х! Как же мы теперь с вами заживем! – радостно заорал он. – Вот теперь все только и начнется!!!
- Ромка, надорвешься ведь! Поставь нас!
- Слушаюсь и повинуюсь, мадам Фея! – и женщина с мальчиком снова оказались на полу.
- Но ты помни – с Нового года – ты наша!
- И только ваша, хорошие мои!...
… Испокон веков наш народ считает, что с кем и как встретишь Новый год, с тем и проживешь его, таким он и будет с первого до последнего дня… Новый год, прежде всего семейный праздник, о чем он явственно и напоминает числа эдак с 20 декабря, когда по магазинам, терзаясь от сложного выбора, начинает бегать немного бесноватая толпа… Муки ее закончатся только тогда, когда под елкой, тот, кому ты выбирал подарок, с теплом и любовью, под шорох разрываемой упаковочной бумаги, скажет, что именно об этой ерунде он и мечтал весь год…
Новый год – это детские песенки про маленькую елочку, цветные шарики, розовые пряники и прочую веселую и бесшабашную дребедень…
Это беззаботное спокойствие на несколько праздничных дней…
Новый год – это нескончаемый поток поздравлений и к тебе и от тебя: устных, по е-mail-у, письменных, «открыточных», телеграфных, телефонных…
…Вот такой он - Новый Год – праздник, праздник, который занимает все твои мысли, время, сердце, душу.. И помогает мечте, даже самой несбыточной, стать явью…
***
В Новогоднюю ночь должно быть холодно. Точнее не холодно, а морозно! Чтобы с темного-темного, почти черного неба падал пушистыми снежинками снег (что как-то с морозом не совпадает, но должно быть так и все!), и чтобы эти холодные пушинки танцевали в свете уличных фонарей, как светлячки летней ночью…
И даже если на улице будет шум, крики, песни, песни под гармошку и постоянные взрывы петард – в душе должна быть тишина и покой… Даже, если ты сам будешь орать, прыгать, петь песни под гармошку и действовать кому-то на нервы своими петардами!
Дороги из грязно-серых должны превратиться в белоснежные, чтобы можно было дойти по ним в морозное зимнее сказочное царство… А если и не дойти, то хотя бы смотреть на него из окна своей квартиры…
Точнее, не просто квартиры, а дома…
Дама, где собрались все, кого ты любишь… Кто тебе дорог, и кто в свою очередь дорожит тобой!
Об этом думал Андрей Жданов, держа на руках дочку, которая своими гуканьем и аканьем аккомпанировала шумам готовящегося праздника… Женщины – Катя, ЕленСанна, Маргарита Рудольфовна и Юлиана – занимались столом. Сегодня он – был центром почти ритуального то ли обеда, то ли ужина, короче – ночной объедаловки.
- Бережем живот, - сделал вывод Ромашкин, наблюдая за всей этой гастрономической кутерьмой.
- Ой, боюсь, не получится! – простонал Малиновский, заранее облизываясь. – Там Катерина свои пальчики с орешками испекла… Я не устою!
Мужчины – старшее поколение – колдовали над елкой, гирлянды на которой не хотели зажигаться.
- Пашка, я тебе говорю – контакт ерундит!
- А я думаю – розетка…
- Прощайтесь с елкой… - тихо отпустил замечание Андрей, но после его обреченного замечания «елочка зажглась» и не в смысле пожарной опасности, а в сказочно-прекрасном – гирлянда заработала!
- Уррра! – закричал Ромашкин.
- Уррра! – поддержали его Роман с Андреем.
- Ааа! – весело добавила Анечка и пустила пузырь слюней.
- Катюш… Мы есть захотели, - улыбнулся Жданов и вместе с женой прошел в детскую.
Пока в большом зале продолжались предпраздничные хлопоты, Анечка уже кушала праздничное меню…
Андрей с любовью посмотрел на своих любимых девочек и улыбнулся…
Вот оно – счастье!
«Кто-то там наверху, хорошо ко мне относится»… Кто-то это, вроде бы, сказал до него, но просто про него!
Катя перевела взгляд на мужа и улыбнулась…
«Люблю», - шепнула она губами.
«Люблю», - также губами ответил Андрей и через пять минут забрал Анечку.
- Я сегодня ей поражаюсь, - поправляя одежду, сказала Катя. – Только у тебя спокойно сидит на руках, а у других – веретено веретеном!
- Так моя дочка, а не чья-то там! Да, Нютка?
Новый пузырь из улыбающегося беззубого рта был ответом.
- Вот! А я что говорю!
- Ладно, пойдем… Надо старый год проводить…
- Пойдем…
Легко дотронувшись друг друга губами, Ждановы вернулись к своей большой семье.
- А мы уже заждались! – светилась счастьем Маргарита. – Столько поздравлений было, пока вы Анечку кормили!
- Женсовет, Потапкин, Федя, Милко, да?
- Они, а еще… - Жданова замялась. – Кира вас тоже поздравила. Она в Париже с Никитой… Возможно, в этот раз у нее все получится…
Андрей с Катей переглянулись…
- Мы тоже надеемся на это…
И тут в дверь кто-то бешено зазвонил.
- Ну, наконец-то! – вырвалось у Кати, и через минуту ко всем присоединился главный любитель праздничных столов – Николай Зорькин!
- Не садились еще? ФФу… Успел, значит!
- Давай уже! Без тебя-то никак! – подколол Зорькина Пушкарев.
- Ага! После двух Милко с Ольгой Вячеславовной заедут. Наш маэстро свою музу от себя не отпускает – за здоровьем следит. Ну, и, наверное, хахаль его тоже припрется… И женсовет ваш позже подкатит!
- Не дрейфь! Еды хватит! – снова отпустил замечание ВалерьСергеич, и все сели за стол…
Как-то незаметно пролетел час…
И вот – забили куранты…
Все разлили шампанское по бокалам (а кто-то и лимонад!) и думали о том, что произошло за этот ушедший год… Что он отнял, что принес… И принесенного у каждого было больше…
Кому-то он дал семью…
Кому-то прощение…
Кому-то любовь…
Кому-то понимание детей и внучку…
Кому-то ребенка…
Кому-то родителей…
И всем свое собственное личное счастье!
Андрей, прижимая к себе маленькое и теплое тельце дочери, с благоговением прислушивался к ее сопению – не дождалась, заснула прямо у него на руках!
Катя глянула на них обоих и снова улыбнулась…
Как же это здорово, что он появился в ее жизни!
Он – ее мужчина… Ее любовь… Ее судьба…
А самое главное – ее муж и отец их ребенка…
Под бой курантов все, по старой детской традиции, написала на бумажках желание и сожгли ее, чтобы потом вместе с игристым вином выпить пепел…
И ничего странного не было в том, что у двоих любящих людей желания совпали…
Прижавшись друг к другу, Катя с Андреем выпили пепел следующих слов:
«Быть всегда вместе …»…
Только теперь их ВМЕСТЕ было втроем…
Не насовсем, конечно… Потом, возможно будет вчетвером, впятером…
Пока вдвоем…
Но точно ВМЕСТЕ!!!
ВМЕСТО заключения…
Редкая удача для мужчины – завоевать хорошую жену.
Еврипид. «Андромаха»
Очень коротко, но ёмко…
Отмечено тонко!
Все ж-таки Еврипид, а не дворник дядя Вася!
А вы-то с ним согласны?
Последний раз редактировалось Леночек 02 май 2009, 21:37, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
жду следующих творений
