|
10.
Переливы, переливы… Разноцветные пятна расплываются перед глазами, как бликующие на солнце весенние лужицы… Веки трепещут – не удержать, внутри что-то радостное, переполняющее… И кто наполнил мои глаза этими искрящимися переливами?.. Нет, я не усну.
А над головой – шелест газетных страниц. Одна… другая… И такое тихое умиротворение от этого звука, такой мир в душе и теле, что, казалось бы, лежала и лежала вот так, не поднимая головы с его плеча…
Я совсем не боюсь, а ведь всегда, как любой нормальный человек, немножко опасалась летать. Но здесь, в этом кресле, рядом с Андреем, я чувствую себя так же, как в номере отеля, который мы только что покинули, как в нашем доме, который ждёт нас… Безопасно, защищённо, оберегаемо.
Я зажмуриваю глаза крепче, не хочу, чтобы он видел, что я не сплю. Пусть отдохнёт немножко. Побудет наедине с самим собой. Это тоже необходимо – иногда оставаться одному… Правда, я-то пока это только умом понимаю, не чувствую этой всем известной необходимости...
Шевельнула рукой незаметно – и губы в улыбке шевельнулись. Носить обручальное кольцо на пальце – особенное чувство, особенная тяжесть. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Знак того, что ты принадлежишь кому-то, а этот «кто-то» - тебе. Мой Андрей принадлежит мне. Я ощущаю его в себе всегда, даже когда его нет рядом…
И все эти дни, весь этот невозможный, сказочный месяц мы ревновали друг друга ко сну. Ведь когда он засыпает, он уходит от меня в какую-то неподвластную для меня область, его со мной нет, и так же думает и он обо мне. Но потом мы поняли: сон не опасен. В какие бы дали он ни завёл, из него можно вернуться почти без потерь… С воображением иначе. Вернувшись из фантазий, можно и не найти себя прежних, что-то внутри изменится раз и навсегда.
И мы не боялись уходить, ведь мы уходили вместе! Не боялись мечтать… Настроили таких фантастических планов, что и за всю жизнь не исполнить… Но это были ненавязчивые, необременительные мечты. Что-то сбудется, что-то, чуть-чуть изменив градус, само собой потеряет остроту, но в целом начало новой, наполненной незнакомыми, но такими желанными переменами, жизни было положено.
…А родители занялись этим ещё на свадьбе. Мы только переглядывались, как заговорщики: ведь уже через какой-нибудь час мы сбежим ото всех и будем сами строить своё пространство. А пока пусть мама беспокоится, хорошо ли топят в нашей квартире зимой, а Маргарита – запомню ли я названия всех служб, которые помогали Андрею по хозяйству… О папе вообще нечего говорить: он распланировал нашу жизнь на годы вперёд. И, надо сказать, ему и маме было в этой жизни отдано очень много места… по-моему, даже больше, чем для нас двоих…
Но мы не сопротивлялись. Мы были послушны и кротки. Со всем соглашались, всему улыбались… Существовать в чём-то новом, очень-очень хорошем и окрыляющем означало любить весь мир. И быть к нему капельку равнодушными… ну, можно было позволить себе эту слабость!
Я смотрела на всех этих людей: девочек, Юлиану, Романа, наших родителей… Да, остались ещё следы той, прошлой, жизни. Ещё нужно будет осмыслить и примириться окончательно с тем, что Юлиана настойчиво уводила от Андрея, а я сама не сопротивлялась, а только послушно шла за ней, шаг в шаг, и была за этот путь благодарна… Ещё нужно будет привыкнуть быть спокойной в присутствии Малиновского, привыкнуть к нему самому, такому, как есть…
А самое трудное – то, что Роману с Андреем самим нужно будет привыкать. Как бы ни бежали раньше от этой необходимости, от неё не уйти. На свадьбе они почти не разговаривали: времени не было, да и обстановка не располагала к серьёзным откровенным разговорам. Но я почти уверена, что, встретившись вновь, они уже не будут избегать взглядов друг друга, не будут делать вид, будто ничего не случилось. Им нужно поговорить. Без этого – тупик, путь в никуда, всего лишь отсрочка… И ничто не поможет: ни то, что Роман возвращается в свой кабинет (по нашему с Андреем молчаливому договору), ни то, что внешне всё хорошо и выглядит примирением… И они понимают это. Вот что главное, вот что даёт надежду! Ведь самое важное – уметь понять друг друга?..
…Но вот наконец всё осталось позади. Лица, голоса, цветы, улыбки… Всё, всё осталось за спиной. У нас было небо. У нас было море! И цветы, конечно же, тоже были…
Белый обжигающий песок, и белый балкон, и сочная зелень странных, невиданных никогда деревьев. Столик на открытой веранде ресторана, солнце сквозь вычурные прорези навеса. Глухой нежный звук соприкоснувшихся колец, когда сомкнулись руки; глаза в глаза и робкая благодарная улыбка… Мы стали мудрыми, мы поняли что-то, о чём раньше даже не догадывались.
…- Катюнь, я знаю, ты не спишь…
- Сплю, сплю… Читай…
…Через несколько дней – «Зималетто», и Милко, и Роман с новым менеджером… С новым человеком тоже нужно будет искать общий язык, присматриваться к нему, находить компромиссы… А Рома, кстати, в этом смысле неоценим, свою общую лёгкость он переносит и на работу, с ним работать одно удовольствие: никаких усилий, напряжения. Быть может, и новому начальнику отдела продаж именно он поможет влиться в компанию…
А дома – столько дел, столько дел! Разобрать старые вещи, что-то выбросить, что-то переложить, переставить… Андрей вообще предлагает собрать всё, включая мебель, и отвезти на свалку. Вполне серьёзно предлагает, а я смеюсь… Ничего не нужно выбрасывать на свалку – вот так, слепо и одним махом. Ни вещей, ни чувств, ни мыслей, ни привязанностей. Приглядеться, подержать в руках – вдруг ещё пригодятся?..
…- Ну что, не спится?
Я с тихим виноватым вздохом приподняла голову и сразу же окунулась в его глаза, в такое знакомое, родное выражение
нежности и беспокойства.
Медленно прикоснулся губами ко лбу… раз, другой… И от этих поцелуев снова сами собой закрывались глаза…
- До дома ещё далеко, пока из аэропорта доедем, устанешь… Ночью ведь почти не спали… Поспи, ну постарайся…
- Я стараюсь… Не получается… Думаю и думаю…
- О чём?
- О тебе... О нас… О «Зималетто…
- Кать! Ну, что ты?.. Мы же ещё в отпуске, у нас медовый месяц…
- Закончился…
- Неа. Даже не думай…
Голова вновь опустилась ему на плечо. Хорошо, не буду думать, слушаюсь, товарищ командир… ещё один…
Напоследок он поцеловал меня и в макушку, и я тут же уснула.
И впервые за всё это время мне приснилось не прошлое. Счастливое, отчаянное, рвущее душу на тысячи мелких кусочков… Я просыпалась тогда в слезах, я не верила этим снам. Им нельзя было верить, я чувствовала себя преступницей, застигнутой на месте преступления…
Теперь и можно было преступить, но я не хотела. Потом, потом буду вспоминать… будем вспоминать. Когда останется только хорошее, только светлое и неподвластное никаким сомнениям. А пока…
А пока я в какой-то большой, очень просторной комнате. Похоже на совсем новую квартиру… В ней почти нет мебели и всего два человека. Я и ещё кто-то. И я слышу его голос… её голос!.. Да, это женский голос. Он ласково зовёт меня, я оборачиваюсь и вижу глаза незнакомки. Это глаза моего Андрея… Так не бывает. Наверное, потому что я только что видела их близко-близко? Или просто потому что во сне? Да, просто потому что во сне…
Я отвечаю ей, мы говорим о чём-то. Кажется, мы даже спорим, я не согласна, протестую или просто тревожусь… Улыбаясь, девушка подходит всё ближе, ближе, берёт меня за руку, и я опять слышу её успокаивающий тихий голос. Я прислушиваюсь, я так хочу услышать, что мне говорит эта девушка, к которой почему-то столько тепла, столько нежности… И вот наконец мне удаётся там, во сне, разобрать несколько слов…
- Мама, - говорит она, - я так хочу за него замуж…
Март-апрель 2009 г.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Спасибо большое за такие слова и за приятную новость, что ты со мной. 
)
Ещё свой мед. месяц не закончился, а ей уже другая снится свадьба,значит вещий сон 
