Зарегистрирован: 10 фев 2009, 16:26
Сообщения: 16
|
Мурлыча писал(а): Но автору оне верят на слово... пока...
Мы обещали? Обещали!))))
В честь окончания сессии закатили сумасшедшую вечеринку, хотя начиналось всё очень чинно, на чьей-то родительской даче. Воропаев приехал туда позже всех и застал самый разгар творившегося безобразия. Присел за стол, выпил с друзьями, огляделся и вдруг увидел её. Даже не сразу поверил своим глазам и привстал, чтобы лучше было видно. Однако это была она, Рыжая. Стояла на веранде, прислонившись к перилам, и смеялась, беззаботно, от души.
Воропаев снова сел и ухмыльнулся:
- А что у нас журфак делает?
Ответить ему никто не потрудился.
Саша наблюдал за ней весь вечер – украдкой, стараясь не попадаться на глаза. Наблюдал и задавался вопросом: зачем ему это нужно? Рыжая бестия, стерва и язва. Девочка-проблема.
Она курила на веранде: смотрела на тёмное небо и выпускала аккуратные колечки дыма –наверняка, любовалась сама собою.
У него никогда не было рыжих. И это не давало покоя.
Воропаев подошёл и присел на перила. Она его узнала, заулыбалась. А он смотрел оценивающе, откровенно и не собирался скрывать свои намерения:
- Привет.
Она кивнула:
- Да-да, я помню – Саша. Скромно и со вкусом.
- Впечатление я все-таки произвел?
Она ничего не ответила, лишь улыбнулась.
- Я на самом деле кажусь скромным? Никогда бы не подумал. Скромность – явно не мой конёк.
- Такие признания заставляют думать, что у тебя ко мне нескромное предложение.
- Ты поразительно догадлива, Юля.
- Юлиана. Меня зовут – Юлиана.
Это были первые настолько серьёзные для него отношения – с девушкой, не вписывающейся ни в какие стандарты; с девушкой, которая не уставала удивлять.Она не любила рассказывать о себе, ни о прошлом, ни о настоящем. Приехала в Москву из Самары поступать в институт, жила какое-то время у родственников, но сейчас собиралась съехать – вот и все, что удалось узнать. Говорила она обо всём этом неохотно, да и то и только потому, что Саша не отставал и спрашивал. Ему на самом деле было интересно, хотел знать, как она живёт. Юлиана мало походила на провинциалочку, приехавшую покорять столицу, которых пруд пруди было в университете, но и до дочки богатых родителей, на что любила намекать порой , не дотягивала. Уж Воропаев-то это видел.
Однажды он спросил в открытую:
- Кто тогда забирал тебя на машине?
К тому моменту они встречались уже пару месяцев. Первый любовный угар ослаб, помимо секса требовалось чего-то большего, находились вопросы, вполне обоснованные, на которые хотелось получить ответы. Александру впервые было важно их услышать, а Юлиана лишь улыбалась и отвечать – не торопилась.
- Кто? – спрашивал он.
- Тебе зачем?
- Юля!
Она злилась:
- Он меня замуж зовёт.
- Ты сошла с ума? – смеялся Воропаев. – Он же старый.
- Ему всего тридцать семь.
- Всего? Ты ведь несерьёзно? – Саша присел на край кровати.
- Почему ты так думаешь? – Юлиана, уже одетая, поправляла макияж перед зеркалом. Обернулась и посмотрела на него. - Я вполне серьёзно.
- Зачем тебе замуж?
Она поморщилась, так откровенно не хотелось ей отвечать на этот вопрос, но сказала:
- Он любит меня. А еще – он влиятельный человек и может дать мне очень много.
Воропаев нахмурился:
- Спонсор? Хотя нет… Тут другое. Он тебе хорошую жизнь, а ты ему – молодое тело?
- Не надо мне хамить. Это тебе хорошо. Тебе при необходимости родители помогут, - она обвела рукой спальню в новой, отдельной от родителей квартире, которая появилась совсем недавно. – А мне нужно устраиваться самой. Я слишком много хочу получить от этой жизни, и не жду чудес.
Воропаев выслушал её, помолчал, затем поинтересовался:
- А он… он вот не против, что ты ему изменяешь?
Эти слова её разозлили – на щеках вспыхнул румянец, взгляд зажегся яростью. Она смотрела на него так, словно это он был во всём виноват.
Саша пожалел даже, что начал этот разговор. Он долго тянул, почти два месяца, даже когда отчётливо понимал, что она уходит порой не просто куда-то, а – к кому-то. Не ревновал, но самолюбие подобное положение дел задевало. И вот, когда дозрел до откровенного разговора, – пожалел.
С того вечера, хотя они и старались больше не касаться этой темы, отношения начали портиться. Исчезла легкость. Встречались, но разговаривали всё меньше. Всё сводилось к постели, а после – торопились расстаться, будто боясь затронуть ненароком неприятные темы.
Расставание прошло вяло, словно они дошли до той стадии, когда расстаются супруги, опостылевшие друг другу после многолетних вялотекущих отношений. Даже секс не радовал. Саша не понимал, что его держит рядом с ней, потому что только дурак будет делить женщину с кем-то, а она не понимала, почему испытывает вину и всё ещё пытается что-то объяснить.
Оба испытали облегчение, когда поняли, что сказать больше нечего и проще расстаться и не смотреть другому в глаза.
В последний вечер, когда всё уже было ясно, Юлиана была задумчива, улыбалась несколько потеряно, сверкала бриллиантом на безымянном пальце.
- Знаешь, почему я тебя запомнила тогда? – она протянула руку и погладила его по волосам.
- Глупо, - он отодвинулся.
Рука повисла в воздухе:
- Возможно.
Непонятно, зачем он согласился на этот ужин - прощальный. Было бы намного проще вычеркнуть её из своей жизни. Александр и не злился вроде, но осадок остался. Его предпочли другому – не по любви, а потому что удобнее и выгоднее, потому что эта рыжая просчитывает всё наперёд и знает, чего хочет от жизни. И нравится ему именно этим – прагматизмом, целеустремлённостью. жаждой жизни. Жизни, в которой для него места не нашлось.
- Я уезжаю скоро, - сказал Воропаев.
- Куда?
- За границу.
- После диплома? - она всё прекрасно понимала.
- Да.
- Это здорово.
И она говорила искренне, она действительно так считала – возможно, немного завидовала.
Саша вспоминал о ней с удовольствием. Возможно, чаще, чем следовало бы, но без сожалений - не оставалось времени. Ну, кто такая Юлиана? Да, он был влюблён, можно сказать, первая любовь. И все. Гораздо больше он беспокоился о сестре, которая только начала приходить в себя после женитьбы Малиновского, и звонил ей чаще, чем родителям. Саше, с высоты его «опыта», сестра казалась ребёнком, несмышленой девчонкой, о которой необходимо было заботиться.
Собственно, из-за Киры он и вернулся. Подумывал остаться в Нью-Йорке, где предлагали неплохую должность, но позвонил отец и попросил приехать и поговорить с этой «упрямой и вздорной девчонкой, которая совершенно отбилась от рук».
- Что ещё она натворила? – со вздохом поинтересовался Саша.
- Она собирается ехать в какую-то безумную командировку! – это уже мать. – Саша, она нас не слушает. Поговори с ней. Она собирается ехать в горячую точку!
- Куда?!
Переубедить сестру, которая к тому моменту успела как-то закончить институт экстерном и мнила себя взрослой и разумной, ему не удалось. Кира улетела куда-то на Ближний Восток, клятвенно пообещав быть осторожной. А Саша огляделся вокруг и понял, что уезжать не хочет, перспектив в Москве было не меньше. Родители его поддержали, и он остался, хотя от должности в «Зималетто» отказался.
- Я сам, - сказал, как отрезал, и все оставили его в покое.
Они встретились случайно. Саша и думать о ней забыл уже, не хотел ворошить прошлое. Его «Юлька, та, которая Юлиана» осталась в юности, которая ею как раз и закончилась. Это он сам так определил. Именно она объяснила ему, что не всё твоё, что хочется; что за желаемое нужно бороться, а порой отступать, чтобы получить ещё больше. С этого началась его взрослая жизнь, в которой он не шёл на поводу у своих желаний и в которой не было место излишним сантиментам. Александр Воропаев научился вовремя останавливаться, какие бы соблазны при этом ни испытывал.
Наверное, у каждого в жизни бывает такой период, когда понимаешь, как именно будешь проживать свою жизнь. Обычно это бывает в юности, ты строишь планы, гордишься своими «принципами» и отчаянно их отстаиваешь. Саше казалось, что всё это он уже прошёл. И юность кончилась, и сомнения уже не мучили. Знал, что делает и чего хочет. Казалось, уже ничто не выбьет из колеи, не смутит, всё намечено и решено. Однако у Юлианы был потрясающий талант переворачивать всё с ног на голову.
Встретились там, где он и предположить не мог. У здания суда.
В первый момент оба растерялись. У Саши даже на мгновение возникло желание пройти мимо, сделать вид, что не узнал или не заметил, но встретил её взгляд и поневоле остановился. А она ещё и улыбнулась зачем-то:
- Сашка…
Он уже давно не был Сашкой. Называть его так позволялось только сестрам, а Юлиана произнесла его имя таким тоном, словно делала это каждый день. Каждый день из тех трёх лет, что прошли с последней встречи.
- Что ты тут делаешь?
Юлиана несколько нервно улыбнулась и обернулась на вход в здание суда. Воропаев нахмурился, наблюдая за ней.
- У тебя проблемы?
- Да как тебе сказать? Уже нет. Развелись… сегодня.
Он должен был сказать в ответ что-нибудь банальное и официальное – то, что обычно говорил клиентам в таких ситуациях. Опыт, стандартные фразы, приличествующие случаю, а ей сказать не может, ни одного слова вспомнить не удаётся.
Юлиана вдруг обернулась, увидела кого-то, слегка засуетилась, а потом спросила:
- Ты не занят? Может, кофе выпьем?
Воропаев посмотрел в ту сторону, куда она так нервно поглядывала, и заметил мужчину. Тот как раз вышел из здания и неторопливо направлялся к машине. Саша не мог его узнать, видел мельком и всего пару раз, но чутьё подсказало – он, тот, из-за которого его бросили когда-то.
Может, поэтому он и согласился выпить с Юлианой кофе? Это начиналось, как маленькая месть, злорадство чистой воды, а закончилось тем, что спустя несколько дней Воропаев сидел на кухне Юлианы, теперь уже Виноградовой, пил кофе и разглядывал хозяйку. Та была поглощена телефонным разговором, отдавала кому-то распоряжения, даже злилась немного на собеседника.
Воропаев прекрасно видел все произошедшие с ней изменения. Она нравилась ему тогда, а сейчас ещё больше. Она перестала быть Юлькой. Стала Юлианой, как и хотела. Замужество пошла ей на пользу, с этим поспорить было невозможно. Она повзрослела, похорошела и окончательно уверилась в своих силах и неотразимости. И, глядя на неё, Воропаеву даже не приходило в голову поспорить. Виноградовой он верил. Она хотела быть уникальной – она была ею.
- Саша…
- Что?
- Ты ведь мне поможешь?
- И в чём тебе нужна помощь? Обобрать до нитки своего мужа?
- Ты несправедлив ко мне.
Он лишь недоверчиво приподнял бровь.
Юлиана замялась, а потом пожала плечами:
- Я не собираюсь никого грабить. В конце концов, так суд решил…
- Тогда зачем тебе моя помощь?
- Ты хороший адвокат, - нетерпеливо проговорила она. – Ты просто не знаешь Виноградова. Он ужом извернется… Я много сделала для него за эти годы, а с него станется меня без копейки оставить. Саша! Ну, Саш… Я не собираюсь его грабить. Просто хочу получить своё, чужого мне не надо.
Воропаев задумался. Поставил пустую чашку на стол и зачем-то посмотрел в тёмную гущу, оставшуюся на дне:
- Это не мой профиль, Юль.
Она усмехнулась:
- А ты собираешься всю жизнь рутиной заниматься? Где твоё честолюбие, Воропаев?
Бывший муж Юлианы на самом деле оказался человеком настырным и без боя сдаваться никак не хотел. Его мало интересовали решения суда, за каждую копейку приходилось драться, в итоге всё растянулось не на один месяц. Правда, Саша на самом деле увлёкся и вновь отдал Юлиане должное; она умела видеть суть – Воропаеву всегда не хватало остроты.
И как сладка была победа.
- Ты получила всё, что хотела?
Юлиана сделала глоток шампанского, а потом прижалась к Саше.
- Ты был просто неотразим, - рассмеялась она, вспоминая события дня. – Мы имеем право отпраздновать, ведь так?
- И что теперь? – спросил он.
В комнате было темно, балкон открыт нараспашку, они лежали в постели, усталые и довольные, шёлковые простыни холодили тела, которые ещё совсем недавно казалось горели огнём.
- А теперь у нас всё будет хорошо, – Юлиана медленно и завораживающе гладила его по груди, пальчики рисовали что-то непонятное на плоском животе. – Сашка, ты даже не представляешь как. Я своё агентство открою…
Воропаев лениво улыбнулся:
- Составишь бывшему конкуренцию?
Юлиана пренебрежительно фыркнула.
- Да он за мной не угонится никогда. В последние два года я всё на себе тянула, его время прошло. Времена изменились, Саша. А у Виноградова чутьё уже не то.
Саша смотрел на её спину, на тёмный силуэт и молчал. Она говорила совершенно правильные вещи, здравые. У неё был план, не столь уж и циничный, она билась за своё будущее … Но говорила таким равнодушным тоном, чуть насмешливым, что это коробило. Юлиана искренне считала, что цель оправдывает средства. А он, кажется, этим средством для неё и был. Стоило только задуматься о том, сможет ли она при необходимости переступить через него, как сразу выдавал себе ответ – сможет.
Это совсем не означало, что она плохая или бездушная, это значило только то, что в её жизни есть только одна страсть – карьера. А потом уже всё остальное. И он тоже – всё остальное…
С Юлианой они прожили около года. Неофициально. Да вроде и не жили, а так… Он не предлагал съехаться, а она не настаивала. Просто он ночевал у неё чаще, чем в собственной квартире. Отношения, не обременённые обязательствами, избавляли от необходимости оправдываться – даже за напряжённый график работы и порой отсутствие времени друг на друга. Какая уж тут романтика? Но делили друг с другом радости, обсуждали проблемы и спрашивали совета. Воропаеву казалось, что это идеальные отношения. Искренне полагал, что ни одна женщина не понимает его лучше, чем она. Где он ещё такую найдет? Даже как-то заговорил о браке…
Юлиана не удивилась, не испугалась и не рассмеялась. Она просто отмахнулась, а когда поняла, что этим его обидела, заулыбалась, обняла и поцеловала.
- Саш, ну ты что? Сашка… Ты же знаешь, что я тебя люблю.
Он внимательно смотрел на неё, ожидая, что она ещё скажет.
- Просто не время. Не до семьи мне. Понимаешь?
Воропаев вздохнул. Он всё прекрасно понимал. Ей вообще ни до чего, у неё мечта исполняется… И это на первом месте. А он на втором.
Кончилось всё как-то странно. Саша не знал, что так бывает. Думал, что обычно расставанию предшествуют ссоры, обоюдное непонимание, недовольство, скука в конце концов. Но так, чтобы в один момент просто оборвалось… Долго потом мучил себя вопросами – а может это он что-то не понял, не уловил.
А ведь ещё несколько дней назад… Несколько дней назад он уезжал из Москвы со спокойной душой. И планами на будущее
А потом эта смска, оборвавшая все мечты и замыслы.
«Я не люблю тебя больше».
И ни к чему лишние слова. Просто не любит. А он не заметил, пропустил, не почувствовал.
Сколько он всего передумал в тот вечер, как мучился, как хотел позвонить ей… вернуться в Москву немедленно и посмотреть в глаза. Задать один-единственный вопрос – почему? Но знал, что она не ответит. Лишь улыбнётся печально и скажет что-нибудь, что уже ничего не изменит.
Не любит больше.
Как можно просто разлюбить – в один день, в одну минуту? Никогда не верил, когда ему говорили, что любовь может пройти в одночасье – любил пятнадцать лет, а разлюбил во вторник. Не верил, что так бывает, не готовился к этому и поплатился за свою самоуверенность.
Где-то на второй половине бутылки коньяка, когда Воропаев сидел в одиночестве на пустынном пляже, пришло понимание того, что всё на самом деле закончилось. Он никогда Юлиану за это не простит. За то, что так бездушно всё разрушила.
И именно в тот вечер он встретил Катю. Это было какое-то безумие, она появилась из ниоткуда и словно специально для него – помочь пережить ту ужасную ночь. Он был за это очень благодарен – за то, что приняла, не оттолкнула человека, который мог только брать, а не отдавать.
Пушкарёва и после его принимала. Всегда, в любом состоянии, после того, как их «отношения» возобновились в Москве. Он сам позвонил ей спустя какое-то время. Они очень постарались стать друзьями. Воропаеву почему-то казалось, что напомнив о случившемся на том пляже, он поставит Катю в неловкое положение, смутит. И намеренно от этой темы уходил. Все вокруг считали их любовниками, а их это лишь смешило.
О Юлиане Саша старался не вспоминать. Вычеркнул из своей жизни раз и навсегда и постарался забыть. Даже вещи свои из её квартиры забрать не потрудился. Не думал, что они когда-нибудь ещё встретятся. Прошло больше года, в какой-то момент Саша оглянулся вокруг и понял, что всё не так уж и плохо. Она не любит, а разве он – любит? Раньше любил, но нужно быть мазохистом, чтобы любить после того, как на твоих чувствах потоптались с таким цинизмом. Он больше не обвинял и не придумывал ей оправданий, а купленное когда-то кольцо – золото плюс янтарь! - подарил Кристине. Просто так. Оно валялось в шкатулке, а сестра случайно обнаружила и задохнулась от восторга. Саша смотрел на перстень пару секунд, а затем улыбнулся и великодушно сказал:
- Нравится? Дарю.
Беда пришла неожиданно, как всегда и бывает. Вот тогда Саша понял, что все предыдущие беды и метания – это ничто, мелочь, недостойная его внимания. Любовь, обиды, страдания…
Родителей больше нет. Он перестал быть сыном. Да, своенравным и свободолюбивым, но сыном. Всегда знал, что у него есть дом, где родители… Где мама, которая пожалеет, несмотря ни на что то, где папа, который покричит возможно, а потом сядет с ним рядом и скажет:
- Давай обсудим. И всё решим.
Отец всегда так говорил. А теперь их нет.
Но потеряться в себе, в собственной боли и страхе нельзя, надо держаться, надо быть сильным, а напиться и вжаться в угол можно только в одном месте – в спальне у Кати Пушкарёвой. Она никогда не войдёт и не посмотрит на него такого, чтобы не смущать, и никого к нему не подпустит, а потом кофе ещё сварит и промолчит. Поедет с ним на кладбище и останется в машине. И опять – промолчит.
Саша не совсем точно помнил, когда именно в «Зималетто» появилась Юлиана. Она пришла, что-то говорила ему, смотрела с сочувствием, а он кивал и не вслушивался в её слова. Ему было не до неё. Он не видел её больше года, а ему было не до неё. Если бы она не пришла, Воропаев о ней даже и не вспомнил бы.
Оказалось потом, что Юлиана приходила не просто так, и вот она уже новый рекламный агент «Зималетто», и, якобы, он сам её посоветовал и даже настоял. Очень странно, но они сработались. Не говорили о прошлом, никогда не оставались наедине, не встречались взглядами. Они просто работали вместе.
А если Юлиана Виноградова иногда и кидала на него задумчивые взгляды, Саша старался не обращать на это внимания. У неё своя жизнь, и когда-то она сделала свой выбор. Она разлюбила, а он очень постарался и сумел обо всём забыть.
_________________
Кадриль — фр. танец, являющийся разновидностью контрданса. Исполняется двумя или четырьмя парами, расположенными по четырехугольнику, друг против друга.
Последний раз редактировалось anonimka/Я-любимая 18 июн 2009, 21:10, всего редактировалось 1 раз.
|
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
, как после секса
! Последняя глава- это темные местечки Катенькиной души, а про Киру вобще молчу... в этом фике она моя любимица 
