|
- 2 –
Потапкин, продолжая бубнить, вежливо пропустил Клочкову вперед. Та едва сдерживалась, чтоб не поторопить его: казалось, он чуть шевелится, будто нарочно! Знает ведь, что она опаздывает!
Дверь захлопнулась с таким грохотом, что Виктория невольно подпрыгнула на месте и обернулась.
- Извините… - развел руками Потапкин, и на лицо его вползла улыбка младенца-дауна, - извините, тут пружина такая… А убрать нельзя – дверь открывается от сквозняков.
Вика кивнула, принимая объяснение.
Потапкин еще что-то тягуче объяснял, а девушка осматривала помещение.
На стене – большой застекленный ящик с ключами на ровных рядах гвоздиков; под ящиком – чуть пошарпанный письменный стол с кучкой газет-сканвордов, настольной лампой и недопитым чаем в стакане с замысловатым подстаканником. Около стола – небольшой оружейный сейф. На нем – электрическая плитка. У противоположной от двери стены - что-то вроде кухонной колонки с желтоватыми стенками, заклеенными «переводками» с изображением красавиц, автомобилей и военной техники. Рядом – древний, почти что антикварный, комод. На нем стоит зеркало, рядом с ним в беспорядке набросаны бритвенные принадлежности, тюбики с кремами и зубной пастой, два флакона с одеколоном.
У третьей стены - софа, заправленная серым солдатским одеялом. На стене, над софой – плакаты с полуобнаженными девицами. Стул у стола и табуретка.
Типично холостяцкое жилище.
Впрочем, бардака нет – и это говорит о том, что хозяин склонен к упорядоченной жизни.
- Сто долларов хватит?
- Что?!! – Вика, не веря своим ушам, повернулась, отвлекшись от созерцания плакатов, - Сколько?
- Сто баксов?
Клочкова так обалдела, что даже не заметила метаморфозы, произошедшей с добродушным флегматичным охранником – его глаза превратились в смеющуюся сталь, скулы затвердели, улыбка стала язвительной усмешкой.
- Да… А что, много?
Глаза Виктории заблестели от жадности. Стольник баксов почти спасает ее до возвращения Киры! И Потапкину не надо возвращать деньги!
- Да! Хватит! Спасибо! – Вика потянулась за деньгами, но мужчина, ухмыляясь, отвел руку в сторону.
- За небольшую услугу, - сказал он.
- Что? – не поняла Клочкова.
А вот теперь она увидела, что милейший Сергей Сергеич какой-то не такой… как будто заяц стал серым волком.
Милейший Сергей Сергеич, действительно, был совсем не таким, каким знали его практически все сотрудники Делового Центра. Вальяжный недалекий увалень – это была искусная игра, маска, скрывающая жестокого «бригадира»; но кто бы мог подумать!
И в самом деле – кто знал хоть что-нибудь о жизни Потапкина в то время, когда двери закрывались за последним сотрудником «башни»? Если кто и задумывался, то мог вполне резонно предположить, что охранник спит, приняв, возможно, на грудь немного лишнего.
Ерунда!.. Ночная жизнь Сергей Сергеича была куда интереснее и насыщеннее…
Впрочем, это не наша тайна, не нам ее и раскрывать. Нам достаточно знать то, что под маской овцы почти всегда находится кто-то другой...
- Сергей Сергеич… - жалобно пробормотала Вика, - э-э-э… меня ждут…
- А разве я тебе предлагаю задержаться тут до утра?
- А-а-а-а… что? – с дрожью в голове спросила девушка.
Потапкин нехорошо засмеялся:
- Все зависит от того, нужны ли тебе деньги, и как сильно нужны.
- О-о-очень… у меня нет даже на автобус, - решила пробить на жалость Викторию, - все уехали… мне остается… или ночевать здесь, или идти пешком…
- Ну тогда, Виктория Аркадьевна, у Вас есть право выбора. Или то, что Вы сказали, или небольшая услуга – и сто баксов.
- А-а-а… какая?
Наивная Вика! Она полагала, что у нее действительно есть выбор!
Ну, разумеется, муха, попавшая в паутину, до последнего надеется – иначе не билась, не зудела бы так отчаянно…
- Небольшая… Совсем небольшая! Займет не более получаса. Ничего такого, чего бы ты не делала раньше!
Виктории стало совсем плохо.
Какой бы глупой ее ни называли, но житейская сообразительность в ней присутствовала – может, и не на самом высоком уровне, но понять, что ее сейчас будут насиловать, она могла.
Могла понять и другое – упрашивать, умолять, угрожать… бессмысленно. Кое-что об этой жизни она знала…
Главное – не разозлить, не вывести его из себя… Главное – чтобы он ее не бил… Она никогда и никому не сможет ничего доказать, в ответ на ее рассказы о Потапкине-насильнике, все покрутят пальцем у виска и предложат ей провериться у психоневролога.
Значит…
Надо…
Расслабиться…
И выполнить то, чего он хочет…
Значит…
Надо…
Надеяться…
Что он, хотя бы, не садист…
В конце концов, ничего страшного… не девственности же она лишится… В конце концов, когда ее поимел Воропаев, это было гораздо хуже… от Сашки она ждала чувств… а сейчас ничего не ждет… денег получит…
Попросить, что ли, побольше?
Но взглянув в глаза охраннику, он поняла, что ничего дополнительно просить не станет. Если он оценил этот процесс в сто баксов, то ни копейки не добавит… Или добавит, но спросит за это еще что-нибудь…
- Ну, что, Виктория Аркадьевна? – вновь натянул на себя маску добродушного парня Потапкин, - Вы согласны?
Вика кивнула головой.
Внутренне содрогаясь и проклиная… Киру…
…которая уехала, даже не подумав о жутком материальном положении лучшей подруги!
- Тогда, может быть, Вы повернетесь? – ласково спросил мужчина.
- А?
- К лесу передом, ко мне задом?
И он, громко захохотав, принялся расстегивать ремень.
Вика, сгорая от стыда и давясь от отвращения, повернулась к нему спиной.
О том, что сейчас произойдет, она старалась не думать.
- Э-э-э-э, красавица, так не пойдет! – раздался голос Потапкина, - мне так неинтересно! Вот что… давай-ка ты разденешься!
- Что? – Вика невольно посмотрела на своего мучителя.
- Разденься!
- Я не…
- Что-что? – зловеще произнес охранник.
- Н-н-нет…
Если я откажусь, это ничего не даст… изобьет… и выкинет где-нибудь на улице… В конце концов… от меня же не убудет… Господи, как противно… Кричать… бесполезно… Главное, чтоб он меня не бил… Это хуже… потом будут синяки… а если я… поддамся… спокойно… то ничего со мной не случится… главное, чтоб у него был презерватив… наверняка есть… он же не дурак… зачем ему проблемы… если я поддамся… спокойно… то это будет быстро… раз и все… пять минут… и все…
- Раздевайся! – тихий приказ хлестнул не хуже кнута.
- Д-д-да… сейчас…
- Не заставляй меня рвать на тебе одежду. Ты ведь, кажется, хотела еще на вечеринку попасть?
- Д-д-да… сейчас…
Платье летит на софу, следом – белье…
Она так и осталась стоять к нему спиной, только теперь обхватила руками торс – зачем-то…
- Повернись!
Надо повиноваться… Надо повиноваться, иначе будет хуже… Надо…
Вздохнула поглубже и повернулась. Глаза только закрыла, чтоб не разрыдаться тут же от бессильного унижения…
Стояла и ёжилась под его взглядом… насквозь прожигает… кажется, что видит все внутренности…
Никогда еще не была так стыдно…
Господи, скорее бы уже…
И вскрикнула от резкой боли, когда Потапкин щедро крутнул сосок, вложив в действие немалую силу.
- Не ори, дура!
От боли открыла глаза – чтоб хоть попытаться увидеть, понять, прочесть по лицу и по глазам, что он собирается делать…
Его рука в этот момент уже ласкала грудь, словно извинялась за причиненную боль…
Вика невольно окинула его взглядом и снова замерла от ужаса.
- Только не это… - забывшись, прошептала она вслух.
- А? – мужчина проследил за ее взглядом, рассмеялся. Опустил руку, нежно взялся за свое мужское достоинство, - думаешь, великоват? Не бойся, красавица, не настолько, чтоб было неприятно. Потом вспоминать будешь и ждать повторения… Поверь, я знаю – что говорю.
Его голос звучал вполне ласково. Без ехидцы. Только ласковость относилась отнюдь не к Вике… А к…
- Он в меня не влезет… - пробормотала девушка.
- Вле-е-езет… Поворачивайся…
Она повернулась.
Она уже забыла об унижении.
Теперь мысли было две: влезет или не влезет и…
Страшная, кощунственная…
Интерес… Как это – когда такой?..
Обернулась через плечо, почувствовав его горячие ладони на бедрах…
Он не торопился…
Он знал – что делал…
И когда он вошел, Клочкова не почувствовала боли – она была уже готова принять его…
Ждала…
Не признаваясь самой себе, тянулась ему навстречу…
Когда он вошел, она – ахнула от неожиданных ощущений…
- Нравится? – промурлыкал на ухо Потапкин, плотно прижавшись к ее спине и облапив груди.
Нет, она никогда не признается, что нравится!
Она будет молчать!
Она понимала, что он не будет её ждать, хотя сама – не ожидая того, была на пике возбуждения.
Вот он замер, протолкнулся глубже и…
В момент оргазма он смеялся…
А ее накрыло волной тогда, когда он покидал ее тело.
Он этого и не ожидал, наверное, удивился, но приостановил движение назад.
Потом, когда у нее все кончилось, снова рассмеялся.
- Я же говорил, что понравится!
И смотрел, как она одевается.
Дал не сто долларов, а двести.
Вызвал такси.
Проводил до выхода из здания.
- Ну, дорожку теперь знаешь!
Она уезжала, все еще не веря случившемуся.
И весь вечер не верила.
И всю ночь.
А утром он был таким же, как всегда – глуповатым увальнем, и ни одним мускулом лица не выдал того, что между ними что-то было.
- Мне что, это приглючило? – спрашивала она, стоя в кабинке лифте.
На ресепшене даже не стала цепляться к Женсовету...
_________________
Видишь, монетки в небе мигают -
звезды зовутся.
Эти монетки бросил Гагарин,
чтобы обратно в небо вернуться...
Последний раз редактировалось ant-ares 29 окт 2007, 23:56, всего редактировалось 2 раз(а).
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
ждем долго и упорно. 
Дождемся? 
