Глава 4.
С первого взгляда пленный русский произвел на нее неприятное впечатление, да и какое впечатление мог произвести давно небритый, лохматый, испачканный кровью и грязью человек, беспомощно пытавшийся поднять голову и открыть глаза. Наблюдая за его попытками выйти из нокаута, Джи все больше и больше раздражалась, жалея о напрасно потерянном времени, представляя себе все прелести возвращения «домой» по отвратительной дороге, и вообще от идиотизма ситуации, в которой она оказалась по воле случая, а, скорее всего, по воле своего горячо любимого отца, решившего таким жестоким способом отвратить ее от профессии, которую она выбрала против его желания.
В планы Джи не входило, по крайней мере, сейчас, разочаровывать своей холодностью влюбленного в нее Демира, и, почувствовав, что его восточная утонченная лесть ей уже порядком надоела, а мерзкое настроение того и гляди вырвется наружу, она собралась покинуть гостеприимного хозяина, предоставив ему самому право решать, что делать со строптивым русским. Бросив на пленника последний и откровенно злой взгляд, она встретилась с прожигающим взглядом его мерцающих мятежным огнем глаз, и вдруг засмотрелась в них, разом забыв и свое раздражение, и злость и даже лимонный вкус своей здешней жизни.
Все то, что она говорила и делала потом, как, и с помощью каких аргументов убеждала Демира, перенести разговор с русским на завтрашний день, до этого предоставив ему, возможность прийти в себя и отдохнуть, было для нее самой сверхнеожиданным и непонятным, как будто она говорила и делала все против воли, как будто эти красивые шоколадные глаза заколдовали ее и заставили совершать странные необъяснимые и необдуманные поступки.
Проведя, правда с большим трудом, несколько часов в обществе восторженного араба, Джи, сославшись на усталость и необходимость тщательно подготовиться к разговору с русским агентом, смогла, наконец, уйти в апартаменты, приготовленные в этом доме специально для нее и, воспользовавшись услугами местной целительницы, сначала приняла чудесную, пахнущую разнотравьем успокаивающую ванну, потом, поблагодарив Фатиму за искусно сделанный массаж и столь же искусно приготовленный чудесный чай, проводила ее с вежливым высокомерием до двери и расположившись у стола, стала внимательно, не чувствуя при этом никакой неловкости, рассматривать вещи, принадлежавшие пленнику Демира:
Паспорт. Жданов Андрей Павлович, 37 лет (надо же, он ей показался намного старше), москвич, женат, двое детей.
Фотографии. На первой была изображена красивая пожилая пара, видимо родители, на второй (Джи долго и внимательно рассматривала ее), женщина с огромными нежными глазами и маленькие дети, девочка, унаследовавшая взгляд отца и мальчик поразительно похожий на мать.
Бесстрастно отложив фотографии в сторону, Джуди ласково погладила пальцами дорогие швейцарские часы, осторожно прикоснулась к стеклам очков в тонкой металлической оправе, и открыла кожаный портмоне, из которого на стол выпала еще одна маленькая черно-белая фотография, с изображенной на ней странной похожей на лягушку девочкой.
- «Какое необычное лицо», - отметила про себя Джи, - «кто она Андрею?» - заинтересовалась она, удивившись тому, что фотография хранилась в отдельной прозрачной планшетке и в отдельном кармашке портмоне, и, видимо, была очень дорога ее хозяину.
Последним среди вещей пленника документом, попавшим к ней в руки, был просроченный билет на самолет до Москвы. Джи усмехнулась, бросив на стол это, еще одно косвенное доказательство, своей правоты. То, что Андрей Жданов не имеет никакого отношения ни только к российским спецслужбам, но и вообще к каким бы то ни было заинтересованным в долгосрочной пророссийской политике этой страны бизнес-структурам, стало для нее очевидным практически сразу. Газ, нефть, редкие полезные ископаемые, вот что определяло интересы сверхдержав и мегакорпораций в этом регионе, именно в борьбе за обладания природными богатствами сталкивались друг с другом их тектонические усилия, и, также как деформации земной коры вызывают землетрясения и цунами, вызывали, разрушительные «бархатные» революции.
Подготовкой почвы для такой революции занималась сейчас Джи. Хорошо понимая, что Российская геополитика, наверняка заставляет ее руководителей отслеживать обстановку в этой стране и держать, как говорится, руку на пульсе событий, она также прекрасно понимала, что никакая разведка не стала бы присылать в страну человека с таким смехотворным (модельный бизнес) прикрытием, да и никакой сотрудник, никакой разведки, никогда бы не повел себя в сложившихся обстоятельствах так бессмысленно и безрассудно, как повел себя Андрей.
Времена Джеймса Бонда давно и безвозвратно канули в лету, современная политическая разведка это не битва кулаков и мускулов, а схватка умов и денег, современные разведчики, не бегают по странам и континентам в поисках глубоко законспирированных врагов цивилизации, они никого не убивают и очень редко держат в руках что-то более опасное, чем ноутбук или айфон. Агенты политической разведки занимаются поиском и изучением информации и делятся в основном на две категории - сборщиков, с помощью хитрости, шантажа, денег, щедрых посылов добывающих развединформацию и аналитиков, способных изучая эту информацию на ее основе делать выводы и прогнозировать возможность наступления тех или иных политических событий.
Представить себе президента модного дома, собирающим политическую информацию в кругу местных производителей и поставщиков тканей, было очень сложно, и очень смешно. Существует правда еще такой вид разведывательной деятельности, как промышленный шпионаж – попытка любыми, как правило, недобросовестными способами добыть сведения о современном техническом оборудовании или технологических процессах, но в силу огромной отсталости страны, и под этот род шпионской деятельности Жданов тоже не подходил. Оставалось предположить, что по какой-то нелепой случайности или может быть злому умыслу, влюбленному в нее моджахеду, подсунули дезу. Было бы, конечно, интересно проследить всю цепочку и докопаться до истины, что за всем этим скрывается - чья-то злая шутка, или желание расквитаться с конкурентом, причем в качестве такового можно было рассматривать не только Жданова и его местного коллегу-бизнесмена, но и самого Демира, влиянию и положению которого, как ей было хорошо известно, здесь завидовали многие.
- «Это подождет», - решила Джи, - «не это сейчас главное».
Когда она поняла, что ее задание выполнено, что в ситуации она разобралась и может спокойно уезжать, она также поняла, что если сообщит моджахедам о своих выводах, то подпишет Андрею Жданову смертный приговор, а еще она поняла, что этот незнакомый мужчина стал ей в одно мгновение настолько дорог и настолько небезразличен, что она скорее сама кого хочешь убьет, чем позволит навредить ему, и что любой ценой, во что бы ей это ни стало, спасет его.
Она считала себя искушенной в делах любви, умело пользуясь своей красотой, не один раз и не одного мужчину Джи заставляла терять голову, но никогда еще она сама не влюблялась так мгновенно, так сильно и так страстно, до дрожи в пальцах, до иступленного томления в груди и полного ощущения себя юной беспомощной девушкой, ждущей как чуда первого свидания. Ей вдруг ужасно захотелось увидеть Андрея и Джи, подчиняясь неодолимому желанию, и оправдывая свой поступок необходимостью как можно быстрее и без свидетелей поговорить с ним, объяснить ему ситуацию и то опасное положение, в котором он находится, рассказать о своем намерении помочь ему из этого положения выпутаться, накинула на тонкую шелковую пижаму изящный пеньюар, и, захватив с собой принадлежащие Жданову вещи, направилась в отведенную ему для отдыха комнату. Джуди знала, что в доме кроме хозяина, ее и пленника никого больше нет, что охрана, по требованию Демира, всегда располагается с внешней стороны и, поэтому, спокойно прошла по коридору до двери той комнаты куда, как она успела заметить, поместили Андрея.
Аккуратно отворив дверь, Джи бесшумно как кошка проникла в комнату и, безошибочно угадав в полумраке, где находится кровать, подошла, и села на край постели. Жданов, как она и предполагала, крепко спал. Оглядевшись, Джи заметила на тумбочке рядом с кроватью лампу, и, нащупав выключатель, зажгла ее, пологая, что яркий свет разбудит Андрея, но видимо он спал так крепко, что одной лампе это было сейчас не под силу. Вымытый и побритый он показался ей даже моложе своих 37 лет. Джи восхищенно рассматривала безмятежно спящего мужчину. Молодой античный бог - смуглая до бронзового оттенка кожа, сильные мускулистые руки с тонкими и длинными как у пианиста пальцами, широкие плечи и красивое, немного изможденной лицо, которое не портил ни несколько крупный нос, ни довольно крупный багровый синяк на правой скуле. Безотчетное желание захватило ее, заставило наклониться и ласково провести рукой по любимому лицу. Она хотела обладать этим мужчиной и чем отчетливее понимала, что это безрассудно и даже преступно, тем сильнее хотела, и еще она хотела, что бы он принадлежал ей и только ей и никому больше.
- Кать… как же хорошо, когда ты рядом…, так тепло и так спокойно... Почему ты молчишь, Катенька? Почему так странно смотришь на меня?
- Ты любишь меня, Андрей?
- Что случилось, Кать, почему ты спрашиваешь, ты же знаешь… Катя! Катя! Где ты, я не вижу тебя?!
|
Сплин, спасибо! 
! Зато Жданчик узнаваемый, даже очень-очень 
