|
III
- Викуся, я так рада за тебя, - искренне улыбнулась Кира.
Вика, не отрывая взгляда от своего отражения в зеркале, поправила воротничок шёлковой, серебристого цвета блузки. Обвела языком губы, только что в сотый раз покрытые дорогим французским блеском… Довольно и гордо улыбнулась самой себе и повернулась к подруге.
- Кира, а я как рада, ты не представляешь!
- И что, совсем-совсем не жалеешь? Даже сомнений нет?
- Кир, да ты что, ну какие сомнения! – уверенным тоном проговорила Клочкова и, подойдя к дивану, со всего размаху уселась на него. Закинула ногу на ногу, в очередной раз продемонстрировав подруге свои новые дорогущие сапоги. Мечтательно закатила глаза. – Как я мечтала об этом… Вырваться наконец отсюда, увидеть новый, настоящий мир!..
- Но неужели же этот мужчина… - Кира сделала многозначительную паузу. - …ничего не потребует от тебя?
- Ой, что ты, Кир, если бы ты знала, какой это мужчина! Да он всё готов бросить к моим ногам и ничего взамен не потребует! Выкупил машину, оплатил все счета, все долги!.. Да если я захочу… если захочу, он всю жизнь будет содержать меня и даже слова мне не скажет!
Кира почти рассмеялась.
- Ну, не знаю, Вик, а ты не ошибаешься? По-моему, такие мужчины только в сказках бывают…
Виктория снисходительно поджала губы и завертела в руках тесёмку от юбки.
- Вот ты смеёшься, Кир, а он, между прочим, готов прямо сейчас забрать меня к себе в Прагу… Звонит, беспокоится, почему так долго не приезжаю… А я ж не виновата, что Андрей такой неповоротливый, почти неделю документы оформлял!..
- Ну, это не его вина тоже. Компаньоны у нас серьёзные, перевод сотрудника – дело тоже серьёзное… Ты знаешь, я даже сначала немного удивилась, когда он согласился дать тебе работу в этом магазине. Почти не пришлось его уговаривать…
Виктория хмыкнула.
- Уговаривать… Да он радоваться должен, что такая женщина будет в его филиале работать… это честь для «Зималетто»!..
- Конечно, конечно, - улыбнулась Кира. – Королева пражского филиала Виктория Клочкова… - Но улыбалась она так мягко, так беззлобно, что подруга не могла не простить ей лёгкой издёвки, прозвучавшей в голосе. – А ты знаешь, я даже завидую тебе немножко… Я так люблю Прагу, этот город почему-то особенный для меня… И я так надеялась, что мы поедем туда с Андреем, столько всего напланировала… - Её лицо омрачилось, и она с горечью добавила: - А вместо этого он поехал туда с этой… с этой своей «серой мышкой». – Она презрительно усмехнулась, и стало понятно, что с этой формулировкой она не согласна...
- Да, Кира, да, - лениво потягиваясь, произнесла Клочкова. – Она не такая простушка, как кажется… да-а-алеко не такая…
- Ты что-то знаешь? – тут же остро отреагировала Кира. – Он был в Праге со своей пассией? Пушкарёва помогала им? Ну же, Вика, говори…
Лицо Клочковой застыло, руки, согнутые в локтях, когда потягивалась, – тоже… несколько секунд она бессмысленным взглядом смотрела на Киру.
- Кир, ну неужели ты думаешь, что если бы я что-то знала, я не сказала бы тебе? – беспечным тоном, никак не вязавшимся с её странным видом, быстро проговорила она.
Кира мгновение озадаченно смотрела на неё, а потом тяжело вздохнула и отвернулась. Да, всё же есть странности у Клочковой… Эта непроходимость мозга отражается и на её поведении. Одному богу известно, как ей удалось подцепить на крючок богатого бизнесмена из Праги, просто фантастика… Но если и обманул его её гламурный вид, то это ненадолго. Парочка таких вот «рыбьих» взглядов – и никакая фактура не поможет. Бедная, бедная её Клочкова…
А как же рад Андрей наконец избавиться от неё. Она, конечно, покривила душой, сказав, что его пришлось уговаривать. Правда, сначала побурчал для порядка о престиже компании… Да он даже и не скрывает своей радости, и вчера по случаю её хорошего настроения даже позволил себе сказать что-то вроде: «Наконец-то она перестанет шпионить за мной»… Конечно, замечание это было рискованным, учитывая, что оно напрямую было связано с ней, Кирой, но она предпочла пропустить его мимо ушей. Вроде как Вика шпионит за ним не для неё, а так, сама по себе… И откреститься от этого, посочувствовать ему было даже приятно. Почувствовать себя милой, доброй, доверяющей. Не помышляющей ни о каких проверках, звонках и соперницах…
А разве она не такая? Разве не он вынуждает её быть другой? Что остаётся ей думать, если вот уже больше месяца он приходит домой, ложится в постель – и засыпает? Да, конечно, она всё понимает. Она понимает, что он устаёт, волнуется, недосыпает… Но ей-то что делать? Хороша невеста, которую уже не хочет её будущий муж! Они ещё не женаты, а он уже ведёт себя, как уставший от многолетнего брака супруг, в голове которого один бизнес да… Вот это было главным вопросом. Только ли бизнес у него в голове?
Взять хотя бы вечер того дня, когда он вернулся из Праги. Она так скучала, так ждала его. И в течение дня он не дал ей повода разочароваться или расстроиться. Сказал даже фразу из их прошлого: «Я обещаю тебе, что сегодня ночью мы будем только вдвоём…». Это прозвучало в шутливом разговоре о том, что везде и всюду его сопровождает Пушкарёва… Шутки шутками, а эта девица действительно проводит с ним гораздо больше времени, чем она сама. Она завидует ей и досадует на себя за это. И это тоже кусочек её нынешнего ада…
И, когда они уже оказались у неё дома, всё было так хорошо, так многообещающе. Он целовал её, говорил ей ласковые слова. Но её не покидало ощущение, что он напряжён, что думает не о ней, что он вообще – не здесь, не с ней. Но где же он? И так и хотелось крикнуть: «Где ты, Андрей?!»…
Он вообще очень изменился. Постоянно вспоминались его слова, сказанные в канун Нового года: «В новом году ты увидишь совершенно другого Андрея Жданова…». И, хоть сказаны они были с тёплой интонацией и для того, чтобы вернуть ей веру в них двоих, она чувствовала, что сбывались они с прямо противоположным смыслом. И истоки были именно там, в тех снежных предновогодних днях. Ибо именно та поездка в Лондон на праздники стала её первым большим разочарованием.
После этого разочарований было – не счесть. И этот вечер несколько дней назад не стал исключением… И, хоть каждый раз он придумывал своему поведению всё новые и новые оправдания, она не находила в себе сил верить ему. Хотела – и не верила. Не могла. И в то же время запротестовать открыто, расставить все точки над «i» тоже не могла… Закрывала глаза, но покоя в душе не обретала.
Эта жизнь действительно становилась похожей на ад. У неё получалось верить, что он любит её, но не получалось – что верен ей. Было такое чувство, что она борется с призраком, что что-то невидимое, но очень-очень сильное противостоит ей…
Терпеть это было невыносимо. Но она терпела.
Пока она слышит от него «люблю», она готова терпеть всё на свете… Не может он ТАК лгать ей. Ну, не может. И пусть он уходит туда, в свой мрак, который кажется ему сейчас тёплым, он всё равно возвращается к её свечам, которые светят, но не греют, как он, наверное, думает… Больно сознавать это, унизительно. Как и то, что та, другая, могла всерьёз взволновать его. Даже связь с Изотовой, и та была лёгкой шуткой по сравнению с этим.
Но… ей предстоит выйти за него замуж, и она сделает это. Она станет его женой, не смирится с тем, что какие-то миражи угрожают её счастью. Эта битва ещё не проиграна… более того, она выиграет её. Сокрушит невидимую соперницу, развеет в прах… И свеча в её окне станет единственным источником тепла для него.
…- Эй, Кирочка! – Вика с тревожным выражением лица щёлкала пальцами перед глазами приунывшей задумавшейся подруги. – У тебя всё в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь?
- Да-да, всё нормально, Вик… Я просто задумалась…
Клочкова выпрямилась и, уперев руки в бока, понимающе закивала.
- Ну, конечно, я всё поняла! Опять Жданов-кобель расстроил тебя! Вот что делать с этими мужиками, а, Кир? Наручниками, что ли, их к себе приковывать?
- Нет-нет, - пробормотала Кира, словно обдумывая внезапно пришедшую в голову мысль. – Я поговорю… поговорю с… - Она осеклась, в нерешительности глядя на Викторию. Нет, ей она пока не скажет. Клочкова не поймёт. Такого рода стратегия ей чужда, она может только нахрапом, а здесь надо действовать тонко, осторожно... – Я поговорю с Андреем и ещё раз попытаюсь выяснить всю правду, - решительно закончила она.
- С Андреем, - разочарованно протянула Вика. – Да что с ним разговаривать? Понятно, что он ничего не скажет… - Но, вдруг снова уставившись на Киру тем самым странным «рыбьим» взглядом, добавила: - Да, может, там и нет ничего… Ну, в смысле, любовницы никакой нет. Да ты знаешь, Кир, я думаю, что зря мы его подозреваем. Ну, сама подумай: если бы был кто-то, разве бы мы до сих пор ничего не знали? А мы ведь ничего, ничего о ней так и не знаем!..
***
А в это время в своей каморке та самая, «о которой они ничего не знали», занималась своеобразным анализом и промежуточным подведением итогов определённого этапа своей жизни...
Итак, что мы имеем?..
Положив голову на руки, Катя задумчиво водила пальцем по игрушечному паровозику, только что подаренному любимым, - видимо, паровозик этот должен был увезти их обоих в счастливое будущее.
…Любимого человека.
…Его невесту.
…Компанию заложенную и ту, которой она была заложена.
…Должность помощника лучшего в мире президента компании (той самой, заложенной, но это неважно).
Всё?..
Ну… если вдаться в подробности, к первому пункту можно добавить ещё несколько ночей. А точнее – четыре. Неожиданная командировка в Прагу подарила ей подряд целых ДВЕ ночи с ним!.. Это было необыкновенное счастье. Быть рядом с любимым, вдыхать его запах, слышать его голос. «Катя… Ка-тя…»… О, как он произносит её имя! А там, в той тёплой тишине гостиничного номера оно звучало ещё нежнее, ещё проникновенней…
Она до сих пор не может до конца поверить в своё счастье. Неужели это происходит с ней, с Катей Пушкарёвой, давно отчаявшейся ощутить когда-нибудь близость любимого человека? Да и в то, что полюбит сама, что вообще способна ТАК полюбить, ещё прошлым летом ей бы не поверилось…
А теперь…
Кто научил её тело двигаться в такт движениям его тела? Её губы – раскрываться навстречу его губам? А её руки – лохматить его волосы и, обнимая его за шею, прижимать его голову к своей груди… Кто научил её дыхание настраиваться на одну волну с его, так, что и шёпот, и стон сливаются в один трепещущий страстный звук? Кто научил её говорить ему «ты», легко и без принуждённости называть его по имени, открыто смотреть на него, вкладывая в свой взгляд всю нежность, на которую только была способна?..
Ответ был один: он сам. Его любовь. Отклик, который она чувствовала во всём его существе. Её чувство стало взаимным, приобрело название, осязаемый смысл, вполне конкретные цели и способы их достижения…
Она узнала своё тело, она открывала его для себя. Знала, что оно больше не существует отдельно от него, что даже когда он не с ней, она чувствует его, ощущает его близость, прикосновения его рук… А стоит ему приласкать её взглядом, где-то там, в тёмной глубине её тела, появляется вдруг что-то тяжёлое, горячее, и это принадлежит ему, связано с ним, потому что он каким-то непостижимым образом знает об этом, чувствует, потому что тепло желания тут же разливается в его глазах…
Катя, Катя… Если так пойдёт и дальше, ты забудешь о том, где находишься, кто ты, кто он и кто вокруг вас. А посему…
Пункт два. Ложка дёгтя. Наверное, так не бывает, чтобы вообще без этого, обязательно должно найтись что-то, что охладит и вовремя спустит на землю.
Итак, вернёмся к тому, уже далёкому, ноябрьскому дню? Когда его признание оглушило, а потом разметало по постели, лишив сна? А потом ещё несколько дней, ещё несколько встреч… и признаний… И однажды она встретила рассвет, приняв решение.
Нельзя разрушить то, чего нет. Как бы внешне ни были пышны и полны смысла отношения Киры и Андрея, на самом деле они – пусты. Видимость, обман, приносящие боль одной стороне и досаду и разочарование – другой. Но… та сторона, которой больно, любила, ну, или думала, что любила, а вторая принимала любовь – из-за удобства, привычки, жалости, давней дружбы семей… И, как ни неприятно сознавать это, по деловым соображениям. От этого никуда не деться, видимо, так принято в мире большого бизнеса – создавая семьи, не забывать о деле. Конечно, сама Кира не могла смириться с этим и ни за что не призналась бы, что Андрей сделал ей предложение в расчёте получить её голос на совете директоров, - но факт оставался фактом.
Ну, а то, что он говорил своей невесте о любви, дарил ей подарки, был добр и ласков с ней – это просто такая игра. Правила которой Кира выучила назубок и, поставив себе целью видеть своё имя с приставкой «Жданова», - верила в это. Потому что ей так хотелось верить…
Знакомая ситуация, не правда ли, Катька? У тебя разве было не так же? Тебе ведь тоже хотелось верить, что он был искренен, когда говорил «люблю»… Помнишь, как ты пыталась объяснить себе это? Сколько вариантов перебрала? В какие только дебри не залезала? Но, несмотря на все бессонные ночи, так и не нашла причины, по которой он признался тебе в любви… Причины… Смешно… Какая может быть здесь причина? Она – не выгодная партия, не родственница друзей, не… гм, не томная красавица, из-за которой можно на вечер потерять голову. Она просто человек, бесконечно преданный ему. Искренне, беззаветно любящий. Чувство благодарности переросло в более тёплое чувство… Ведь так бывает.
А как он нежен с ней, как внимателен. Несмотря на опасность разоблачения, здесь, в офисе, продолжает писать ей открытки, дарить милые, дорогие её сердцу мелочи, хоть уже самая первая стадия – ухаживания, осталась позади. Они стали близки, как только могут быть близки мужчина и женщина, он уже узнал её и чувство новизны в какой-то степени утеряно, – однако так же пылок и нетерпелив, как в первый раз. Хотя…
Вот здесь-то как раз и нестыковка. Потому что ей упорно начинает казаться, что пылким и нетерпеливым он становится именно сейчас, и с каждым днём всё больше. А тогда, в их первую ночь, всё было сложно. Сложно и запутанно. В какой-то момент она даже уверилась, что ей придётся уйти, что она не нужна ему по-настоящему. Она подумала – он ошибся, ему лишь показалось, что он испытывает к ней чувство, и теперь, когда осталось сделать последний шаг, понял это. Она видела в его глазах страх… нерешительность… чувство вины… Потом она и сама не понимала, как это всё-таки случилось. Они были такими взволнованными, разгорячёнными, между ними снова появилось слово «люблю»…
Да, это уже в прошлом. Теперь есть – предвкушение, сладкое сообщничество, страсть… И она уверена: только с ней он такой. И пусть он каждый вечер возвращается к Кире, пусть она готовит ему еду, ложится с ним в постель – их ночи холодны, и ничто не в силах их согреть.
А что же дальше?..
А дальше – свадьба. Кира будет сидеть рядом с ним в ледяном дворце на ледяном троне в платье, которое она, Катя, видела не далее как час назад в мастерской Милко. И всё. И конец тогда их странным, спрятанных от чужих глаз тёплым ночам. С ним женатым она уже не сможет существовать в их параллельном мире.
Не сможет? А что изменится? И если даже изменится, хватит ли сил противостоять ему?.. Если ещё нужно будет противостоять. Если он не откажется от неё, потому что её тепло будет грозить растопить его ледяной дворец, а это никому не нужно…
…- Тук-тук, кто в антресольке живёт?
Ну, а вот и пункты три-четыре, объединённые одной жирной общей скобкой… Федя. Катя невольно улыбнулась, услышав его голос.
- Федь, входи… Это из банка?
- Угу, из банки, той самой, где деньги хранятся…
Она и рада, и озабочена одновременно. Банк готов перевести деньги, но ему нужны гарантии. А это значит – сейчас снова придётся расстроить Андрея… Но ничего не поделаешь.
- Катя, опять долговая расписка?! Ну, сколько можно, Кать… Я уже столько подписал расписок, что вполне можно скомпоновать в толстую книжечку!.. Того и гляди, количество долгов превысит стоимость компании!
И снова она утешает его, объясняет ему то, что он и так знает… Это тоже своего рода игра: конечно, он всё понимает. Но с ней он может позволить себе пожаловаться, просто, не обдумывая каждое слово, поделиться своими тревогами, переживаниями… Для Киры он – блистающий в лучах солнца герой, непоколебимая глыба, гарант её представлений о том, что такое настоящий мужчина. Нет, и ей он, конечно, может сказать, что устал, но только воспринимает она это неизменно со своей позиции, в первую очередь думает о том, как это может отразиться на ней самой… А для Кати он и только он – альфа и омега всего. Она забывает о себе, отставляет собственные переживания на второй план.
Он и сейчас выглядит уставшим. В последние дни, как только вернулись из Праги, - какой-то дёрганый, бледный, даже осунувшийся… Нелегко ему даётся это положение. И она сделает всё, чтобы поскорее его исправить. Эта коллекция станет решающим шагом, предпоследней ступенькой к претворению в жизнь их плана. И через пару месяцев всё вернётся на круги своя… Они выплатят долги, компания вернётся к нему, и ему не нужно будет больше не спать ночами в страхе, что кто-нибудь, а главное – отец, узнает о его ошибках…
Он поднял на неё глаза, улыбнулся.
- Кать, вы, как всегда, возвращаете мне присутствие духа… – И, взяв со стола какую-то бумагу, протянул ей. – Приходила Юлиана. Всё выглядит очень красиво, но я прошу вас рассмотреть этот документ с финансовой точки зрения. Составьте смету, прикиньте, от чего мы можем отказаться… Юлиана хочет как лучше, но вряд ли мы можем себе позволить некоторые из предложенных ею позиций.
Катя взяла бумагу, улыбнулась в ответ.
- Хорошо, Андрей Палыч. Я всё сделаю…
- И ещё. Скажите Тропинкиной, чтобы переносила вещи, пусть Фёдор поможет ей. Завтра Виктории здесь уже не будет.
- Хорошо, сейчас же позвоню…
И уже повернулась, чтобы уйти, но он остановил её.
- Кать…
- Да?
- Вам… понравился подарок?
Довольная, она залилась румянцем. Всё это время она втайне надеялась, что он спросит об этом…
- Конечно… Конечно, Андрей… Палыч! Спасибо вам…
- Кать… - Он в задумчивости опёрся рукой о стол, видимо, подбирая слова. – Может быть, вы обижаетесь на меня за то, что мы не проводим эти вечера вместе… но Кира Юрьевна… она соскучилась, вы понимаете… я не мог оставить её…
Чувствуя, что начинает дрожать, она слушала его. Ну, зачем он говорит ей всё это? Неужели не понимает, что ей больно это слушать?
- Да-да, я понимаю, - пробормотала она. – Не нужно ничего объяснять, я всё знаю…
Он болезненно поморщился.
- Да ничего вы не знаете, Кать… Я только не хочу, чтобы вы подумали, что я забыл… что я не думаю… Я каждый день только и думаю о том, чтобы нам снова встретиться, провести вместе вечер…
Мука становилась невыносимой. Перед глазами неумолимо всплывало белое воздушное видение, которое висело сейчас в центре мастерской… Только сейчас она осознала, как ей было больно видеть это платье. Пусть бы он отпустил её ещё тогда, когда говорил о подарке!..
- Сегодня мы идём в гости, - продолжал пытку он. – Приглашены к давнему институтскому приятелю Киры. Так что я не смогу проводить вас. Но завтра… завтра мы обязательно увидимся. Мне нужно поговорить с вами. Я кое-что придумал. – И он наконец открыто посмотрел на неё, и в глубине его глаз появился блеск, знакомый ей блеск, которого она не видела с той последней ночи…
Но она не откликнулась на этот взгляд. Она испугалась. Что-то тревожно кольнуло в сердце. Она так привыкла к этим уколам, что без них, наверное, уже и жизни себе представляет… Что он ещё задумал?
- Что… вы имеете в виду, Андрей Палыч?
- Я потом вам скажу… завтра. Завтра, Кать. – И он снова широко улыбнулся. Главное было сказано, и дышать стало легче. Теперь и Кира может войти, да кто угодно. С необходимым проявлением их двойной жизни было покончено. По крайней мере, на сегодня…
Она что-то пробормотала в ответ и, озадаченная, поспешила уйти в свою каморку. И в ушах всё звучало его таинственное обещание…
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Страшно конечно, зато голову ломать не надо, распределяя приоритеты - ситуация сама выделит главное! 
Как дефолт - рубль рухнул, но это дало толчок к развитию отечественной экономики! 
но это было бы уже из другой оперы, это уже не наши фанфики и не наши герои 
Это для замысла необходимо, так почувствовалось и написалось. Но до этого ещё несколько глав. 
Ой, только сейчас увидела, что ты процитировала меня вместе со Светиным постом о Клочковой! Нет-нет, это не то, что ты подумала!! 
ждем с нетерпением
Как будто смотришь сериал - и события те же, и слова, но в свете новых деталей совсем по-другому их видишь 