|
3
28.Х, суббота
Насыщенный, наполненный красками день. Я не устала, и спать совсем не хочу, просто мягкая, расслабленная вся, - как после секса.
Секса, конечно, никакого не было, да и не могло быть. Но ощущения схожи, это правда.
Сегодня я успела побывать и злой, и счастливой. Ну, вот как можно быть и злой, и счастливой? А вот так… Очень просто… В душе всё пело и ругалось – почти одним и тем же голосом.
Это как вообще с ним, с Артуром, с самого начала. Вроде всё понятно – и есть какое-то местечко нетронутое, непонятое, пугающее.
Это же надо было – так смотреть, улыбаться, признаться!.. пригласить, ждать (а он ждал, я уверена), встретить, а потом – бац! – получите и распишитесь… Толку что смотрел и признавался… Да я от возмущения даже дышать перестала!
Ну, и отчего я улыбаюсь? Всё равно знаю, что одна для него, что жена ничего не значит? А зачем это мне? Вот лично мне – зачем? Ладно, пусть пока будет так – нет скуки. Больше нет скуки!
Вчера не хотелось писать. И день вроде бы не пустой, тоже расцвеченный, пусть хотя бы карандашами, но писать не хотелось. Почему-то так устала, что, придя в номер, повалилась в постель, не обращая даже внимания на холод. Привыкнуть успела?
А может, это оттого, что вчера был совсем другой день, другие краски, а я привыкла в этом городе писать о Сосновском, об Игоре, о… да, и об Артуре тоже.
А о господине Тургаеве с телевидения писать не хотелось. Ну, совсем не хотелось. А что писать-то? Ну пришла, ну села. «Вам в лицо свет не бьёт?» - «Нет, всё в порядке» - «Тогда, пожалуй, начнём?»…
И начал. Давно не отвечала на такие глупые вопросы. Сначала злилась немножко, а потом махнула рукой, расслабилась. Это часть профессии, часть жизни. Не сопротивлялись ли родители… Трудно ли было выживать в мегаполисе одной… Почему до сих пор нет спутника жизни, ищете идеал?.. Какая героиня ближе по характеру, по мировоззрению… И я, как дура, каждый раз поддаюсь на эти уловки и на полном серьёзе начинаю задумываться и пытаться ответить. Но, в конце концов, может, и неважно – кому я отвечаю? Себе ведь тоже необходимо на эти вопросы отвечать… И глупого на самом деле в них мало.
Какая я снисходительная, мягкая сегодня… Злость быстро прошла, уступила место какой-то счастливой мягкости. А потом – спектакль. Играла ровно, спокойно, чуть отстранённо, даже уступила Машке несколько сцен… Она не верила поначалу, потом разыгралась… А у меня какая-то нежность непонятная к ней и ко всем на свете, ко всему залу…
И даже сейчас, когда спектакль давно закончился, как будто откуда-то из детства, из юности - образы, образы, образы… Как с Вергейчиком на обсуждении – откуда-то вдруг берётся эта образность, находятся слова, казалось бы, давно забытые и никому не нужные.
Эта буря чувств на матче – сначала отчаянная, вихрящаяся, потом золотистая и сверкающая – превратила меня в мягкий комочек, затушила все искры и даже словно погладила – одновременно и сильной, и доброй рукой... С одной стороны – перехлёст эмоций, когда я увидела эту женщину, спускающуюся к столу с ребёнком… нет, с ангелочком… на руках, с другой – его взгляд потом, серьёзный и смеющийся, в нём светилась… нежность? И я как-то сразу поверила ему, что жена – это дань публичности, так принято, дочка должна быть с отцом на вручении кубка и во время интервью… И я хотела быть холодной – и не могла. Чувствовала тепло в собственных глазах, когда смотрела на него. А ведь в тот момент чего только не передумала…
Как же я зависима, закомплексована. Ненавижу себя за это. Ну, чего я взъелась? На что? И, главное, на кого? Я вижу человека третий раз в жизни! Он мне ничего не обещал, он мне никто! И всё же я, уловив эту капельку тепла рядом с собой, не захотела ни с кем делиться ею, а тем более – отдать… Это моё. Должно быть моим. Я хочу, чтобы это было моим. Ну, вот хоть с этим разобралась…
Он встретил меня, но поговорить не удалось: его тут же позвал тренер. Улыбнулся на прощанье, попросил подождать. Я кивнула, уселась возле Машки во втором ряду.
В зале темно. Освещён только стол – огромный стол, обтянутый зелёным сукном, с резными массивными ножками. Стол, похожий на корабль в ярких лучах, освещающих его. Наверное, этот стол – альфа и омега всех снукеристов, он снится им по ночам… Я, по крайней мере, до сих пор закрываю глаза и вижу его. Впечатляет, в общем…
Но стол – всё-таки не главное. Главное – сами спортсмены и арбитр, спокойный, в строгом чёрном костюме и белых перчатках. Вообще, в первую минуту я в буквальном смысле открыла рот… ну, приоткрыла слегка. Артур… весь в чёрном. Чёрная рубашка с чёрной бабочкой, поверх – чёрный атласный жилет, чёрные брюки, чёрные лаковые туфли… И эти волосы, блестящие, отливающие просто вороновой чернотой в этом освещении… Лицо – одухотворённое, иногда сосредоточенное, иногда с еле заметной улыбкой в уголках рта, улыбкой вызывающей, лукавой, таинственной, обращённой внутрь… Прям загляденье. Я и загляделась. На второго игрока, лысоватого, низенького, почти не смотрела.
Да, ещё руки. То, о чём Маша говорила. Не знаю, нет у меня пока слов, чтобы достойно описать впечатление. Я вообще думаю: что у меня с глазами? Почему я не увидела этих рук раньше? Это бесспорно мужские руки, большие, крупные, но - тонкие, породистые, с длинными пальцами. Кий – продолжение рук, продолжение пальцев. Когда он, наклонившись, целится кием, слегка подавая его вперёд и назад между пальцев, создаётся впечатление игры. Он играет с этим кием, с этим шаром… Но это, конечно, только впечатление. На самом деле всё в нём собрано, всё сосредоточено, всё направлено на одну цель…
Я не ожидала, что игра так увлечёт меня. Думала – пересижу, перескучаю в ожидании встречи. Просто испытаю удовольствие от того, что никто не узнаёт, не требует внимания, да даже просто тем, что одета в обычные джинсы и почти без макияжа.
Но в результате даже расстроилась, когда игра закончилась. Хотя и поволноваться пришлось… он проигрывал одно время, партию за партией (у них это называется - фрейм), несколько подряд… Даже и не знала, что так азартна… Губы шевелились, подбадривала, наверное, даже пару раз вслух что-то такое сказала, потому что Машка удивлённо посмотрела на меня и прыснула. А что смешного? Что здесь тогда делать, если не «болеешь»?..
А ещё – притягивает к себе разноцветная россыпь на столе… Словно кто-то рассыпал конфетти, и вот игроки, удар за ударом, пытаются сбить разноцветные кружочки со стола, очистить его… Кроме белого битка, здесь семь цветов. Я не запомнила все… Помню чёрный – по нему бьют чаще всего, он дороже стоит… и зелёный – подумала ещё, как нелепо, ведь этот шар сливается с зелёным сукном стола. Ещё жёлтый, розовый, ну, и, конечно, красные – это лейтмотив, их много… Красиво, в общем. И над всем этим – зелёный стол и чёрная одежда снукеристов. Если б я умела рисовать…
Он выиграл. Конечно, выиграл. С такой силой в этих внешне расслабленных руках нельзя не выиграть. К столу вышли какие-то представительные господа, серьёзные, с золотыми булавками на галстуках… Долго что-то говорили, даже по-английски (приехал представитель федерации из Лондона). Сначала – интервью у проигравшего, сертификат на премиальные… честно говоря, сумма озадачила. Если этот спорт столько стоит, то почему он загнан практически в подполье?..
Потом подошли к Артуру. Зал долго аплодировал, у Машки мозоли завтра, наверное, будут. Когда наконец затихли, стал говорить. Мне показалось в какой-то момент – он поискал меня глазами, скользнул взглядом по рядам, но его опять отвлекли, и он снова смотрел на ведущего.
Я даже сразу не заметила какой-то суеты справа по проходу. В тот самый момент, когда Артуру торжественно, с громкими поздравлениями вручили кубок, все заулыбались и повернулись в нашу сторону. Я растерянно оглянулась – по ступенькам прохода спускалась молодая женщина – копна золотистых волос, ослепительная улыбка – с пухлощёкенькой черноглазой девочкой в белом платьице, лет трёх, на руках. Вышла к столу, протянула девочку Артуру… Он постоял так с минуту – кубок в одной руке, дочка на второй – и поставил дочку крепенькими ножками в туфельках на стол. Все умильно заохали, затрещали фото- и видеокамерами…
А у меня в глазах потемнело, вся разноцветность разом кончилась… Было такое чувство, что это не она, а я – его жена, и вот вдруг к нему выходит какая-то несанкционированная любовница… И все признают её и аплодируют её появлению… А я? Обо мне забыли? Он обо мне забыл? В моём сознании он уже был моей собственностью! Вот так, за три встречи, присвоила и сургучом запечатала: моё…
- Лона, ты что? – выплыл откуда-то Машкин голос.
Я пыталась улыбнуться – и не могла. Наверное, злые слёзы всё же стояли в глазах, потому что Машка всё поняла… или думала, что поняла.
- Да он же разведён, ты что! Ты помнишь, ещё паспорт показывал!..
Дался ей этот паспорт! Если ещё хоть раз напомнит…
- А зачем ты мне это говоришь? Мне всё равно! Пусть хоть гарем заводит!
- Ну, ты даёшь… Да не расстраивайся ты так!
- Маша… знаешь что? Давай уйдём. Прошу тебя, пойдём отсюда!
Машка удивлённо смотрела на меня, и этот взгляд, и эти несколько минут молчания отрезвили меня. Словно воздух выпустили. Вот что с нервами творится… Сколько новый спектакль сил отнимает… Конечно, я ведь не спала почти все эти месяцы. Репетиции, обсуждения, примерки, потом – прогоны, один за другим… Встреча с Сосновским, разочарование… неудовлетворённость, пустота, серость, серость… Одно яркое пятно – это лицо. Его лицо. Вспомнила, что подумала тогда: он не обманет. Вот почему так плохо стало при виде этой светловолосой…
Если уйду – распишусь в слабости. Как капризный ребёнок, топну ногой. А что произошло-то? Ровным счётом ничего. Или здоровому красивому мужику за тридцать нельзя детей иметь?
И если уж на то пошло, то и женщин?
Надо улыбаться. Это ведь только моя проблема, мои тараканы.
Сделала всё, чтобы ничего не понял, ничего не заметил. Даже подошла первой, поздоровалась.
- Какая у вас девочка… Сколько ей?
- Три с половиной. – Смотрит внимательно и, как показалось, с какой-то тревожной нежностью. – Так принято, Сашка всегда меня поздравляет…
- Сашка?..
- Да, дочка… - И вдруг, почти без перехода: - Лона, я могу вас завтра увидеть?
- Завтра? Ещё сегодня не закончилось, спектакль… Но завтра перед спектаклем вроде бы свободна…
- Я сегодня не смогу прийти в театр. Мы можем завтра встретиться?
Помолчала. Может, вот он, шанс, хотя бы верхушку этого айсберга на белый свет вытащить?
- Зачем?
- Что зачем? Зачем встретиться?
- Да.
- Но это же просто, нет? – Спокойно улыбается. – Я хочу вас видеть.
- Зачем, Артур?
Он такой прямоты не ожидал? Или знал, что я на неё способна?
- А зачем вообще всё? Зачем вы нравитесь мужчинам?
- Мужчинам?.. Я думала, вы только о себе говорите…
- Я говорю о себе, но вы-то меня к чему-то примериваете…
Ох, игра. Мечтала распутать, а запуталась ещё больше. И его зачем-то запутываю… А он умный…
Тряхнула головой.
- Всё, простите меня, Артур. Со мной бывает… не обращайте внимания. Да, конечно, я согласна. – И всё-таки не выдержала: - А сегодня вы с семьёй ужинаете?
Озадаченно посмотрел.
- С семьёй?.. А, Вика? Нет. Она через два часа улетает. У нас перед федерацией обязательства. – И, помедлив, вдруг дотронулся до руки – чуть-чуть, осторожно, и серьёзно в глаза смотрит. – Лона, у меня нет жены. Мы разошлись. Просто очень хорошие друзья. Одноклассники. Ими когда-то были, ими и остались. Вы мне верите?
Я в замешательстве смотрела на него. Так и подмывало спросить: да какое это для него имеет значение, он что, жениться на мне собрался?..
Я просто оказалась маленькой девочкой, вот и всё. Думала – опытная, умудрённая, смотрела на мужчин сверху вниз. Но вот он стоит передо мной – и обезоруживает своей честностью… Неужели так бывает? Вот так, с первого взгляда? Трогательно, даже немного старомодно? И не боится новых отношений – с незнакомой женщиной, актрисой?..
Вот поэтому я и не «запала» на него. И цвет глаз тут ни при чём… Он просто не подлец, не ловелас, не игрок. Он даже за этим зелёным столом не игрок – в легкомысленном, шулерском значении этого слова. Не блефует, не передёргивает… А риск, импровизация – необходимые элементы любой блестящей игры – только добавляются в копилку его честности.
Скучно? Нет! Банально? Нет! Вот до чего дошло: всякое негодяйство возведено в ранг повседневности, от него зеваешь, оно навевает скуку… Вот почему Лёве ничего не светит… переела я этих радостей на грани… Но стоит встретить обычное, человеческое, настоящее – и мир оживает, рассыпается искрами, как разбитые кием шары на этом столе…
Да, пойду. Я пойду с… тобой, Артур. И не назло твоей Вике, и не назло самой себе… А просто так, не раздумывая больше. Просто посижу напротив тебя за столиком в ресторане и, глядя в твои необыкновенные глаза, подумаю, как жить дальше…
------------------------------------------------------------------------
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Спасибо тебе,уже жду продолжения! 
,но попробую 
Как я рада, что вы тоже со мной!
Эх, а было бы здОрово! 
Девочки, чтобы не дёргать модеров фан-арта, буду отмечать проды звёздочкой в названии. Через два дня - убирать. Хорошо? 
)