Глава 6
Катя тоже не могла уснуть. Ворочалась с одного бока на другой… Было жарко… слишком теплое верблюжье одеяло… откинула его… сразу стало холодно… укрылась… жарко… высунула ноги из-под одеяла…
Еще вчера на ее диване спал ОН… Казалось, диван все еще хранит тепло его тела… и этот жар передается ей…
В голове вертелись сотни разных мыслей, сталкивались и отлетали как одноименные заряженные частицы.
До сегодняшнего вечера все было просто… были они с сыном… и был он, Андрей Жданов.
Ещё вчера она чувствовала себя гораздо взрослее его, мудрее и серьезнее…
А сегодня все ее бастионы рухнули одномоментно… все, чем отгораживалась от Андрея эти полгода, оказалось пустым и неважным. Ей легко было заморозить свои чувства при таком Жданове, бабнике и гуляке, все его поступки говорили о правильности ее поведения, он мало походил на серьезного, заботливого Андрея восьмилетней давности, на Андрея в которого она влюбилась.
Вчера она почти не спала. Тихонечко лежала и вспоминала…
Было больно и обидно…
Не за себя… За сына, … который спал в соседней комнате, а Жданов даже и не знал об этом, … а он так похож на отца…
Понимала всю абсурдность таких мыслей, но ничего поделать с собой не могла…
И злилась на него, ужасно злилась…
Злилась, за то, что не узнал, за то, что стал совсем другим, не тем в которого влюбилась тогда, злилась за то, что не смогла забыть, а он и не вспоминал никогда…
Лежала, крепко зажмурясь, стараясь не расплакаться…
И вспоминала, как уезжала к родителям, а так хотелось остаться…
Вспоминала как сидела на нижней полке и уговаривала себя в правильности всего происходящего, а сама с трудом удерживалась, чтоб не сорвать стопкран и не вернуться к нему… А ведь могла остаться в Москве, и может быть у них было бы хоть какое-то будущее, а тогда у нее было предчувствие, что они больше не увидятся…
Убеждала себя, что все будет хорошо, без конца доставала визитку…
Объясняла себе необходимость возвращения домой, хотя бы ради восстановления аттестата…
И решила на будущий год поступать в МГУ… Потеряет два года, ничего не поделаешь… Зато возможно у них с Андреем будет шанс…
Возвращаться в Питер тогда она очень боялась…
А дома было все не просто… ох, как не просто…
Когда улеглись эмоции от встречи, отец приступил к допросу… Зачем приехала? Почему сорвалась среди учебного года?
Прекрасно зная своего родителя, она даже и не собиралась рассказать всю правду. Реакцию его она себе прекрасно представляла. Ещё в поезде придумала правдоподобную причину: в универе потеряли ее документы, необходимо восстановить аттестат. Понимала, что версия притянута за уши, но ничего более убедительного ей не приходило в голову. Да и потом она все равно решила не задерживаться в Иркутске. Она вернется в Москву, будет жить у бабушки, а там возможно и с Андреем встретиться. Так мечталось…
Но жизнь распорядилась иначе…
Дубликат аттестата надо ждать месяц, …украли кошелек, а в нем была визитка… и мечтам о встрече пришлось помахать ручкой.
Как снег на голову, новость о беременности…
Она испугалась, очень испугалась, а кто бы на ее месте не испугался?
Не сразу, но пришло облегчение. Она просто представила, что ребенок мог быть от Дениса, ужаснулась. И мысль об аборте откинула. Но родителям не сказала. Уехала в Москву.
***
Понятно, что уснуть, опять не удастся.
Отбросила одеяло, и решила выпить чаю с молоком. На кухне было прохладно, пришлось накинуть шаль на плечи. Пока заваривался чай, и грелось молоко, Катя стояла у окна, вглядываясь в темноту.
Ей было тревожно. Так хотелось посоветоваться, рассказать все. Единственный человек, у кого хотелось получить поддержку и кто эту поддержку ей дарил в течение шести лет, был уже недосягаем… Её бабушка… бабуля… старшая сестра её деда… Вера Лаврентьевна…
Катя держала кружку обеими руками, греясь, отпивала чай с молоком небольшими глоточками и всматривалась в темные окна четвертого этажа напротив…
Восемь лет назад она вот так же сидела за большим круглым столом на кухне бабушкиного дома, они пили чай, и Катя рассказывала свою историю.
Рассказывала и чувствовала, как уходит боль и тяжесть из сердца. Родителям побоялась, а Вере Лаврентьевне с легкостью поведала обо всем, и была уверена, что не будет нравоучений и попреков. Так и оказалось…
Когда она замолчала, старушка, хотя назвать так бабулю Веру язык не поворачивался, накрыла ее ладошку своей морщинистой сухонькой ручкой и сказала:
- Ни о чем не жалей. Ребенок это хорошо. Вырастишь. И без отца. Ты только себя не смей жалеть и другим не позволяй… Я, когда в 37-м после расстрела мужа получила 10 лет лагерей, очень быстро поняла – жалость не только унижает, она ещё и убивает. Те, кто там, в КарЛаге начинали себя жалеть, долго не жили… И улыбайся, особенно когда хочется плакать…
Немного помолчала, а затем продолжила уверенно и безаппеляционно:
- Жить будешь у меня, справимся. Родителям письмо напишешь, все расскажешь. И не смотри на меня так – нечего голову прятать в песок. В нашей семье это не принято. А ты девочка в нашу породу пошла, не в Пушкаревых, чтобы твой папаша не говорил, и не в бабку свою Анну, ты - Балакина. Наша семья знаешь сколько раз все начинала с нового листа? Молодец, что решила продолжать учебу… не сдавайся… я попробую поднять свои старые связи и перевести тебя в Москву… два года терять не будем… Пошли в комнату покажу тебе семейный альбом…
Так Катя осталась в Москве и перевелась в МГУ… бабушкины связи не подвели.
И вот они сидят на диване, а в руках у Веры Лаврентьевны толстый сафьяновый альбом. Она открывает первую страницу:
- Это твои прадед с прабабкой – мои родители.
С фотографии на Катю смотрит молодая пара: он - высокий кучерявый блондин - стоит, опустив руку на плечо сидящей девушки с толстой русой косой. Лица у них серьезные, и даже торжественные. И Кате кажется, что они смотрят прямо на неё.
- Моя мама, её звали Арина Васильевна, была младшей дочерью Нижегородского купца, рано осиротела, ее воспитывал старший брат, закончила с золотой медалью гимназию, но бесприданница. И отец был младшим сыном, после реального училища работал на железной дороге. Рассчитывать им приходилось только на себя. Мои родители уехали из Нижнего на Дальний Восток по Солыпинской реформе. Не побоялись начать все заново на новом месте, уже имея троих детей.
Бабуля переворачивает страницу:
- А это вся наша семья… У моих родителей было одиннадцать детей…
Катя всматривается в тусклый снимок… групповое фото… родители сидят, а за их спинами стоят дети, на коленях у родителей самые маленькие.
- Вот твой дедушка, - указывает на маленького мальчика лет пяти на коленях у мужчины, - а это я, - палец остановился перед третьей слева девушкой с короткой стрижкой, в смешной полосатой майке с длинными рукавами. Катя таких девушек видела в старом советском кино про довоенную жизнь. И даже не вериться, что это ее семья.
- 26-й год, ещё все вместе, - смахивая непрошеную слезу, грустно и очень тихо вздыхая, говорит бабушка. – А в 29-м отца первый раз арестовали, как кулака… нашлись завистники… у нас все работали, старшие братья уже женатые были, но все жили одной семьей, поэтому и справно жили, достатка особого конечно не было, но дом новый был под железной крышей, только отстроили… прежний дом сгорел… так и не выяснили, то ли подожгли, то ли по неосторожности. Твой дед тогда сильно спину обжёг, шрамы на всю жизнь остались. Кто-то пустил слух, что держим работников, но не было этого. Потом правда разобрались, выпустили, но дом забрали и нам велели убираться… совет дали уезжать от греха подальше… А куда подальше?.. – невесело усмехнулась Вера Лаврентьевна, – везде тогда неспокойно было. Подумали-подумали родители и решили перебираться во Владивосток. Младшим детям образование давать надо было. Я к тому времени уже отдельно жила, в институте училась медицинском.
Перелистываются страницы альбома, и оживает история семьи.
- Отец работал путевым обходчиком. С родителями остались только младшие и неженатые. Старшие братья решили попытать счастья на Сахалине. Василий и Егор были очень хорошими бондарями. А в 37-м его снова арестовали. Японским шпионом объявили. Больше мы папу и не видели – умер в тюрьме. Мама сразу, пока не отобрали паспорта, собрала семью и уехала в Казахстан, туда несколько лет назад уехал мой брат Иван. И опять все на новом месте сначала. И все выжили, никто не скурвился. И ты сможешь…
Конечно, не в один вечер, но Катя узнала удивительные подробности о своей семье. Хотя, ничего удивительного в этой истории не было, история семьи плавно переплеталась с историей страны. Но вот судьба бабули была действительно интересной. И человек она была необычный. Таких, Катя больше никогда не встречала.
Она стояла у стола и листала страницы альбома, а сама как будто слышала голос Веры Лаврентьевны, хриплый и глухой.
Девяносто шесть лет прожила эта необычная женщина. Катя сколько себя помнит, всегда ее видела подтянутой и ухоженной. Её утро в любую погоду начиналось с зарядки на балконе, контрастного душа, чашки черного кофе и сигареты. Вера Лаврентьевна не любила распустех, и сама никогда не ходила дома в халатах, до самого последнего дня, а умерла она во сне, тихо, никому не причиняя хлопот. Трех мужей пережила, машину водила почти до восьмидесяти лет. Она была единственной, перед кем пасовал бравый полковник Пушкарев. А какие интересные люди собирались в её доме…
Катя словно бы очнулась. Поставила альбом на место. Присела на диван, закрыла глаза…
Его слова словно вернули ее на восемь лет назад,… снова почувствовала себя юной девочкой,… от него повеяло уверенностью. Ей захотелось снова поверить Андрею… Но как же это не просто. Она боялась, не за себя, за сына. Боялась впустить Андрея в их жизнь. Боялась разочароваться, а ещё больше не хотела, чтобы сын страдал. Когда Валере было лет пять, он стал задавать вопросы об отце, и ей очень сложно было объяснить сыну, почему отец не живет с ними, не приходит, почему его нет в их жизни, не придумывая сказочку про папу-героя, погибшего при выполнении особо секретного задания. Но удалось, не делая из отца при этом негодяя, и не вселяя в сына надежду на возвращение его. И вот теперь отец узнал все о нем и горит желанием принимать участие в жизни сына. Весь вопрос в том, надолго ли?
Жданов, Жданов, и что мне теперь с этим делать? «Дай мне шанс…дай нам шанс…подумай…» И вот она думает…
Когда он неожиданно отстранился и ушел, Катя вдруг испытала такой арктический холод и разочарование от того что, Андрей её не поцеловал, даже не попытался…
Никто из ее немногочисленных мужчин после Андрей не вызывал у нее желания стать слабой, переложить на их плечи заботы, просто довериться. Всегда она знала, что может положиться только на себя. И ради сына должна быть сильной…
И снова она как воочию слышит бабушкин голос:
«Вот когда захочешь стать слабой рядом с мужчиной, почувствуешь его силу и сможешь ему доверять, значит это ТВОЙ мужчина…»
Бабушка оказалась как всегда права…
И тут Катя успокоилась. Решение пришло само собой…
Хотите стать отцом Андрей Палыч. Вы получите этот шанс. А я понаблюдаю. Но Валерке пока ничего не скажу. Поживем – увидим. Пусть все идет своим чередом, но расслабляться и терять бдительность она не будет.
Приняв это решение, Катя укрылась одеялом и неожиданно быстро заснула.
|
так маленький эпизодик 
А история этой бабушки реальна? или собирательна? Очень хочется уже узнать , что же сделает Катя.
Хорошо, когда рядом есть такой мудрый человек! Катюше повезло. 
И с сынулей тоже. Посмотрим, каким Жданчик отцом окажется... 