Точка, точка, запятая…
Пейринг - аффтар знает только один.
Рейтинг - опять читать можно всем...
Благодарность - vaness.
- Катя, подождите. Да подождите же. Катя!
- Отпустите мою руку.
- Я вас люблю. Я никуда вас не отпущу. Вы должны сегодня остаться со мной. Вы слышите, Катя!
- По-моему он пьяный.
- Я вижу, Коля. Андрей Палыч, нам надо ехать.
- Подождите, Катя!
- А ну оставь ее в покое!
- А ты вообще кто такой?? Тебя это не касается!
- Это мой жених, ясно?
- Какой твой жених, Катя? Перестань. Я люблю тебя. Слышишь меня? Я тебя люблю.
- Он тоже. Он тоже любит.
- Кто? Да плевать на него. Он никто вообще. Он альфонс. Он тратит мои деньги. Ты об этом знаешь.
- Я альфонс??? Ты знаешь, откуда у тебя на счетах такие деньги?
- Я знаю, откуда у меня такие деньги! Потому что я сам их туда положил!
- Ты положил? Да если бы не я…Ты жмот и профан. Ты жмот и профан!
- Поехали!
- А нечего было в руководители лезть, если в экономике не разбираешься.
- Тебя туда никто не звал! Ты понял?! Специалист нашелся!
- Да, специалист. А если у тебя денег много, так возьми и купи футбольную команду лучше. Понял? Если не разбираешься.
- Коля, поехали.
- Что? Оставь Пушкареву в покое!
- Катя моя, ты понял?
- Твоя? Ты думаешь, она не знает, что ты ее используешь? Про все ваши планы и инструкции?
Швырнул Зорькина в снег. Не мог повернуться, невозможно было увидеть ее глаза. Приходилось смотреть, как Николай находит на ощупь слетевшие очки, как поднимается, отряхивает снег, обходит его. Ощутил холодную волну брезгливости и презрения, услышал тихое и отчаянное «Коля, поедем», рокот мотора и скрип снега под колесами двинувшегося автомобиля.
***
- Андрюха, насколько доброе у нас утро? Где твоя Катерина и где наш отчет?
Жданов стоит, прижавшись лбом к окну уже целый час, вглядываясь до рези в глазах в расчищенную дорожку к Зималетто. Ни одной мысли в голове, никакой возможности пошевелиться. Собраться не получается. Проверить последние приготовления к показу тоже. Не придет. Катя не придет. Ни сегодня, ни завтра, никогда.
- Андрей Палыч, извините, Катя звонила, сказала, что она в банке.
- Хорошо, Маша. – непонятно, как удается выговорить два коротких слова.
- А что у нас в банке?
Предупредила. Пусть через Машу, все равно. Чтобы он не подумал в очередной раз про побег с компанией в кармане пальтишка.
- Жданов, в банке у нас что?
- Ром, пошел к черту.
- А Женсовет говорит – драка вчера была.
- Была.
- И ты Зорькину в морду дал. До крови.
- Дал. До крови.
- И кто ты после этого?
- Сволочь, я не спорю.
Джип подъезжает к зданию, сердце падает вниз.
Катя. И Зорькин. Что-то отдает Катерине, остается ждать рядом с машиной.
- Роман, Катя все знает. Про соблазнение и про инструкцию.
- Откуда?
- Какая разница… Она все знает.
- И что теперь?
- Теперь свали отсюда. К себе. И захвати Клочкову.
Документы на Никамоду, доверенность на управление компанией, закладная «Зималетто», заявление об увольнении, диск с отчетами, документы на машину, ключи от машины, ключи от кабинета. Зеленый бумажный пакет. Это ему на стол. Прошла на минутку в каморку, вышла, засовывая в сумку фотографию родителей. Все. Ни одного взгляда, ни одного слова. Только от двери, не оборачиваясь:
- У Зималетто все будет хорошо, Андрей Павлович. Не забудьте отправить в банк копию приказа об отмене права подписи.
Настиг в два шага, развернул к себе, прижал, ожидая сопротивления. Но Катя не отталкивала его. Опять лишился способности разговаривать, в горле пересохло. Оставалось просто побыть рядом последние минуты, впитывая ее тепло, аромат волос, запоминая… Катя не пыталась отстраниться, замерла. Робким нежным ростком пробивалась надежда – она не уйдет, останется с ним, он будет искать слова, и найдет, чтобы все объяснить. С самого начала и до сегодняшнего утра. Но голоса в приемной – всем срочно требовался президент - вернули в реальность дня. Осторожно разомкнул объятия:
- Я провожу тебя.
Вывел, - к черту осторожность! - держа за руку, из кабинета, вместе пересекли приемную, вместе вошли в распахнувший двери лифт. Катя, не поднимая глаз, стояла рядом, молча вышла на первом этаже. Ему оставалось только смотреть сквозь витражные стекла, как она проходит через вертушку, кивает на прощанье Потапкину, как на улице подскакивает к ней Зорькин, заглядывает в лицо, и Катя берет его под руку, а потом они уходят, не оборачиваясь, к автобусной остановке, оставляя Андрея одного.
|
