Глава 1.
Она сидела в коридоре известной московской клиники и ждала приговора. Да, именно приговора. Что будет дальше? Она ведь всегда мечтала стать пианисткой, с самого детства. Шла к этому мелкими шагами, вслед за мамой. И теперь, в полушаге от мечты, она…она стала слепой.
Спазм перехватил горло, и дышать стало совсем тяжело. На невидящих, устремлённых в одну точку, глазах – пелена из слёз. Они катятся по щекам и падают на пол. Этот звук болью отдаётся в пульсирующих висках.
Её зовут Таисия Лапина. Ей всего восемнадцать лет. Она талантливая пианистка из города N. И она потеряла зрение. Из-за каких-то подвыпивших подонков, с которыми она сцепилась в драке за свою папку с нотами…
Сколько их было? Четверо? Пятеро? Шестеро? Девушка не помнила. Только одного. Его пронзительный смеющийся взгляд и теплое дыхание. Она подбежала к нему, чтобы отобрать папку. Она так его просила, уговаривала. А он не отдал.
Нет, даже вспоминать больно. Что теперь делать? И мама…она каждую ночь плачет. Таскает её по врачам и рассказывает, какая Москва красивая. А сама плачет - Тася это точно знала. От этого становилось ещё больнее.
Она встала и подошла к окну. Шла на свет. Только его она теперь и различала. Теперь он стал для неё светом в конце туннеля. Именно такой ей казалась жизнь на данный момент – настоящий тёмный туннель, из которого вроде и нет выхода – только свет. И все…
Недавно по радио она услышала песню. Красивую… И голос такой, как будто для неё одной поёт. Название у группы интересное- ‘To the touch’. На ощупь. Теперь её жизнь будет именно такой – она будет идти, спотыкаться, падать и всё на ощупь.
Чтобы хоть немного отвлечься от горьких мыслей она стала напевать полюбившуюся песню.
«Я не умру без твоей любви, но только что-то болит в груди, наверно сердце мое не хочет тебя терять..
Прошу, ты только одно пойми, я буду помнить тебя всегда и ждать.»
Вскоре она поняла, что поёт не одна. Знакомый мужской голос подпевал ей.
- Вы?..-только и получилось сказать.
Когда он увидел её, его охватил ужас. Она смотрела как бы сквозь него, и от этого становилось не по себе. Борис сцепил пальцы в кулаки.
-Вы?..- такие простые слова вводят его в ступор. Надо взять себя в руки!
- Я. А вам нравится наша песня?– голос дрожит от волнения, а ему так хочется сбежать.
- А вы певец? В смысле, это ваша песня?
-Да, я Борис Окунев. Из группы «Ту зе тач»,- протягивает чуть дрожащую руку,- приятно познакомиться.
- Ой… А я Тася. У вас очень красивая песня.
-Спасибо. А что с тобой?
-Мммм…
-Не хочешь об этом?
- Да нет, всё в порядке. У меня отслоение сетчатки. Какие-то подонки напали на меня возле училища и…- горло вновь сжал спазм и говорить стало просто невыносимо. На глазах заблестели слёзы.
- Ты совсем ничего не видишь?
-Нет.
«Нет». На лбу выступают мелкие капельки пота и он смахивает их рукавом. «Господи…». Это он. Он этот подонок. Что теперь будет? Его точно посадят! Надо бежать…Да…Бежать…. Стоп! Она НЕ ВИДИТ. Надо идти к отчиму. Он лучший офтальмолог Москвы. Он точно что-то придумает. Да…
Глава 2.
Всё получилось как-то слишком быстро. Казалось, совсем недавно он вышел из больницы, так и не дойдя до кабинета отчима. Сел на скамейку рядом с клиникой и стал думать. Вспоминал её слова о том злосчастном вечере.
«Бегите крысы, бегите»- так он говорил ребятам из группы, которые хотели оставить Тасю в бессознательном состоянии возле училища. Он так не хотел уходить. Надо было «скорую» вызвать, остаться с ней, всё исправить.
Но Боря не успел. Пришла её мать, что-то кричала про эту самую «скорую», держала дочь за руку и говорила, что всё будет хорошо. А он стоял, смотрел на них и не мог пошевелиться. Стало трудно дышать, будто ледяная рука сжала горло.
Он с трудом помнил, как ребята из группы увели его тогда. Скрылись с места преступления.
Борис всю ночь думал о рыжей девушке, с которой могло случиться всё что угодно. А вдруг у неё сотрясение мозга, или амнезия или… О, Боже! Нет, он не хотел думать о самом страшном, но эти мысли не давали ему покоя. На душе, будто кошки скреблись. Было не по себе от всего случившегося тем роковым вечером.
Он отменил концерт. Да и как можно петь, особенно о любви, когда сердце изнывает от дурного предчувствия и нелепый страх приказывает бежать. Почему он до конца не понимал. Может инстинкт самосохранения?
А потом Москва. Несколько дней пролетели незаметно и воспоминания немного притупились. Исчезли сны, в которых она так жалобно просила его отдать портфель, а он лишь улыбался одними уголками губ и не отдавал. Чёрт бы их побрал, эти сны!
А потом он вновь встретил её. В клинике своего отчима. Смотрящую сквозь него невидящими глазами. И ему стало страшно, так страшно, что захотелось убежать. Но он себе этого не позволил. Он должен был быть рядом с ней, помочь ей пережить то, на что самолично её обрёк.
_________________ Как объяснить ребенку, что в его комнате нет монстров, кроме него самого.
|