Спасибо за отзывы
Синара, возможно, ты имела в виду другое, цитируя поэта, но цитата очень точно попала в общую идею привлечения аллюзий. Я благодарна тебе за внимание к этому пустячку.
И вообще, цитаты, рассыпанные по рассказику, предлагают читателю развлечься угадыванием направления мысли героя.
....
Так, что у нас есть. Ножки, ура, не как у козы рожки. А что, вдруг в том фильме было рациональное зерно? И по собственному хотению можно влюбиться на кого случай укажет. Но полагаться на слепой случай не будем. Дальше. Можно догадаться, что проблем с фигурой у нее тоже нет, передвигается легко, раскованно. Глаза вполне симпатичные, нижние веки чуть припухлые, ресницы есть… Дитя, твоих очей, струящих негу ночи… Ладно. Дальше. Линия губ вполне даже привлекательная, уголки заманчиво изгибаются, словно в них дрожит улыбка, такая, знаете ли, чувственная, сдерживаемая, порочная… У кого порочная? У Катеньки? Бьемся в истерике от смеха. Что у нас осталось? Носик. Носик как носик, таких тысячи, ничего особенного. Только иногда удивительно подрагивают крылья ее носика, от сжигающих ее желаний, от огня страсти, от… Перебиты, поломаны крылья… Нет, так недолго и тронуться умом. Это про кого он все? Про Катю?
А как иначе пробудить в себе интерес к ней? Только таким волевым насилием, самозаводом. Остались не восхваленными волосы. Ну, русые с золотистыми нитями, вечно стянуты в пучок. К вечеру немного растрепываются, и в свете лампы вокруг головы начинает сиять нимб… Офелия, о, нимфа, помяни в святых молитвах…. Циник.
Все? А картинка не складывается и сердце не отзывается. Значит, надо в дополнение к внешним вполне приемлемым данным заглядывать в ее душу и там пытаться отыскать привлекательные черты. Вот только когда этим заниматься? Фиксировать ее после работы, чтобы спокойно препарировать в привычных для нее условиях? И она не догадается, в чем дело, и ему скучно не будет. Ну-с, приступим к делу завтра же! А почему завтра? Можно сегодня! И повод отличный, надо просчитать очередные затраты на расширение.
- Катенька! – воодушевленно проорал в потолок. – Катенька, нам вечером необходимо закончить расчеты!
- Хорошо, Андрей Палыч, - она просочилась в приоткрытую дверь, собрала документы, украдкой взглянула на него. Странный, только сидел, скучал, и вдруг ни с чего повеселел. Вот и хорошо. А то смотреть на него больно, мучится какими-то мыслями. Надо с ним помягче, повнимательнее быть, не огорчать. Это он с виду такой неустрашимый и непобедимый супермен. А на самом деле, очень чувствительный и ранимый.
Вот уже полгода она тайно восхищалась президентом. С самого первого дня. И каждый раз в его присутствии она испытывала небольшое волнение, даже боялась лишний раз поднять на него глаза, вдруг догадается о ее чувствах. Потом она пообвыклась, но все равно глаза прятала. Она пыталась разобраться в причинах своего волнения, перебирала в мыслях, почему он ей симпатичен. Но трусила, увиливала и старательно убеждала себя, что восхищается вообще, всеми его достоинствами. Конечно, как же не восхищаться, когда в нем нет недостатков, он весь одно сплошное совершенство. Ну, если не считать разнообразные приключения и развлечения. Но это все временное, не его, он совсем другой, лучший.
А какой он добрый и внимательный. Она часто тайком любовалась оберткой от шоколада, который он подарил ей за своевременно представленный бизнес-план. Проводила пальчиком по замысловатым завитушкам узора, представляла, как их касались его пальцы, вспоминала сам момент одаривания. Он немного смущался. Наверное, думал, что шоколад – пустяк по сравнению с бизнес-планом. Но как он ошибался. Это был дорогой подарок, он думал о ней. Ну и что, что только как о добросовестном работнике. Даже такой пустяк грел ее душу. И навевал невинные мечты.
Сколько в своей незаметной жизни она мечтала. Но теперь все ее прежние мечты казались смешными и детскими. Разве можно их сравнивать с головокружительной действительностью. Она работает в замечательной компании, в подчинении у замечательного президента. И все у нее замечательно. Она тихо вздохнула. Счастье, что она может быть ему полезной. Возможно, в служении ему и есть ее жизненная программа. Тихое и незаметное служение, а для души есть стихи.
Она любила нежную романтическую поэзию. С чувством перечитывала самое-самое, с удовольствием разыскивала новинки, но больше всего ее манили стихи изломанного серебряного века. Грусть, несбывшиеся надежды, безысходность, обреченность – все это было ей близко… Не так ли она сама тихо и безнадежно любила его, позволяя себе чуточку мечтать о невозможном?
Вот снова вспыхнула. Да, она его любила, чего уж скрывать и тщательно следила, чтобы не допустить ни одного лишнего взгляда, вздоха, жеста. Было невыносимо трудно прятать чувства, но она с ужасом представляла себе последствия своей возможной несдержанности. Ни в коем случае, ни в коем случае не выдавать себя! Расслабиться можно только дома, только наедине с собой, вечером, в теплой постельке, когда не нужно контролировать выражение лица, эмоции и фантазии.
В ее воображении частенько рисовались несложные сюжетики. Вот он дарит ей цветок, благодарит за хорошую работу, в зависимости от времени года и настроения цветок был разным. То ирис, то нарцисс, то лилия. А вот он подхватывает ее, когда она оступилась. И всегда в мечтаниях он добрый, внимательный, предупредительный. А сны ей не снились, и это ее огорчало, но не слишком. Ведь она каждый день могла видеть его, разговаривать с ним, помогать ему. Нет, сетовать на судьбу нельзя. Судьба щедра, она одарила ее счастьем быть рядом с самым лучшим человеком. Вот сегодня целый вечер они будут вдвоем, будут работать. Она приготовит ему чай, он поблагодарит ее, может быть, улыбнется.
Нет-нет, надо сосредоточиться, чтобы вечерняя работа была продуктивной и недолгой. Ему нужно побольше отдыхать.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Что радует нас - читателей.
