Этот вечер в замке был совершенно ужасен. Люси рыдала в своей комнате, оплакивая смерть врага, оказавшегося другом и собственное бессилие, в связи с утратой бальзама. Сьюзен сначала пыталась успокоить сестренку, а потом сама сникла в рыданиях, свернувшись клубочком в кресле. Мари, миссис Бобриха, две мыши и миссис Кошка сновали от одной королевы к другой, пытаясь то предложить им успокаивающий травяной чай, то сладкие пирожки с малиной, то смоченные холодной водой полотенца, чтобы снять припухлость и красноту с глаз, то просто в отчаянии заламывая руки и лапы.
Питер держал совет с охраной замка на предмет усиления безопасности. Теннет только разводил руками, ведь он лично контролировал все посты охраны. Во время покушения на Люси все охранники были на месте и это пугало даже больше, поскольку уже не оставалось никаких сомнений, что убийцей был кто-то свой, кто-то из проживающих в замке. Питер сник. Он мог сколько угодно подвергать риску себя, посылать Эдмунда навстречу опасности, но сестры, оказавшиеся совершенно беззащитными перед врагом, особенно младшая, снова ставшая маленькой девочкой, требовали от него взвешенных и обдуманных решений. Они нуждались в защите. Они нуждались в нем.
Каспиан с оставшимися лордами готовились к похоронам. Лорд Доннон хоть и не был аристократом, все же обладал высоким титулом и в силу традиций был достоин самых высоких почестей. Однако, Каспиан настаивал на том, чтобы воздать лорду не столько родовые, сколько военные заслуги в связи со сложившейся опасной ситуацией. Даже Скинтли не возражал, будучи все еще довольно бледным после покушения. Опытный заговорщик, он все же оказался под перекрестным огнем. Скинтли был уверен, что убийцей является кто-то из приверженцев власти лордов, кто-то из тайных друзей Мираза, но теперь он понял, что в замке существует еще одна третья, тайная власть, сила которой простирается гораздо дальше власти его, Скинтли, и как ему не горько это было признать, только короли и королевы Нарнии в силах побороть её. Лорды все больше помалкивали, и мужественный сильный голос короля Каспиана разносился в тронном зале совершенно свободно, пожалуй, в первый раз за все время его правления, и именно в этот момент стало ясно, что он и есть король, власть которого определена свыше, силой, которая неподвластна ничему и никому на земле. Бэрд, Тэрси и Криттер, все лорды-заговорщики, которые считали Каспиана самозванцем в этот момент усомнились в силе и праве того, за кого они готовы были сложить головы, ради кого участвовали в тайных собраниях, кто поселил раздор и сомнения в души жителей Нарнии, заставив их разделиться на два лагеря даже в мирное время. Каспиан впервые предстал перед ними как человек, который был в своем праве. Каспиан был королем не только по крови, но и по призванию.
Молодой человек закончил речь, в которой перечислил все заслуги лорда Доннона, в том числе и при дворе Мираза, после этого он назначил лорда-распорядителя похоронами, распределил обязанности и призвал всех сплотиться перед лицом опасности. Надо сказать, что Каспиан, несмотря на подданнические мысли, которые он вызвал у собрания лордов, в данный момент всей силой своей души стремился попасть в другое место – спальню королев, ведь его воображение на протяжении всей его речи рисовало ему картины одну страшнее другой, что может случиться с королевами, пока его нет рядом. Молодого короля не успокаивало также то, что и Питер в данный момент был занят, а Эдмунд и вовсе отсутствовал. Каспиан именно в эту минуту сильнее всего жалел об отсутствии Справедливого короля, который мог не только защитить, но и успокоить королев, рассмешив их какой-нибудь острой шуткой. Только Питер смог убедить молодого человека, что усилить охрану и взять под наблюдение лордов, заняв их чем-нибудь важным сейчас гораздо важнее, чем сидеть с расстроенными девушками, ведь они в надежных руках своих преданных фрейлин.
Однако Каспиан вздохнул с облегчением, окончив свое собрание, и постарался как можно скорее отправиться к королевам. Широко шагая по коридорам замка, он столкнулся с Питерм, который также спешил в сторону покоев королев. Молодые люди только коротко кивнули друг другу и молча отправились дальше. Каспиана сопровождали гвардейцы, Питер шел под охраной Кентавров и леопардов. Однако, несмотря на то, что замок просто кишел охраной, на него опустилась странная гнетущая тишина, словно все замерло в ожидании очередной пакости. Каждый с подозрением смотрел на другого, никто никому не доверял. «Уж не это ли и было целью врага», - с грустью подумал Питер и прочел ту же мысль в темных глазах своего друга.
Молодые люди одновременно переступили порог спальни королев и дружно охнули, увидев тот бардак, который там творился. Сьюзен, которая должна была утешать сестру, безудержно рыдала, совершенно растрепанная, в каком-то нелепом халате, явно с чужого плеча. Халат выглядел старым и застиранным, более того, он был явно на несколько размеров больше, чем носила королева. Каспиан и Питер переглянулись в явной растерянности, ведь они знали, что даже, несмотря на свою доброту и щедрость, королева скорее умрет, чем покажется на людях в подобном виде. Её обнимали рыдающие Мари и миссис Бобриха. Люси лежала в кровати. Она была бледна. Девочка больше не рыдала, но слезы беззвучно стекали из её глаз, и иногда из груди вырывался слабый стон. Фрейлины суетились около маленькой королевы, растирая её запястья и уговаривая принять какое-то успокоительное лекарство. Все в комнате было перевернуто и совершенно непонятно, где и что должно находиться. Благородная спальня королев исчезла, уступив место палате скорбного дома.
Питер решительно шагнул вперед.
- Что это здесь твориться? – загремел его королевский голос, - Почему, миссис Бобриха, Вы позволили довести королев до подобного состояния? Разве мало им было волнений сегодняшнего дня? Горячий ужин, ванна и травяной чай, должны были начать сегодняшний вечер, а здоровый крепкий сон завершить его! Разве я не дал вам совершенно четкие указания?
Встрепанная миссис Бобриха смущенно поправляла сбитый чепчик, теребила фартук и что-то лепетала в свое оправдание, однако потом просто сделала неловкий реверанс и начала отдавать распоряжения удивленным фрейлинам, которые никогда не видели, чтобы Верховный король повысил на них голос. Каспиан только удивленно молчал: мда, ему еще учиться и учиться у Верховного короля, ведь мало добиться признания у лордов, надо организовать этот простой на первый взгляд удобный и комфортный быт.
В десять минут комната королев была убрана. Помещение наполнил аппетитный запах горячего ужина, королевы были причесаны и одеты в ночные сорочки и теплые бархатные халаты, фрейлины грациозно сновали из комнаты в коридор, выполняя распоряжения миссис Бобрихи. Тишина и спокойствие опустились на комнату.
Питер подошел к Люси и взял её на руки словно маленькую.
-Ну как ты, дорогая? – ласково спросил он сестренку, заглядывая ей в лицо и не дождавшись ответа, ласково продолжил, - Давай-ка поедим этого чудного супа. Я просто умираю с голода! Ведь эти государственные дела кого угодно просто сведут с ума и оставят с пустым желудком и разлившейся желчью!
Девочка доверчиво прильнула к плечу старшего брата. Она не плакала. Даже позволила себя накормить и убаюкать. Питер доедал свою порцию уже со спящей сестренкой на руках.
Каспиан подошел к Сьюзен и взял её за руки.
- Моя королева, Вы в порядке? – его глаза ласково улыбались ей, согревая, давая надежду, делясь силой.
Сьюзен чувствовала, как его уверенность и спокойствие наполняют её, даря надежду и просветление. Девушка потянулась к своему рыцарю, не обращая внимания на слуг и брата. Каспиан принял её в объятия. Молодой человек тоже взял старшую королеву на руки и, закутав её стройный стан в теплые полы халата, усадил себе на колени словно маленькую. Питер бросил взгляд в их сторону, но ничего не сказал. Все понимали, что в этой ситуации важнее соблюдения приличий было дать девушкам ощущение покоя и защищенности. Тельмаринец поглощал свой ужин с королевой на руках. Девушка тоже ела, и это наполняло сердце её рыцаря радостью. Питер кивнул Каспиану и начал светский разговор, словно это был совершенно обычный вечер и привычная трапеза.
Насытившись, Питер попытался уложить Люси в кровать, но маленькая королева даже во сне так сильно сплела пальцы, обнимая его, что оторвать её не было никакой возможности. Питер смирился и, улыбаясь, обратился к Каспиану.
- Каспиан, я возьму Люси к себе. Она слишком нуждается во мне, а Сьюзен сегодня сильно расстроена, чтобы утешать сестру. Будь так любезен и посиди с ней сегодня. Ты для нее самая надежная охрана. Только помни о благоразумии и королевском достоинстве.
- Питер, - Каспиан послал другу благодарный взгляд, - Я и не думал подрывать твое доверие. Я только покормлю и успокою её, а спать лягу у порога. Просто помня случай с Тварью выйти из этой комнаты и не видеть, что с ней все в порядке выше моих сил. Я буду скромен и предупредителен. Сегодня, я только защитник моей королевы.
- Каспиан, дай ей время прийти в себя, - Питер улыбнулся тельмаринцу уже стоя на пороге, - Я на твоей стороне, просто не торопить, она слабее, чем кажется.
- Да, мой король, - задумчиво, не отрывая взгляда от смоляных волос Сьюзен, произнес Каспиан, - Я живу ради её счастья.
Питер кивнул и вышел.
Каспиан несколько секунд смотрел на закрытую дверь, а потом перевел взгляд на Сьюзен. Неожиданно, он встретился с внимательным взглядом её голубых глаз.
- Каспиан, - её голос звучал словно музыка, - Каспиан, это ужасно!
- Да, дорогая, - Каспиан успокаивающе поглаживал её спину, - Это безусловно ужасно, но это закончилось. Теперь все будет хорошо.
Сьюзен немного дернулась оттого, что он разговаривает с ней, словно она маленькая, но мягкость его голоса, простота фраз и неподдельная доброта его взгляда, заставили её задышать ровнее, а веки отяжелеть.
- Каспиан, - снова произнесла она, уже сонным голосом, - Как можно поднять руку на Люси? Разве есть такой человек… существо, - поправилась она, - который… которое… неужели кто-то сможет обидеть Люси?
- Сьюзен, дорогая, разве мало на свете зла? – Каспиан констатировал, не убеждал и это успокаивало лучше любой слащавой лжи, - Разве не убивают невинных, разве не обрекают на голод и страдания целые народы, разве нет на свете несправедливости? Ты это знаешь, моя королева, ты просто устала и расстроилась, но ты должна быть сильной, ты нужна сестре. Она прожила жизнь в сражениях, но она снова маленькая и ни одного отголоска прошлого не проснулось еще в её детской душе.
- О боже, - немедленно устыдилась Сьюзен, - Люси видела как убили Доннона, она была перепачкана его кровью, а я даже не обняла её, я не успокоила мою дорогую сестренку!
Глаза Сьюзен немедленно снова наполнились слезами, но Каспиан, этот новый Каспиан, которого сегодня признали лорды, не стал немедленно убеждать девушку, что ей ни о чем не стоит беспокоиться, ведь она его будущая королева, если согласиться разделить с ним жизнь и трон, поэтому он только прижал её к себе, давая возможность примириться с эмоциями и принять правильное решение. По щекам королевы все же скатилось несколько слезинок. Чья-то услужливая рука поставила перед ними чашку с душистым успокоительным чаем. Каспиан только кивнул, и фрейлина тихонько удалилась.
Как только Каспиан почувствовал, что в комнате никого нет, он поднял лицо Сьюзен, легонько взяв её за подбородок и прильнул к её губам, растворяя все мысли и эмоции силой свое страсти. Девушка ответила ему. Их поцелуй был просто всепоглощающим и одновременно совершенно невинным. Их руки не блуждали по телу другого, их сердца бились спокойно. Это был поцелуй союзников, соратников, единомышленников. Именно в это момент Каспиан окончательно уверился в собственном выборе. Эта девушка была его половинкой. Она понимала его без слов.
После они еще посидели, обнявшись, какое-то время, пока король не произнес с улыбкой.
- Моя королева, Ваш чай совершенно остыл, может быть мне стоит согреть его и Вы, приняв отвар, пойдете спать?
Королева улыбнулась и тихонько погладила его по щеке.
- Каспиан, я уже засыпаю. Поэтому совершенно не могу ждать, пока ты согреешь мне чай. Ты останешься со мной? – Девушка изящно потянулась и взяла двумя пальцами фарфоровую чашку.
Молодой человек улыбнулся и ответил.
- Да, моя королева. Ваш рыцарь будет спать у двери.
Королева надула губки, которые король немедленно захотел смять страстным поцелуем, а потом перецеловать всю её лилейную шейку, спуститься поцелуями ниже, туда, где трепетно бьется голубая жилка под тонкой кожей, потом раздвинуть полы её халата, спустить тонкие бретельки сорочки и до помутнения рассудка ласкать роскошную грудь и плоский живот, гладить длинные ноги и… Каспиан мотнул головой отгоняя мысли, от которых начинало нещадно жечь внизу живота. Молодой король только легонько коснулся губами тыльной стороны её руки, которая держала чашку. «Не сегодня», - сказали его глаза, - «Но потом я буду безжалостен к нам обоим. Я разделю с тобой свою страсть». Королева мило покраснела и потупила сапфировый взор.
Король шутливо приподнял бровь и произнес.
- Я нахожусь в состоянии такого душевного потрясения, что не могли бы Вы, милая леди, разделить со мной чашку Вашего душистого успокоительного чая?
Каспиан картинно закатил глаза, настолько правдоподобно изобразив тельмаринских придворных дам, что Сьюзен расхохоталась. Было просто невозможно представить состояние душевного потрясения у сурового опытного воина, что сидел сейчас с ней. Однако они организовали шуточную борьбу за обладание фарфоровой чашкой. В пылу борьбы ни одной стороне не удалось сделать глоток из чашки. Молодые люди чуть не расплескали весь чай.
В это момент в комнату вошла миссис Кошка.
- Ах, Ваши величества, - запричитала она, - Ну, что за день сегодня! То эти убийства, то кухня заперта, то чайник куда-то пропал и я даже чай не могу принести Вашим величествам, а ведь это моя обязанность! – и миссис Кошка разахалась, произнося еще какую-то непередаваемую тарабарщину.
Каспиан и Сьюзен лукаво переглянулись, но им было неудобно возиться, словно детям, при столь уважаемой фрейлине, поэтому Каспиан тихонько поставил чашку на стол и спустил Сьюзен с колен. Королева с сожалением посмотрела на своего рыцаря и, кивнув миссис Кошке, направилась к кровати.
Миссис Кошка принялась убирать со стола и вдруг всплеснув лапками, возмущенно указала в сторону чашки.
- Вот ведь вечно кто-то хочет выслужиться! Ведь не желают они, видите ли, выполнять свои обязанности, им подавай чужие, хотя все в замке знают, что лучше меня никто чай не готовит!
Каспиан и Сьюзен переглядывались поверх снующей миссис Кошки и ласкали друг друга взглядами. Однако они с пониманием и сожалением кивали миссис Кошке, когда та обращалась к кому-нибудь из них за молчаливой поддержкой. Однако следить за возмущенной воркотней миссис Кошки им было уже неохота. Та почти закончила убирать со стола.
Сьюзен начала погружаться в благостный сон, Каспиан думал о том, куда он повезет завтра Сьюзен. Он даже шикнул на миссис Кошку, которая снова начала выговаривать горничным на то, что кто-то посмел вторгнуться в её вотчину.
- Вы только посмотрите, миссис Бобриха, - уже шепотом ворчала миссис Кошка, - они взялись готовить чай, для нашей королевы. Ни травы толком подобрать, ни заварить не могут, а лезут! Вот помяните мое слово, приготовили какое-нибудь приворотное зелье, а мне потом отвечай!
- Да, что Вы ругаетесь, кума? – устало отвечала миссис Бобриха, - ложитесь-ка лучше спать, а то и королеву разбудите и себя взболомутите!
Однако миссис Кошка продолжала фыркать и в доказательство своей правоты взяла со стола чашку и попробовала её содержимое.
- Как я и говорила… - с возмущением начала миссис Кошка, но её прервал пронзительный крик миссис Бобрихи, которая с ужасом смотрела на бездыханное тело миссис Кошки, которая упала отравленная травяным чаем, даже не успев закончить фразы.
Смертельно бледный Каспиан вскочил на ноги. Его шатало. Он помнил, как эта чашка всего пятнадцать минут назад переходила от его губ к губам Великодушной королевы. От страха и безысходности его замутило, но он быстро взял себя в руки.
Сьюзен уже стояла рядом с ним. Она тоже была бледна как смерть. Каспиан схватил её в объятия и обнажил меч. Молодой человек озирался по сторонам в поисках опасности. Рядом с ним, держа кочергу на изготовке, стояла миссис Бобриха.
- Опасность гораздо ближе, чем мы думали, сир, - почему-то шепотом сказала миссис Бобриха, - Убийца не просто в замке, это кто-то из нас.
Продолжение следует
|
да очень трогательно и по домашнему))))))Батильда,низко кланяюсь)))Идеальный перевод)))))))))))))
