НРКмания

Ура!!!! Форум жив!!!!! Сразу захотелось трудиться дальше!:))))) Друзья, тогда до сентября!:)))

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Не беспокойтесь, Леония, нас подпольных и невидимых здесь много. И все мы затая дыхание ждем продолжения.
Лично я боялась, что Вы не сможете выдержать изначальный стиль "Твари". Это не упрек Вам, это лишь глупое опасение. Но я безумно рада, что оно не оправдалось.

Читаем, перечитываем и надеемся, что Вы сможете пораньше вернуться к нам с новыми сводками из жизни молодых королей, королев и жителей мира Льюиса.

_________________
"А у меня для тебя сюрприз" сказала Красная Шапочка...

Я вернулась!На каникулах написала небольшой отрывок про маленькгого Эдмунда, так как Батильда с Леония почитательницы этого героя,я вам сообщу,когда его перепечатаю в электронный вид)Ждем-с продолжения Твари с нетерпением)

_________________
Имени Лучезарного Южного Солнца Королева Сьюзен Великодушная.
"Они встретились в лесу и полюбили друг друга, но она должны была уйти в свой мир, а он должен был стать Королем Нарнии"
"Звезда на горизонте будет освещать тебе путь,но чем ближе ты к ней,тем дальше от меня"

Прошло много времени, но герои попросились снова к жизни... Я планировала другую линию сюжета, но они сами решают как им жить дальше. Пока выстраиваются больше воспоминания прошлого и завязка на будущую интригу. Считаю необходимым связать продолжение с доп. маленькими фиками по Твари, которые не относились к основному произведению. Теперь понимаю логику автора, почему именно так, а не иначе она планировала. Ждите, скоро выложу главы продолжения.
Пишу, надеясь, что есть кому читать... Не скрою, было бы интереснее, если бы было какое-то обсуждение, но буду просто рада поделиться прошлым и будущим семьи Пэвенси и принца Каспиана, судьба которых тронула мое сердце.... Скоро они вернуться...

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Глава 18 1=я часть

Питер был сильно расстроен. Вестей от Эдмунда все не было, а он ничем не мог помочь брату. Каспиан пребывал в растерянности относительно своего королевского будущего, поскольку только еще становился как мужчина и правитель, поэтому присутствие Питера в замке было просто необходимо. Питер улыбнулся своим мыслям. Каспиан ведь старше его самого, Питера, принявшего когда-то верховную власть от Аслана. Каспиан более знаком с королевской властью, чем он, Питер, английский мальчишка, волей Аслана перенесшийся в Нарнию золотого века. Сейчас Питер использовал результаты своего опыта, полученного за годы правления, но Каспиан-то этого опыта не имел. Питер вздохнул и направился к тельмаринцу, чтобы обсудить завтрашнее заседание Совета.
Он застал Каспиана, сидящим у камина. Молодой король молча глядел в огонь.
- Сью спит? – Питер не удержался от провокационного вопроса и по тому, как дернулся Каспиан, он понял, что молодой король уже отдал визит вежливости его сестре.
Тельмаринский король не ответил, а только склонил голову. Питер хотел разразиться гневной тирадой, но в этот момент Каспиан поднял на него глаза.
- Ваше величество, - произнес молодой тельмаринец, - Расскажите мне, почему королева Сьюзен винит себя в смерти друга Вашего брата?
Питер поперхнулся, закашлялся и сквозь приступы кашля и слезы удивленно смотрел на тельмаринца, который был предельно спокоен, не заламывал руки в отчаянии и не требовал немедленной смерти соперника.
- Каспиан, ты должен понять, что только сама Сью сможет рассказать тебе о… поведать эту историю. В общем-то, я и сам не все знаю, - смущенно почесал в затылке Питер, - Эдмунд отмалчивался, а Сью было так плохо, что я не решился расспрашивать её. Она, похоже, рассказала только Люси. Впрочем, не советую пытать её, ведь в момент тех событий, она была взрослой девушкой, а сейчас совсем еще ребенок… Ты ранишь её…
- Как Вы могли подумать, ваше величество, - возмутился Каспиан и даже вскочил на ноги, - Что я смогу хоть словом, хоть действием причинить вред королеве Люси! Она мне как сестра!
- Остынь, Каспиан, - добродушно отозвался Верховный король, - Я знаю, что с тобой Люси в безопасности. Только вот её участие в этой истории тоже вызывает у меня сомнения. Ведь я так и не узнал всех подробностей того дня…Я вообще всех подробностей той истории не знаю…. Логан был другом Эда, Сью – его… в общем, он был влюблен в нее, а Люси… Я даже не знаю роли Люси в этой истории, только могу сказать, что она была очень дружна с Логаном одно время, когда Сьюзен… Ну, это тоже совсем другая история, да и Эдмунд… Возможно, она сама тебе все расскажет, а если - нет, то уж не обессудь… Впрочем, я не это хотел тебе сказать.
Питер почесал в затылке и выдавил.
- Каспиан, ты должен понимать, что, несмотря на пережитое 1300 лет назад, моя сестра сейчас сильно уязвима, ведь она помнит события прошлого, но это лишь отголоски памяти, которые не имеют ничего общего с её душевным и физическим состоянием. Она невинна, наивна и беззащитна настолько, что даже Люси, с её простым пониманием жизни менее уязвима. Пойми, что Сьюзен еще не испытала, не пережила, не почувствовала того, что с ней вроде уже было, и она заново проходит этот путь. Я уже не сомневаюсь, что много она познает с твоей помощью. Каспиан, она молода, и она королева, поэтому очень много зависит от того, как вы себя будете держать.
- Я не совсем понимаю, Ваше Величество, - Каспиан стоял прямо, его глаза сверкали огнем, а открытое и мужественное смуглое лицо спокойно. Краска стыда, так легко появляющаяся на его щеках ранее, не заливала их, он не опускал взгляд, его ресницы не дрожали, а рука твердо лежала на рукояти меча.
Эге, - подумал про себя Верховный король, - А Сью, пожалуй, сделает из этого дебошира мужчину! Только вот есть ли у них время… Ведь сестре, так много пережившей ранее, придется смириться с потерей еще одного возлюбленного, и если Логан был слишком занят авантюрами и приключениями, то воспитанный и почтительный Каспиан готов разделить с его сестрой бремя королевской власти и… любви. Питер видел, что чувства молодых людей становятся взаимно серьезными. Возможно, они и сами этого еще не понимают, но он-то, Верховный Король, который сознательно отказался от любви, прекрасно видел все.
Питер вспомнил свою первую любовь – Розу. С ней он познакомился в Англии, на пикнике, который каждые выходные устраивали Стоуны, живущие в конце улицы. Их племянница Роза гостила у них часто, но Питер видел её лишь мельком. Однако в то воскресенье, он оказался посаженным напротив нее и весь обед просидел на стуле, боясь сморозить какую-нибудь глупость или опозориться неловким жестом. Поэтому, не смог проглотить даже бутерброд. Дома, когда Питер сметал недельные продовольственные запасы, Сьюзен и Эдмунд удивленно смотрели на него, думая, что после пикника, не смогли проглотить бы ни кусочка, а миссис Пэвенси легонько вздыхала: «Растет мальчик!» - и подкладывала ему еду на тарелку.
Питеру было пятнадцать. Он был высок. Худ. С длинными руками и ногами. Одежда висела на нем мешком и единственным, пожалуй, чем он мог гордиться, были твердость характера, мудрость суждений и море ответственности. Однако Питер не замечал, что его льняная челка и голубые глаза заставляли девушек вздыхать ночами и писать в альбомы романтические стихи.
Роза была очень хорошенькой. Золотые локоны, незабудковые глаза, розовые щечки. Питер был поражен и даже напуган, когда она пригласила его на весенний бал. Они танцевали и разговаривали весь день. Питер был в восхищении от красоты новой подруги, а она просто млела от его мужественности и обожания, которое он проявлял по отношению к ней. Они встречались все лето, осень и начало зимы: читали, играли в четыре руки на фортепьяно, вместе рисовали с натуры пейзажи, совершали пешие и велосипедные прогулки, катались в экипаже. Все было прекрасно. Они были замечательной парой. Питер помнил как однажды, уже в конце лета, он легонько коснулся губами её щеки и она, зардевшись, позволила ему это.
Рождественский бал должен был стать счастливейшим днем для Питера, который хотел в полночь поклясться в вечной любви своей Розе, и сорвать у нее обещание выйти за него замуж по достижению совершеннолетия.
Питер был элегантен до невозможности. Ему уже исполнилось шестнадцать, за лето он еще вытянулся, возмужал. Его руки и плечи налились силой, грудь стала шире, а бедра, казалось, еще уже, и теперь, одетый в черную фрачную пару он был, самым видным парнем в округе. Его волосы были аккуратно уложены, губы радостно улыбались, а глаза искрились смехом и весельем.
Роза была прелестна в бледно-розовом платье с алой розой в золотых волосах и жемчужным ожерельем на округлой шейке. Она вся была словно воздушный зефир, который Питер очень любил, поэтому он увлек её в танце за портьеру и там поцеловал первым, настоящим поцелуем любви. Роза покраснела до самого корсажа, но неумело отвечала ему.
Танец сменялся танцем, краски бального зала почти смешались в глазах счастливых влюбленных, но все кончилось внезапно, в тот момент, когда надо было выбрать королеву бала. Ровно за час до полуночи, все молодые, незамужние девушки должны были собраться в центре зала, и самая красивая получала корону из рук хозяйки дома.
Тогда бал проходил у Сэвиджей, впрочем, как всегда, поскольку это был самый большой дом на улице и единственный с бальным залом. Миссис Сэвидж любила гостей и шумные приемы, поэтому их бальный зал пустовал редко.
Молодые девушки, хихикая и толкаясь, чинно проследовали в центр зала. Гости выстроились полукругом, а хозяйка бала торжественно вышла и стала между ними, держа на вытянутых руках шелковую подушечку с короной, украшенной искусственными кристаллами. Корона была прекрасна, словно вышедшая из сказок тысячи и одной ночи, она когда-то была частью карнавального костюма самой миссис Сэвидж, когда та была девицей на выданье, и именно в этот костюме она так поразила мистера Сэвиджа, младшего сына барона, что он женился на девушке незнатного рода. Правды ради надо сказать, что обедневший барон не слишком возражал против брака младшего сына и дочери крупного промышленника.
Корона возлагалась каждый год на чело царицы рождественского бала, а под утро возвращалась в шкатулку своей обладательницы. Однако желание примерить эту прекрасную корону, обуревало молодых девушек, и борьба за право быть избранной разгоралась нешуточная. В ход шли все ухищрения: щипцы для завивки волос, драгоценности, прекрасные бальные платья, шарфики, цветы, заколки, румяна и пудра, что, впрочем, было запрещено, но столь же активно использовалось.
Роза два года подряд становилась обладательницей короны миссис Сэвидж и рассчитывала получить её и в этот год. Она гордо прошествовала в центр зала и, улыбаясь своему верному поклоннику, лукаво подмигнула ему. Питер просто таял, глядя на свою красавицу-невесту, вернее, будущую невесту, коей она согласилась бы стать буквально спустя час.
- Королевой рождественского бала в этом году объявляется… - зал затих, казалось, что слышно как стучат беспокойно и взволнованно сердца претенденток, - Сьюзен Пэвенси!
Зал ахнул и затих. Девушки всплеснули руками и прижали их к губам. Все стали озираться по сторонам. Ведь Сьюзен в этом году должна была дебютировать, впервые выйдя вместе со старшими в общество. Из дальнего ряда вперед спокойно вышла девушка в простом белом платье. Из украшений на ней были только длинные до локтя перчатки и белые цветы в волосах. Впрочем, в украшениях она не нуждалась. Питер, привыкший видеть свою сестренку только в школьной форменной одежде и дома, был поражен, как преобразил её простой бальный наряд. Девушка стала как будто старше, выше и величественнее. Черные как смоль блестящие волосы были уложены в локоны и обрамляли её лишенное всякой косметики лицо. Яркий природный румянец, голубые глаза, полные розовые губы, приоткрытые в нежной, четь смущенной улыбке, статная и стройная фигура с невозможно тонкой талией, высокая грудь. Бесспорно, корона досталась достойнейней.
Миссис Сэвидж, ласково улыбаясь девушке, водрузила корону на голову Сьюзен и наклонившись поцеловать её в щеку, прошептала на ухо:
- Не забудь, детка, вернуть мне её.
- Конечно, миссис Сэвидж, как можно, - чопорно произнесла Сьюзен и присела в изящном реверансе.
Все кинулись поздравлять Сьюзен. Питер улыбнулся, раздулся от гордости за сестру и тоже направился к ней с поздравлениями. Он хотел, чтобы все видели, как брат гордиться своей красавицей и умницей сестрой. Кто-то схватил его за руку. Он обернулся и увидел Розу, лицо которой исказила злоба.
- Куда это ты направился, мой друг, - прошипела она, - Или ты тоже восхищен этой невесть откуда взявшейся выскочкой!
Питер растерянно моргал, не понимая, куда девалась его покладистая и нежная подруга. Та фурия, что царапала сейчас ногтями рукав его пиджака, не могла быть ею.
- Роза… - начал он.
- Ты тоже готов утверждать, что эта…. эта Сьюзен красивее меня? Неужели никто не видит её уродства! Да как можно выбрать королевой темноволосую девушку!
- Роза, успокойся! – Питер попытался успокоить её, - Сьюзен – моя сестра, родная сестра, на всякий случай уточнил он, поскольку их соседи-молодожены как раз являлись двоюродными братом и сестрой.
- Сестра! – девушка уже чуть не плакала, - Вот и оставайся со своей сестрой, а я поищу того, кто действительно считает меня самой красивой на свете!
И девушка с плачем выбежала прочь из зала. Питер в растерянности стоял посередине, не зная, то ли ринуться за возлюбленной, то ли пойти поздравить сестренку. «Пусть», - решил он, - «Роза немного успокоиться, а когда она станет прежней, я объясню ей, что эти шутливые конкурсы совершенно не важны для меня, поскольку я люблю её любой». Молодой человек очень довольный собой направился к Сьюзен и запечатлел на её щеке братский поцелуй.
- Мои поздравления, красавица, - нежно сказал он, - Вот уж не ожидал, что моя младшая сестренка, которая еще недавно плакала из-за сломанной Эдмундом куклы, окажется уже такой взрослой, а еще и самой прекрасной девушкой в округе.
- Да, любезный брат, - со смехом произнесла его сестрица, причем смех еще более украсил её, - Старшие братья никогда не замечают перемен в своих сестрах! Ты даже не заметил, что твой лучший друг вот уже два месяца ошивается в нашей гостиной отнюдь не для того, чтобы поговорить с тобой о шахматах.
- Я убью его, - Питер мгновенно помрачнел, - Как он может! Ведь ты моя сестра!
- Видно, раз я твоя сестра – сидеть мне без поклонников, - беззлобно проворчала Сьюзен, легонько ударила его по кончику носа веером и сказала:
- Вижу, твоя Роза покинула тебя. Так пригласи любимую сестренку на танец и докажи, что мне не придется весь вечер подпирать стену.
Питер сильно сомневался, что такая девушка подпирала стену, и внутренне дал себе слово внимательнее приглядывать за ней. Однако он улыбнулся Сьюзен, обнял её за талию и закружил в танце.
На следующий день, Роза согласилась принять провинившегося кавалера в гостиной. Питер не мог вспомнить в чем же он провинился, но обиженный взгляд девушки, её красные заплаканные глаза заставляли его нервничать и давиться извинениями. Однако он собрался с духом и начал заготовленную речь:
- Роза, я без ума от тебя и мне совсем не важно, самая ли ты красивая девушка. Я вообще не считаю серьезным такие шутливые конкурсы. Я готов любить тебя любую и…
Питер поднял на Розу глаза и поперхнулся словами. Девушка сверкала на него столь гневным взглядом, что он онемел.
- Ты хочешь сказать, что не считаешь меня красивой, но я тебе нравлюсь такой?
Она говорила спокойно, но в её голосе звучало столько металла, что Питер оробел и со страха кивнул головой. Роза встала. Она держалась очень прямо. Питер даже опасался, что её позвоночник не выдержит такого напряжения. Она направилась к двери. Перед ней помедлила. Потом развернулась к нему и процедила сквозь стиснутые зубы.
- Уважаемый сэр, постарайтесь не попадаться мне на глаза. Никогда! – она топнула ногой и вышла из комнаты.
Питер остался один.
Молодой человек весело проводил рождественские каникулы. Он считал ссору глупой и думал, что Роза первой должна пойти на примирение, раз она затеяла её. Однако девушка не разговаривала с ним при встрече и только вше вздергивала нос, а потом и вовсе перестала бывать у дяди с тетей.
Питер любил Розу, однако, переживал недолго, ибо был молод и беззаботен. После этого последовал ряд необременительных романов и даже одна связь с девушкой из пригорода, которая приезжала к родителям на лето. Она была на три года старше Питера, замужем, но бездетной, муж был намного старше нее, ей было скучно, поэтому она часто навещала родителей. С Питером они познакомились на пляже, в компании молодых людей. Потом были купания при луне, прогулки, пикники и незаметно поцелуи переросли в ласки, а ласки закончились вздохами при луне. Питер очень бережно к ней относился, но расстались они без взаимного сожаления, а только с оттенком легкой нежности друг к другу.
Потом была Нарния и возвращение домой. Питер даже не хотел вспоминать тот ужас, который они пережили, будучи вырванными из привычного мира, и возвращенными обратно. Он даже сейчас боится вспоминать это время. Возможно, когда-нибудь, он будет готов вспомнить.
В Нарнии Пэвенси постоянно были заняты. Сначала свержением Злой колдуньи, потом восстановлением Нарнии и превращением её в цветущую страну. Затем все наладилось, о постоянно что-то происходило: восстания, набеги соседей, поклонники Сьюзен, а потом и Люси (Питер даже вздрогнул от этих воспоминаний). Однако была у него одна тайна.
Конечно, Питер не был святым. Просто он не выставлял свои похождения напоказ как Эдмунд. Конечно, его братец был изрядный кутила, балагур и дамский угодник – девушки таких любят и Верховный Король в чем-то даже завидовал ему. Когда Пэвенси поняли, что кроме них людей в Нарнии больше нет, они были очень удивлены, ведь правители, которые существовали в Нарнии до них, тоже были детьми Адама и Евы. Куда же они подевались?
Эдмунд выяснил, что Джадис, страшась пророчества, выселила всех нарнийских людей дальше, на север. Поэтому младший Король совершил поездку туда и уговорил часть из них вернуться на вою историческую родину. Пришли люди и основали деревни-поселения. Они были светловолосыми и белокожими, преимущественно со светлыми глазами. Они были красивы северной неброской красотой. Такой была и Эльга…
Король Лум, их добрый сосед, который сразу же наладил не только дипломатические, но и дружеские отношения с правителями Нарнии, тоже согласился предоставить выбор своим подданным выбирать между землями Нарнии и Орландии. Некоторые выбрали Нарнию. Страна заселялась людьми. Люди и говорящие животные жили в мире и согласии…
Потом появился Эдмунд, который путешествовал по отдаленным землям в поисках сокровищ. За ним пришел Логан. Потом была большая беда и Логан спас их, но Питер готов был бы подтвердить это даже перед Асланом – лучше бы он никогда не появлялся в их жизни!
Итак, Эльга… Она была самой прекрасной девушкой, какую Питер когда-либо видел: тяжелые косы цвета спелой пшеницы, серо-зеленые глаза. Высокая. Статная. Сдержанная. Питер увидел её в тот день, когда он, фавн Рамус, красные гномы Торн и Гром развозили зерно для посадки по людским деревням. Она стояла у колодца и набирала воду. Маленький отряд поравнялся с ней.
- Эй, красавица, - сказал Рамус, который в силу своей природы, всегда старался доставить удовольствие окружающим, поэтому заметил, что такое обращение вызывает улыбку у всех женщин, независимо от их возраста, сословия и внешности, - Не могла бы ты сказать, нам, далеко ли до деревни?
Девушка выпрямила спину и, прикрыв глаза от солнца ладонью как козырьком, некоторое время рассматривала путников. Торну, который и так не отличался добрым нравом, это порядком надоело.
- Или показывай дорогу, или продолжай заниматься своим делом – грубо сказал он, - Чего попусту глазеть-то? Или совести совсем нет? Люди зерно на посев ждут!
Девушка нисколько не смутилась, а смело обратилась к Питеру:
- Вы везете зерно. Этот невоспитанный господин на человека не похож, а его собрат слишком напоминает его самого. Любезное козлоногое существо, скорее всего, фавн, о которых я столько слышала от подруг (Рамус, который сначала обиделся на «существо» зарделся от удовольствия, услышав про идущую о них, фавнах, славу), но все говорят, что зерно развозит сам король Питер, ты стало быть он и есть?
Питер удивленно посмотрел на смелую девушку. Он уже привык за пять лет правления к тому, что все подданные и даже друзья разговаривают с ним с неизменным почтением, а эта молоденькая красавица, ничуть не смущаясь его титула и положения, смело разговаривает с ним, не выказывая даже намека на почтительность.
- Да, - проблеял он в смущении почти как Тумнус. Однако взял себя в руки, откашлялся и чрезмерно грозно произнес, - А сейчас мы ищем деревню. Покажешь нам дорогу или нет?
Девушка с интересом взглянула на него и весело рассмеялась
- Покажу. Почему бы и нет. Такой смелый король!
И побежала вперед. Питер успел заметить, что она босонога и юбка у нее одна. Рамус неодобрительно кашлянул и склонил голову к королевскому уху.
- Ваше Величество, сдается мне, что в этой деревне проживают только колдуны и колдуньи. Разве может приличная девушка показывать ноги и не носить нижних юбок?
Питер, который и так старался вытеснить из головы воспоминание о загорелых стройных лодыжках и голенях, мелькнувших, когда девушка резко развернулась и бросилась бежать, густо покраснел и попытался отодвинутся от фавна, который продолжал возмущенно шептать:
- Нет корсета! Не покрыта голова, а ведь только королева может ходить с непокрытой головой! Нет обуви! На ней даже шали нет, хотя довольно холодно еще! Грудь ничем не поддерживается – все наружу! – фавн закатил глаза и теперь не шептал, а подвывал в многострадальное ухо короля, мозг которого живо предлагал ему описываемые возмущенным Рамусом картины.
- Хватит, Рамус! - чрезмерно громко выкрикнул измученный Питер. Фавн от неожиданности свалился с телеги, за которой брел привязанный конь Питера.
Питер смущенно дернул поводья. Лошадь остановилась. За повозкой вздохнул и остановился королевский конь. Питер подал удивленному фавну руку, извинился за недостойное поведение, объяснив это все усталостью. Однако сам подумал о том, что неплохо было бы посетить в ближайшее время ту фрейлину, которая столь любезно предоставляла ему ложе целых две недели перед отъездом. Питер постарался забыть, что ранее она столь же любезно принимала в своей опочивальне короля Эдмунда.
Когда процессия двинулась дальше, Питер заметил, что девушка стоит у самой опушки леса и ждет их с ироничным нетерпением. Король направил лошадь к ней. Девушка хихикнула и двинулась впереди всей процессии, указывая дорогу. Через пятнадцать минут они вышли на большую солнечную поляну, на которой раскинулась деревня и готовились к посевной поля. Питер даже плечи расправил от удовольствия – нарнийские люди, его люди, вновь вернулись на свои земли и обживают их. Стучали молотки и топоры, визжали пилы. Пахло свежей стружкой, свежевспаханной землей, дымом и пирогами. В деревне уже возвышались несколько новых домов, а те, кто еще не успел построиться, выглядывали из добротных шалашей, укрытых толстыми шкурами каких-то животных, перед входом в которые горели костры, на которых готовилась пища.
Девушка направилась к одному из шалашей. Питер протянул руку, словно желая удержать её, но только спросил.
- Как зовут-то тебя, помощница? – его голос уже звучал по обычному: мягко, но твердо и уверенно. В нем чувствовалась сила и власть, но так же необычайная нежность. Девушка замерла на мгновение, потом медленно обернулась к королю и тихо ответила
- Эльга.
Развернулась и продолжила путь.
Питер целый день помогал людям по хозяйству. Разгружал мешки, перебирал зерно. К вечеру они даже успели поохотиться и добыть дичи на ужин. Питер еще раз объявил всем о запрете на убийство нарнийских животных и объяснил как отличить нарнийской животное от обычного. Люди обещали соблюдать законы. В общем-то, король всем понравился. Он был простой и далекий одновременно, такой красивый и молодой, но уже отмеченный мудростью. Прекрасный воин и охотник.
Вечером затеяли хороводы и прыжки через костер. Через костер можно было прыгать только свободным юношам и девушкам, причем с тем, с кем бы они хотели составить пару.
Питер пил какое-то чрезвычайно кислое, но крепкое местное вино, потом медовуху, потом что-то сладкое, но еще более крепкое, поэтому вскоре его голова закружилась, а свет костра стал казаться размытым. Он понял, что пора прекращать пить, иначе он просто свалиться как мешок с зерном на землю и опозорит себя навеки. Эти северные люди были очень крепкими и выносливыми, закаленными в суровых условиях, боях и сражениях за урожай. Пили они много, ели еще того больше, работали на износ, и при всем этому них еще оставалось силы на развлечения и … Питер видел как много крепких и красивых детишек бегает вокруг.
Питер с трудом поднялся и то только после того, как собрал всю силу воли. Сделав несколько шагов, он все же покачнулся, как кто-то схватил его под руку – поддерживая, и высокий девичий голосок произнес:
- Ай-яй-яй, Верховный Король, Как не стыдно напиваться и падать посреди улицы!
- Отстань, Сьюзен, - по привычке пробормотал Питер, и только тут вспомнил, что любезная сестра за сотни километров отсюда. Вгляделся в расплывающееся лицо, - Эльга… Подскажи, будь любезна, это ты? – Питер старательно вглядывался в темноту.
-Погоди, я тебе помогу, - сжалилась над ним девушка и потащила его куда-то в сторону. Они некоторое время шли. Вернее она тащила спотыкающегося Верховного Короля на себе. Потом Питер остался один, на секунду все стихло, как вдруг сильной рукой Эльга подтащила его куда-то и, схватив за шею, с силой нагнула голову Питера вниз. Он не ожидал столь быстрой атаки, поэтому не удержался и его голова оказалась в ледяной воде. Питер взвыл и попытался вырваться из рук Эльги. Она ослабила хватку. Король вытащил голову из бадьи и стал жадно хватать ртом воздух. Краем глаза успел увидеть как проясняются краски и его голова вновь погрузилась в бадью при помощи Эльги. Питер не сопротивлялся. Он понял, что это необходимо и принял помощь девушки. После пятого купания он уже вполне осмысленно тряс головой, чтобы отряхнуть капли воды. Эльга принесла расшитое льняное полотенце.
- На, утрись, Король Питер.
Питер взял ткань и стал промокать лицо и шею. Девушка принесла ему какой-то молочный напиток, который был, тем не менее, прозрачным и отдавал кислинкой.
- Что это? – удивленно спросил Питер, которого жидкость немедленно вернула к жизни.
- Сыворотка, - рассеянно ответила девушка и нетерпеливо спросила, - Кто такая Сьюзен? Ваша жена?
Питер немедленно закашлялся и поднял на Эльгу удивленные и немного испуганные глаза
- Сестра.
- А, - казалось, беззаботность вернулась к девушке столь же внезапно, как и исчезла, - Тогда понятно, почему Вы не умеете пить, раз в такие годы живете с сестрой!
- С двумя сестрами, - улыбнулся Питер, любуясь Эльгой, - И братом! Мы все вместе правим Нарнией.
- Я что-то такое слышала, но видно не придала значения, - призналась Эльга, - У нас очень плохо с новостями. Все на уровне «кто-то услышал и рассказал такому-то, а тот в свою очередь…»
Молодые люди рассмеялись и медленно пошли обратно.
- Эльга, спасибо! – Питер прикоснулся к руке девушки и словно обжегшись, они отскочили друг от друга. Казалось, воздух завибрировал между ними. Эльга первой пришла в себя, её свободная сущность не позволяла долго пребывать в состоянии смущения.
- Пойдем-ка танцевать, король Питер!- задорно крикнула она и побежала к тому месту, где звучали веселые флейты и били какие-то странные пузатые барабаны с низким звучанием.
Питер был несказанно удивлен, когда Эльга легко коснувшись его губ, весело прокричала
- Прыгай, мой король! И да свершиться воля Тора!
Питера захватил всеобщий азарт, барабаны издавали низкие звуки, вызывая биение сердца, флейты свистели, заставлялся кровь бурлить. Он подхватил девушку на руки, впился в её губы поцелуем и прыгнул в огонь.
Гораздо позже после той странной ночи Питер много думал о необычной девушке, которая, не пройдя обряда венчания, отдала ему свою невинность. Эльга была очень красива, умна, весела. Она легко могла бы найти себе мужа. Питер мучился сознанием собственной вины. Ему казалось, что он обесчестил девушку. С другой стороны, его ввело в заблуждение её смелое поведение, открытая демонстрация желаний и свободный нрав. Она была как сама природа – естественной и живой. Питер не мог забыть её гибкое молодой тело и не стесненное запретами поведение. Она отдавалась – беря, и брала - отдавая.
Питер оседлал своего коня и поехал к Эльге. Даже Эдмунд, который, как подозревал Питер следил за братом, чтобы обеспечить его безопасность храпел после очередной попойки в своей комнате. Однако черная тень метнулась от замка и стала двигаться от Верховного Короля чуть поодаль, оберегая, но не приближаясь. Даже копыта лошади, скрытой тенью стучали мягко. Однако Питер заметил слежку. Остановившись сразу за скалой, которая нависла над дорогой, он поджидал своего преследователя. Дождался и резко прыгнул прямо с крупа коня на него. Они покатились по земле.
- О, черт, Питер, ты мне шею свернешь! – голос Эдмунда звучал обиженно, но старший брат легко угадал в нем сдерживаемый смех.
- Эд?! – Питер немедленно отпустил брата и помог ему подняться, - Ты же спишь!
- Спал! – мудро изрек Справедливый король и, ухмыляясь, задал вопрос, - Куда это ты едешь под покровом ночи?
- Эд, - серьезно ответил Питер и взял брата за плечо, - Я много о чем прошу тебя, но это касается либо дел государственной важности, либо наших сестер. Сейчас я тебя прошу, ради себя, не надо ехать за мной. Не надо посылать охрану, даже самую незаметную. Я должен поехать один и эта та часть моей жизни, которая не имеет отношения ни к семье, ни к Нарнии. Я прошу тебя, Эд!
- Ну, ладно, ладно! – Эдмунд похлопал брата по плечу, - И не зачем так вцепляться мне в руку! Пит, ты должен понять, что ты Верховный Король и не можешь путешествовать без охраны. Твоя жизнь слишком ценна. Ты мой брат и твоя жизнь дорога мне, даже, если ты не король. Сью и Люси убьют меня, если узнают, но ты и правда живешь только ради нас и королевства, поэтому я сейчас забуду дорогу по которой ты ехал и отправлюсь домой спать, НО если ты не вернешься через сутки и поеду по этой дороге и найду то, зачем ты едешь и буду задавать вопросы, а лучше сразу начну размахивать мечом.
- Спасибо, Эд! – Питер обнял смущенного брата, и они разъехались в разные стороны.
Много позже Питер вспоминал это путешествие с некоторой долей иронии: поехал неизвестно куда, не ясно к кому, бросил страну, семью на произвол судьбы и выбыл из жизни и правления Нарнией на целые сутки. Впрочем, этих суток потом было множество.
Эльга ждала его, но, как он понял потом, традиции этих людей существенно отличались от всего привычного ему. Эльга была из северного племени, обитавшего на самых суровых и безлюдных берегах Ледяного моря. Большую часть года оно было покрыто толстым слоем льда, но как только открывало свои глубины, холдвины, народ Эльги, начинал добычу рыбы. Они занимались земледелием, но промерзшая за долгую зиму земля давала только один урожай в год и то сохранность его была под угрозой. Они много охотились и разводили скот. Часть холдвинов некогда жили в Нарнии, но у них было свое государство Холдвинг с прекрасной столицей, вырубленной в скалах горной гряды, отделяющей Холдвинг от Нарнии – Кристаллонг.
В этом месте были живы древние легенды, люди поклонялись древним богам, хотя знали об Аслане и даже не отрицали его существования. Женщины этого племени наравне с мужчинами участвовали в битвах, охотились и не делили работу на мужскую и женскую. Главой государства могли стать как мужчина, так и женщина. Женщина сама могла выбирать себе мужчину, и она могла жить с мужчиной до свадьбы, не боясь прослыть блудницей. Поводом для брака обычно являлись имущественные вопросы. Многие мужчины воспитывали чужих детей, прижитых их женами до брака.
Питеру, с его викторианскими устоями было крайне тяжело воспринять эти нормы, но Эльгу он не мог считать дурной женщиной, ведь она была его возлюбленной. Питер не знал, были ли у Эльги другие мужчины, он мог лишь надеяться, что нет. Верховный Король был почитаем в племени, его приказы беспрекословно исполнялись, но в любви… Никто не мог принудить холдвину любить и подчиняться мужчине.
Эльга была с Питером долгие шесть лет. По меркам холдвинов 23-летняя девушка считалась уже зрелой женщиной и она должна была иметь потомство. Однако Эльга родить Питеру ребенка не спешила и скорее остерегалась этого, чем желала. Более того, его холдвина жестоко скучала по ледяным просторам Холдвинга. Она чахла от яркого солнца, теплого ветра и жизненного обилия нарнийского леса.
- Это ты не была в Тельмаре и Тархистане, дорогая, - ласково шутил Питер и дул любимой в лицо. Она жмурилась и хохотала, но оживала только в холодное время года, с ноября по март.
- А нам давалось для того, чтобы посадить и вырастить зерно только три летних месяца, - смеялась Эльга.
Отец Эльги – Тирон, не смог найти себе места в Нарнии, поскольку был рыбаком. Он занимался строительством, поскольку также являлся очень хорошим плотником. Когда все дома были построены, Тирон заскучал. Его манили северные моря, снежные равнины и рыбные ярмарки. Эльга тоже всегда ходила в море с отцом, а женщины из других племен, которых она встречала в городе, приходили в ужас от свободной одежды и независимого нрава холдвинских женщин. Эльга стала все чаще с тоской смотреть на Север.
Питер не мог бросить государственные дела, поэтому виделся с Эльгой не чаще раза в месяц, причем умудрялся приурочить эти встречи к каким-нибудь государственным делам. Он проводил с ней день или два и снова уезжал. Эльга никогда не удерживала его, но он видел, что она всегда рада его приезду. Питер радовался, что в Эльге нет тщеславия Розы, но он очень боялся её свободолюбия. При всей своей любви к этой девушке, Питер понимал, что она не сможет жить по строгим законам Кар-Паравеля и будет тосковать по свободной жизни. Однажды Питер все же решился спросить её
- Любимая, скажи, хотела бы ты стать королевой Нарнии?
Девушка медлила и наматывала его густые светлые волосы на палец. Наконец, она подняла на него свои ясные глаза и ответила:
- Король Питер, я на минуту возжелала стать королевой Нарнии, но потом поняла, что мне милее быть просто королевой твоего сердца, ведь когда-нибудь я покину тебя и вернусь на землю моих предков, а, будучи королевой Нарнии, я буду привязана к этой земле.
- Тебе не нравиться в Нарнии, - с беспокойством спросил Питер.
- Милый, ты так и не понял, что мы, холдвины, видим не глазами, а сердцем. И по сердцу мне моя земля.
- Эльга, какая-то земля сможет забрать тебя у меня? – Питер, казалось, не мог поверить в это, ведь девушки его родной страны всегда безропотно следовали за мужем.
- Король Питер, - торжественно произнесла она, и это в сочетании с её молодым личиком и невинным взглядом вызвало улыбку у молодого человека, которая, впрочем, быстро сошла с его лица, - Мужчин может быть много, а Родина – одна.
Питер понял её. Она была другой. Свободной. Легкой. Светлой. Одна сила лишь манила её, лишая покоя и открывая все струны её души – тоска по родным местам. Эльга, как настоящая холдвина привыкала не к человеку, а к месту. «Китти», так называл её Питер на английский манер. Эльга была как кошка: гуляла сама по себе и решала кого удостоить ласки, а в кого пустить коготки.
Она так и уехала не попрощавшись. Питер не был у нее два месяца. Как раз произошли события, заставившие Питера уделить все свое внимание делам семьи и государства. Король Лум нашел сына и наследника. Рабадаш был повержен. Сьюзен вернулась домой, а Нарнии и Орландии удалось защитить свои границы. Питер радостно ехал в предвкушении встречи с любимой, но застал лишь пустой дом и ножны для кинжала, которые Эльга вышила для него. Питер в отчаянии обыскал весь дом, но больше ничего не нашел, что бы могло напомнить ему о любимой девушке, которая перевернула его представления о любви.
С тех пор Верховный Король стал задумчивее, ласковее к своим близким и терпимее к поклонникам сестер. Однако именно эта его перемена и повлекла за собой многие неприятные изменения. Питер прятал свою любовь от всех, но именно она покинула его, предпочтя объятиям молодого короля, холодные струи Ледяного моря и бесконечные снежные просторы. Больше Питер не влюблялся. По крайней мере, в Нарнии Золотого века и Англии, куда он вернулся оттуда. Это было в другой жизни, и боль от утраты притупилась. Возможно, пришло время для перемен и новой любви. Питер тряхнул головой и решительно направился в помещение, где расположилась дворцовая стража.
Продолжение следует

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Надеюсь, это кто-то прочитает... Очень уж хотелось приоткрыть завесу прошлого Пэвенси и тех событий, с которых вся завязка и началась. Я сама с интересом потом перечитывала))) Как будто со стороны

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Доброй ночи!

Ау, все скрытые поклонники Твари! Пишу вам.. Я сама очень долгое время была скрытым поклонником, читала, наслаждалась, а потом поняла, что молчать больше не могу. Мне, действительно, очень пришелся к душе этот замечательный фик, и его герои покорили мое сердце. Они стали действительно живыми, родными и близкими мне.
Желание написать продолжение, было продиктовано не столько мыслью придать событиям тот ход, который видится мне, сколько доставить удовольствие тем, кто искренне полюбил реальный мир, именно реальный, а не тот, идеально-теологический, который показал Льюис.
Люди и другие существа Нарнии, созданные авторами фильма и описанные в «Твари» обладают настолько сложными, разными и интересными характерами, что добавляют дополнительного стимула для желающих изучить их жизни.
Сразу оговорюсь, что моя работа по написанию продолжения фика очень и очень осложняется тем, что я дала себе слово не отступать от линии, задуманной emeraldteardrops. Мне постоянно переходиться перечитывать Тварь, чтобы найти какие-то намеки и наметки на то, что должно происходить дальше. Я ориентируюсь и на дополнительные главы, которые emeraldteardrops написала, но не вписала в общую канву фика. Иногда они довольно гармонично и самостоятельно ложатся в текст, например, глава «Как он», а иногда приходиться долго рассуждать, выстраивая линию сюжета, чтобы задуманное автором осуществилось. Например, в продолжении, которое вы скоро увидите, Сьюзен и Каспиан переходят к новой, более доверительной и чувственной стадии отношений. Они начинают разбираться в своих чувствах и учатся разговаривать руг с другом. Они, правда, очень старались «тянуть резину» и еще помучить друг друга, но, перечитав два раза главы про шоколад и короля-завоевателя, я поняла, что если я опять оставлю Каспиана страдать в нерешительности, то мы никогда не перейдем к самой интригующей части повествования. Впереди нас ждут приключения Эдмунда, День Рождения Сьюзен, Рождество… и много-много чего еще.
Оговорюсь, что многие события, которые просто просились на «бумагу» происходят из прошлого героев и объясняют многие их поступки в настоящем. Мне просто показалось необходимым объяснить что-то воспоминаниями Эдмунда, Питера, Сьюзен, Каспиана. С воспоминаниями Люси сложнее, т.к. она маленькая девочка и воспоминания о взрослой жизни могли бы принести ей непоправимый психологический вред, поэтому о ней дается только в воспоминаниях братьев и сестры. Для этого было необходимо изучить то, что писал Льюис и тоже искать намеки, оговорки и т.д. Думаю, что истинный характер героев проявился и у Льюиса. Вспомните, например, как кричал Рабадаш, когда Сьюзен сбежала от него. Он же описал всех Пэвенси так, что даже не пришлось отступать от канона.
Конечно, в связи с тем, что работа над главами продвигается неравномерно. Например, уже готовы главы о походе Эдмунда, но стопорится одна сцена в замке, которая должна пойти следующей. Честно скажу – до сих пор даже для меня загадка кто же является предателем и как помирить Каспиана с лордами (события описаны в доп. главе про шоколад). Поэтому бывают накладки по тексту, которые я стараюсь выявлять, но возможно что-то проскакивает. Я была бы очень благодарна, если бы кто-то указывал мне на эти моменты, и я исправила бы их в тексте. В связи с желанием поскорей ознакомить читателей с продолжением, я выкладываю лишь однократно редактированный вариант, чего явно недостаточно, поэтому могут быть ляпы. Конечно, я хотела бы пообсуждать героев, т.к. я уже говорила, что сюжет, который я задумываю, меняется по мере написания, как будто они живут собственной жизнью и когда я редактирую текст, читаю как со стороны и иногда даже удивляюсь их поступкам)))
Я была удивлена, что Питер, оказывается, не был монахом, помешанным на семье, а просто замотанным и слишком благородным королем, на плечах которого лежит слишком большое бремя ответственности.
Да, один момент, который я бы хотела объяснить. У emeraldteardrops, говориться (глава про шоколад), что Питер затмевает Эдмунда красотой, а Сьюзен - Люси. Возможно. С этим сложно поспорить, ведь в Питере очень много всего выдающегося. Однако Эдмунд, в моем понимании был таким легким, ярким и интересным в общении, что пользовался гораздо бОльшим успехом у женщин, например, но все, что касается королевской власти, то первенство принадлежит, безусловно, Питеру, просто такой уж у него был характер. Эдмунд слишком яркий и порой несдержанный, порой наоборот хладнокровный (он ведь хороший мечник - лучший!), но первенство он отдает сознательно, иначе не был бы назван «Справедливым».
Эдмунд и Люси испытывают горечь по отношению к старшим брату и сестре, в силу этого факта, я посчитала справедливым, чтобы не только Эдмунд оказался предателем, но и Люси совершила в прошлом неблаговидный поступок по отношению к Сьюзен. Оба раскаялись и поэтому семейные узы стали еще крепче, перерастя в узы дружбы. Читайте, продолжение, надеюсь, вы получите удовольствие, и, главное задумаетесь над судьбой героев и попытаетесь понять и еще больше полюбить их.

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Глава 18

2 часть

Эдмунд очнулся уже при солнечном свете. Пели птицы, солнце стояло довольно высоко. За пением птиц он услышал голос Трама.
- Здесь ты его оставил, злодей?
- Именно так, - вкрадчиво и зло отвечал Могрим.
- Одного, среди ночи? – допрашивал его гном обманчиво сладким голосом.
- Да, - раздраженно отозвался Могрим, - Он был вооружен и вполне мог потягаться со всей злой силой, что обитает в округе.
- Думал он! - передразнил его гном, - А додуматься до того, что король Эдмунд более тысячи лет не имел дело с этом сборищем оборотней, колдунов, ведьм и прочей нечисти, нельзя было?
- Король сильнее чем кажется – отрезал волк и казалось больше не собирался отвечать на подначивания гнома.
Эдмунд потер затекшие руки, в которых он сжимал драгоценную жидкость. К радости короля кулечек с водой не был пуст и Эдмунд о-ч-е-н-ь надеялся, что этого количества жидкости хватит для выздоровления Рипичипа.
Однако король сообразил, что он провел много времени без сознания и храбрый мышь мог и не дождаться необходимой помощи.
Эдмунд вскочил и рванул прочь от искавших его друзей в сторону полянки, на которой умирал Рипичип.
Молодые и сильные ноги короля несли его вперед. Тело наполнялось восторгом от осознания собственной силы и ловкости.
- Когда это я успел так отдохнуть и набраться сил? – удивился Эдмунд, - Словно в ключевой воде искупался.
Вода. Следом увязалось воспоминание. Вода. Холод. Крик боли. Первое, что увидел Эдмунд, была его сестра – Сьюзен, а второе – безумный и страшный взгляд человека, уносящего её в холод ночи. Он бросился следом.
- Логан! Нет! – тишину разрезал страшный крик его сестры, - Не надо! Логан!
Эдмунд тряхнул головой, гоня страшное воспоминание прочь. Молодой человек в сотый раз пожалел, что не убил этого сладкоголосого принца в первую же встречу. Сколько неприятностей он им принес! Сколько горя испытала по его милости старшая сестра. Сьюзен. Эдмунд помнил угасший взгляд её прекрасных голубых глаз, исчезнувшую радость и беззаботность её сердца. Он помнил бессильную злобу Питера на невозможность вернуть любимой красавице-сестре её солнечную душу. Эдмнд сжал кулак, чуть не расплескав драгоценную жидкость.
-Черт! – выругался он и сильнее припустил к поляне. Эдмунд не замечал в своем стремительном беге, что скорость его вполне сравнима со скоростью передвижения Могрима, а ноги летят, не касаясь земли.
Мышь лежал на земле. Молодой король упал на колени перед товарищем и вгляделся в него. Рипичип выглядел мертвым. Он окостенел и как будто уменьшился.
- Опоздал! – мелькнуло в мозгу короля, но он постарался не поддаваться отчаянию и, внутренне запечатав все свои эмоции, сжал зубы и стал медленно, каплю за каплей, вливать спасительную жидкость Рипичипу сквозь сжатые зубы. Эффекта не было. Эдмунд поднял глаза к небу, и, казалось, готов был призвать высшие силы того и этого миров в спасители верного друга. Стояла оглушительная тишина. Воздух не двигался, трава не шелестела, птицы не пели. Эдмунду уже не казалось это странным. Он сам словно стал частью этого мертвого мира – мира злых колдунов, загадочной природы и страшных созданий. Последний раз взглянув на неподвижного друга, молодой король рухнул в траву лицом вниз и воспоминания прошлого затопили его.

… Эдмунд сидит в санях колдуньи. Ему холодно и страшно. Он улыбается, но страх гложет его изнутри заставляя леденеть сердце. Он не может даже потереть руки, чтобы не привлекать излишнего внимания. Джадис едет убивать его брата и сестер. Ему странно и легко одновременно. Он, Эдмунд станет принцем, будет править этой страной после нее, Джадис. Она прекрасна. Холодна, неласкова, властна, но прекрасна. Эдмунд даже немножко влюблен в неё. Эта недоступная красота привлекает его. Она многих привлекает. Только он, Эдмунд, чувствует, что он интересовал колдунью. Недолго, всего несколько мгновений, но она была очень им заинтересована. Её ледяные голубые глаза смотрели на него внимательно, словно стремясь проникнуть в душу, её пальцы трепетали, приподнимая его подбородок и вынуждая смотреть ей в лицо. Потом она разочаровалась в нем, он это чувствовал, но она не была равнодушна к нему. Его черные глаза встречаются с её голубыми и она отводит взгляд, скользит по нему и ищет другой объект, поинтереснее. Эдмунд возмущен. Он кипит. Молодой человек знает, что будь на его месте Питер, Джадис не посмела бы равнодушно отводить взгляд. Питер всегда первый. Питер лучший: смелее, умелее, добрее, великодушнее, искреннее, стремительнее, изобретательнее… Как же он ненавидит этого всезнайку! Этого добренького старшенького братца, который ни во что не ставит его, Эдмунда! Хотя Эдмунд более, гораздо более, очень даже лучше него! Эдмунд внутренне кипит, его нутро наливается огнем ненависти. Страх проходит, глаза пускают молнии, кулаки сжимаются. Из гола молодого человека раздается яростный рык, и он поднимается в полный рост в санях королевы, рискуя жизнью, погоняет возницу:
- Пошел! Чего тащишься! Быстрее, давай!
Королева вскидывает на него взгляд. Счастливо смеется. Касается ледяными губами его руки и произносит голосом, в котором звенят стеклянные колокольчики:
- Вот таким ты мне нравишься, принц Эдмунд!..

… Они вчетвером стоят перед Асланом. За ними, кажется, собрался весь народ Нарнии. Толпа безмолвствует, но она ощутима. Питер - серьезен, Сьюзен - сосредоточена, а Люси счастливо улыбается. Только он в смятении. Перед глазами стоит курган с обрубленными веревками. Глаза застилает полупрозрачная пелена, а внутри звучит ледяной смех злой королевы. Аслан произносит речь. Потом начинают говорить военачальники. Эдмунд с трудом разбирает слова. Кажется, они просят их, Пэвенси, стать правителями Нарнии. Повести народ к светлому будущему. Эдмунд не удивлен, нет, он раздавлен. Он не может править этой прекрасной страной, которую чуть не привел к разрушению именно из-за нее – власти. Он так желал стать правителем. Он предавал, интриговал, обманывал и зачем? Чтобы потом получить все на блюдечке? Нет! Питер пусть будет правителем – он очень умный и рассудительный, или Сью – она умеет сострадать и прощать, двигая мир к процветанию, или Люси – само благословение и этим все сказано, а он – он темная строка в истории их семьи. Нет, он не достоин! Эдмунд решительно поднимает голову, набирает воздуха в грудь, и тут в его голове раздается голос.
- Не тебе решать кто достоин, а кто - нет, король Эдмунд, - голос грустен, он не осуждает, но не принимает мнения молодого человека.
- Я подвел тебя, великий Аслан! – внутренний ответ Эдмунда пронизан страстью.
- Ты спас Нарнию, - назидательно произносит лев, - Ты помог брату, убил колдунью и позволил выиграть последнюю битву. Ты осознал свои ошибки и вовремя исправил их. Это дорогого стоит.
- Мои ошибки неискупимы! – Эдмунд взывает в последнем отчаянии.
- Король Эдмунд, - голос льва звучит осуждающе, в нем появляются металлические нотки, - Гордыня тебя погубит! Ты много пережил и это поможет тебе лучше понимать других, ты видел темную сторону жизни и это позволит тебе видеть то, что другие даже не заметят, ты пестовал самые низменные желания и чувства и это покажет тебе, что думают ваши враги. Однако ты смог справиться с этим и идти дальше. Ты нужен брату. Ты необходим сестрам. Ты нужен Нарнии! Иди же, король Эдмунд и прими корону из моих лап!
Эдмунд, словно зачарованный, делает три шага вперед. Аслан продолжая свою речь, начало которой Эдмунд не слышал, ведя с ним внутренний диалог, громко произносит: «Посвящаю на вечное царствование тебя, Эдмунд Пэвенси, и нарекаю тебя третьим королем Нарнии, после брата твоего Питера – Верховного короля и сестры твоей Сьюзен – королевы Великодушной. Даю тебе имя «Справедливый», и да будут всегда твои суждения полны мудрости и направлены на благо Нарнии, помыслы твои чисты, а меч остер и наточен против врагов семьи твоей и страны!»
Аслан подошел к Эдмунду и возложил корону на его голову. Широкий золотой обруч венчал четырехлистный цветок лотоса. Лев приблизил морду к уху Эдмунда и прошептал.
- Это не награда, молодой король, а вечное наказание…
- Почему? – удивляется Справедливый король. Аслан продолжает свою торжественную речь и коронует Люси Отважной и четвертой королевой, а внутри головы Эдмунда продолжает звучать его голос:
- Ты очень умен Эдмунд. Ты можешь поспорить умом, умелостью, сообразительностью и упорством с Питером. Однако ты всего лишь третий король. Твой голос всегда может быть побежден голосами старших брата и сестры. Ты во многом их превосходишь, но именно они старшие правители. Питер всегда заботиться, прежде всего, о других, а Сьюзен просто не может видеть несправедливости по отношению к слабому. Этим, а не возрастом и опытом, они стоят выше тебя. Ты должен всегда, каждый момент твоей жизни доказывать, что ты принимаешь мой выбор.
- Почему я должен осуждать его, Великий Аслан? – удивился Эдмунд, - Я бы даже был рад, если бы Люси стояла по положению выше меня!
- Ты хочешь так думать, король Эдмунд, но придет день и тебя снова заполнит горечь – горечь неудовлетворенного тщеславия. Ты станешь жалеть об упущенных возможностях…
- Я не предам семью! – Эдмунд почти разозлился на Аслана.
- Не предашь, - голос Аслана стал еще тише, - Они слишком нуждаются в тебе, твоей силе, уме, сообразительности. Стань поддержкой для них, Эдмунд, прощение тебе даровано лишь мной, но Нарния должна простить тебя. Простить и принять твою жертву.
Голос великого льва стал удаляться, растворяясь в оглушительных криках: «Да здравствует король Питер! Да здравствует королева Сьюзен! Да здравствует король Эдмунд! Да здравствует королева Люси!»
Лев подвел их к четырем тронам и произнес:
- Кто был хоть один день королем или королевой в Нарнии, навсегда останется здесь королевой или королем. Несите достойно возложенное на вас бремя, сыновья и дочери Адама и Евы.
Через широко распахнутые двери в восточной стене послышались голоса сирен и тритонов, подплывших к берегу, чтобы пропеть хвалу новым правителям Нарнии…

…Эдмунд лежал на песке, и ленивые теплые волны омывали его ступни. Рядом сидела красивая девушка и смотрела на него темно-карими глазами. Её длинные волосы были распущены, и прикрывали её до самых ног. Она расчесывала их после купания и тихо смеялась. Эдмунд рассказывал ей о последнем походе в Орландию, правитель которой был дружен с королями Нарнии.
- И вот когда мы сели за стол, - сквозь смех продолжал Эдмунд, - старый министр короля Лума и говорит: «А давайте, ваше величество женим короля Эдмунда на нашей принцессе Аурелии». Питер подавился своей любимой рыбой, а Сьюзен даже забыла в какой руке стоит держать вилку. Только Люси начала что-то болтать относительно того, что убить меня гораздо легче, чем женить, поскольку я неисправимый холостяк. Король уже начал хмурить брови, красотка Аурелия плакать и Питеру уже ничего не оставалось делать как заставить меня жениться на девушке, которую не берут в жены даже несмотря на солидное приданое. Люси сжала под столом мою руку, Сьюзен нахмурила брови, Питер набрал воздуха в грудь, и мне ничего не оставалось сделать как выпрыгнуть в окно и примчаться сюда!
- Эдмунд, ты просто ураган!
- Вильна, - король сурово поглядел на девушку, - Только не думай, что я ради тебя на ней не женился! Я вообще жениться не собираюсь! Никогда!
- Так уж и никогда, - поддразнила его девушка, - Вот захочешь семью и детей, женишься, никуда не денешься! – и девушка, показав королю кончик розового язычка, продолжила расчесывать свои прекрасные волосы.
Из воды смеясь и толкаясь выбираются Логан и еще одна девушка – блондинка. Они падают на песок рядом с Эдмундом и Вильной. Молодое и красивое тело блондинки облепила мокрая и поэтому совершенно прозрачная нижняя рубашка. На Логане только набедренная повязка. С густых волос купальщиков и одежды льется вода они возятся, разбрызгивая её на высохших Эдмунда и Вильну. Вильна вскакивает и видно, что на ней тоже нижняя рубашка, только сухая и поэтому её гибкое тело только угадывается под ней. Однако это не мешает разглядеть упругую молодую грудь и крутые бедра.
- Лора! Ты меня совершенно заморозила! Нельзя ли трясти головой, словно мокрая собака, в другом месте!
- Вильна, - блондинка смеется и еще больше старается забрызгать подругу, - Не завидуй столь откровенно, ведь Логан может стать мне мужем, а Эдмунд только проводит с тобой время. Поверь, королю невозможно связать свою жизнь с простолюдинкой!
- Лора, какая же ты глупая и тщеславная! – Вильна не на шутку разозлилась на глупые речи подруги, - Только ты одна и не знаешь, что Логан любимчик нашей прекрасной королевы Сьюзен и твоя задница и большие сиськи не удержат его в твоей постели стоит только королеве поманить его царственным пальчиком! Так что шансов у тебя – нуль!
- А ну цыц, трещотки! – прикрикнул на девушек Логан, - Иш, раскудахтались! Да вам ли с вашими куриными мозгами обсуждать дела государственной важности!
- Это он свои похождения называет делами государственной важности! – ехидно отозвалась обиженная Лора, - Как будто я не вижу, что они с младшим королем соревнуются кто больше фрейлин обольстит, причем не только при дворе нашего верховного короля, но и всех дворов соседних королевств. Ведь сами королевы постоянно грызутся…
- А ну заткнись, Лора! – Эдмунд грозно поднялся на ноги и делал шаг в сторону отшатнувшейся от него девушки. Вильна благоразумно сжалась у его ног, - Еще раз хоть одна из вас посмеет заговорить о моих сестрах и брате в неподобающем тоне…
- Нет, - Логан сжал пудовые кулаки, и из его обычно таких теплых голубых глаз исчезла даже тень улыбки. Он был грозен. Правда тонкий и гибкий Эдмунд был гораздо опаснее и девушки это чувствовали, - Только подумать в неподобающем тоне об их величествах!..
- … вылетите из кролевства к чертовой матери! – закончил Эдмунд.
- … окажетесь не в наших теплых постелях, а публичными девками в затерянном городе! – закончил Логан.
Девушки ахнули и мигом сменили тактику. Лора выжала подол рубашки, чтобы она не липла к ногам и грациозно опустилась на песок рядом с Логаном. Вильна обвила гибкими тонкими руками шею Эдмунда, перебросив свои длинные волосы через его плечо, как он любил. Эдмунд еще не остывший от гнева, яростно сжал талию девушки и впился в её губы жарким поцелуем. Вильна, привыкшая к вспышкам страсти короля, истово отвечала ему. Лора же, зная, что Логан не примет ничего кроме ласковой нежности, коснулась его щеки и положила голову ему на колени. Логан был зол. Он не умел усмирять гнев страстью, как Эдмунд, но оттолкнуть хрупкую девушку тоже не мог. Лора коснулась губами его мускулистого живота. Мышцы молодого человека дрогнули, но он даже не опустил взгляд на провинившуюся любовницу. Лора провела кончиками пальцев по мощной груди гиганта, потом по его предплечью, снова коснулась губами где-то в области солнечного сплетения, приподнялась и распласталась на его теплой груди, словно прося принять её в объятия. Логан загорелся от близости прекрасного, почти обнаженного девичьего тела, её нескромных, но изощренных ласк и притянул блондинку к себе, осыпая её красивое личико поцелуями.
Пляж наполнился шепотом страсти, звуками поцелуев и сладкими стонами.
Высоко на скале, в лучах заходящего солнца стояли девушка и конь. Лучи играли в её темных волосах, глаза смотрели презрительно. Прекрасное лицо молодой девушки было искажено презрением. Она легко держала красивое породистое животное под уздцы, даже тени напряжения не было в её пальцах, но внутри она заледенела. Казалось, даже тот, кто коснется её, будет вечно заморожен в её холодном сердце. Однако под плотной ледяной коркой она кипела. Её хотелось швырнуть вниз камень, или взять любимый лук и расстрелять счастливых любовников, или позвать кентавров и приказать им затоптать их, или… Сьюзен, а это была именно она, готова была растерзать брата, его вероломного друга и двух легкомысленных фрейлин, с которыми те развлекались.
Логан перевернулся на спину, так, что Лора оказалась сверху и её волосы рассыпались по его лицу. Он случайно бросил взгляд на солнце сквозь водопад волос своей любовницы и в этот момент лучи заходящего солнца блеснули на сбруе коня королевы Сьюзен и на украшениях в её волосах. Молодой человек вгляделся в этот отблеск и похолодел.
- О, черт! – выругался Логан сбрасывая с себя девушку. В одно мгновение он вскочил на ноги и бросился вверх по скале. Скала была крутая и даже нарнийские животные остереглись бы карабкаться по ней. Однако Логан с упорством умирающего лез, срывался и снова лез на скалу. Сьюзен какое-то время презрительно смотрела на его тщетные попытки, потом ловко вскочила на коня и неспешно удалилась преисполненная королевского достоинства.
Логан покрылся грязью, из его порезов сочилась кровь, но он упорно продолжал лезть на скалу, как будто это могло что-то исправить. Эдмунд безуспешно пытался удержать друга. Вильна и Лора скорчились в тени заходящего солнца и с ужасом смотрели на потерявшего здравый рассудок Логана и отчаявшегося Эдмунда.
Наконец, королю удалось скрутить своего гораздо более крупного друга, и тот затих, в отчаянии сжав голову руками. Эдмунд шумно дышал, пытаясь восстановить сбившееся в пылу борьбы дыхание, как взгляд его упал на заросли ивы. Он увидел скрючившуюся там хрупкую светлую фигурку. Король вскочил и хотел бежать туда, но фигурка стремительно скрылась. Однако зоркий глаз молодого человека успел увидеть заплаканное, потерянное и полное отчаяния лицо двадцатилетней Люси…

… Эдмунд шел по парку. У него было паршивое настроение. Питер только что высказал ему все, что он думает об его образе жизни, и отослал его вместе со Сьюзен в Ташбаан. Сьюзен влюблена. Она влюблена в этого недостойного принца и Эдмунд должен подчиняться. Эдмунд помнил, что не стал драться с Рабадашем на турнире только потому, что тот сказал, что по законам его страны, лица королевской крови не могут сражаться между собой. Питеру Рабадаш сказал, что предпочел бы сам выбрать себе соперников, и Эдмунд знал, что выбранные им воины были хоть сильны и физически развиты, но крайне неопытны, поэтому принцу и не составило труда выиграть турнир и преподнести свою победу Сьюзен как высшее достижение. Королева, уставшая от поклонников, их всеобщего видимого обожания и восхищения, получила от принца Тархистана тонкие комплименты, недомолвки и витиеватые ответы.
Сьюзен была образована, Рабадаш не уступал ей, ведь будучи принцем страны с долгой и интересной историей, матерью многих наук, он получил прекрасное и разностороннее образование. Его внешность была прекрасной и необычной, поведение непредсказуемым и непривычным, манеры вкрадчивыми и восхитительными, что не могло не вызвать интереса молодой девушки. Сьюзен даже позволила ему поцеловать себя при цвете луны, после того, как Рабадаш целый час читал ей стихи поэтов-тархинов. Его губы были почтительными, но поцелуй завораживал своей сладостью, напоминая теплую южную ночь. Молодая королева попала под его очарование и согласилась стать женой этого необычного принца, полагая, что вся жизнь её пройдет в чтении стихов, поедании сладостей и интеллектуальных соревнованиях с мужем.
Эдмунд фыркнул. Ну не нравился ему этот южный принц! Король редко ошибался в людях. Он знал, что странные повадки Рабадаша только ширма, прикрывающая жестокость, деспотизм и раздутое самолюбие. Эдмунд любил сестер. Теперь, несмотря на то, что был моложе Сьюзен, он чувствовал настоятельную необходимость оберегать их. Причем Эдмунд стоял на страже не только их физического и душевного комфорта, но и был самым чувствительным барометром настроения любимых сестер. Сьюзен и Люси были очень разными и неуловимо похожими одновременно. Люси исполнилось двадцать, Сьюзен – двадцать семь.
Люси была красива. Она расцвела позднее, чем Сьюзен, но уже сейчас у нее отбоя не было от женихов всех возрастов и сословий. Однако такого восхищения и обожания как сестра Люси не смогла бы вызвать, будь она даже в десять раз красивее, чем сейчас. Эдмунд понимал, что Люси, будучи очень умной и чувствительной девушкой не могла этого не знать. Братья восхищались сестрами, и Люси досталось даже больше братской любви, чем Сьюзен, которая была не намного младше первого и старше второго брата, но женское тщеславие Люси никогда не могло быть удовлетворено в полной мере в присутствии сестры. Длинные, черные, словно вороново крыло, блестящие волосы Сьюзен, её небесно-голубые яркие глаза, нежные, но четкие черты лица, плавные линии фигуры, всегда привлекали взгляд. Сьюзен не выглядела вульгарно даже в самых помпезных королевских нарядах, её одежда всегда соответствовала времени и месту. Она была безупречна даже разбуженная среди ночи и лишенная всяческих королевских и женских ухищрений. Люси была другая: среднего роста, но стройная, даже худощавая, с нежным лилейным цветом лица, которое боялась солнца, светлыми с рыжыной длинными волосами и большими серыми глазами, она была раскрашена красками ранней весны. Люси долгое время в период раннего девичества пыталась копировать стиль сестры, но её нежная красота терялась среди ярких нарядов и блестящих украшений. К двадцати годам она смирилась и стала носить простые светлые платья из плотного хлопка или шелка, а из украшений одевала только тяжелый тканый золотом широкий пояс с ножнами для кинжала или царский венец. Питер дарил ей столько же украшений, что и старшей сестре, но Люси просто складывала их в большой ларец из украшенного эмалью темного дерева, подаренного ей послами Тархистана. Эдмунд, который был гораздо более внимательным к проявлению негативных эмоций и дурного настроения у сестер заметил, что с некоторых пор Люси стремиться облачиться в доспехи и украсить себя оружием. Поэтому он стал дарить младшей сестре сделанные специально для нее и украшенные с королевским достоинством доспехи, лук и стрелы, облегченный девичий меч, охотничий нож, боевого коня, что вызывало неизменное восхищение последней, легкое недоумение Сьюзен и серьезные конфликты с Питером, который не замечал метаний Люси и предпочитал видеть в ней все ту же маленькую девочку, которой она прибыла в Нарнию. Эдмунд заметил, что на стремление Люси к боевой славе повлияло то, что она в последнее время стала очень дружна с его другом – Логаном - который тоже быстро привязался к его сестренке, обладающей легким веселым нравом и добрым сердцем.
Питер знал, что Логан серьезно влюблен в Сьюзен, которая разбила его сердце, дав согласие на брак с принцем Рабадашем. Логан долго переживал это, однако справился с эмоциями и даже сохранил с его прекрасной сестрой дружеские отношения. Однако гораздо чаще его можно было увидеть в обществе нежной и хрупкой Люси.
Эдмунд задумчиво почесал подбородок и остановился. Надо еще придумать как сказать Логану о том, что его сестра едет выходить замуж, а он, Эдмунд, поставлен Питером, чтобы охранять её. Не то, чтобы Эдмунд очень уж хотел, чтобы Сьюзен предпочла Логана, ведь Эдмунд долгое время дружил с ним и очень хорошо знал его стремление к опасности, тягу к легким развлечениям, переменчивое настроение, увлеченность, но сладкоречивый и смазливый Рабадаш с лживым взглядом и льстивыми речами настолько раздражал его и не вызывал доверия, что Эдмунду было понятно решение старшего брата и Верховного короля, доверить драгоценность королевства – королеву и сестру – самому ловкому, умелому, смелому и аккуратному воину Нарнии, ему, Эдмунду.
Однако как это сложно хорошо выполнить поручение брата, не рассориться с сестрой, не наломать дров в чужом королевстве, сохранить верного друга и не расстроить Люси? Уф! Эдмунд даже присел под деревом, которое немедленно стало нашептывать королю что-то успокаивающее, и, как понял Эдмунд, являлось не простым, а нарнийским деревом. Вдруг дерево удивленно замолчало, словно прислушиваясь к чему-то. Эдмунд тоже прислушался. Наконец, он смог разобрать голоса, которые приближались в его направлении. Через минуту он понял, что говоривших было двое – юноша и девушка. Еще через полминуты он узнал в женском голосе свою сестру Люси, а в мужском – Логана. Эдмунд словно прирос к месту. Он не мог ни обнаружить себя, ни уйти, его, словно сковало невидимой цепью. Впрочем, проронить слова он тоже не мог. Ему оставалось только слушать и стараться не выдать своего присутствия.
- …Люси, ты должна понять, что мне было очень тяжело тогда, поэтому я плохо соображал что говорю или делаю – продолжил какую-то фразу молодой человек.
- Однако это не помешало тебе охмурять всех фрейлин подряд и ночи напролет целовать и ласкать их под звездами! – в нежном голосе девушки была укоризна.
- Даже не знаю, откуда ты черпаешь информацию! – Логан был раздражен, и ему явно не хотелось продолжать этот разговор.
- Я много гуляю на свежем воздухе! – казалось, девушка тоже разозлилась и Эдмунд даже представил какона топнула ногой.
- Вот уж странно слышать от Вашего величества, - ехидно высказал Логан, - Что Вы гуляете в столь неподобающее время в темных частях замка!
- Гуляю где хочу! – завелась девушка, - И спрашивать не буду!
- Вот расскажу брату! – пригрозил Логан
- Брату?! Какому? – деланно расхохоталась Люси, - Эдмунд ничего не видит кроме своих тренировок, а Питер… Питеру все равно, что я делаю, - выпалила Люси, - Он все равно считает, что я еще в куклы играю!
- А ты, конечно, уже взрослая? - в голосе Логана уже не было ни злости, ни раздражения, а явственно проступала улыбка.
Эдмунд наконец смог заставить себя подняться. Озарение, которое нашло на него в этот момент, боль за сестру и её переживания, злость на себя и на Питера, ярость к Логану, который использовал девушку для уменьшения собственной боли, но упорно не замечал её чувств, раздражение на всех этих напыщенных хлыщей, которые так и не смогли завоевать нежное сердце Люси, и ненависть к худшему из них – Джоне, помогли ему справиться с оцепенением, которое, скорее всего, наслало на него нарнийское дерево. Эдмунд поднялся и обернулся как раз в тот момент, когда побелевшая Люси, яростно заломившая пальцы на показавшиеся ей оскорбительными слова Логана, вдруг залилась румянцем и резко подавшись вперед, почти впечаталась в молодого человека, обвила руками его шею и прижала свои губы к его губам. Эдмунд онемел. Логан оттолкнул Люси от себя. Видно было, что он сильно смущен и удивлен. Однако он не рассчитал силу, и девушка чуть не упала на землю. Логану пришлось подхватить её и она, Эдмунд явственно видел упрямое выражение на её лице, почти как у Сьюзен (внутренне он готов был улыбнуться), воспользовалась этим, чтобы вновь обвить шею молодого человека руками и найти его губы. Логан снова оттолкнул её, но уже гораздо менее активно. Люси вновь приникла к нему. Эдмунд уже готов был вмешаться, чтобы прекратить эту унизительную для его сестры сцену, как увидел, что Логан больше не отталкивает девушку от себя, а нежно обнимает её и их губы слиты в поцелуе…

… Сьюзен рыдает в своей спальне. Эдмунд влетает и с ходу хватается за меч.
- Я убью его! – его обуревает гнев и он готов убивать любого, кто только приблизиться к его сестре.
- Нет, Эдмунд! – Сьюзен вскакивает и бросается к брату, - Нет! Давай просто уедем домой. Сегодня же!
На ней необычный наряд, который чрезвычайно идет ей: голубые шальвары, желтая жилетка, расшитая жемчугом и золотыми нитями, накидка, закрывающая позолоченные загаром плечи девушки. На Сьюзен надеты дорогие экзотические украшения, в которых сверкают очень крупные сапфиры и бриллианты, а изящные узкие ступни запрятаны в легкие золотые тапочки. Свои прекрасные волосы Сьюзен заплела в две косы, которые упрятала под газовое покрывало, которое при необходимости можно было бы опустить на лицо. Сестра смотрела на него умоляющими глазами, в которых все еще стояли слезы. Эдмунд опустил меч, но его гнев требовал выхода и он злобно сорвал с сестры покрывало и изорвал его в клочья. Потом широким шагом подошел к сундуку и достал оттуда её нарнийский наряд. Бросил его девушке и коротко приказал:
- Переоденься!
Она, хоть и была старшей сестрой и королевой, не посмела его ослушаться и послушно скрылась за ширмой. Эдмунд продолжал мерить шагами комнату сестры.
- Что он сделал на этот раз? Снова ударил тебя? Или приказал сплясать на пиру голой? Возможно, он велел тебе жить на женской половине и не участвовать в государственных делах? Вроде это уже все было и не помогло тебе отказаться от свадьбы!
Сьюзен, уже совершенно спокойная, вышла из-за ширмы и, укоризненно поглядев на брата, ответила.
- Рабадаш сказал, что я буду его четвертой женой, однако моя принадлежность королевской крови не позволит ему сделать меня младшей. Однако старшей я могу стать, только родив ему сына. Представляешь, девочки здесь, оказывается, стоят меньше! Как будто дети – это товар! – Сьюзен снова смахнула набежавшую слезу, - Ты знаешь, Эдмунд, что его слова и поступки меня возмущали и раньше, просто уязвленная гордость не позволяла мне вернуться с позором обратно и терпеть насмешливые взгляды придворных, укоризну Питера, жалость Люси и издевательства… Впрочем неважно!
- Издевательства кого? Кого ты боишься, Сьюзен? – Эдмунд схватил сестру за руку и заставил её повернуться к нему, - Кто заставляет тебя мучиться здесь?
- Я не буду больше мучиться, Эдмунд! – Сьюзен строго посмотрела на него, но по тому, как её щеки залила краска, брат понял, что здесь замешан мужчина, - Я сама могу терпеть издевательства Рабадаша, но мои дети!..
- Сью, у тебя нет детей, - несмотря на грозный вид и нахмуренные брови Эдмунд не удержался от шутки, но тут же похолодел, - Или… Сьюзен, он… Посмел… Я убью его!
- Нет, Эдмунд, - Сьюзен покраснела до корней волос, - Кроме того поцелуя в Кар-Паравеле ничего больше между нами не было! Я не позволила бы, да и Рабадаш истинный хранитель традиций и не желал бы, чтобы кто-нибудь в его королевстве усомнился в чистоте и невинности его жены.
Эдмунд немного успокоился и снова погрузился в раздумья. Сьюзен в кого-то влюблена, это бесспорно, она страдает от боли в разбитом сердце, однако её природная гордость и честолюбие мешают ей простить и разобраться в своих чувствах, которые гораздо сильнее, чем она хочет себе признаться… Это так похоже на его сестру: любить кого-то всем сердцем, но… не знать этого. Эдмунд усмехнулся про себя. Их Сью слишком прекрасна, слишком совершенна, чтобы влюбиться в простого парня. Даже Рабадаш поразил её своей необычностью. Да, его сестра чрезмерно горда, тщеславна и осознает собственную красоту и величие. Еще она любит наслаждаться всеми благами жизни, но Эдмунд не знал никого, кто бы не был готов мгновенно расстаться со всем этим ради блага близких, был бы отзывчивее к чужой боли, дарил бы столько радости окружающим, был бы столь же ревностным хранителем чужих традиций и лучше понимал бы своих подданных в горе и радости. Сьюзен была символом Нарнии, её утешением, спасением и истинной правительницей. Кто же мог пленить её сердце? Эдмунд стал мысленно перебирать всех поклонников его сестры, которых было ох, как много! Пожалуй, Питер, к которому приходили сватать Сьюзен тысячи поклонников смог бы вспомнить половину, Эдмунд же споткнулся на второй сотне…
Он поднял глаза и невольно залюбовался сестрой. Сьюзен сидела на крашеном красной краской и отделанном драгоценными породами дерева табурете и расчесывала волосы. Она распустила тугие косы, и теперь её локоны завивались кольцами. Солнце сверкало солнечными зайчиками, отражаясь от зеркально-блестящих волос его сестры. Вдруг у Эдмунда кольнуло сердце. В мозгу замелькали воспоминания: пляж… горячий песок… он… две какие-то фрейлины… Логан… купание… заходящее солнце… отблеск на вершине скалы… обезумевший Логан, бросающийся на кручу… заплаканное лицо Люси… ссора в парке замка и подслушивающий Эдмунд, отталкивающий Люси Логан… Люси, льнущая к нему… Люси, которая всегда чувствовала свою неполноценность по сравнению с совершенной красотой сестры….
- Нет, - простонал Эдмунд, - Только не этот прохвост! Эти дуры не несли чуши, они только передавали сплетни, которые ходили по замку среди слуг! Сью, почему он!
Сьюзен уже какое-то время удивленно смотрела на брата, который разве что не рвал на себе волосы.
- Эд, что случилось? О чем ты говоришь?
- Ты влюблена в Логана?!
Сестра секунду смотрела ему в глаза, потом отвернулась, не удостоив его ответом, и снова стала расчесывать волосы. Эдмунд двумя шагами пересек комнату и резко развернул королеву, заставив её смотреть ему в лицо.
- Сью, - мягко произнес он, - Ты должна мне признаться. Ты из-за Логана рванула за первым встречным, который хоть сколько-нибудь тебе понравился и теперь боишься возвращаться домой?
Сьюзен некоторое время смотрела ему в глаза. Потом на её лице появилась смущенная улыбка.
- Эд, ты сейчас говоришь прямо как Питер, - Прости, что сравниваю.
Сьюзен попыталась отвернуться, но брат крепко держал её.
- Для меня честь походить на старшего брата и нашего Верховного короля, - сурово произнес молодой человек, - Ты не ответила мне.
- Хорошо, - Сьюзен сцепила пальцы и отвела взгляд, - Я была влюблена в Логана. Он говорил, что любит меня. Мы даже поссорились с Люси из-за него, она вообразила, что я стою между ними и мешаю им воссоединиться. Я отвергла его ухаживания, поскольку он… очень любит свободу, а я оказалась для него слишком малой наградой за её потерю. Люси решила, что ей все равно, лишь бы он был с ней, - Сьюзен помолчала, потом прямо взглянула ему в глаза, - Эдмунд, я сильно обижена на Логана, но я готова простить его и принять их с Люси союз. Давай вернемся домой, и опять будем все вместе. Пожалуйста.
Эдмунд подался вперед и коснулся губами волос Сьюзен, поскольку она была ростом не выше его плеча.
- Не расстраивайся сестренка, все будет хорошо!
В этом момент раздался почтительный стук в дверь.
- Входи, Перидан!- откликнулся Эдмунд
Вошел молодой светловолосый воин в сопровождении фавна Тумнуса и гнома Прима. Лицо Тумнуса было искажено такой неподдельной тревогой, что у Сьюзен немедленно упало сердце.
- Ваши величества, - торжественно начал Тумнус, - Принц Корин пропал! Я только на минуту отлучился на кухню, принести ему холодного шербета. Прихожу, а его нет!
- Зачем мы взяли его в это ужасное путешествие! – всплеснула руками Сьюзен.
- Потому что он очень просил Вас об этом, Ваше величество, - назидательно произнес Прим, - И вообще, грозился тайно пробраться на корабль и путешествовать без еды и воды.
Все вспомнили веселого, храброго и совершенно непослушного принца Корина.
Из глаз фавна полились слезы. Нервы Сьюзен не выдержали напряжения долгого дня, и она залилась слезами вместе с ним. Эдмунд подтолкнул фавна к двери одной рукой, другой обнял сестру, мимикой приказал Перидану вызвать к Сьюзен служанку, а Приму махнул, чтобы он собирал отряд на поиски. Все немедленно кинулись исполнять приказания короля, который, передав рыдающую Сьюзен на руки её верным служанкам, возглавил отряд и отправился на поиски принца Корина, наследника престола Орландии и любимого сына короля Лума, дочь которого Аурелию, сам Эдмунд так некрасиво отверг полгода тому назад…

… Молодые короли и королевы скачут по лесу. Их глаза наполнены радостью. Ветер свищет в лицо, мимо пролетают деревья. Четверо монархов Нарнии скачут за Белым Оленем.
Утром Тумнус торжественно явился в главную залу для заседаний и объявил:
- Доброе утро, Ваши Величества! Сегодня чудный день! Рекомендую вам совершить конную прогулку. Говорят, что в наших краях вновь появился Белый Олень – тот самый Олень, который выполняет все желания, если удается его поймать.
- А что, стоит поехать, - задумчиво проговорил Эдмунд, который с утра немного хандрил, - Думаю, у меня не менее дюжины желаний, которые надо выполнить!
- Тебе бы только кутить, да шляться по девицам, - поддразнила его старшая Королева, - Чего Оленю на тебя волшебную силу тратить?
- Сью, не нуди, - Эдмунд вчера хорошо провел вечер, вернее ночь и поэтому сегодня его слепил яркий свет, и выводили из себя громкие звуки, - Давай просто поедем проветриться.
- Эд, Сью, прекратите, пожалуйста! Люси жалобно посмотрела на брата и сестру, - мне бы очень хотелось поехать за белым оленем и загадать желание, если, конечно, он согласиться его выполнить.
Глаза Люси наполнились мечтательным блеском и она, медленно пританцовывая, направилась из зала в свою комнату.
Сьюзен вопросительно взглянула на Питера:
- Пит, мы едем?
Верховный король улыбнулся. Ему исполнилось 33 года , но его любовь к младшим сестрам и брату не померкла ни на йоту. Питер был высок, красив и статен. Пожалуй своей статью он превосходил даже Сьюзен. Когда Верховный король входил в тронный зал, все невольно вставали. Питер продолжал брить усы и бороду, что придавало ему моложавый вид. Светлые соломенные волосы и голубые глаза, но мягче, светлее, чем у Сьюзен, говорили о добром нраве монарха, а веселые лучики чуть обозначенный морщин у его глаз – о веселом характере. Однако Питер был тверд. Его решения взвешены, а поступки продуманны. Питер беззаветно любил свою семью, страну и готов был пожертвовать своей жизнью ради них. Никто, даже Эдмунд не знал подробностей о личной жизни Верховного Короля. Один раз он застал старшего брата, целующего девушку из деревни, ворвавшись в его походный шатер без предупреждения, но после того, как Питер вышвырнул его оттуда взашей и еще дал хорошего пинка, старался делать вид, что интересы брата ограничиваются исключительно государственными и семейными делами.
Сьюзен осталась столь же невыразимо прекрасной и с годами стала еще более красивой, в ней появилось больше мудрости, терпения, сострадания. Однако её точила невыразимая печаль. Братья видели это, когда она, отказывая одному поклоннику за другим, все больше времени отдавала семье и подданным. На Сьюзен было все: балы, приемы, организация дипломатических встреч. Однако она вплотную занималась больницами, приютами и школами для нарнийцев. Сьюзен запретила себе любить. Возможно, если бы появился кто-нибудь невыразимо нежный и в то же время сильный, который полюбил бы Сьюзен всем сердцем – она оттаяла бы и подарила ему невыразимое счастье…
Сам Эдмунд, который к тридцати годам отрастил бороду, выглядел старше своих лет. Это был воин, закаленный в битвах. Он был красив, элегантен, но вместе с тем царственно-небрежен, но иногда становился просто невыносимым, однако лучшего помощника, друга, соратника Питер не смог бы найти и за тысячу лет. Одно только смущало Верховного Короля: Эдмунд наотрез отказывался остепениться, завести семью, а продолжал участвовать в кутежах, много пил. Пока на Эдмунде не отражались его пороки – он был слишком молод и силен, но Верховный Король боялся, что эти пристрастия доведут его до беды и Король Эдмунд сгинет в очередной пьяной драке. Нет, пора бы придумать ему дело и отослать куда-нибудь подальше от придворных кутил.
Люси была радостью и гордостью Питера. Двадцатипятилетняя девушка была единственной из Певенси, кто хотел иметь собственную семью и детей. Люси много играла со всеми детишками, которые крутились у королевского замка и была им доброй подругой. Младшая королева активно выбирала себе жениха, однако, как поговаривали приближенные к ней люди, остановила свой выбор на одном из придворных министров короля Кора. Дарин был скромным и покладистым человеком, но обладал огромной силой воли, был очень умен и умел ненавязчиво направить буйный нрав вспыльчивого короля в нужное русло. Хотя Эдмунд шутил, что Люси скорее всего выбрала его за любовь к садоводству, к которому она сама была неравнодушна.
!!!Канон!!!
Оба короля, обе королевы и их главные приближенные отправились на охоту в западный лес в сопровождении псарей с охотничьими собаками и егерей с охотничьими рожками. Вскоре они увидели Белого Оленя. Они помчались за ним по пущам и дубравам не разбирая дороги; кони их приближенных выбились из сил, и только короли и королевы неслись следом за оленем. Но вот они увидели, что тот скрылся в такой чащобе, где коням было не пройти.
!!!Переделанный канон!!!
Питер решил немного подурачиться и сказал с нарочитой придворной любезностью:
– Любезный брат мой, любезные сестры мои, давайте спешимся, оставим наших скакунов и последуем за этим оленем. Ибо ни разу за всю мою жизнь мне не приходилось охотиться на такого благородного зверя.
Эдмунд согнулся в седле от смеха, Люси спрятала личико в волосах, хотя её плечи тряслись от смеха, а Сьюзен с укоризной посмотрела на старшего брата и упрекнула его:
- Пит, единственный раз, когда Тумнус гордился бы тобой, ты дурачишься как мальчишка!
Однако Люси и Эдмунд подержали игру Питера.
– Государь, – ответствовали они, – да будет на то твоя воля!
Они спешились, привязали лошадей к деревьям и пешком двинулись в гущу леса. Не успели они туда войти, вернее Люси стремительно ворвалась в гущу кустов и через секунду раздалось её болезненное:
– Ой! Ребята, взгляните: это дерево – из железа!
Эдмунд продрался сквозь спутанные ветки, сзади пыхтел Питер. Сьюзен благоразумно осталась стоять на месте.
– Лу, – проворчал король Эдмунд, – Это никакое не дерево, а железный столб, на вершине которого установлен фонарь!
– Клянусь Асланом, это весьма странно, – почесал в затылке Питер, – ставить фонарь в таком месте, где деревья так густо обступают его со всех сторон. Ведь кроны их вздымаются над ним очень высоко, если даже его зажечь, его света никто не заметит.
– Питер, – сказала Люси, – по всей вероятности, когда ставили железный столб, деревья здесь были меньше и росли реже или вовсе еще не росли. Лес этот молодой, а столб – старый.
И все они принялись пристально разглядывать его. Эдмунд четыре раза обошел вокруг него и вдруг произнес:
– Я не понимаю почему, но этот фонарь и столб пробуждают во мне странное чувство, словно я уже видел нечто подобное во сне.
– Аха, - кивнула Люси, которая приоткрыв рот и задрав голову, заворожено смотрела на фонарь, - Более того, меня не оставляет мысль, что, если мы зайдем за этот столб с фонарем, нас ждут необычайные приключения или полная перемена судьбы.
– Заметано! – воскликнул Эдмунд, – Надо все разведать!
– Согласен, – сказал Питер.
- А я советую вернуться к нашим коням и не преследовать более Белого Оленя, - наставительно произнесла Сьюзен и сделала шаг в сторону от кустов, скрывающих фонарь.
– Сью, – сказал король Питер. – Н нуди. Ни разу с тех пор, как мы четверо стали править Нарнией, не было случая, чтобы мы взялись за какое нибудь дело и бросили на полдороге, поэтому давай, подбирай свои юбки и пробирайся к нам поближе. Раз уж я оставил все государственные дела и ринулся в эту авантюру с Белым Оленем, то надо провести день с пользой!
– Сью, – сказала Люси, –Мне кажется, нам потом будет стыдно, если из-за дурных предчувствий и опасений мы повернем обратно и упустим такую великолепную добычу.
– Я - согласен, – сказал Эдмунд. – К тому же меня прямо-таки обуревает желание выяснить, что все это значит. По доброй воле я не поверну обратно даже за самый крупный алмаз, какой есть в Нарнии и на всех Островах.
– Тогда, во имя Аслана, – раздраженно сказала Старшая королева, обдирая шелковые юбки о колючие ветви кустарника и пробираясь к братьям и сестре, – Раз вы все так хотите, пойдем дальше!
И вот они вошли в самую чащу. Не успели они сделать десяти шагов, как вспомнили, что предмет, который они перед собой видят, называется фонарный столб, а еще через десять – почувствовали, что пробираются не между ветвей, а между меховых шуб. И в следующую минуту они гурьбой выскочили из дверцы платяного шкафа и очутились в пустой комнате. И были они не короли и королевы в охотничьих одеяньях, а просто Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси в их обычной одежде. Был тот же самый день и тот же самый час, когда они спрятались в платяном шкафу от миссис Макриди.
Питер вскочил на ноги первым. Он был в боевой позиции и готов был защитить своих близких от любой угрожающей опасности. Только вот он снова был семнадцатилетним подростком. Сьюзен с ужасом оглядывала свое слишком короткое платье, уменьшившуюся почти в два раза грудь и чрезмерно худые, на её взгляд, ноги. Эдмунд ничком лежал на полу, страшась подняться, поскольку совершенно не ощущал внутри себя бурлящего веселья и не дюжинной силы, обретенной в сонях боях. Он был уверен, что помнит все коварные удары, все оборонительные позиции мечников, но понимал, что свой собственный меч ему поднять будет не под силу. Он бессильно ударил кулаком по дощатому полу, все еще страшась поднять лицо на брата и сестер. Люси плакала. Она безутешно рыдала по-детски, смешно скривив рот и зажмурив глаза. Из красавицы-невесты она превратилась в маленькую девочку….

Эдмунд застонал от этих воспоминаний как от боли и открыл глаза. Сколько он так пролежал, он не знал. Время остановилось в мире его грез. Казалось, молодой король спал, а не витал где-то в прошлом. Сгущались сумерки, запели цикады, и воздух стал гуще и жарче. Что-то странное произошло, пока Эдмунд находился в этом странном, потустороннем состоянии. Молодой король оглянулся по сторонам. Ничего не произошло. Трампкин с Могримом исчезли, однако об их присутствии говорили теплые угли костра и свежая похлебка, остатки которой Трам любезно прикрыл листьями лопуха и оставил в теплых углях для своего короля. «И друга», - мысленно добавил Эдмунд. Справедливый король ощущал странную слабость и вялость, но это было хорошее ощущение, как когда просыпаешься в детстве, ласково улыбаешься маме, но встать еще не готов и сладко засыпаешь снова, погружаясь в светлые сны.
Эдмунд не мог позволить себе после ночи и целого дня беспокойного сна еще тратить драгоценное время, поэтому первым делом схватился за флягу с ледяной водой и полил себе на голову, потом сделал большой глоток, освежаясь. Гудение в голове прекратилось, и вместо него ворвался новый звук. Король завертел головой, оглядываясь в поисках его. Через несколько секунд Эдмунд сообразил, что странным звуком, так растревожившим его, было ровное дыхание мыша.


Продолжение следует

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Важное примечание, которое не вышло по тексту (Вернее, я не могу его найти, может оно и есть))))

Фанфик написан по фильму «Принц Каспиан» и фанфику emeraldteardrops «Утерянные хроники Нарнии: Тварь из Уизерсби», где герои несколько старше, чем в книге К. Льюиса. Я определила для себя примерный возраст на момент фильма: Каспиан – 20 лет, Питер – 19, Сьюзен – 18, Эдмунд – 16, Люси – 11 (большая разница, чем в книге). С тех событий прошло почти полгода и дни рождения прошли у Питера (20 октября) и Эдмунда (5 ноября). У Каспиана день рождения будет 8 августа, У Сьюзен – 20 декабря, Люси – 16 марта. События, когда они попали впервые в Нарнию, разворачивались за год до этого.

По моим расчетам Пэвенси попали в Нарнию, когда Питеру исполнилось 18. Правили Нарнией по книге они 15 лет.

Даты рождения выбраны по характеру героев, если где-то в текстах канона или фика уже указаны дни и даты рождения героев, прошу указать мне на ошибку и я немедленно все исправлю. Лучше, если это будет не Сьюзен, поскольку скоро ей будет день рождения во время празднования которого Каспиан признается ей в любви! Но т-с-с-с-с!))))) Терпение! Ведь еще много чего должно произойти!

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Глава 19

начало

Питер миновал восточное крыло. Неожиданно навстречу ему из темноты двинулся генерал Теннет.
- Ваше величество, лорды Скинтли, Бэрд, Рэддин и Крэсчин вывели свои войска из замка. Однако мне кажется, что во дворце зреет что-то нехорошее.
- Что именно тебя тревожит, лорд Теннет? – устало спросил Питер, которого сильно утомили события сегодняшнего дня.
- Ваше величество, лорды требуют в качестве дополнительной охраны гномов.
Питер, глаза которого слипались, мучительно зевнул и сказал с видимым раздражением?
- Ну, так в чем же дело, Теннет! Дайте им то, что они просят! Или наши добрые гномы отказываются подчиняться?
- В том-то и дело, Ваше величество, - терпеливо проговорил генерал, - Что лорды требуют в качестве охраны Черных гномов, поскольку не было конкретно оговорено, кто будет состоять в гвардии.
Сон Питера как рукой сняло, и он решительно переспросил:
- А гномы?
- Они согласны, Ваше величество, вот это-то и настораживает…
Питер решительно повернул обратно от своей комнаты.
- Генерал Теннет, - официальным королевским тоном проговорил он, - Прошу Вас собрать всех нарнийцев, которых Вы сможете найти в замке и пригласить их в тронный зал.
- Слушаюсь, Ваше величество, с почтением произнес генерал и резко развернувшись, ушел исполнять приказ Верховного короля.
Питер восседал на троне и рассуждал о природе такой внезапной дружбы Черных гномов и лордов Совета. Возможно, все дело в землях, которые лорды пообещали отдать им взамен на лояльное отношение, а возможно все гораздо сложнее, и связано с той серией покушений, которым подверглись почти все правители. Питер отбросил образ твари, пожирающей его сестер.
- Эдмунд, как ты мне нужен! – прошептал Питер и сосредоточился на предстоящем собрании.
Питер не хотел тревожить Каспиана, ведь тельмаринец еще плохо был знаком с традициями нарнийцев. Конечно, Питер завтра расскажет ему обо всем, что произошло ночью, но он понимал выбор генерала, обратившегося именно к нему, а не к тельмаринскому монарху.
Питер огляделся. Все обитатели замка, относящиеся к коренным жителям Нарнии, собрались возле него. Верховный король словно шагнул в золотой век. Другой зал. Другая жизнь и прекрасный мужчина - король, воздающий хвалу своим верным подданным. Все это было. Больше такого уже не будет. Питер – истинный правитель, сильный, смелый и решительный. Он справится. Он сможет отдать бразды власти в руки своего друга, брата, короля Каспиана X. Пока Каспиан мечется, ищет свое место. Он слишком старается не походить на дядю и не напоминать стиль правления Пэвенси. Питер знал, что придет время и Каспиан не захочет больше делиться властью. Верховный король понял это, когда узнал как Каспиан отстаивал свое право не считаться более учеником Теннета. Ученик сравнялся с учителем в искусстве, а возможно даже превзошел его. Питер знал, что рано или поздно это случиться и с ними. Готов ли Питер принять статус друга короля? Пока очень трудно об этом думать. Придет время и Верховный Король примет правильное решение. Так было всегда.
Питер оглядел своих подданных. Сейчас он настоящий правитель своего народа. Истинного народа Нарнии, но именно сейчас он не может позволить себе проявить хоть какую-то толику предпочтения им. Питер должен оставаться королем, равно заботящимся о благе всех своих подданных.
- Друзья! – громко произнес Верховный Король, - До меня дошли слухи, что Черные гномы замышляют что-то. Если кто-нибудь из вас знает природу этого заговора, прошу его не молчать и донести до сведения правителей Нарнии. В случае если вы этого не сделаете, а лояльные короне выяснят, что вам что-то было известно, то гнев короны падет на вас!
Толпа зашумела, переговариваясь. Вперед выступил старый вепрь, который прислуживал на кухне.
- Ваше величество, я только слышу разные разговоры, и не могу ручаться за их правдивость, но сегодня вечером я слышал кое-что, когда спал за одним из котлов, поэтому не видел разговаривающих, ведь выдав себя, я мог лишиться теплого места на кухне. Да и сейчас могу, - проворчал вепрь.
- Говори, мой добрый друг! – подбодрил вепря Верховный король, - Корона ценит лояльность и уважает старость. Тебе будет обеспечено пожизненное место при кухне без нужды исполнять свои обязанности!
Старый вепрь довольно захрюкал и продолжил:
- Разговаривали мужчины. Я даже не понял, сколько их было. Один из них призывал к восстанию, а второй говорил, что надо переждать и тогда никакие восстания не понадобятся, ведь яд надежнее копья. Кто-то еще говорил про необходимость подождать и посмотреть, как будет вести себя «самонадеянный мальчишка» после того, как умрет какая-то «девчонка». Я так и не понял, про кого шла речь, и кто говорил потом - они же, или это был кто-то другой, - вепрь был доволен собой, ведь он столько вспомнил для своего короля, сам Верховный король похвалил его и поблагодарил за службу. Старику хотелось еще порадовать монарха. Внезапно он вспомнил важное, и его маленькие глазки победно вспыхнули, - Да, еще был один взволнованный голос, который постоянно просил не трогать ...
Скрипучий густой голос вепря прервался и он, повизгивая, стал заваливаться на бок, из его горла хлынула кровь. Толпа нарнийцев-слуг с гулом отхлынула от него, и Верховный король ясно увидел, что из бока верного вепря торчит стрела. Стела с красным оперением.
Стальное Копыто немедленно встал рядом с королем и зычным голосом отдавал приказы. Леопарды и гепарды быстрее ветра разбежались в поисках того, кто посмел нарушить покой обитателей замка. Мыши шныряли среди толпы, онемевшей от ужаса. Фавны сгрудились в углу и, закатывая глаза, обсуждали произошедшее, другие вепри возмущенно хрюкали и неодобрительно поглядывали в сторону Верховного короля, представители Рыжих гномов, коих было немного, ведь они предпочитали жить в лесу, в отличие от Черных, которые занимались разработкой рудников, совещались, собравшись в кружок у окна. Генерал Теннет выводил из зала женщин, галантно придерживая двери, в то время как прекрасные представительницы почти всех нарнийских племен, прижимая платочки к глазам, гуськом и кидая испуганные взгляды на мертвого вепря, выходили прочь.
Питер тоже глянул на вепря и похолодел. Да, стрела показалась ему знакомой и раньше, но сейчас он явственно увидел, что это стрела Сьюзен. Стрела с красным оперением. Когда они с Люси нашли одну из двух потерянных стрел на Аслановом кургане, Питер даже не задумался о том, что возможно кто-то найдет вторую и воспользуется ею в неблагородных целях. Сьюзен расстроится, если узнает… Однако кто же кроме него, брата, соратника и короля, который провел с ней бок о бок много лет, участвовал в сражениях, жил, переживал радость и горести, узнает эту, обычную с виду стрелу. Питер бросил взгляд на генерала, который подошел к мертвому вепрю и вытащил стрелу из его бока, потом незаметно вытер её о полу плаща. Питер понял, что генерал тоже узнал её.
Питер кивнул генералу, который приблизился к Верховному королю и, поклонившись, так, чтобы этого никто не увидел, передал ему стрелу Сьюзен.
- Ваше Величество, её Величество Великодушная королева будет очень расстроена, если узнает, что именно её стрелой был повержен один из верных слуг. Возможно, будет лучше, если Вы незаметно положите эту стрелу в колчан, ведь опознать по стреле Вашей сестры настоящего убийцу просто невозможно.
- Да, генерал, Вы, безусловно, правы. Однако прежде чем заботиться о спокойствии моей сестры, Вам не мешало бы позаботиться о том, чтобы сэр Вепрь, был погребен достойно. Отдайте соответствующие распоряжения. И помните, генерал: достойно, но тайно. Нам хватает и других неприятностей, чтобы будоражить врага.
Питер был удивлен, когда щеки бравого боевого генерала покрыл юношеский румянец. Питер был почти уверен, что у его сестры появился новый пылкий поклонник. Бедный Каспиан! Питер вздохнул: начинается!
Генерал отправился выполнять приказание, а к Верховному королю подошел староста Рыжих гномов, проживающих в замке – Попуктанак. Гном низко поклонился, и король милостиво кивнул ему, разрешая говорить.
- Достопочтенный король, - официальным тоном начал гном, - До нас дошли слухи о том, что у жителей Нарнии: нарнийцев и тельмаринцев, собираются конфисковать «лишнее имущество», т.е. то, «которое не требуется для ведения хозяйства». Вы должны знать, Ваше величество, что для ведения хозяйства часто надо немного, но богатый дом – это дом, в котором всего в достатке, и именно это заставляет стремиться работать больше, чтобы иметь не только необходимый минимум!
- Мой добрый гном, - удивленно произнес Верховный король, - Я даже и не знал, что принят такой закон. Возможно Совет…
- События последнего времени доказывают, что пришло время наложить королевской властью вето на решения Совета! – назидательно поднял палец вверх Попуктанак, - Мы готовы завтра на совете предоставить новый проект налоговой реформы, которая позволит сохранить благосостояние граждан и вернуть выплаты короне на достойный уровень через какое-то время. Однако наш проект рассчитан на долгие пять лет, а до этого времени надо отпустить налоговые вожжи, которые надеты на народ сейчас. Поймите, Ваше величество, нельзя вести страну к процветанию обирая её!
Питер внимательно слушал Попуктанака, время от времени согласно кивая головой.
- Я рад, достопочтенный гном, что ты ознакомил меня с положением дел в стране, и буду счастлив, если завтра на совете, ты повторишь слово в слово то, что ты мне сказал сейчас, перед лордами и королем Каспианом. Уверен, что мы вместе сможем убедить Совет изменить политику по отношению к простым жителям. А сейчас скажи, друг Попуктанак, что замышляют Черные гномы?
Попуктанак виновато потупил голову и молчал. Вперед выступил его друг Тримник.
- Ваше Величество, простите, но гномы теперь дружны и не предают друг друга. Хочу только сказать, что именно долгая жизнь в подполье, вынуждает нас пытаться вернут свое.
Питер понял, что гневаться и угрожать бесполезно. Гномы всегда следуют в первую очередь исходя из собственных интересов.
Вернулся Стальное Копыто и доложил расстроенному Питеру, который уже подозревал, что он скажет, что если тот, кто стрелял, пытался бы скрыться с места преступления, то он был бы пойман. Следовательно, предатель был с ними, во время проведения собрания.
Питер попросил всех разойтись по своим местам, а сам отправился в кабинет, чтобы обдумать все произошедшее.
По дороге он завернул к Каспиану. Однако грустный Лунус доложил Верховному королю, что король Каспиан спит и делает это впервые за три ночи. Питер вздохнул и решил, что эту проблему он возьмет на себя, ведь завтрашний день обещал быть нелегким для всех, а для Каспиана особенно, ведь именно он должен уговорить Совет изменить стиль правления. По сути, Питер хотел предложить Каспиану совершить переворот - принять на себя обязанности Совета или сформировать новый Совет, послушный королям и королевам. Нет, поправил себя Питер, послушный ему, Каспиану.
Питер вошел в кабинет, который, несмотря на его протесты, генерал Теннет и Стальное Копыто тщательно осмотрели, отдал распоряжение об усилении стражи во дворце и особенно личной гвардии королев. Питеру не давала покоя мысль о том, что некая «девчонка» о которой говорил неизвестный заговорщик, - одна из его сестер. Питер с содроганием вспомнил окровавленную Сьюзен, с боком, пронзенным стрелой. С еще большим страхом Питер подумал, что это могла быть Люси. Однажды он чуть не потерял её, но ведь тогда она была взрослее, намного взрослее, чем теперь. Пожалуй, сейчас Питер не возражал бы, если бы Пэвенси оказались в Англии, подальше от этой новой, жестокой Нарнии, кишащей заговорами и убийцами всех мастей.
Питер отогнал от себя злые мысли. Ведь в те времена, когда они сражались с королевой Джадис, было гораздо хуже. Против них была целая армия.
Сейчас у них самих есть армия, но что делать, если предателем является кто-то из самых близких.
Питер сел в кресло и стал думать. Он выстраивал план заседания завтрашнего совета, поскольку понимал, что только в благополучной и сытой стране прекратятся все эти стычки и вылазки недовольных; думал о сестрах, безопасность которых ему следовало обеспечить: «Хорошо, что Сью уедет из замка», - думал Питер, - «Она не будет отвлекать Каспиана, который сможет сосредоточиться на государственных делах и сама будет в относительной безопасности вдали от этого гнезда заговорщиков. Сью слишком устала. Она крайне подавлена здесь. Да и мне легче будет приглядывать за Люси, не отвлекаясь на её непослушание и бурные личные отношения».
Верховный король решил, что он все же выберет Сьюзен для личной охраны только тех, с кем лично участвовал в бою. Лояльность лояльностью, но безопасность любимой сестры важнее. Для Люси он предусмотрел самого надежного защитника – себя, а когда он будет занят государственными делами утроенный отряд стражи, состоящей только из преданных нарнийцев, обеспечит её безопасность.
В раздумьях и рассуждениях прошла ночь Верховного Короля.
***
Под утро, несмотря на сильную усталость и насыщенную событиями ночь, Питер завернул в комнату Люси и Сьюзен. Он застал старшую из сестер в столь ранний час надевающей доспехи. На Сьюзен было нижнее платье из плотного льна, поверх которого она надела кожаный колет и кольчугу. Ноги старшей королевы были обуты в высокие кожаные сапоги, а под платье она поддела еще и плотные штаны для верховой езды. Волосы Сьюзен заплела и закинула за спину. Длинная коса удобно расположилась прямо рядом с подарком на Рождество, который она, конечно же, не забыла взять с собой. Питер с улыбкой увидел на бедре сестры длинный кинжал, упрятанный в нарядные ножны.
- Эдмунд? Каспиан? – поддразнил он сестру, указывая на новое оружие.
Сьюзен рассеянно опустила глаза и, разглядев предмет иронии брата, улыбнувшись, повернулась другим боком. Там в ножнах висел другой кинжал, украшенный не менее ярко.
- Иногда мне кажется, что именно они родные братья, - проворчал Питер, - Не хотел бы я, сестренка, встретиться с тобой, вооруженной до зубов, на темной дорожке.
- Я бы вообще не хотела оказаться на темной дорожке, Пит, - грустно произнесла Сьюзен и с тоской посмотрела в окно.
Питер немедленно уловил перемену в её настроении и отреагировал:
- Сью, если ты не хочешь или не можешь ехать – оставайся! Реконструкция подождет. Твое душевное спокойствие дороже. Может, ты заболела? – Питер с тревогой сделал шаг вперед и коснулся мраморно-гладкого лба сестры.
- Пит, успокойся! - немного раздраженно произнесла королева, - Я совершенно здорова и готова ехать. Мне надо вырваться из замка и побыть немного наедине с собой.
«Она от Каспиана сбегает!» – осенило Питера, - «Но почему?» Вслух же Верховный Король произнес:
- Сью, некрасиво будет, если ты не попрощаешься с Каспианом. Он расстроиться.
Девушка опять с тоской глянула в окно и стала нерешительно теребить пальцы.
- Мне не хотелось бы его будить в столь ранний час. На нем и так много забот. Прости, Пит, мне пора ехать. Видишь, лошадей уже запрягли.
- Ну, ну, - невнятно пробормотал Питер. Потом подался вперед и крепко прижал Сьюзен к груди.
- Сью, береги себя! – прошептал он ей в волосы, - Если с тобой что-нибудь случиться я не переживу!
- Я буду аккуратна, Пит, - Сьюзен смахнула набежавшую слезу и поцеловала брата в щеку, а он коснулся поцелуем её лба.
- Жду тебя через две недели. Если ты задержишься хоть на миг, я приеду и разнесу все в округе! – Питер улыбался, но в глазах его стояла тревога. Он помнил отряд всадников, напавших на него, и очень волновался за сестру. Однако отправить на стройку ему было некого, - Сью, если я только освобожусь раньше!..
- Не надо, Пит, я не столь беззащитна, как ты думаешь, - и девушка многозначительно похлопала себя по бокам, на которых расположились два кинжала, подаренные ей заботливыми мужчинами, - братом и … Каспианом. Кто же ей Каспиан? Сью вздохнула, подошла к кровати младшей королевы, нежно поцеловала её и вышла из комнаты прочь.
Питер некоторое время молча стоял на месте, а потом вдруг обратил внимание на то, что дыхание Люси слишком уж ровное и глубокое.
- Лу, ты спишь? – Питер подошел к кровати сестренки и приблизил свое лицо к ее носику.
- Нет, - Люси открыла совершенно бодрые глаза и улыбнулась ему.
- К чему тогда этот маскарад? - удивился старший брат.
- Не хотела мешать Сьюзен. Она очень расстроена.
- Что с ней? – Питер видел в окно, как отряд во главе со Старшей королевой, чинно выехал за ворота замка.
- Питер, ты что, слепой? - Люси села в своей кровати и округлила на него глаза, - Сьюзен влюблена! Как же ей не быть расстроенной!
Питер улыбнулся, но постарался сразу же принять серьезный вид?
- Что в этом страшного, Лу? Что так пугает Сьюзен?
- Она боится любить, остаться здесь или вернуться в Англию, она боится, что Каспиан тоже любит её и беспокоиться, что – нет, она желает ему помочь, и хочет, чтобы он самостоятельно прошел этот путь, она…
- Лу, Лу, подожди! Как может в одной голове быть столько противоречивых мыслей одновременно?! Это же рехнуться можно! – Верховный Король выпучил глаза и оторопело смотрел на девочку, которая понимала Старшую королеву лучше него.
- Вот я тебе и говорю, Питер – Сьюзен расстроена! – Люси поднялась и гордо прошествовала мимо растерянного брата, который готов был сразиться с сотней великанов голыми руками, но не решать душевные проблемы сестер Пэвенси. Где ты, Эдмунд!
Питер, потирая виски, вышел из комнаты сестер.
- Надо поесть, философски изрек он. Поесть и поспать хоть два часа! – и Верховный Король двинулся в сторону кухни.

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Глава 19

Продолжение

***
В это раннее время лорды Скинтли и Бэрд с приклеенной улыбкой выговаривали лорду Доннону в одном из коридоров замка.
- Достопочтимый лорд, последнее время Вы совершенно забыли о нас. Мы не имеем удовольствия часто наслаждаться Вашим обществом, что наводит нас на мысль о том, что Вы избегаете нас!
Доннон хлопал глазами и старательно изображал недоумение, однако в его голове со скоростью ветра проносились мысли: отравят… зарежут ночью в кровати… пошлют стрелу из-за угла…
Вслух же он отвечал, чуть приседая при каждой фразе, словно пытаясь сделать реверанс, но слова его не относились к конкретной фразе Скинтли, а просто падали в воздух:
- Да что вы…. Да как вы могли подумать… - сам же он в это время уже обдумывал план бегства из замка, и что-то мешало ему склониться в сторону Гальмы. Скорее, он предпочел бы Тархистан или Тельмар. Доннон даже готов был бы в эту минуту перенестись в мир королей и королев древности, лишь бы избежать этого разговора.
Скинтли, которому показалось, что они уже достаточно напугали Доннона, наконец, выложил козырного туза.
- Доннон, Вы просто необходимы нам в завтрашней карточной игре. Было бы странно разыграть эту партию без Вас.
- Я без сомнения буду, достопочтимые лорды, - порывисто склонил голову Доннон, - Я просто не смогу пропустить столь выдающуюся партию, - и он всем своим видом постарался показать готовность к любым поручениям, которые мог бы возложить на него Совет.
Бэрд незаметно кивнул Скинтли и они, раскланявшись, удалились по направлению гостевой части замка.
Доннон выдохнул долго сдерживаемый в груди воздух и словно осел. Казалось, он разом постарел и стал меньше ростом. Пробормотав что-то вроде: «Ну и угораздило же меня!», лорд Доннон понуро побрел в вою комнату. Там он немедленно уселся за письменный стол и стал что-то усердно писать. Потом запечатал письмо, передал его слуге-тельмаринцу и велел доставить адресату в городе.
После этого Доннон опустился в кресло у окна, из которого была видна западная галерея и бойничная башня, и стал думать.
При короле Каспиане IX, Доннон долгое время был простым воином. Он воевал под началом прежнего генерала Ротторбна и дослужился до звания капитана. При Миразе, Доннон высоко взлетел, но ему никогда не забывали его происхождения. Стоящие у власти сразу за Миразом лорды Глозель и Сопесиан были на редкость склонны к заговорам, но именно их Мираз и приблизил к себе. После свержения власти последних, вперед вышли Бэрд и Скинтли, что больше устраивало Доннона, поскольку они были готовы делиться с ним властью, но внезапное благоволение королей и королев принесло ему скорее множество проблем, чем привилегий.
Доннон застонал, откинул голову на спинку кресла и, закрыв глаза, стал думать, что ему делать дальше. Так прошла ночь.
***
Каспиан проснулся в прекрасном расположении духа. Он готов был расцеловать весь мир. Предстоял трудный день, но тельмаринский король был радостен только оттого, что снова увидит свою королеву. Он тщательно оделся, причесал свои смоляные кудри, и направился в столовую. Там, однако, он застал только Люси, которая тоскливо оглядывалась по сторонам и очень обрадовалась его приходу.
- Я уж думала, что придется звать кого-нибудь из лордов к завтраку, - радостно сообщила она и тут же стала накладывать Каспиану еду на тарелку.
Каспиан поклонился младшей королеве, но не удержался от вопроса.
- Где Верховный Король?
- Питер? У него была трудная ночь и сейчас он спит, чтобы быть готовым к встрече с жителями Верхних зеленых холмов.
Некоторое время они болтали о пустяках. Тельмаринец учтиво расспрашивал девочку об её успехах с выяснением нарнийская кошечка у нее или обычная. Потом они обсудили вчерашний пирог с ягодами, поспорили о том, кто сильнее и храбрее: мыши или кентавры и, конечно, Каспиан сначала с жаром спорил, но потом согласился с её доводами, что мол, действительно, мыши храбрее. Так незаметно пролетел час. Каспиан стал все чаще поглядывать на двери и, наконец, не выдержал:
- Как здоровье Их Величества Старшей королевы? – спросил он и снова с нетерпением посмотрел на дверь, - Возможно, плохое самочувствие помешало её присоединиться к нам за завтраком?
- Э-э-э-э, протянула Люси, которая думала своей болтовней отвлечь молодого человека от вопросов о старшей сестре, - Э-э-э-э, по правде сказать, Каспиан, не отсутствие хорошего самочувствия, а её самой отсутствие помешало Сью позавтракать с нами.
Каспиан так побелел, что Люси испугалась.
- Каспиан, она просто уехала на восстановление кургана, - быстро пролепетала она, - Вернется через две недели.
Однако тельмаринец стал еще белее, если это было возможно для человека со столь смуглым лицом.
- Уехала, - медленно и потерянно проговорил он, - На две недели.
- Каспиан, не расстраивайся, - Люси попыталась утешить его, погладив по руке, - Она была так расстроена, что даже со мной не попрощалась, только поцеловала меня, пока я спала!
Король услышал только «расстроена» и тут же приписал её состояние своему безрассудству. Он вскочил и стал в задумчивости кружить по зале. Потом резко остановился и обернулся к младшей королеве.
- Давно она уехала?
- На рассвете, - ответила расстроенная Люси, которой не хотелось огорчать Каспиана.
Однако молодой человек не огорчился, а сорвался с места и вылетел из зала. Через минуту копыта Дестриера дробно простучали по подъездному мосту.
- Похоже, я опять сказала что-то не то… - пробормотала Люси и отправилась в сад, чтобы еще раз попытаться поговорить с деревьями и выяснить, наконец, нарнийцы они или нет.
***
Несмотря на ранний час, в один из домов, стоящих на окраине города стекался странный народ. Одни люди были высокого роста со смуглыми лицами и темными бородками и усами, другие – более светлолицые, но с длинными темно-русым и черными бородами, и кустистыми бровями, причем последние были очень маленького роста.
Вся эта странная компания разместилась в одном из залов трактира, который ранее жаловали только разбойники, промышляющие на лесных дорогах.
Хозяин – старый и хитрый человек, длинный нос которого, казалось, постоянно что-то вынюхивал, в сотый раз проверил, хорошо ли задернуты шторы и плотно ли закрыты двери. Наконец он важно кивнул человеку с царственной осанкой, который чуть наклонил голову в ответ и выступил вперед.
- Друзья, соратники, мы собрались здесь с целью противостоять диктатору…
- Диктаторам! – поправил его забавный толстячок с поросячьим лицом.
- Спасибо, Крэсчин! – скривился лорд Бэрд, а это был именно он, и продолжил пафосную речь.
- Диктаторы сидят на нарнийском престоле! Диктаторы желают лишить нас всего нажитого непосильным трудом и устроить за наш счет жизни этих мерзких тварей!..
- Кхе-кхе! – подал голос Скинтли.
- Ах, простите, - залебезил Бэрд, глядя в сторону мрачной группки карликов, сидящих в стороне, - Я хотел сказать «этих голодранцев», которые так и не научились извлекать выгоду из своего жалкого имущества, а желают барствовать наравне с великими!
- Короче, Бэрд, - прорычал мрачный голос из угла, в котором расположились карлики, и плотный плащ упал с одного из них. Стало явственно видно, что это брат предводителя Черных гномов Финдербласта – Крисп, - Что ты предлагаешь нам взамен на нашу поддержку?
- Я предлагаю вам свободу, друзья!.. – лорд Бэрд пафосно взмахнул рукой, но его перебили.
- Золото! Драгоценные камни! Шахты! Земля! – взревело сразу несколько агрессивных голосов.
- Нам не нужна ни твоя дружба, ни свобода, которая у нас и так есть!
- Дай нам, что обещал!
Бэрд отступил назад, пасуя перед взбесившимися гномами, но вперед выступил Скинтли, хитрое лицо которого теперь украшала елейная улыбка.
- Крисп абсолютно прав, лорды. Конечно, мы не можем отказать столь храбрым созданиям в их скромной просьбе, и поэтому предлагаю рассмотреть план по переселению Южных холмов.
- Чем ты лучше Верховного короля? – выступил вперед гном по имени Листок, - Финдербласт тоже говорил, что он обещает нам эти холмы?
- Твой Финдербласт, - сузил глаза осмелевший Бэрд, - Ничем не помог вам. Вы получили земли только с правом их добровольного выкупа у жителей Южных холмов, а из каких денег ты будешь платить им, добрый гном? Видишь, даже достопочтенный Крисп понимает это и не поддерживает брата более.
- Однако часть Черных гномов осталась верна ему! – выпятил грудь Листок.
- А что сделает с тобой Финдербласт, если узнает, что ты встретился со мной и моими друзьями сегодня утром и слушал речи, направленные против нарнийских правителей и твоего предводителя? Сможешь ли ты, признаться ему, Листок, что из страха за вою шкуру и имущество ты предал Нарнию?
- Я не предавал Нарнию, - проворчал Листок, но все же потупил взор и отступил назад, - Я только хочу вернуть свое…
- И еще ты обещал нам индульгенцию на возврат нашего имущества, - проворчал Крисп.
- Да разве я против, - задрал брови почти до линии роста волос хитрый лорд, - За какие-то двадцать процентов вы сможете и дальше грабить...
- Двадцать?! Да я больше пяти тебе не дам, - вскочил Крисп. Следом за ним повскакивали его друзья и соратники и схватились за ножи и топоры.
- Ну, пять, так пять,- примирительно поднял руки Скинтли, - Только вот Вы обещали нам взамен полную поддержку в случае восстания.
- И кто же будет новым королем? Ты, Скинтли? – прищурился на лорда Крисп.
- Есть и более достойные люди, - сладким голосом произнес лорд и обернулся куда-то назад. Крисп проследил за его взглядом и наткнулся на человека, закутанного с ног до головы в плотный плащ, который невозмутимо стоял, прислонившись к стене и ни жестом, ни словом не выказал своего отношения к ситуации.
Крисп побледнел и низко поклонился ему.
- Ваше Величество…
***
Король Каспиан, судьба которого решалась в этот момент в тронном зале бешено погонял Дестриера, не разбирая дороги в сторону Асланова кургана, чтобы увидеть свою королеву, которая уехала, не сказав ему даже слов прощания.
***
- Мы смогли разделить их, теперь осталась самая малость!
- Я снова требую пересмотреть план и внести желаемые мне изменения!
- Настаиваешь? Да ты все испортишь!
- Либо так, либо я выхожу из игры!
- Хорошо… Я подумаю, но надо посоветоваться…
- У тебя только неделя.
- Нет. Я не успею. Надо еще заручиться поддержкой этих мерзких тварей.
- Поторопись…
***
Сьюзен решила немного прогуляться в стороне от основного отряда. Она направила Нееху предводительствовать, а сама, отпустив поводья, медленно поехала немного в стороне. Сьюзен одолевали грустные мысли. Она чувствовала, что ей вновь начали сниться дурные сны. Девушка не помнила их содержания, но явственно переживала ощущение непоправимой беды. Королева была в смятении. Это был такой взрыв чувств, фейерверк эмоций, что она совершенно не могла собрать все мысли воедино и понять саму себя.
Сьюзен, сколько она себя помнила, всегда жила с ощущением любви. Её любил Питер, потом и Эдмунд, Люси, родители, ею восхищались подданные, она имела толпы поклонников и обожателей, но той любви, ради которой рождаются на свет, она испытала очень мало. Не потому, что Сьюзен была слишком разборчивой или самовлюбленной, просто она не могла заставить себя быть с тем, кого не уважала, или с кем ей было скучно, кто не обладал какими-то выдающимися способностями или умениями. Сьюзен была красива, умна, ей претило выбрать мужа менее заметного, чем она сама. Вернее, выбирала не она, а её сердце. В первый раз они отдала его пирату, авантюристу и… проиграла. Сейчас сердце Сьюзен, так много пережившее, смирившееся и смягчившееся, получило еще один шанс, однако осознание этого шанса пришло к ней неожиданно, вместе с удивленным, смущенным и восхищенным взглядом шоколадных глаз.
Королева и раньше видела такие взгляды, однако именно этот заставил её зардеться и смутиться. Каспиан… Узнав его имя, она постаралась быть суровой с ним. Однако, его почтительность и немое обожание, поддержка, восхищение, подарили ей желание быть красивой, любимой, почитаемой. В тот страшный момент, когда она пыталась быть сильной, расставаясь с ним, когда она понимала, что должна уйти и сморозила глупость, Сьюзен почти попрощалась с жизнью.
1300 лет назад она прожила долгие счастливые годы в Нарнии, это место стало её домом, опорой, жизненной силой. Она отдала Нарнии все, даже свою любовь. В этот приезд она старалась не полюбить снова это место, поэтому была сдержанной, немногословной, суровой воительницей, даже не королевой. В тот день, когда Аслан короновал Каспиана на царство, Сьюзен очень была горда за него, но в её сердце жило сожаление, что этот красивый, ласковый молодой человек будет править за тысячи лет от нее и она никогда не узнает, каким правителем он стал, что за великие дела совершил. Сьюзен неловко поцеловала его, разом утратив все свое умение. Она стала просто девушкой. Именно сцена их прощания так растрогала нарнийцев, что они упросили Аслана оставить Пэвенси на время. Время. Возможно его еще много, а может быть, она прямо сейчас вернется домой. Сьюзен было горько, ведь она должна оттолкнуть человека, с которым единственно могла быть собой, кроме своих братьев и сестры. Она должна.
Сьюзен вспомнила, как перрон железнодорожного вокзала вдруг превратился в песчаный берег Нарнии. Радость. Безумная надежда. Счастье. Однако, обнаружив развалины Кар-Параваля, найдя необратимые изменения Нарнии, Сьюзен решила приглушить свои чувства. Она была оглушена. Раздавлена. Чуть меньше, чем в тот день, когда они вышли из шкафа в Англии детьми.
Попав в Нарнию снова, Сьюзен надеялась, что она вновь обретет привычную жизнь, своих друзей, подданных, память. Сьюзен мечтала очутиться в привычном окружении, стать собой. Целый год она искала себя. Прекрасная королева вынуждена была уступить место скромной школьнице, однако, обладая природной красотой, выработанной годами и не забытой статью, истинно королевским достоинством и желанием повелевать, Сьюзен считалась странной. Девочки завидовали её красоте и не разделяли её интересов. Ведь девочки в этом возрасте интересуются только мальчиками и вечеринками. Английские вечеринки не могли сравниться с пышными приемами и балами Нарнии, а мальчишки, заикающиеся и краснеющие от волнения - с блестящими кавалерами, ухаживающими за Великодушной королевой. Сьюзен общалась только с братьями и сестрой. Она старалась забыть Нарнию, не вспоминать о ней, чтобы не было мучительно больно опять осознать себя выброшенной из прошлой, уже установившейся, ставшей привычной жизни, в эту, новую, давно забытую, не знакомую.
Каждое утро Сьюзен Пэвенси, 16-летняя девушка вставала в комнате, которую она делила еще с двумя девочками (и это после великолепных апартаментов Кар-Параваля!), одевала серую школьную форму, вместо замысловатых королевских туалетов и шла на урок . Сьюзен понимала, что Питеру, который был Верховным королем гораздо сложнее, ведь он потерял сам смысл своей жизни, Эдмунд из великолепного воина и дипломата превратился в нескладного мальчишку, а Люси… Из взрослой жизни она снова перенеслась в годы беззаботного детства и переживала заново становление личности. Сьюзен знала точно, что ели бы такое произошло с ней, то, не обладая оптимизмом, легкостью и жизненной мудростью Люси, она бы сошла с ума. Однако Сьюзен не могла забыть, а только попыталась смириться. Она страдала, но, оберегая близких, делала это молча, замыкаясь в себе, переживая все внутри.
Сьюзен, появившаяся в мире Каспиана, утратила природную веселость, беззаботность и нежность. Она позволила себе вернуть только королеву-воительницу. Прекрасную. Суровую. Закрытую. Она проявляла хоть какие-то чувства только по отношению к братьям и сестре. Сьюзен видела, что Эдмунд сразу вернул себе свой привычный образ жизни, оказавшись в пылу сражения. Люси – оттаяла благодаря нарнийским созданиям, которых она и раньше понимала лучше всех Пэвенси, а сейчас, занимаясь устройством их жизни, была по-настоящему счастлива.
Питеру было несладко. Он потерял почти все. Он, конечно, остался великолепным военачальником и воспринимался коренными жителями Нарнии как Верховный правитель, но реально, и Питер с его опытом, умом и умением мыслить стратегически, не мог этого не понимать, власть принадлежала Каспиану. Сьюзен видела, как мучается брат, пытаясь признать это истину и смириться. Сьюзен пришлось даже пару раз прикрикнуть на брата, чтобы он одумался. Сам Питер переломил свою гордость, только после неудачной атаки на замок Мираза. Только Сьюзен видела, что пришлось пережить брату, осознавшему, что его амбиции и юношеский (а куда деться от возрастных проявлений) максимализм стали причиной гибели нарнийцев, за которых сам Питер всегда был готов пожертвовать жизнью.
Сама Сьюзен старалась не считать себя королевой, поэтому носила доспехи, предпочитая их платьям, а из украшений позволяла себе только дорогой её сердцу лук и стрелы – подарок Деда Мороза.
Только один фактор оказывал на нее возмущающее воздействие – темноглазый принц, наследник нарнийского престола.
В первый раз Сьюзен увидела его в лесу. В этот момент она осознала, что власть ей больше не принадлежит, однако, несмотря на это, важнее для нее было видеть как он бросает на нее взгляды, сбивается с мысли, заикается. Каспиан сначала поразил её своей необычной для нарнийского жителя внешностью. Он отличался смуглой, южной красотой. Она всегда предпочитала темноволосых и темноглазых мужчин, только вот после Рабадаша немного побаивалась их темперамента и чувствительности.
Каспиан оказался именно таким: взрывной темперамент, нетерпеливость, напористость. Сьюзен бесило их с Питером противостояние, борьба за лидерство. Сьюзен видела, что Каспиан уступил её брату по праву первенства, только победив. Это в Каспиане её раздражало. Она понимала, что это очень плохо для правителя, а также сочувствовала брату. Однако Сьюзен не могла не признаться самой себе, что горячность молодого человека привлекает её и именно его черные глаза посещают её во сне.
Каспиан держался в стороне. Почтительный. Скромный. Предупредительный. Он завоевывал её незаметно, исподволь, проявляя заботу, даря ей забытые ощущения, преклонялся перед ней, восхищался, показывал, что она лучше и прекраснее всех. Сьюзен, которая все это потеряла и думала, что навсегда, было это крайне необходимо. Она оживала, когда его прекрасные черные глаза останавливались на ней, когда он неожиданно появлялся и спасал её, смешил, подбадривал, проявлял беспокойство и дарил свое внимание. Девушка видела, что он очарован ею, переживает, мучается, но почтительно держится в стороне, давая ей возможность самой разобраться в себе и принять решение.
Сьюзен никакого решения так и не смогла принять, хотя, прогуливаясь с Асланом и Питером по анфиладе, ясно поняла, что ей нравиться этот красивый молодой тельмаринец, король Каспиан X. Она ощутила желание проводить с ним время, узнать его лучше, гулять с ним, делиться впечатлениями от прожитого дня, разговаривать вечерами и делить трапезу. Сьюзен очень захотелось узнать вкус этих прекрасных, мужественных губ, которые смущенно улыбались ей одной. Девушка смутилась и отвела глаза, увидев его зовущий взгляд и такую же тоску по её обществу.
Когда Сьюзен осознала, что пришла пора уходить, и она сюда уже не вернется, она впала в отчаяние. Королева думала, что главной причиной было расставание с Нарнией, а, подойдя к молодому человеку для последнего прощания, поняла, что страдает из-за неминуемой разлуки с ним, Каспианом. Тельмаринец стоял и растерянно, еще не осознавая всей полноты потери, улыбался ей. Он смотрел ей в глаза, ведь она впервые подошла так близко, а Сьюзен постоянно прятала взгляд. Казалось, его вопросительная настойчивость смущает её. Девушка попрощалась, отошла и вдруг, движимая каким-то внутренним порывом подлетела к нему и коснулась его губ неловким поцелуем. Он не ожидал. Она сразу же поняла это, но его губы шевельнулись в ответ, руки обняли её и, именно в этот момент Каспиан понял, что теряет её навсегда. Когда они обнялись, Сьюзен почувствовала его горечь. Сама она была на грани обморока от собственной смелости, воспоминаний о его чудных губах и осознания, что больше ничего подобного никогда с ней не будет.
Стоя у портала, который открыл Аслан, она в изнеможении махала рукой, и даже громкие протестующие, просящие крики, не смогли вывести её из состояния нервного истощения. Сьюзен видела, как Аслан прислушивается к доводам толпы, как задает вопрос Каспиану, тот радостно кивает и смотрит при этом только на нее, как Питер берет её за руку и отводит в сторону от портала и на лицах всех Пэвенси отражается безумная радость, отсроченного приговора. Своего лица Сьюзен не видела, не чувствовала, как Питер подсаживает её в седло, не помнила, как они проехали по улицам города в замок Мираза, который перешел по праву к законному правителю, не заметила, как закрылись за ними ворота, и установилась благословенная тишина. Люси ликовала и благодарила Аслана, который наставлял Питера и Каспиана. Эдмунд радостно пожимал руки воинам, которые бились бок о бок с ним. Только одна Сьюзен стояла ошеломленная и оглушенная посреди площади. Королева смутно припоминала, что к ней подошел генерал Теннет и галантно предложил ей свою помощь в устройстве в замке, который и заметил её состояние. Потом были охи и ахи нарнийских горничных, поиск помещения, пригодного принять Великодушную королеву, попытки накормить её обедом и сон, долгий сон. Сьюзен проспала тогда весь остаток дня, ночь и весь следующий день, проснувшись с головной болью и смятением в душе.
Каспиан тогда проявил чудеса такта, стараясь не напоминать ей об их неловком прощании и её порыве. Он просто очаровал её, околдовал своим терпением, предупредительностью, заботой.
Сьюзен боялась, что ей придется вновь пережить эти страшные минуты, оставить его навсегда, когда она знает, что значит целовать его, касаться, чувствовать тепло и сладость его кожи, находиться в его объятиях, разговаривать с ним, решать вместе государственные дела, совершать прогулки, получать подарки и быть окруженной его неустанной заботой, вниманием и преклонением. Девушка боялась, что из-за нее Каспиана недолюбливают его тельмаринские подданные, что она постоянно вызывает недовольство Совета, ведь её верный поклонник неизменно принимает её сторону, Королева понимала, что её капризы, вызванные нерешительностью и страхом, постоянно провоцируют Каспиана на её защиту, что не может не сказываться на его собственной безопасности, а ведь, несмотря на популярность среди нарнийцев, короли и королевы древности всего лишь временные регенты при истинном правителе, и его безопасность и благополучие гораздо важнее для страны, чем их собственные.
Девушка была на грани отчаяния. Она желала всегда быть с ним вместе, разделить радость и горе, бремя власти и радость уединения. Однако она понимала, что Каспиан не может тратить время на королеву, пусть и безумно привлекательную и обладающую необходимым происхождением, но уже ушедшую в историю и имеющую только статус временной гостьи.
Девушка поняла, что должна уговорить себя отказаться от него и направить все мысли молодого короля на поиск достойной жены и королевы. Так будет правильно. Так будет лучше для Каспиана. Так будет лучше для Нарнии. Чувства и желания Сьюзен, не должны повлиять на её решение, ведь она была, есть и всегда будет истинной правительницей Нарнии, благополучие которой должно стоять для королевы превыше всего.
Сьюзен готова была расплакаться от отчаяния.

Продолжение следует...

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Примечание к тексту:

Во 2 книге Льюиса «Принц Каспиан» сказано, что Пэвенси учатся в школе-интернате, мальчики от девочек отдельно и почти всегда в таких заведениях спальни делятся по классам, а следовательно Люси должна была жить отдельно от Сьюзен, но она еще не успела пойти в школу по книге, а раз тут Пэвенси старше, то уже пошла и жила отдельно.



Честно признаюсь, самой интересно кто предатель!)))) Кому писал Доннон и какую роль он во всем этом играет. А Вы как думаете, кто стоит за покушениями на королей и королев древности? Откажеться ли Сьюзен от Каспиана ради блага Нарнии?

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Позволю себе высказаться на этот счет.....
Очень бы не хотелось такого поворота событий) Пара замечательная, и только начала лучше понимать друг друга. Мне кажется, что даже ради блага страны, нельзя отказываться от любви. Сьюзен действительно великодушна и добра, но если она откажется от Каспиана, она будет слишком одинока, и станет слабеее и уязвимее. Семья семьей, но никто не сможет понять и поддержать так, как любимый человек.

Да, согласна, это если думать о личных интересах, но Сьюзен сильно повзрослела (внутренне) не только со времен возвращения из Нарнии Золотого века, но и за время пребывания в мире Каспиана. Она боится, что привыкнет к Нарнии, Каспиану, этой жизни, а снова придется возвращаться. Именно поэтому я посчитала необходимым описать их жизни и чувства в ретроспективе. Правда передать весь трагизм и букет ощущений не удстся, т.к. это иначе будет репортаж из дурдома))) Мы предположим, что Пэвенси очень сильны духом и гибки психологически и это позволило им пережить крушение всех надежд, остаться в здравом уме, снова быть помещенными туда, где они были на своем месте, однако это совсем другой мир, снова быть готовыми к уходу, СНОВА остаться, испытать счастье и постоянно ждать ухода...
Сьюзен поняла, что привязывается к Каспиану. Она, пожалуй еще не ощутила, что именно ЛЮБИТ, но уже близка к этому и поэтому растерялась. Она королева, она девушка: кто победит в её внутренней борьбе- долг или чувства?
Однако Сьюзен забыла, что есть еще вторая сторона, которая также вправе принимать решения и ей следовало бы сначала поговорить с Каспианом, обсудить сложившуюся ситуацию и обдумать планы на будущее. Так она, пожалуй бы и поступила, будь она невестой Каспиана без перспективы быть выдворенной в Англию. Она ведь очень добрая и рассудительная девушка - наша королева Сьюзен)))

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Наслаждайтесь!))))

Глава 19

окончание


Каспиан, который внимательно смотрел на дорогу заметил, что одна лошадь отделилась от отряда и её четкие следы уходят в сторону от основной дороги. «Она!» - мелькнуло в мозгу у него, и король поехал по следу. Через некоторое время он увидел свою королеву: съежившуюся, низко склонившую голову. Великодушная королева ехала, обхватил шею своей лошади руками, и её рассыпавшиеся волосы смешались с лошадиной гривой. Каспиан, у которого внезапно защемило сердце, пустил Дестриера рысью и живо нагнал Сьюзен.
Девушка услышала конный топот, но не смогла заставить себя поднять голову. «Наверное, Нееха», - мелькнуло у нее в голове и тут же сильные руки подхватили её и подняли в воздух. Сьюзен задохнулась от ужаса и оцепенела. Однако кто-то ласково, а не угрожающе, но сильно, так, что ей трудно стало дышать, прижал её к твердой груди. Руки похитителя были сильными, гибкими. Королева не могла даже закричать.
Каспиан обнимал королеву, усадив в седло впереди себя. Он был счастлив просто чувствовать её, знать, что она рядом. Однако в нем кипел гнев, гнев на себя, за столь опрометчивое поведение, на Сьюзен, за её неумение противостоять трудностям, которые связанны с личными отношениями, на Верховного Короля, который призывал их соблюдать приличия и тем самым держал их на расстоянии, королевство, которое нуждалось в них и отнимало друг у друга, Аслана, который дал им время, но не сказал сколько именно… Каспиан не мог бы определить точно, что его так раздражало, но свое настроение он перенес на ту, кто заставил его пережить много сложных моментов.
- Как ты могла, - четко произнес он прямо ей в ухо, - Как ты могла так уехать, не сказав ни слова, оставить меня в раздумьях и сожалениях.
Девушка узнала родной голос и расслабилась.
- Каспиан… - слабо прошептала она. Король только сильнее прижал её, но не ответил, а продолжил обличать.
- Я старался, я очень старался быть хорошим для всех. Я пытался быть отличным правителем, замечательным сыном и племянником, наследником, другом, братом, возлюбленным. Я искал возможности понять всех, принять и решить то, что ранее не было мне близким. Я много изучал, учился, слушался и подчинялся. Однако сегодня я понял, и не говори мне, что это тебе не приходило в голову, что ты – единственное, что мне нужно, и, если у меня отнять тебя, я не буду хорошим правителем, я не желаю быть хорошим человеком, я вообще быть не желаю!
Молодой человек говорил тихо, медленно, но по тому, как он тяжело и прерывисто дышал, было понятно, что он взбешен. Сьюзен, которая только что пережила момент страха, замерла в его руках, вслушиваясь в жесткие слова. Однако она не боялась его гнева – Каспиан не мог сделать ей больно, он мог только высказать все, что у него накопилось на сердце, и она сама виновата в том, что это в нем появилось.
- Каспиан… - снова прошептала она, но молодой человек только крепко прижался губами к её волосам на макушке и продолжил.
- Я ходил мимо, я смотрел, я страдал, терпел, мучился. Я готов делать все это и дальше, но я должен знать, что ты, несмотря на перемены твоего настроения, не изменишь своего отношения ко мне. Я не хочу думать, что наше время ограничено и излишне торопиться, но и терять его я тоже не намерен. Я хочу только тебя: быть с тобой, целовать тебя, слушать твой голос, разговаривать, любоваться тобой на балах. Я желаю произносить «моя королева» и осознавать, что ты действительно со мной, моя, и никто не сможет отнять тебя у меня!
- Каспиан… - Сьюзен попыталась повернуться к нему, но он не позволил ей этого, а стал осыпать поцелуями её волосы, шею, открытые участки плеч. Сьюзен молчала, прижимаясь к его груди. Она сдалась. Распласталась по нему, отдавая себя на милость победителя, принимая его тепло и защиту.
Молодой человек расстегнул сзади крючки на её платье и стал опускаться поцелуями ниже, лаская нежную узкую спину. Он раскрыл её, как бутон, но не оголил, придерживая платье королевы на плечах. Тельмаринец чуть наклонил девушку вперед, перекинув её волосы через плечо, открывая её и начал гладить теплыми ладонями её спину от талии и выше, возвращаясь обратно. Сьюзен замурлыкала как кошка и выгнулась, теплая кожа покрылась мурашками удовольствия.
- Тебе нравиться, моя королева? – ласково спросил Каспиан.
- Да, - выдохнула девушка, чувствуя потребность отвечать на его вопросы.
Дестриер остановился, потом снова двинулся шагом. Сзади трусила кобылка Сьюзен. Каспиан снова провел по её спине, потом его рука скользнула чуть дальше, и он коснулся её живота спереди. От этого прикосновения девушку откинуло назад. Она снова распласталась по его груди и застонала. Каспиан знал, что означает этот стон – Сьюзен просила его продолжить. Каспиан стиснул зубы, ведь он знал, что может позволить себе только её удовольствие. Однако касаться её кожи, ласкать, целовать её было утонченной изощренной пыткой для него - сладкой. Молодой человек знал, что могло бы произойти дальше, желал этого, представлял себе и … подавлял саму мысль об этом. Сьюзен была неискушенной и поэтому счастливой. Она, если и провоцировала Каспиана на какие-то действия, то неосознанно, случайно, поэтому ему удавалось сдерживаться, если бы она уже стала женщиной, то вдвоем они давно перешли бы черту, чего в силу своего положения и воспитания позволить себе не могли. Однако взаимное притяжение и светлое чувство, Каспиан больше не сомневался в этом, позволяло им быть более естественными и забывать о некоторых условностях.
Каспиан прихватил ворот её платья зубами, чтобы не открывать своему взору её обнаженную грудь, прислонил девушку спиной к себе и начал небольшими кругами поглаживать её живот, руки, плечи, доставляя удовольствие. Его пальцы легко скользили по обнаженной коже девушки. Она молчала, закрыв глаза, и Каспиан к своему ужасу заметил, что её ногти впиваются в ладони, а воздух прерывисто выходит сквозь стиснутые зубы. Молодой человек дернулся, отвлекся и неожиданно задел руками обнаженную грудь Сьюзен. Она вскрикнула, но не от страха или неожиданности, а от удовольствия, Каспиан отреагировал рефлекторно и сжал её грудь руками. Она дернулась и забилась в его руках, а он не в силах больше сдерживаться пересадил королеву лицом к себе, подобрав пышные юбки так, что её ноги обнажились до колена, и опустил сверху её платье до талии. Сьюзен не открывая глаз, потянулась к нему, обвила его шею руками и нашла его губы.
Каспиан ответил на поцелуй. Казалось, что этот момент принадлежит только им, впереди лежит вечность и важно только то, что происходит сейчас. Каспиан внезапно, сквозь пелену застилающей его сознание страсти, осознал, что держит в своих руках обнаженную до пояса девушку, которую любит, и она дарит ему высшее наслаждение в мире – себя, а он даже не признался ей в своих чувствах. Каспиан хотел, сделать все так, чтобы это было достойно его королевы, поэтому он посчитал лес неприемлемым местом, чтобы принять его признание.
Каспиан бывал влюблен и раньше, но чувство любви, всепоглощающей, всепрощающей, вызывающей на поверхность все лучшее и самое худшее в тебе, дарящее величайшее наслаждение и самое страшное разочарование, он испытывал впервые. Король, действительно был молод и неопытен, поэтому не понял, что этот девственный лес, близость самой большой реликвии Нарнии – Асланова кургана – сладость момента и были лучшим оформлением для первого признания. Каспиан воевал, его жизнь была трудной и полной опасностей, но отсутствие любви в ней, а только придворный флирт приучили его к излишне пышному антуражу. В этом они были схожи со Сьюзен, которая хоть и не была рождена королевой, но стала истинной правительницей. Однако, живущая в любви, девушка оценила бы красоту момента и ответила бы на чувства молодого человека.
Король отстранил Сьюзен, которая немедленно потянулась обратно в его объятия.
- Моя королева! – его голос был нежнее шелка, мягче бархата и теплее пухового одеяла. Тельмаринец снова попытался отстранить её.
Однако девушка все тянулась к нему и, наконец, снова соединила их губы. Каспиан вздохнул и отдался на милость победительнице. Он ласкал её лицо, целовал нежные плечи, шею. Спускаясь ниже, король не знал, открывает ли он себе райские ворота или летит прямиком в ад. Высокая, упругая грудь Сьюзен была создана для поцелуев, кормления детей, ношения драгоценностей. Каспиан медлил, уткнувшись лбом в плечо девушки, и надеялся, что она его остановит, но Сьюзен с нетерпением достойным королевы, шевельнула плечом, вынуждая его действовать. Молодой человек закрыл глаза и коснулся губами соска.
Каспиан пребывал в том состоянии, когда заживо сгораешь на костре, и это доставляет тебе удовольствие. Горевшими от её кожи губами он ласкал любимую девушку, а она вздыхала, постанывала и выгибалась в экстазе у его груди. В голове у молодого человека стучал молоточек, который мешал ему расслабиться, но постоянно доводил одну мысль до его затуманенного мозга: «Только держи руки за её спиной! Только держи руки за её спиной!» Каспиан знал, что стоит ему коснуться её юбок и от последнего бастиона в его сдержанности не останется и следа.
Наконец, Сьюзен притянула его голову для поцелуя, насытившись его ласками. Каспиан вознес хвалу Аслану за то, что он наградил его такой выдержкой и с удовольствием переключился на её губы, предупредительно прикрыв её красоту платьем.
Сьюзен склонила голову ему на плечо и расслабилась в его руках.
- Каспиан… - произнесла она в четвертый раз, - Ты не сердишься на меня больше.
- Нет, моя королева, если ты объяснишь мне, - глаза молодого человека улыбались, хотя сам он был серьезен.
- Каспиан! Ты дразнишь меня! – Сьюзен замахнулась на него, отчего её платье попыталось соскользнуть с плеч. Король перехватил его и пробормотав что-то вроде: «Боюсь, мое терпение на исходе», ссадил Сьюзен с коня и помог ей одеться. Потом они сели под деревом, расседлав лошадей, и повернули головы друг к другу.
- Я жду, моя королева! – король вопросительно поднял брови и замолчал, приглашая её говорить.
- Каспиан, мне трудно высказать то, что тесниться в душе. Ведь многого я сама не понимаю!
- Моя королева, если ты не сделаешь этот шаг следом за мной, то о каком доверии может идти речь? Ведь отношения нельзя построить на недомолвках и лжи… Ты желаешь, чтобы я и дальше ухаживал за тобой, или предпочитаешь отдалиться от меня?
Сьюзен вздохнула, снова в каком-то исступлении сцепила пальцы рук. Она опустила глаза и её длинные ресницы задрожали. Каспиан испытывал почти физическое недомогание оттого, что причиняет ей боль, но он понимал, что другого выхода нет, поскольку они должны были разобраться в своих проблемах, чтобы не тащить груз прошлого в их будущие отношения. Каспиан знал, что недомолвки разрушают гораздо больше, чем придирки и ругань. Поэтому он ободряюще сжал её локоть, и кивком головы попросил продолжить.
- Я боюсь, Каспиан! – выпалила девушка, - Боюсь, что ты встанешь на ноги и не будешь больше нуждаться во мне, что я тебе разонравлюсь, на нас нападут враги, начнется гражданская война или произойдет еще что-нибудь поистине трагическое, отчего мы не сможем быть вместе! Я знаю, что лучше для тебя не быть со мной, а постараться найти себе достойную королеву и заботиться о благополучии Нарнии!- девушка замолчала, потупив взор под его ласковым ободряющим взглядом.
- Моя королева, - ласково проговорил он, понижая голос, отчего он заструился как теплый бархат, - Ты совершенно не понимаешь моего отношения к тебе. Придет время, и ты обязательно узнаешь о моих чувствах все, но неужели ты сейчас не видишь, не чувствуешь, что время выбора упущено, прошло и безвозвратно кануло в лету. Пережить расставание с тобой для меня подобно смерти, держать в объятиях другую – пожизненной пытке, а полюбить – просто невозможно. Неужели, моя дорогая королева позволит мне прожить жизнь так и не познав счастья?
- Каспиан… - голос Сьюзен ослабел. Она чувствовала сожаление от жестокости своих слов и боль оттого, что заставляет его страдать, но понимала, что права и должна отстаивать свою позицию, - Ты родился и жил среди правителей, неужели ты не понимаешь, что быть вместе для нас непозволительная роскошь, ведь сам Аслан решил, что нам необходимо навсегда покинуть Нарнию! Ты должен иметь рядом с собой достойную спутницу, которая станет тебе истинным другом и помощницей во всех твоих делах. Хорошо было бы, если бы твой брак также решил и какие-то дипломатические проблемы.
- Ты опять сватаешь мне леди Герти, моя королева? – Каспиан не спорил с ней, не старался убедить, а просто констатировал то, что Сьюзен и сама знала, но старалась не думать об этом.
- Каспиан! Мне и так тяжело, а ты еще пытаешься шутить! – Сьюзен в возмущении попыталась вскочить. Молодой человек удержал её и со смехом чмокнул в висок.
- Только пытаюсь, моя королева? Я-то наивно полагал, что обладаю поистине искрометным юмором! – и Каспиан коснулся поцелуем её щеки.
Сьюзен зарделась, но все же попыталась снова воздействовать на него.
- Каспиан, если мне придется вернуться в Англию, то ты можешь оказаться в глупом положении!
- Ты должна понять меня, - твердо сказал молодой король, глядя ей в лицо, беря за подбородок, вынуждая ответить открытым взглядом и пресекая её дальнейшие попытки к спору, - Потеряв тебя, я могу остаться править Наринией из любви к моей стране и чувства долга, но полностью живым, счастливым, прежним, я никогда не буду. Для нас слишком поздно пытаться что-то изменить, и если ты желаешь принимать мои ухаживания и дальше, то забудь о попытках женить меня на другой. В моем сердце было только одно место, и оно занято, моя королева. Тобой.
Сьюзен впала в отчаяние. Безумная радость от его слов, смешивалась с пережитым страхом воспоминаний, сомнений и туманным будущим. Девушка вскричала, отталкивая его руки:
- Сьюзен! Меня зовут – Сьюзен! Ты даже по имени меня назвать не можешь, а говоришь о невозможности жизни без меня!
Молодой человек перехватил её руки, потянул её на себя, и, когда расстроенное личико королевы приблизилось к нему, ласково и четко произнес:
- Да, жить без тебя для меня невозможно, моя королева, ведь ты самое дорогое, что есть в моей жизни и даже Нарния менее важна для меня, поверь. Ты вошла в мое сердце, тронула мою душу, возмутила разум. Твоя красота, нежная душа, ласковое сердце, твое истинное великодушие навсегда покорили и привязали меня к тебе. Если я тебе небезразличен, то ты перестанешь носить свои печали в себе и позволишь мне разделить их с тобой, моя дорогая королева, Сьюзен. Как видишь, я могу называть тебя по имени, но не проси меня делать это на людях – я слишком тебя уважаю, поэтому хотел бы иметь возможность выказывать мое почтение подобающим образом.
- Каспиан… - глаза девушки наполнились слезами, и тельмаринец немедленно стал покрывать поцелуями её лицо, успокаивая, лаская. Сьюзен принимала его ласки, но не отвечала ему. Она нежилась в его объятиях, наслаждалась ими. Наконец, Каспиан почувствовал, что она расслабилась. Не переставая целовать её, молодой человек подтянул Сьюзен поближе к своей груди и заглянул в её лицо. Оно было умиротворенным, но в глазах еще стояли отголоски непролитых слез. Король погладил девушку по щеке и спросил:
- Чего бы тебе хотелось сейчас, моя королева, чтобы сделать тебя совершенно счастливой?
Девушка подняла на него свои небесно-голубые глаза, приоткрыла розовые губки и произнесла своим чудным голосом, от которого у тельмаринца мурашки бежали по телу:
- Поцелуй меня, Каспиан, - и когда уже молодой человек тянулся к её губам в самой близости от его рта, прошептала, - И назови меня еще раз по имени!
И молодой человек, улыбаясь от гордости за нее, почти касаясь зовущих девичьих губ, прошептал:
- Сьюзен… Моя Сьюзен…
Дальше было слышно только легкий ласковый шепот, вздохи и звуки поцелуев.
***
Каспиан вернулся в замок когда уже стемнело. Молодой человек знал, что Верховный Король вне себя от злости, ведь ему одному пришлось провести заседание Совета. Каспиан знал, что Король Питер начнет читать ему мораль о том, что они, Пэвенси, здесь только из-за него, чтобы подготовить его к правлению страной, и он должен прилежно учиться ею управлять и… Каспиан тряхнул головой. Ему надоели нравоучения Питера. Надоели метания оттого, что хорошо, к тому, что плохо, достало ощущение того, что он, Каспиан постоянно делает ошибки, какое бы решение он не принял. Сейчас молодой король знал, что его поступок был единственно верным из всех возможных. Ему было все равно, что было на Совете, если он мог потерять самую дорогую ему девушку – его Сьюзен. Он смело назвал её про себя по имени. Имя самой прекрасной женщины на свете согрело его сердце и заставило улыбнуться. Каспиан даже остановился, чтобы придержать это мгновение счастья.
В этом состоянии его и застала миссис Бобриха, которая, только увидев его, закудахтала:
Ах, король Каспиан, беда! Ах, случилось несчастье! Ах, Верховный Король нас всех поубивает, сожжет на медленном огне, сварит в кипящем масле, вздернет на дыбе!..
Каспиан улыбался и рассеянно слушал миссис Бобриху, однако он счел своим долгом ответить достопочтенной даме
Уважаемая, Король Питер только в одном случае может применить к Вам что-то подобное – если беда случиться с кем-нибудь из его сестер! Королева Сьюзен сейчас находиться на Аслановом кургане, а Королева Люси, благодаря охране, которую я к ней приставил…
Миссис Бобриха нетерпеливо пританцовывала, на всем протяжении тирады Короля и, наконец, поправ нормы этикета, она, вытаращив от ужаса глаза, выпалила:
- Королева Люси пропала!…

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Далее идет мини emeraldteardrops «Как он» http://nrkmania.ru/topic1520-60.html Очень гармонично легло!)))) Может я хоть немного угадала с задумками автора?)))


Продолжение следует...

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Ненадолго покидаю Вас, друзья! Надо наработать материал и разобраться в обилии информации. Есть также загвоздка в некоторых моментах. Так, например, пропала совершенно надобность в леди Герди и надо продумать её роль. Боюсь, что у меня линия выходит за рамки карамельно-сиропной и пытается перерасти либо в триллер, либо в мелодраму)))))
Надо немного подумать, чтобы не слишком отклоняться в сторону. Потом я совершенно по-другому вижу Люси, которую в фиках обычно изображают просто кладезем мудрости и зрелости, в то время как обычно младшие и горячо любимые дети в семье обычно всю жизнь остаются немного детьми и нуждаются в постоянной опеке. Они добрые, да, немного наивные, но не мудрые, т.к. мудрость либо дается от рождения, либо этим названием именуют жизненный опыт, который, как известно, бывает лишь отрицательным, т.к. из положительных моментов, выводов мы не делаем...
Мне стало многое понятно из "Серебряного кресла" о том, как события должны развиваться дальше, но мелочи, которые переводят из одного момента в другой, часто сложнее вывода общей линии. И как я уже говорила, я сама не знаю, кто предатель, возможно, он сам себя выдаст, но пока очень умело маскируется.
Возможно, если бы вы, уважаемые читатели порассуждали бы о судьбах и характерах героев, дело пошло бы быстрее.))))
Еще одной проблемой (по крайней мере для меня))) является то, что мне все труднее удается передать легкий стиль emeraldteardrops как автора, и нашей любимой Бати, как переводчика. Личность автора накладывает свой отпечаток. Меня тянет в глубину чувств и эмоций героев!))) Очень хочется разобраться в подноготной их поступков. Надеюсь, вас, дорогие читатели, это не напрягает))))
Бати!!! Как мне тебя не хватает!!!!!
Королева Сьюзен!!!!!
Вернитесь!!!!)))))) Очень жду!!!
Хорошая новость. Я уже начала писать продолжение Твари по фильму и книге о плавании Путника Зари. Поскольку мне больше подходит (и нравиться)))) версия фильма, то и название я выбрала в соответствии с ним: «Плавание за три моря или путешествие Утреннего Путника». Выкладывать рекламных кусочков пока не буду, поскольку исчезнет задуманная интрига конца Твари и начала Утреннего путника. Рекомендую пока пересмотреть фильм и снова насладиться нашими любимыми героями, а вообще-то наверное, лучше посмотреть с самого начала, а потом снова перечитать Тварь.)))))
До скорой встречи!

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…

Леония
я..честно говоря в культурном шоке ооо...ООООООООО Мало того вы столько написали,да еще так логично(каюсь,Я еще не все прочла,остановилась пока на Эдмунде с Рипичипом )Но вы ставите мою мировоззрение с ног на голову))) Это не критика,просто мои впечатления,честно не ожидала такого от Питера,да и от Логана.Но я прямо чувствую стиль Батильды и в тоже время ваш собственный стиль.Вы так необычно ведете сюжетную линию. насчет того,что герои живут сами по себе.Не волнуйтесь вы не одна в этом бренном мире.Я тоже,когда начинаю писать что-нибудь, не всегда,но чувствую такое,что мое "творение" пишется само по себе, без моего участия вообще!.Я заранее хотела бы вас попросить,(пока еще не все прочла)Вы не думали еще добавить сюда Теннета, он такой молчун, и слова у него с трудом вытянешь.Мне бы тоже очень интересно было узнать,как с вашей точки зрения,что он чувствует,думает по отношению к нарнийцам)))))Но это лишь просьба и ваше желание))

_________________
Имени Лучезарного Южного Солнца Королева Сьюзен Великодушная.
"Они встретились в лесу и полюбили друг друга, но она должны была уйти в свой мир, а он должен был стать Королем Нарнии"
"Звезда на горизонте будет освещать тебе путь,но чем ближе ты к ней,тем дальше от меня"

Всем мое пламенное здравствуйте!
Я на форуме появляюсь теперь крайне редко, так что только сейчас увидела оживление в темке. Пока что ничего осмысленного по теме сказать не могу, ибо времени нет ни на что, НО! - я с понедельника в отпуске, так что во вторник я все прочитаю и опять буду писать простыни
Очень рада всех видеть До вторника.

P.S. А, да, чуть не забыла: на меня тут накатило, и я перевела еще один фик Каспиан/Сьюзен, по стилю очень похожий на "Тварь". Если кому интересно - самый первый тут

_________________
Все мои фики тут https://archiveofourown.org/users/Bathilda

Сама не ожидала:))))))) Точно говорю, что они сами так решили. Честно скажу, что я тоько основной сюжет продумываю, что в конце должно получиться. Так, например, когда они вошли в замок (Эдмунд, Трам и Рипичип), я даже не подозревала, то Тварь нападет!))) Я только знаю, что они должны попасть в волшебную пещеру, где был Малок, а вот, что в середине - даже не догадываюсь - само выходит из под пальцев)))
Вот и Питер оказался человеком и мужчиной, а не только королем и братом... Логан вобще-то нехороший... Но он полюбил, а это дклает людей лучше. Да, вообще-то он не подлый и не злой, просто балбес, дебошир и пират!)))
Сьюзен... Я вообще к ней неравнодушна!))) Только вот она сама решает как ей быть, а Каспиан понял, что должен решить за нее, иначе "ничего не выйдет", как она и сказала, т.к. она воображает, что старше его на 1300лет и все знает! А это не так - она же просто влюбленая женщина, хоть и королева...
Люси... про нее я уже писала. Она самая цельная натура из всех. Она отдает сердце тому месту, где она есть и это дает ей преимущество перед остальными - силу и веру.
Эдмунд... О-о-о-о-о там дальше та-а-а-а-акое будет))))) Я еще серединку не дописала - не хочет он пока идти дальше к своей судьбе...
А Теннет... Он переживает переломный момент - он влюблен и скоро осознает это четко! Вернуться все! Только как Вы наверное поняли, сейчас идет предпоследняя завязка, а, нет, еще 3 будет))))) Эти линии начнут развиваться и появяться все герои. Ведь надо еще отследить их судьбу, которую задумал Льюис и не сделать из хорошего человека (сори, создания) - предателя и не убить того, кто потом будет играть важную роль)))
Вот на это и беру перерыв, но это на несколько дней)))
Да, не забывайте, что есть еще некая "девчонка" на которую будет совершено покушение, чтобы осадить некоего "самонадеянного мальчишку".... Вот пища для размышлений...

_________________
Больше всего боли причинить нам сможет лишь тот, кто подарил нам счастье…