|
**
Силою Катюхиной любви Жданов воскрес. Ноги, хоть и были неестественно вывернуты, сами привели его домой. И хорошо, что сработал автопилот - ведь полчерепа было снесено...
… Катя охнула и села на пол.
- Ка-тю-шка! – трубным гласом проговорило оно и, ковыляя, как она сама в тот памятный день, когда был подготовлен пресловутый бизнес-план, прошло в комнату.
- У нас виски есть? Или Малиновский, гад, все выжрал?
- Е-е-е-е..сть!
- Давай. Что есть в печи – на стол мечи, да поворачивайся: жрать охота – сил нет.
- А-а-а-а…
- Все потом. Сначала пожрать.
Он жрал, куски колбасы вываливались из дырки под скулой, и ему приходилось запихивать их обратно пальцем. Для того, чтоб выпить, он подвязал челюсть целлофановым кульком:
- Зараза, проливается, - объяснил он.
Катя - ни жива, ни мертва - стояла, вжавшись в стеночку.
- Катька, а ты чего там стоишь? Давай сюда! Ща пожру и трахну!
Катя побледнела, в ее голову закралась кощунственная мысль: «Уж лучше бы он на самом деле умер…»
Но он сидел, жив-живехонек и смачно чавкал, доедая маринованные огурцы из трехлитровой банки. Гной и сукровица поплыли в рассоле.
Он глянул на руку – облизал размазанную кровь, доверчиво посмотрел на Катю:
- Щиплет, зараза, рассол-то. Ядерный! Сразу видно – теща солила!
«Что же делать?» - лихорадочно соображала Катя. Перспектива упасть в объятия этого… ее совершенно не радовала. «Да что у них там, в морге, не запирается, что ли?»
Он будто бы услышал ее мысли:
- Они, гады, позапирали там все! И холодно! Как в морозильнике! Ну, я-то, - он согнул руку в локте, - парень не промах! Как начал колотиться – мигом открыли! Санитар – представляешь! – кривой был, как дрезина – и вмиг протрезвел! Ну, мы с ним хлопнули несколько стаканчиков, познакомились, на брудершафт махнули. Он меня и отпустил. Плакал, правда, что с него спросят за пропажу, но я расписку написал – мол, так и так: ушел своим ходом.
Он утер пасть тыльной стороной ладони.
- Вот черт, я грязный, наверное, и небритый. Пойду в душ!
Он поднялся, поковылял к ванной. По дороге хотел приобнять Катю, но она, взвизгнув, отскочила в сторону.
- Да, ладно, Катюха! Ща помоюсь, скрипеть буду от чистоты. Так что, давай, расправляй койку! А то можешь спинку потереть!
Дверь в ванную закрылась, зашумела вода.
Катя припадочно кинулась к телефону, лихорадочно тыкала в кнопки, попасть куда нужно удалось только с третьего раза:
- Рома! Рома, приезжайте скорее, немедленно! Вместе с Юлианой! Сейчас же! – и она забилась в истерике.
- Прилетит вдруг волшебник - сосредоточенно напевал Рома, прилаживая к спине пропеллер, - в голубом вертолете… Черт! Юль! Надо, наверное, Милко прихватить?
- Зачем? – вшуршала в комнату Юленька в плаще со звездами, вышитыми на подоле.
Зонтик она держала в зубах, потому что руки были заняты пятилитровой бутылью с подозрительным содержимым.
- Ну, вертолет же голубой!
Юленька поставила бутыль на пол и угрожающе ткнула зонтиком в сторону Ромио:
- Ты сейчас сам голубым станешь!
- Понял, не дурак! – Рома опасливо прижал седалище к стенке, а то от жены можно чего угодно ожидать.
- Ты готов?
- Почти, только моторчик проверю, - он нажал кнопку, прилепленную к пузу скотчем.
Моторчик заскрипел, зачихал, но завелся. Лопасти пропеллера нехотя завертелись.
- Заправиться надо, - авторитетно заявила Юлиана, а то свалишься.
Она сходила на кухню и принесла банку морской капусты.
- Во! Ламинарии! Самое то в полете. Еще, конечно, гороху бы, но варить долго!
Рома быстро укушал баночку. Пропеллер закрутился веселее.
- Ну, с Богом! – они влезли на подоконник открытого окна.
- От винта!
Первым стартовал Малиновский, за ним – на аккуратном венике – Юлиана.
Они прибыли как раз вовремя – Жданов только что вывалился из ванной. Помытый он и вправду стал выглядеть получше. Синяки его не портили – знакомое дело. А вывернутые ноги даже придавали некоторый шарм. Вот только голова… Но Ждан был не дурак и напялил Катькин парик, а дырку под челюстью заклеил синей изолентой – она очень гармонировала с фингалом под правым глазом. Левый глаз вытек, но туда он вставил лампочку от карманного фонарика Паши, а батарейку присобачил вместо уха, приклеив ее, опять же, синей изолентой.
Он вышел в прихожую, покрутился перед зеркалом и горделиво приосанился:
- Все-таки, красота – это великая сила!
Раскрыл объятия и уже шагнул было к Кате, но тут в дверь позвонили. Он подозрительно посмотрел на Катю:
- Это что? Любовник? Только муж в морг, как она сразу мужиков принимать! Ну, ща я разберусь! Как раз там, в морозилке, место пустует!
К счастью, первой влетела Юлиана. Ромио – следом, прячась за ее спиной.
Жданов попытался было поцеловать «дорогую Юлечку», но та тактично уклонилась, заметив, что не хочет вызывать ревности у Кати и у Ромы.
- Да? – почесал Жданов парик, - А, ну, ладно!
Малиновские зашли.
- А че вы приперлись? Я тут только хотел жену в койку затащить, - он подмигнул Ромио, а тут вы! Так что, давайте, по быстрому говорите – с чем пожаловали и уматывайте.
Рома указал на бутыль, которую они приперли с собой:
- А мы думали выпить за твое благополучное возвращение с того света! Не каждый день там бываешь, интересно все-таки!
- А, ну тады лана! Пошли!
Он обернулся на Катю, соляным столпом замершую у стены.
- Катюха! А ты чего? Небось уже койку расправила? Ну, ладно, не ругайся, ща посидим с дружбаном, а потом все будет!
Жданов уковылял следом за Малиновским на кухню, а Юлиана бросилась к Кате.
- Катюш, ты, главное, успокойся! Сейчас они с Ромио бахнут по паре стаканов зелья и отрубятся.
- А потом? – с ужасом пролепетала Катя.
- А потом я кое-что сделаю. Но от тебя тоже многое зависит.
- Расчленять будем? – испугалась Катя.
- Типун тебе на язык!
Тем временем Ромио быстро скормил Жданову два требуемых стакана, и тот теперь дрых без задних ног.
Они втроем отнесли Палыча на кровать. Юлиана покачала головой, а потом принялась за дело. Ноги они поправили старым дедовским способом: как при вывихе. Отлично получилось, никакого Илизарова не понадобилось. Голову залатали с помощью слюней, жевательной резинки и скотча. Изоленту фея отвергла.
Пузо и дырку под челюстью заштопали мулине телесного цвета.
Юлиана удовлетворенно осмотрела свою работу:
- Ну вот, видишь, как все хорошо? Как новенький!
Катя признала, что теперь он и вправду выглядит не так страшно.
- А теперь слушай сюда, - инструктировала ее фея, - сейчас я побрызгаю его одной дрянью. Вонючая - жуть. Смесь клопомора, скипидара, аммиака и еще всякого дерьма.
Кошмарная зараза. Но полезная. После этого тебе, прости, придется заняться с ним сексом. Не спорь! Мы же не можем теперь убить его обратно! Так что – надо оживлять!
Катя вздохнула. Надо. Надо оживлять. Господи! Ну, почему всю грязную работу приходиться делать президенту?
- Юль… А можно я хоть выпью? Если я пьяная буду, это не помешает?
- Да уж… в трезвом виде, конечно, к этому без противогаза не приблизиться. Ну и видок тот еще!.. Давай, пей, да быстрее!
Пока Катя, давясь, засасывала бутылку виски, Юлиана побрызгала на Жданова своей дрянью.
- Сразу после… хм… оргазма…
Катя с ужасом посмотрела на тело, распростертое на кровати:
- Какой… хм… оргазм, Юлечка? Тут не сблевнуть бы!
- А от тебя его не требуется! Главное – чтоб ему было, так сказать, хорошо. Ну и вот – сразу потом поцелуешь его, крепко-крепко, взасос. Ну и все.
- Что все?
- Уснете потом.
- И?
- А утро вечера мудренее, ясно?
Весь этот ночной кошмар Катя помнила очень плохо.
Когда утром проснулась, то долго боялась открыть глаза. Потом обратила внимание, что запаха не было. Осторожно, сквозь реснички, взглянула на комнату. Все спокойно. Она услышала голос Андрея, разговаривающего по телефону
- Да, я тоже, безусловно, рад тебя слышать...все-таки после твоего последнего визита в Москву прошло уже около года, я даже соскучился...
Катя напряженно прислушалась, делая вид, что спит.
- Нет, Надюш, пока никак не получается - работы много...нет, она не знает...так ты приедешь? мне ждать? я могу рассчитывать лишь на тебя, - Андрей осекся, заметив, что Катя встала с постели. - Хорошо, я перезвоню, я тебя тоже.
Катя сурово смотрела на мужа.
- Катюш, доброе утро, родная, - Андрей попытался поцеловать жену, но та отстранилась.
- Иди на работу, ты опоздаешь, - сухо произнесла она.
- Кать, это звонила Надежда Ткачук, там какие-то проблемы в Киеве...
- Я ничего у тебя не спрашивала, - заявила Катя и пошла на кухню, где уже уплетал за обе щеки завтрак, приготовленный Андреем для Кати, Паша.
- Кать, ну зачем ты так? Я же люблю только тебя...
- Андрей, ты опаздываешь.
- Мам, пап, вы чего ссоритесь? - поинтересовался мальчик, допивая молоко.
- Мы не ссоримся…
Тут Катя осеклась. ЭТО УЖЕ БЫЛО!
Она замолчала. Вдохнула. Посчитала про себя до десяти. Выдохнула. Спокойнее.
- Андрюш, можно тебя на минуточку?
Вышли в спальню.
- Андрюша! Я тебя очень-очень люблю!
- Катенька, я тоже!
- Прости, но ты должен понимать… Надежда…
- Кать, - он улыбнулся и поцеловал жену, - ну, что ты?
- Да, ты прав, я совсем не о том говорю. Пообещай мне одну вещь.
- Какую?
- Не уходить вечером из ЗимаЛетто до тех пор, пока я тебе не позвоню.
- Это еще что такое? – шутливо рассердился он.
- Я прошу.
- Ну, хорошо, как скажешь, любимая.
- Спасибо.
Вечером Катя включила телевизор. Посмотрела новости. Авария была, а Андрея там не было. И машины его – тоже.
Приехала ее мама – еще днем Катя попросила ее посидеть вечером с Павликом.
Катя позвонила Андрею, он ждал.
- Андрюш, я сейчас приеду к тебе.
- Да я уже свободен, сам хотел уходить, но ты же просила…
- Да. Я сейчас…
Она вошла в кабинет. Андрей сидел за столом – такой родной и близкий. И живой.
- Андрей Палыч… Поедем в «Лиссабон»?
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
