ТОЧКА ОТСЧЕТА
Главные действующие лица: Катя, Вика, Кира, Андрей, Рома, Саша.
Второстепенные лица: Все сериальные и некоторые другие.
Перинг: понятия не имею
Жанр: мистика, мелодрама, философские размышления
Время действия: События происходят после того момента, как Катя вернулась из Египта и встала у руля компании. До сего момента жизнь героев складывалась так же, как и в сериале.
Примечания: На эту идею меня натолкнул фик palen «Враг твоего врага» и книга Макса Фрая «Энциклопедия мифов; проду постараю выкладывать каждые 3-4 дня…
Прожить сто жизней за пол века, Меняя судьбы каждый раз, Быть нищим, гением, калекой И получать во всём экстаз.
Уметь летать во сне как птица, Расправив крылья в небеса, Быть бесконечною крупицей, Но горько-чистой, как слеза.
Постичь как время, так и вечность, Глядя сквозь детские глаза. Уйти в конце концов в беспечность, Так помощи и не прося.(10.07.2007 год)
Часть первая
ЗА РАМКАМИ УСЛОВНОСТЕЙ
Мир не так прост, как хочет казаться…
Просматриваемые судьбы: Катя, Кира, Вика.
1.КАТЯ
«…Я и сам порой ловлю себя на том, что говорю, как по написанному, но это, пожалуй, уже перебор…» Макс Фрай «Энциклопедия мифов»
«Москва озарена каким-то золотисто-сказочным светом. Да, рассвет сегодня действительно потрясающий! Ради этого стоило встать в такую рань и поехать на работу. Хотя… Кому я вру? Это все отговорки. На работу я приехала в шесть утра лишь потому, что не смогла заснуть этой ночью. И рассвет меня мало интересует. Восхищаюсь такой банальной темой только ради приличия, а то перед собой уже становится как-то стыдно – «… мысли все о нем и о нем…».
Вот интересно, а почему Андрея Жданова не запретят выпускать в общественность? Ведь он же ходячий наркотик. И знаешь, что для тебя он вреден, и остановиться не можешь. А может это он только на МЕНЯ так действует? И МЕНЯ надо изолировать от общественности? Хотя нет, Кира, думаю, очень бы разделила мое мнение о наркотических способностях Андрея…
Ну вот, снова я за свое… точнее за НЕ свое. С утра пораньше, а мысли все о Жданове. И когда это наконец закончится? Видимо никогда. Ладно, пора брать себя в руки и начинать работать… Перечитала… опять не то…»
- Черт! Да что же это такое? – спросила я у неизвестного собеседника и с каким-то остервенением засунула дневник обратно в сумку.
Мой дневник, мой самый преданный и верный друг, с некоторого времени стал мне просто ненавистен. Как это случилось? Я и сама толком не поняла.
Вообще людям, которые ведут дневники, нельзя перечитывать свои старые записи. Особенно, если эти записи сделаны не в самые лучшие времена твоей жизни. Говорят, когда ты записываешь свои мысли и чувства на бумагу, то она, бумага, запоминает твои эмоции, разгружает тебя. Перечитывая же, мы забираем эти эмоции снова в себя.
А я вдруг решила перечитать этот чертов дневник. Прочитала и… ужаснулась. Как я могла…да и как я могу ТАК жить? Я ведь никогда о таком не мечтала. Всю свою сознательную жизнь я терпела унижения. Всю свою сознательную жизнь я то критиковала, то жалела себя. Говорила о том, какой у меня богатый внутренний мир, но никогда не делала никаких попыток показать кому-то другому этот мир.
Я вдруг решила, что окружающий мир не надо завоевывать, как это делают другие. Что он сам должен передо мной открыть все свои двери, потому что я какая-то особенная. Это не мир отвернулся от меня, а я от него!
Для того, что бы твои мечты сбылись, нужно много трудиться, а я…я лишь продолжала мечтать, что в один прекрасный день приедет рыцарь на белом коне и спасет меня. От кого спасет-то? От самой себя? Боже мой, как же я ошибалась все это время! Я вдруг поняла, что живу не соей жизнью. За всеми этими мечтаниями и ожиданиями чуда я вдруг потеряла саму себя. Знать бы где произошла эта потеря, вернуться бы туда и все исправить, но…увы. Машину времени еще не изобрели.
А я так привыкла жить под этой ненавистной мне маской, что теперь не могу разобрать, где кончается она и начинается Катя Пушкарева. Не могу…и боюсь. Как только я начинаю копаться в себе, сразу же в моей памяти начинает всплывать что-то такое, что я очень не хочу вспоминать. А в итоге… в итоге я понимаю, что абсолютно запуталась в себе.
Последнее время все делаю лишь по привычке. А говорят, что привычка – вторая натура. И все бы ничего, если бы я вдруг не поняла, что я это самую натуру ненавижу всеми фибрами своей души. Я даже сегодняшнюю запись в дневнике сделала чисто машинально, даже не задумываясь о том, что именно я сейчас пишу. А перечитала и окончательно убедилась в том, что это все не мое. Не мои мечты, не моя жизнь, не мои мысли.
Да, запуталась я окончательно. Смотрю на себя в зеркало и не узнаю. И дело тут даже не в изменившейся внешности, а в чем-то другом. Как будто я – это не я, но с другой стороны это все-таки я… Ой, как загнула-то. Сама ничего не поняла…
Все хватит! Пора приниматься за работу, а то так и впрямь свихнуться можно от таких мыслей.
- Катюш, привет! – в кабинет врывается Тропинкина. – Ой, то есть… Катерина Валерьевна, позвольте доложить, что все секретари нашего отдела уже на своих рабочих местах и передают Вам большой и пламенный привет, а так же интересуются, какие у Вас планы на сегодняшний обед?
- Обед у меня совершенно свободен. Маш, а ты чего сегодня так рано?
- Как рано? – удивляется мой личный секретарь. – Почти девять. Рабочий день вот-вот начнется.
- Как девять? – ошарашено переспрашиваю я и с недоверием уставляюсь на свои наручные часы. – Действительно, девять. Как время быстро пролетело, а я и не заметила.
- А ты что, уже давно на работе? – возмущается Маша и, не дождавшись ответа, продолжает. – Кать, ну как так можно? Ты вообще, когда спишь-то? Приходишь раньше всех, уходишь позже всех. Ты что, решила поселиться в «ЗимаЛето»?
- Раньше вытяну фирму из кризиса – раньше уйду.
- Ой, вы посмотрите-ка на нее! Уходить она от нас собралась! А как же мы, твои лучшие подруги? Как же мы без тебя здесь будем?
- Ну, наша дружба ведь не ограничена стенами «ЗимаЛето». Рано или поздно я уйду, но мы ведь все равно будем с вами встречаться.
- Ага, встречаться. Как же! – надулась Тропинкина. – Вот уйдешь из компании и снова исчезнешь в каком-нибудь далеком Египте. А мы одни останемся.
- Так, исчезать я больше не собираюсь и бросать вас тоже, - натянуто улыбаюсь я, делая вид, что меня сильно интересует находящаяся у меня в руках папка. – Ладно, Мария, мне работать надо. Да и тебе бы тоже не помешало отправиться на свое рабочее место.
- Намек понят, Екатерина Валерьевна. Иду работать. Но довожу до вашего сведения, что сегодня Вы обедаете со своими подругами в кафе «Ромашка». Кстати, Амура обещала сегодня погадать.
- Хорошо. Заходите за мною в два часа…
- Есть! В два и ни минуты позже. Отговорок, типа «У меня много работы» не принимаем.
Как только за Тропинкиной закрылась дверь, я вновь бросаю удивленный взгляд на часы. А ведь только-только было шесть часов утра…
2. КИРА
«…Странным ребенком был я тогда, странные сны я видал…» Из стихотворения Владимира Соловьева
Просыпаюсь, когда на будильнике нет еще и шести. За шелковыми занавесками выглядывает солнышко, светящее каким-то золотисто-сказочным светом, и я понимаю, что заснуть сегодня уже не смогу. И слава Богу! Последнее время мне снятся какие-то дурацкие и непонятные сны, в которых кто-то меня очень настойчиво завет. И мне это совсем не нравится.
Потягиваюсь и вылезаю из кровати. Надо бы сделать себе чашку кофе и отправиться в душ, но мне как-то лениво. Вместо этого подхожу к окну и тупо уставляюсь в какую-то неизвестную даль. Московский пейзаж меня мало интересует.
Последнее время я вообще какой-то странной стала. Для себя. Другим я вида не показываю. Просто как-то разом притупились все чувства. Удивительное равнодушие ко всему на свете. Даже ревность к Андрею и раздражение к Пушкаревой куда-то пропали. И это начинает меня пугать.
Может это на меня весенний авитаминоз так действует, а может у меня начался пресловутый кризис средних лет. Черт его знает…
Залезаю в душ и включаю холодный поток воды. Ледяные бисеринки катятся по моему телу, оставляя после себя гусиную кожу. В таком вот положении я стою где-то минут двадцать и просто наслаждаюсь моментом. Но разум все-таки возобладает над чувствами, и я с сожалением закутываюсь в махровое полотенце и выхожу из ванной.
Часы отбивают девять раз (я на автопилоте считаю удары про себя), как раз в тот момент, когда я перехожу порог кухни. Минуты через две до меня доходит осознание того, сколько сейчас времени. Хотя, удивляться тут особенно нечему – я всегда теряю счет времени, стоя под холодным душем. Так и не дойдя до кофеварки, выхожу из кухни и иду в свою спальню. Минут за десять высушиваю волосы. Еще за пять накладываю макияж. Деловой, но изысканный костюм готов еще с вечера, поэтому в скором времени я уже завожу мотор машины и направляюсь в сторону «Зималето». Сегодня к нам должны приехать какие-то важные потенциальные партнеры из Японии, а я так не вовремя опаздываю. Это очень удивительно с моей врожденной пунктуацией, унаследованной от отца (этим мы с Сашкой очень похожи).
В лифте нос к носу сталкиваюсь с Викторией, которая, видимо, никогда так и не сможет прийти вовремя. Я уже давно махнула на нее рукой и даже не высказываю претензий по этому поводу. Какой смысл?
Как ни странно Вика тоже молчит. Видимо наговорилась (а точнее наоралась) в маршрутке, на которой она так и не привыкла ездить спокойно. Бледная она какая-то сегодня…
Двери открываются, и я с удивлением обнаруживаю на месте Амуру. Причем одну. Причем работающую (или делающую вид). Это что-то новенькое. Видимо, это один из признаков наступающего Апокалипсиса.
Правда Амура тут же опровергает мои опасения, сообщая о том, что Пушкарева рвет и мечет, потому как на рабочем месте из менеджеров присутствует только она и Жданов, а ей срочно нужны какие-то документы для нового партнера из Японии.
Двери лифта неожиданно раскрываются и оттуда вылетают всклокоченные, лохматые и пыхтящие Зорькин и Малиновский.
Бросив короткое «Здрасти», Николай исчезает в своем кабинете. Малиновский же, на силу отдышавшись, направляется ко мне и засыпает кучей комплиментов. Я для приличия улыбаюсь, и мы расходимся по своим рабочим местам.
Открыв дверь своего кабинета, я с удивлением застываю на пороге. В моем кресле, спиной ко мне, сидит какая-то пожилая леди в огромной шляпе и с зонтиком в руках. Что-то смутно знакомое мерещится в ее образе.
- Кто Вы? – спрашиваю я нервным голосом, но незнакомка даже голову не повернула.
- Что Вы здесь делаете? – уже более грубым голосом интересуюсь я и вздрагиваю, потому что распахивается окно, и с подоконника падает толстая папка с документами. Я вновь перевожу взгляд на странную гостью... Мой кабинет пуст…
3. ВИКА
«Но есть такая разновидность черной магии, которой каждый человек владеет от рождения: предсказывать судьбу своим ближним. Вернее, не предсказывать, а навязывать свою версию.»
Макс Фрай «Энциклопедия мифов»
Я стою на остановке и уже минут десять недоумлённо оглядываюсь по сторонам. Ну, то что нет ни одного автобуса и автолайна - это ещё ладно. Пробки там и так далее. Но вот то, что в девять утра на остановке нет ни одного человека – это уже ни в какие рамки не лезет. Не то что бы меня очень расстраивало отсутствие орущих баб, но вот настораживало точно. Может остановку перенесли в другое место, а я ничего не знаю? Чёрт, и ведь опаздываю уже на пол часа!!! Кира меня убьёт!… И Пушкарёва, будь она не ладна, тоже.
Когда я уже совсем было отчаиваюсь дождаться общественного транспорта и решаю поймать такси (попутно подсчитывая, сколько дней я не буду есть), напротив остановки останавливается шикарный черный BMW. Дверца приглашающе открывается и я, ещё раз посмотрев на часы, решительно направляюсь к ней.
- Мне тут недалеко, пару кварталов. «Зимолетто» знаете где? – говорю куда-то в салон машины.
- О да! Конечно. Мне самому в ту сторону. Садитесь, девушка, - отвечает приятный мужской голос.
Я сажусь на переднее сидение и опасливо смотрю на водителя. Машина хоть и крутая, но мало ли на чём могут ездить маньяки?
Мужчина-водитель производил впечатление делового человека. Но я тут же забываю об этом впечатлении, как только вижу на его лицо. В первый миг я даже решила, что у меня глюки. И даже несколько раз моргнула, но морок не рассеялся. Никогда не думала, что когда-нибудь увижу смесь Малиновского со Ждановым в одном флаконе. Мужчина походил на них обоих, как будто был им родной сын. Русые волосы, большой нос, строгие очки – это еще ладно. Но вот взгляд, движения, какая-то неуловимая энергия… С ума сойти можно! И я это, видимо, я только что и сделала.
- Что-то не так? – растерянно улыбается мужчина под моим пристальным взглядом. Я понимаю, что уже пару минут на него откровенно пялюсь и смущенно опускаю глаза.
- Да нет, извините. Задумалась что-то.
Машина трогается, и я против своей воли расслабляюсь. То ли всё дело в работающем кондиционере, то ли в тонированных стёклах, то ли в мягком кресле, но меня неумолимо клонит в сон. И, кажется, я даже уже впадаю в какое-то полузабытье, потому как едем мы не на машине, а плывём на лодке по какой-то реке. По берегам стоит густой лес и даже отсюда можно разобрать всякую мелкую живность. И мне так спокойно, так уютно, как я не чувствовала себя уже много - много лет. С самого раннего детства.
- А меня Романом зовут, - вдруг вырывает меня из сладких грёз мой случайный водитель.
- А фамилия случайно не Малиновский? – хмыкаю я, тряся головой, дабы согнать с себя дремоту.
- Не, не Малиновский, - немного удивляется он. – Жданов.
- Как?! – от таких откровенностей я аж на месте подпрыгиваю.
- Жданов, - еще больше удивляется мой попутчик.
- А…Простите за навязчивость, а отчество какое? – глупо, но мне почему-то стало очень важно знать, кого в нём больше – Жданова или Малиновского.
- Ну да, конечно. Жданов Роман Юрьевич.
- Тьфу ты ну ты! И здесь без Воропаева не обошлось! Вот вечно он всё портит! – на полном серьёзе возмущаюсь я. Потом понимаю всю абсурдность ситуации и начинаю дико хохотать. Как ни странно Роман смотрит на меня вполне одобрительно. А вот я бы не удивилась, если бы он посчитал меня сумасшедшей и тут же высадил бы из машины.
- Это правильно, Виктория Аркадиевна, что Вы к этому с юмором отнеслись, - вдруг говорит он. – Так намного лучше, чем паниковать и закатывать истерики.
Я захлёбываюсь собственным смехом и изумлённо смотрю на него.
- О чём это Вы? И откуда Вы знаете моё имя?
- Ну вот, - вздыхает Роман. – А так всё хорошо начиналось. А Вы сами не догадываетесь?
- Вы маньяк, да? – спрашиваю я после некоторого молчания.
- Я? Маньяк? Оно мне надо?
- Тогда зачем Вы меня заманили в машину?
- Вот так и делай добрые дела, - искренне возмущается Жданов. – Я Вас до работы подвожу, Виктория Аркадиевна. Вы и так уже опаздываете. Кира Юрьевна и Катерина Валерьевна ругаться будут.
- Какого?... – начинаю я, но он меня даже не слушает.
- Хотя, простите, конечно. Сегодня мы целиком и полностью виноваты, что Вы проспали. Вы же в шесть сначала проснулись. Впервые за последние лет десять, да?
Я лишь беспомощно киваю. Я просто таки теряю дар речи. Но про Пушкарёву с Воропаевой ещё можно было справки навести, но вот то, что я сегодня проснулась в шесть, попила кофе и обнаружила, что уже девять (это просто часы остановились…я очень на это надеюсь) можно было узнать, только если находиться в моей квартире. Значит за мной следили. Но вот только кто и зачем?
- Глупости какие. Надо мне за Вами следит. Фи! – ухмыляется Роман (Роман ли?). – Вы и сами прекрасно знаете, что Вы не такая уж и важная персона, что бы кто-то тратил на Вас СТОЛЬКО времени.
- Да как Вы смеете? – задыхаюсь я от возмущения. – Кто Вы такой, чёрт побери?! И что вообще происходит?
- Очень глупый вопрос, - пожимает плечами этот хам. – А Вы ведь не такая уж и глупая, какой Вас все считают. Более того, абсолютно не такая глупая, какой хотите казаться. Не так ли, Виктория Аркадиевна?
- Послушайте Вы….
- Да, вот что делает с нами неверие в нас самых родных нам людей. Особенно если ты маленькая девочка. Одна только бабушка тебя и понимает. Но вот что делать, когда бабушка неожиданно умирает?
Я застываю словно статуя. Дыхание перехватывает, и я судорожно пытаюсь вспомнить как вообще нужно дышать. По спине бегут мурашки, а пальцы нервно подрагивают. Откуда он знает про бабушку?
- А вот ничего не делать, - продолжает Роман. – Да и что можно поделать, когда тебе всего восемь лет? Только попасть под влияние родителей и стать такой, какой они почему-то хотят тебя видеть. И так всю жизнь и прожить, играя чужую роль. Да так заиграться, что даже забыть своё настоящее я. А что, типичная картина типичной человеческой жизни. Да вас таких, потерянных, толпами по улице ходит. Успешных, красивых, считающих, что они всё могут и всё им по плечу, а ночами где-то между сном и реальностью отгоняющих от себя грустные мысли, что живут абсолютно не своей жизнью. Так чем же отличаешься от них ты, Вика? Почему вдруг тебе выпадает шанс всё исправить? Хотя нет, этот шанс есть всегда и у каждого, только вот чаще всего люди его не замечают, а вот тебя буквально носом будут в этот шанс тыкать. Что же тебе такого особенного?
- Я…я не понимаю, о чём Вы говорите, - заикаясь, говорю я. Единственное, что мне сейчас хочется, это провалиться сквозь землю и ничего не слышать.
- Ну, это не проблема. Очень скоро Вы всё поймёте. О! А мы ведь уже приехали!
Я смотрю в окно и понимаю, что мы действительно находимся рядом с «Зимолетто».
- И на последок, Виктория. Помните, что скоро всё изменится. Ваша бабушка была слишком мудрой женщиной и настоящей ведьмой, что бы позволить Вам прожить не так, как Вы должны были прожить. Перед смертью она очень постаралась Вас защитить. С опозданием, но у неё это получилось. А теперь идите. Вы и так на работу опаздываете.
Мои руки трясутся, но я нахожу в себе силы выйти из машины. Всё это бред. Просто бред, а меня подвозил обычный сумасшедший… Тогда какого чёрта я ему верю?!
[/img]
|