НРКмания

Форум любителей сериала "Не родись красивой" и не только
Текущее время: 29 мар 2024, 01:06

Часовой пояс: UTC + 4 часа




Ответить
Имя пользователя:
Заголовок:
Текст сообщения:
Введите текст вашего сообщения. Длина сообщения в символах не более: 60000

Смайлики
:drinks: :friends: :kissing_you: :kissing_two: :inlove: :tender: :girl_sigh: :Rose: :-) :grin: :LoL: :pooh_lol: :girl_haha: :-( :cray: :o :acute: :sorry: :oops: :shock: :swoon: :unknown: :thank_you: :curtsey: :boast: :wink: :dance: :victory: :shout: :Yahoo!: :bravo: :good: :-P :P :evil: :dwarf: :fool: :bad: :tomato: :suicide: :wall: :secret: 8-) :smok: %) :duma: :no: :net: :agree: :da: :lazy: :hi: :sun: :flower:
Ещё смайлики…
Размер шрифта:
Цвет шрифта
Настройки:
BBCode ВКЛЮЧЁН
[img] ВКЛЮЧЁН
[flash] ВЫКЛЮЧЕН
[url] ВКЛЮЧЁН
Смайлики ВКЛЮЧЕНЫ
Отключить в этом сообщении BBCode
Отключить в этом сообщении смайлики
Не преобразовывать адреса URL в ссылки
Код подтверждения
Код подтверждения
Код подтверждения:
Введите код в точности так, как вы его видите. Регистр символов не имеет значения.
   

Обзор темы - Фикус, Катя и фиолетовые облака
Автор Сообщение
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Дождались поцелуя... :Yahoo!: :Yahoo!: :Yahoo!:

Автор, с возврашением! :sun: :sun: :sun:
Сообщение Добавлено: 04 окт 2023, 21:17
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Исполнение 23/?

Третья порция виски обожгла желудок и вызвала легкое головокружение. Наверное, не стоило пить все три бокала сразу подряд. Но Катя не знала, как еще себя отвлечь, чтобы справиться с паникой: руки дрожали, сердце колотилось, как у злоумышленника, пойманного на месте преступления.

- Андрей Па...

Нет, говорить невозможно - голос подводит.

«Ну, хватит! Хватит смотреть на меня так пристально!»

Черные глаза, вцепились, не отпускают: плавят, выхватывают каждое движение, каждую деталь, ухмыляются.

«Хватит смотреть. Ну что тут такого? Да. Да, я к вам неравнодушна. Пожалуйста, сделайте вид, что не поняли этого. Пожалуйста...»

Брови ползут вверх, Андрей Палыч пожимает плечами. Словно ждет от нее чего-то.

Ах, да. Она начала говорить, и онемела. А что тут еще можно сказать?

«Вот уж диво дивное! Влюбленная секретарша. Ручная обезьянка с чувствами. Смейтесь, Андрей Палыч».

И словно в ответ на ее мысли, он улыбается, но как-то криво, зло. Раздраженно хватает бутылку виски, пьет из горла. С грохотом ставит на место. И теперь уже не просто смотрит, а пронзает ее взглядом.

Катя вжимается в спинку кресла, нервно улыбается, поправляет выбившуюся прядь волос. Рука дрожит, неловкое движение — прячет руку под столом. Выпить бы еще. Но, кажется, именно сегодня алкоголь на нее действует — мысли путаются, вертятся смерчем по кругу, жалят.

- Андрей Палыч, - выкрикивает, отчаянно разводит руками. - А пойдемте потанцуем!

«Потому что невыносимо так больше сидеть. Не-вы-но-си-мо!»

Словно невидимая сила подбрасывает ее с кресла и подталкивает в сторону Жданова. Сердце стучит, кровь закипает. Еще чуть-чуть, и она взорвется, сдетонирует, разлетевшись по Москве на тысячи крохотных Катенек Пушкаревых. Смерть вам, модники. Милко Вуканович, оглядывайтесь.

- Вы очень страдаете, да, Кать? - Андрей берет ее за руку, продолжая сверлить взглядом, отводит вглубь зала — туда, где музыка громче, толпа плотнее, а свет тусклее.

«А если зажмуриться, то вполне можно представить на моем месте Киру. Или Нестерову».

Катя всхлипывает.

- Кать... Вы страдаете, - повторяет вопрос, уже без вопросительной интонации, кладет руки Кате на плечи, слегка сжимая их.

«Он издевается?»

- Я... - прикусила губу, чтоб не разрыдаться. - Я научилась справляться со своими чувствами.

- Я вижу, - произнес холодно, почти беззвучно.

Но от этого «я вижу» у Кати внутри обрушились все колоннады, все опоры провалились вниз, обнажив нервы, оголив сердце.

- Катя, так нельзя, - возмущается громко, встряхивает ее слегка. - Так нельзя!

Он что-то прочитал в ее взгляде, что-то неправильное, неподходящее для Кати Пушкаревой. Но что?

Проигрыш?

Сломленная, влюбленная секретарша. Что может быть хуже?

- Я по-другому... не умею, - смотрит ему в глаза, с вызовом, со всем своим отчаянием и страхом.

Он недоволен, хмурится, поправляет очки. Каждый жест - такой знакомый, такой родной — в самое сердце — пронзает насквозь, оставляя незаживающие воронки.

- Вам нужно побороть эту нелепую... влюбленность. Катя! - выкрикивает. - Вы же все сами понимаете. Вы не пара... - взлохматил волосы. - Посмотрите на себя... вы умная, честная... - замолчал, отвернулся.

«И некрасивая. Ну же! Продолжайте. А еще нелюбимая, ненужная, не...»

- Понимаю, - прошептала. - Я понимаю.

И как ей еще хватило сил ответить? Ядерная энергия вперемешку с ужасом, страхом и шоком циркулировали по венам.

- Наверное, мне надо уволиться.

Андрей вцепился ей в плечи.

- Ни в коем случае.

Катя нервно хохотнула.

- Как вы себе представляете...

Раскаленный ком прожег низ живота, Катя слегка пошатнулась. И вполне могла бы свалиться вниз, но Андрей держал ее так отчаянно крепко, что будь там, под ногами, пропасть, Катя бы и не заметила этого.

- Вам нужно меньше видеться...

«С глаз долой?.. »

- Пройдет время... и это пройдет. Просто нужно немножко потерпеть.

«Он издевается, что ли?»

Катя резким движением скинула его руки со своих плеч.

- Не получится, - произнесла срывающимся голосом.

- Вы сильная, я в вас верю. Тем более у вас есть жених.

- Кто?

- Коля. Николай Зорькин, ваш жених.

Тряхнула головой.

- Коля здесь не причем.

- Но он ваш жених, - не унимался, настаивал.

- Нет, - шумно выдохнула. - Коля — друг. Мы... передумали жениться.

Андрей громко рассмеялся.

- Надо полагать, передумали совсем недавно?

Катя поежилась. Хватит ли у нее сил все это вынести?

- Да.

- Буквально вчера?

- Возможно... Но Коля здесь не причем.

- Ну разумеется. Причем кое-кто другой. И это всем известно, - выкрикнул, снова схватил ее за плечи. - Катя вы совершаете ошибку.

- Я прекрасно это понимаю.

- Понимаете и не собираетесь что-либо исправлять?

Катя пожала плечами, руки взлетели вверх.

- Атлично! Просто замечательно. Поздравляю вас, Катя! Вы — дура! Я думал, у меня одна секретарша дура, а оказалось, нет, сразу две...

Глухая пощечина приземлилась ему на щеку. Катя даже не сразу поняла, что она сделала. Стояла, таращилась на Андрея, на то, как он отшатнулся, как посмотрел на нее удивленно.

Белый след от ладошки налился краской.

Раскаленный ужас снова зациркулировал по венам. Катя сбилась с дыхания.

- Простите, - прошептала почти беззвучно.

- Нет. Это вы простите меня. Несу всякую чушь. Кать, вы не слушайте меня. Я не имею никакого права вмешиваться в вашу личную жизнь. Кто я такой? - махнул рукой.

У Кати мозг лопался от непонимания. Разбитые чувства рваными тряпками валялись где-то под ногами — растоптанные и униженные. Нервы дымились на издыхании.

- Не имеете права, - повторила терпеливо, скорее — сама для себя. - Вы — мой начальник. Всего лишь начальник, - покивала головой.

Непрошеная слеза скатилась по щеке, опалив кожу. Секунда, две... Кровь всколыхнулась, поднялась вверх девятым валом, замерла на мгновение, и рванула по венам с бешенной скоростью. Легкие наполнились тягучим фиолетовым туманом.

Катя чихнула.

- Андрей Палыч, - подошла ближе, и теперь уже сама положила ему руки на плечи, буквально повиснув на шее. - Вы все правильно говорите, - посмотрела ему в глаза, вблизи они показались Кате еще более родными.

- Вы... Вы не злитесь на меня, Кать? - растерянно приобнял Катю за спину.

- Нисколько. Вы правы. Мне надо было уволиться еще тогда — сразу после совета. И не было бы всего этого... Веду себя, как дура.

- Какое уволиться? Катя! - закричал пуще прежнего. - Кать, вы опять взялись за свое? Мы же с вами уже все решили. Мы же...

И вот в эту самую минуту она не выдержала, нервы не справились с перенапряжением и с его близостью. Невыносимый жар опалил дыхание — еще чуть-чуть, и задохнется. Еще чуть-чуть и...

- Андрей Палыч, - закричала, оборвав все его крики, вызвав смятение, удивление на его лице.

Андрей несколько мгновений таращился на нее недоуменно. А потом Катя совершила кое-что еще более невероятное, даже кощунственное — она взяла и поцеловала его. Поцеловала жадно, жарко, прильнув к нему всеми нервами, растоптанными чувствами и трепещущим сердцем.

Катя Пушкарева целовала Андрея Жданова. А планета Земля, почему-то продолжала вращаться по часовой стрелке. Москва тоже стояла целехонькая и невредимая — не стертая метеоритами, не захваченная инопланетянами, не порабощенная кибер-роботами. Даже музыка не оборвалась и не возмутилась хриплым шипением из динамиков. Все вокруг танцевали, занятые собой и своей жизнью, и никто не показывал на них пальцем, не ухохатывался, выкрикивая:

- Смотрите, Жданов целуется с Пушкаревой. Какой позор! Какой кошмар!

Секунды текли размеренно, не сбившись ни на миллисекунду. Музыка грохотала модными ритмами. И, возможно, во всем виноват был пресловутый обман зрения, но создавалось такое впечатление, что это уже не Катя целовала Андрея, а он ее.

* * *

Кира резала свадебные фотографии на мелкие кусочки, прицельно рассекая Жданова вдоль и поперек. Вика наворачивала круги вокруг дивана, размахивая свернутым в трубочку журналом:

- И что, он так и сказал?

- Ага. Говорит: «Да, Кирюш, ты права, нам надо развестись».

- Кобель. Подонок. Козел.

- Не надо, Вик, - бросила ножницы на диван, провела рукой по разрезанным кусочкам.

- Ну, а ты что? Ты его поставила на место?

- Я сказала, что тоже хочу развода.

- А ты его действительно хочешь?

- Да, - обхватила себя за плечи, поежилась. - То есть нет. Я не знаю. Я очень устала, Вик.

- Так, подруга, хватит сомневаться! Жданова нельзя терять. Нельзя упускать такие деньги, фамилию, влияние, власть. Кира, прекрати это.

Кира отрешенно уставилась в стену.

- Я раньше думала, что выйду замуж, у нас будет самая лучшая семья. Мы будем ссориться и мириться, прощать друг другу недостатки, справляться с трудностями — вместе, рядом, сообща. Я готова была терпеть его загулы, искренне веря, что однажды он нагуляется и будет со мной. Я почему-то думала, что быть женатыми — это значит, быть вместе... Но нет. Я ошиблась, - горько усмехнулась.

- Кир, может, помиритесь еще?

- Он не со мной. Понимаешь? И никогда со мною не был. Смотрит... словно сквозь меня. Вежливо интересуется, как дела, а сам не слушает. Ему не интересно даже слушать меня. Я уже забыла, когда он просто так подошел ко мне и поцеловал, сам, потому что захотел. Он меня не хочет... уже давно. Еще до свадьбы...

- Кир, Кирюш, родная, не надо. Успокойся, - присела рядом, обняла, погладила по волосам. - Может, у него кто-то есть?

Кира рассмеялась сквозь слезы.

- У него всегда кто-то есть, - откинула назад волосы, обнажив лоб; вздувшаяся венка пульсировала на виске, слезы текли сами по себе. - Но нет. Ничего такого, чего бы я не встречала до свадьбы. Нет. Никого у него нет. Ты знаешь, - села, согнув ноги в коленях. - Мне иногда кажется, что он просто не способен любить.

- Да-да, никого, кроме себя. Знаем мы таких. Но Кир, может, он приедет еще мириться? Кир, помиритесь, проведете жаркую ночку, и все наладится.

- Не наладится, - покачала головой. - И он не приедет.

- Кир, ну ты чего, совсем расклеилась?

- Я не могу больше с ним... Я устала, - выкрикнула, и, не сумев больше сдерживаться, заплакала. - Устала ждать, устала прощать, устала надеяться. Я не хочу. Не могу больше.

- М-да, - протянула Вика, задумчиво глядя на недорезанную свадебную фотографию, на которой Андрей и Кира стояли вполоборота, взявшись за руки, и серьезно смотрели друг другу в глаза. - Если развод неизбежен, значит, будем делить ваше имущество пополам. Не переживай подруга, я в этом деле профи. Вот увидишь, оберём твоего Жданова до нитки. Без фамилии останется, - истерически засмеялась.

- Вика, - простонала Кира.

- А что? Будет Андрей Пупкин. Или еще хуже — Пушкарев. Вот уж Пушкареву его забирать не будем. Фу. Пусть сам с ней по Курским вокзалам волочится.

- Вика.

- Что Вика? Кстати, машины его все заберем. Если у тебя не хватит места в гараже. Не переживай. На ждановском джипе первые год-два смогу кататься я. Я и в квартире его могу пожить, ну чтобы не простаивала. Следить за ней буду, убирать. Не переживай, подруга, - крепко сжала рыдающую Киру в объятиях, счастливо улыбаясь. - Прорвемся.

* * *

- Простите, Кать, - Андрей отстранился первым, глаза его горели ошалело.

Катя молчала, и разжимать объятия не спешила. Ей как-то вдруг стало легко и радостно, даже весело. Страхи и сомнения исчезли, ядерная лава перестала извергаться в желудке, лишь маленькое фиолетовое облачко курсировало по легким, словно расслабляющий травяной отвар, легкий анестетик. Катя смотрела на Андрея, и не видела больше ни единой преграды между ними.

- Андрей Палыч, - улыбнулась, так тепло и нежно, что Андрей даже вздрогнул и чуть не споткнулся на ровном месте. - Андрей Палыч, а мы так и не потанцевали, - прижалась теснее.

- Да? - ее лицо оказалось совсем близко.

- Да, - опалила дыханием.

Андрей смотрел на Катю, как загипнотизированный, на затворках сознания прикидывая, можно ли будет потом списать все происходящее на алкоголь и на дурное влияние бара. А потом перед глазами всплыла ухмыляющаяся физиономия Малиновского. Затворки сознания замигали красными сигнальными огоньками, отсвечивая анимационной бегущей строкой: «Малиновскому она точно не достанется тчк Фиг ему зпт а не Катю тчк Пошел он в неизвестный символ опу тчк».

- Кать, а вы... - больше слов не нашлось, они растворились в дыхании, и как-то так само собой получилось, что Андрей и Катя снова не танцевали посреди толпы танцующих, а целовались.

«Да будет благословен этот неизвестный никому из моих знакомых бар», - ликовали затворки ждановского сознания.

«Что я творю?» - ошарашенно шептал перепуганный внутренний Жданов-ловелас.

- Поехали отсюда? - спросил настоящий, почти трезвомыслящий, Андрей, нехотя оторвавшись от поцелуя.

Сказал, и сам испугался своих слов. Что он несет? И кому? Кате? Кате предлагает уехать вместе с ним? Уехать куда? Чтобы зачем?

- Поехали, - сквозь толщу ужаса и трясучего страха донесся радостный Катин голосок. Она снова была рядом, очень рядом: губы маняще что-то говорили в поцелуевой доступности.

- Поехали, - Катя потянула его к выходу.

- Да. А куда?

«Ко мне нельзя, там может сторожить Кира. К Кире, соответственно, тоже нельзя, она там тоже может сторожить. Значит...» - мысли путались, Андрею не хотелось думать, ему хотелось целоваться.

- Я знаю, куда, - весело сообщила Катерина, преданно заглядывая ему в глаза.

- Да?

«Вот, что значит помощница!» - мысленно похвалил Андрей. «Всегда решит проблемы, утрясет организационные вопросы... Боже, о чем я думаю».

- И куда же?

- В казино. Всегда мечтала там побывать.
Сообщение Добавлено: 03 окт 2023, 01:12
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Исполнение 22/?

Всё же Катя немного погорячилась. Не она ли совсем недавно клялась своему дневнику, что будет со Ждановым всегда: и в налоговой, и на презентации; и в кризисе, и в процветании; и на Совете, и на футболе. Что ж за безответственная помощница она, раз стремится отряхнуть руки от своего одуревшего шефа так быстро? Папа бы никогда такой подлости ей не простил.

«Мы в ответе за тех президентов, которых сгоряча приручили», - мудро рассудила Катерина, в который раз за день пытаясь сосредоточиться на документах. Сегодня у нее это слабо получалось. Туда-сюда ходили девочки из Женсовета, в смысле ходили они только сюда, то есть в ее кабинет, и все спрашивали, спрашивали, спрашивали…

Голова от них кругом шла. Катя даже забывала, как правильно чай размешивать в чашке, - тыкала ложкой в дно, и зависала. А они все говорили, говорили, говорили. И ведь проблема-то крылась не в безмерной разговорчивости подруг, и даже не в желании их выгнать, и заняться, наконец, делами. Катя просто не понимала. В этом неиссякаемом тудасюдаканье не было и толики смысла. Женсовет говорил обо всем и ни о чем одновременно.

Маша бросала загадочные взгляды. И интересовалась:

- Ну, что, было?

Может, и было… А что было-то? Что было?

Дальнейших пояснений не следовало. Тропинкина только ухмылялась и подмигивала. И ее тут же подхватывала Света, убежденно заявляя, что терпеть не надо, что если поднял руку, то надо уходить сразу же.

Но кто поднял руку? Куда уходить?

Света в ответ только глаза отводила и тяжело вздыхала.

Таня следом вздыхала еще громче.



- Он, конечно, мачо и весь состоит из достоинств. Но, Кать… Если его посадят, то, может, не надо свадьбу?

Куда посадят? Кого?

- Там тюрьма не грозит. Я раскинула карты. Катюш… Так странно все. Но у вас такая любовь, - вклинивалась Амура.

Где любовь? В упор не вижу. Кстати, о ком идет речь? Неужели…

- Любовь любовью, но за себя постоять надо уметь. А хочешь я тебя научу самообороне? Покажу парочку приемчиков, и хоба, хоба. Каюк, - Шура размахивала кулаками и капюшоном.

Против Жданова? С кулаками? Да она паутинка на ветру против него.

- Лучше Я подскажу тебе парочку приемчков, чтоб он только о тебе и думал, - опять Маша со своей загадочностью и ухмылками. - Воевать лучше в постели.

Жар хлынул к щекам, дыхание перехватило.

А потом девочки упомянули Колю. И все стало еще более непонятно, чем было до этого.

- Не торопилась бы ты со свадьбой, - подытожила Света. - Мужики они после свадьбы знаешь, как меняются? О-хо-хо.

- Ну, зачем ты так, Свет? Катя ведь любит Колю. Да, он повел себя некрасиво. Но кто ангел, когда напивается?

- Кать, не слушай никого. Ты просто присмотрись, подумай. Пообещай, что подумаешь. Обещаешь?

Катя пожала плечами. О чем думать-то? Но девочек заверила:

- Подумаю.

Женсовет выдержал трагическую паузу, синхронно вскинул кулачки, и вышел из кабинета.

Наступила звенящая тишина, непробиваемый вакуум, поглотивший все пространство вокруг и перекрывший дыхание.

Катя приложила ладошки к горящим щекам. Зажмурилась.

Перед глазами возник образ Жданова. Во всей красе. На постели. И в боксерских перчатках.

- Отработаем приемчики, Катюш? - поинтересовался он, медленно приближаясь к ней, не сводя внимательного взгляда.

Катя быстро распахнула глаза, оглядела пустой кабинет, шумно выдохнула.

- А вот и глюки, - пробормотала она, тряхнув головой.

«Никаких Ждановых, никаких глюков! Работать!» - завопило сознание.

Катя схватила первую попавшуюся в руки папку, открыла ее, вчиталась, и от отчаяния едва не прокусила губу - сосредоточиться никак не получалось: цифры расплывались по таблицам, буквы переплетались друг с дружкой, образуя нечитабельные узоры. И вообще, казалось, это не зрение снова испортилось, а сама жизнь потеряла четкость.

- Бред какой-то.

Катя перевела дыхание, успокаиваясь.

Большая любовь, говорите вы? Из какой параллельной вселенной эти карты черпают информацию? Пф. Смешно даже.

Обмахнулась чуть смятым квартальным отчетом.

Скорее Жданов сбежит с табором цыган, чем влюбится в нее, в Катю Пушкареву. Ну бред же.

Приложила дырокол к щеке, задумчиво посмотрела на потолок.

Но… ведь, если Жданов кричит, значит, кому-то это нужно, значит, кто-то хочет, чтобы он буянил, значит, кто-то называет этот ор жемчужиной, и, надрываясь

в метелях полу́денной пыли, врывается к богу, боится, что опоздал, плачет, целует ему жилистую руку…

Жилистую руку? Уф… А это уже клиника.

Катя вскочила на ноги, нервно обошла весь свой новый кабинет. И замерла на одном месте.

Сравнивать начальника со звездами - это уже новый уровень помешательства, такое, очевидно, даже не лечится - ни бубном, ни испугом, ни иглоукалыванием.

Ах, что за нелепость! Без памяти влюбиться в рычащего дракона, прощать ему все: и толпы женщин, и жену, и банкротство, и проигрыш в миллион долларов. Строчить липовые отчеты, врать акционерам компании и мечтать лишь об одном - быть с ним рядом, коснуться взглядом, ловить мимолетные улыбки, словно экзотических бабочек, случайно дотронуться кончиком пальца до пиджака…

Да уж, перспективы от такой жизни вырисовываются так себе, не радужные. Если честно, лучше сразу отправиться в дурку. Или принять опия лошадиную дозу - чтоб смотреть на мир, а там светомузыка и ромбовидные доктора.

Катя забралась на диван с ногами, обняла свою сумочку, и обреченно посмотрела на стену - где-то там находится кабинет президента, где-то там ходит-бродит злой, израненный шеф. А вокруг него бегает перепуганная Клочкова и взбешенная Кира. И этот улей жужжит, жужжит…

Нет, никуда она не уйдет: ни в нирвану, ни в увольнение. Не сможет. Теперь уже не сможет. Какой смысл сбегать от очевидного? Жданов - это хроническое заболевание. С ним нужно как-то научиться жить.

Катя посмотрела на часы, опустила руку, потом опять вскинула, в удивлении таращась на циферблат. Конец рабочего дня. Она ничего не делала в течение всего рабочего дня. Раскиданные по столу бумаги так и остались не тронутыми. Компания по-прежнему в кризисе, поставщиков тканей нет, денег на эти ткани тоже нет, а это значит, что и возможности выпустить новую коллекцию - что? - тоже нет. Туше. Тушите свет.

Катя зажмурилась, уронила голову на руки, досадливо сетуя на свою несобранность и обострившуюся ждановозависимость, а когда открыла глаза, ей даже на мгновение показалось, что кто-то действительно вдруг взял и вырубил свет, а заодно и все электричество в здании, потому что в дверях стоял Жданов - настоящий, а не образ или непрошеное видение - такой же злой и взвинченный, как и несколько часов назад.

«Пришел за отчетами», - промелькнула страшная мысль.

Но Андрей Палыч вдруг заговорил совершенно о другом.

- Простите, Катя, но мне сегодня не до выставок. Если вы не против… То мы сходим в другой раз.

Катя выронила сумочку, вскочила с дивана.

- Или возьмите все-таки с собой Малиновского. Проведите свободное время с пользой.

- Романа Дмитрича?

Жданов вдруг криво усмехнулся.

- Дмитрича? - поинтересовался он, отворачиваясь. - Если вам так нравится, то да - Романа Дмитрича, - собрался уходить, но Катя вдруг закричала:

- Стойте!

Андрей обернулся.

- Я вас не понимаю.

- Я вас тоже.

Некоторое время таращились друг на друга. Катя не выдержала первая, отвела взгляд.

- Андрей Палыч, послушайте, я знаю, что у вас проблемы, и поэтому вы не в духе, но, может быть…

- Не в духе? - рявкнул, перебивая, а затем вдруг подошел к Кате вплотную. - У меня все очень хорошо. Просто замечательно, - шарахнул кулаком по столу, поморщился. - Кать, а вы еще выходите замуж или уже все?..

День сегодня, что ли, такой? Может, магнитные бури разбушевались?

- Я не спорю, Роман Дмитрич очень… обаятельный человек, и…

Опять Малиновский? Его что, заклинило, что ли?

Боже… В какой момент на «Зималетто» вдруг начала оказывать влияние туманность Андромеды? Или это на Землю ковш Большой Медведицы с грохотом приземлился? И так точно рассчитал маршрут падения, чтоб именно на головы «Женсовета» и товарища Жданова А.П.

- Катя, вы же умная женщина, вы должны понимать…

По крайней мере, он разглядел в ней женщину. Это уже что-то. Не калькулятор, не предмет интерьера, а женщина, к тому же умная. Такой прогресс, что аж дух захватывает. И слезы на глаза наворачиваются.

Значит, на выставку господин Жданов не пойдет.

- Андрей Палыч, - сделала паузу, усмиряя расшатавшиеся нервы. - Мне нужно с вами поговорить.

- Говорите.

Покачала головой.

- Не здесь.

Жданов окинул взглядом ее кабинет.

- Почему?

А действительно, почему? Не сказать же ему прямо: нельзя оставлять вас одного, Андрей Палыч, вы же сейчас в казино побежите и проиграете оставшиеся от «Зималетто» крохи, с Потапкиным впридачу.

- Я…

Значит, на Малиновском его переклинило. Что ж…

- Я бы хотела поговорить с вами о Романе Дмитриче.

В яблочко. У Жданова аж глаз дернулся.

- Вам нужен мой совет? - спросил он, отбросив переломанный карандаш.

- Да.

Или в кабинете, и правда, проблемы с электричеством или Жданов помрачнел чернее грозой тучи? Кажется, второе.

- То есть нет, - быстро исправилась Катя. - Все дело в моем женихе.

- Ну конечно. Кто бы сомневался.

Не сомневаетесь? Почему же? Коля - абсолютно неочевидный предлог для серьезного разговора.

- И в вас, - решила добавить Катя, чтоб уж запутать начальника окончательно.

- Во мне?

- Да.

- Хорошо, - шумно выдохнул.

И чего он так нервничает?

- Поехали, - звякнул ключами, и вышел из кабинета.

Катя пыталась дозвониться до Малиновского, казалось, вечность - пока собирала вещи, пока закрывала кабинет, пока спускалась в лифте на парковку, пока догоняла Жданова, пока залезала в машину и пристегивалась ремнем безопасности, пока выезжала на загруженную дорогу, пока стояла на светофоре. В трубке монотонно булькали звуки вызова, а хозяин набираемого номера неподкупно хранил молчание. Попросту говоря, динамил ее.

Андрей Палыч вел машину, искоса поглядывая на Катю, точнее на ее телефон. И очень уж сильно сжимал руль.

Ох, уж эти пробки, совсем довели ее шефа, вон, как напряжен.

Катя посмотрела в окно - на проплывающие мимо улицы, и вдруг нахмурилась, между бровей проявились морщинки.

- Андрей Палыч, а куда мы едем?

- Я везу вас домой.

Вот так, значит?

- Я не хочу домой.

Жданов ничего не ответил.

- Отвезите меня куда-нибудь, где можно напиться.

Машина резко притормозила, начальник тихо выругался. И посмотрел на нее в упор. Негодующе. Удивленно. Яростно. И бесконечно долго.

Очень-очень долго.

Секунды ускользали, сползая по капоту, солнце отдалялось, проваливаясь за горизонт, машины злобно гудели в спины, взбешенные зеленым цветом светофора. А он все молчал, и прожигал ее взглядом, насквозь.

А потом вдруг ожил. Вцепился в свой руль и втопил педаль газа, казалось, до уровня метро.

- Убью гада, - пробормотал он, поворачивая на противоположную от дома Катерины улицу.

И больше не произнес ни слова. Ни единого, чтоб его, слова. Молчал всю оставшуюся дорогу, и потом, когда они вошли в клуб - шумный, задымленный, с грохочущей музыкой и беснующейся в пьяном угаре толпой - тоже молчал.

Господин Жданов, очевидно, пребывал в не лучшем своем настроении.

- Андрей Палыч, я вас чем-то обидела? - прямо спросила Катя, устав играть в молчанку.

Жданов наигранно усмехнулся.

- Что вы, Катя. Кто я такой, чтобы обижаться?

- Вы мой начальник, - посмотрела хмуро, совершенно не впечатлившись актерской игрой господина Жданова. - И, я надеялась - друг, - нервно поправила ремешок сумочки. - Точнее товарищ… по несчастью.

- Товарищ по несчастью, - повторил за ней эхом. Улыбка стерлась с его лица. - «Зималетто» вышло из кризиса.

Всполошилась, придвинулась ближе, схватила его за руку.

- Тише, - прошептала, быстро посмотрев по сторонам. - Вас могут услышать.

- Никому нет дела до нас, - сжал ее руку в своей, провел большим пальцем по ладони.

Катя только сейчас заметила, что произошло. Испуганно выдернула свою руку.

Андрей посмотрел на нее заинтересованно.

- Так что будете пить? - придвинулся ближе.

Катя положила руки на колени, унимая дрожь.

- То же, что и вы.

Жданов кивнул бармену. Им принесли бутылку виски.

- Вы уверены, что это - то, что вам сейчас нужно? - он был совсем близко, всего в нескольких сантиметрах, его дыхание обжигало Кате щеку и ухо. - Кать, - сердце затрепетало, грозясь выскочить через легкие, вместе с участившимся дыханием.

- Кать.

По телу пробежал целый табун мурашек, и вылил на нее раскаленную лаву. Стало душно.

Катя отодвинулась дальше, нервно посмотрела на Жданова. И тут же пожалела об этом.

Он все понял.

Липкий ужас разлился по груди.

Андрей Жданов теперь знает, КАК она на него реагирует. Он все понял, не мог не понять.

Катя сжала кулачки, повернулась в его сторону.

Точно. Все понял. Андрей больше не хмурился и не метал гром и молнии. Он неотрывно смотрел на Катю - удивленно, даже недоверчиво, ошарашенно.

Сердце не просто скакало, оно ударялось прямо в барабанные перепонки, лишая слуха и ориентации в пространстве и времени.

Очень-очень хотелось бежать, или хотя бы сквозь землю провалиться.

Но бежать - значит, признать свое поражение.

«Нет уж, господин Жданов, я так просто не сдамся. Мы еще повоюем».

- Не переживайте, Андрей Палыч, - попыталась улыбнуться. - Я сегодня не пьянею, - взяла бутылку, налила себе целый бокал виски, и выпила его залпом.
Сообщение Добавлено: 03 окт 2023, 01:10
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Исполнение 21/?

В секретной лаборатории по секретным веществам города Москвы вот уже вторые сутки шли ожесточённые споры.

- Я всего лишь добавил в почву десять грамм виски - в качестве эксперимента, - в ужасе шептал профессор, хватаясь за убеленную сединами голову.

- Десять грамм прибавили фикусу ровно десять сантиметров роста, - констатировал очевидный факт его коллега.

- Ничего не понимаю. На другой алкоголь такой реакции не было.

- А если влить в почву целый литр виски?

Самые титулованные доктора наук, ученые с мировым именем ошарашено таращились на зазеленевший, окрепший и заметно подросший фикус, который по-прежнему хранился за бронированными стеклами самой закрытой и самой охраняемой лаборатории в стране, и отчаянно тупили.

«Влекут ли мечты небывалые», - в голосину затянул фикус, помахивая отросшими листиками.

«Цветут ли цветы запоздалые. Все так же рыда-а-ет шарма-анка. В Париже она чужестра-анка».

Под искусственными лучами лед-ламп, отскакивающими по всему периметру стеклянной комнаты, знатно захмелевший и капитально приободрившийся, Фикус ощущал себя, по меньшей мере, Лениным, заполучившим охрану, лучший сервис и бесценные квадратные метры где-то в центре Москвы.

«Что, жалкие президентишки жалкой конторки «Зималетто», съели? Где теперь вы и где я! Я - важная шишка, персона нон грата, эксклюзивный экземпляр, единственный в мире Фикус, потомок Медичей, незаменимый и неподражаемый. Кусайте локти, чванливые болваны, и даже не надейтесь, что я к вам вернусь», - Фикус угрожающе шелестел листиками, большое фиолетовое облако поднималось вверх, ударяясь о стеклянную поверхность потолка, и растекалось по всей комнате, хищно огибая чуть потрескавшийся вазончик и поверхность стола - в поисках хоть крошечной, но жертвы, и не найдя таковой, с шипением вздымалось снова вверх, закручиваясь в маленький смерч; десятки таких мини-смерчей курсировали вокруг Фикуса, как псы-ищейки, изредка мигая то зелено-болотными, то желто-лиловыми цветами.

«Миллион, миллион, миллион алых ро-о-оз», - блаженно затягивал Фикус, взбудораженный цвето-музыкой кружащихся мини-смерчей.

«Несите мне розы! Я ничем не хуже Баскова. Да кто такой Басков? Он мне и в подметки не годится», - сотрясал захмелевшей головой, одобрительно поглядывая на целехонькую бутылку виски в руках у холопа в белом халате.

* * *

- Катя, ладно Малиновский, но вы-то, - гневно кричал Жданов, размахивая отобранными у Малиновского папками, - вы-то как могли… Вы как могли повестись на это?

- Повестись на что? - Кате надоело бояться и трепетать перед начальством, она руки на груди сложила, подняла повыше нос и уставилась на бушующего президента с вызовом.

- На это? - цепляя по краю самые высокие ноты, взвыл Андрей.

- Вообще-то, мы о вас беспокоимся, - все больше раздражаясь непонятливости шефа, заявила Катерина.

- Обо мне? - всплеснул руками.

- Да, - всплеснула в руками в ответ, копируя, - все ради вас, Андрей Палыч.

Малиновский стоял в стороне, не в состоянии отодрать рухнувшую челюсть от пола. На его глазах лучший друг и его любимая помощница скандалили даже не догадываясь, что предмет спора у каждого из них разный. Роман сам до конца еще не понял, какая именно муха укусила сегодня Андрея, но то, что эта муха была как-то связана с его вчерашним походом в ресторан - не оставляло сомнений. Их негромкий разговор по поводу загадок и инструкций он точно подслушать не мог, потому как пребывал сейчас, после ссоры с Кирюшей, не в самом своем терпеливом состоянии. А вот Пушкарева, похоже думает, что Жданов услышал именно этот разговор.

О, боги, как все сложно и запутанно.

Неподнятая челюсть так и валялась внизу обвисшим ковром. Малиновский умело хлопал глазками, полностью сливаясь с интерьером демонстрационного зала.

- Ради меня? Что вы, Катенька, к чему такие жертвы? - меж тем продолжал буянить Андрей.

- А вы нам дороги, Андрей Палыч. Если вам наплевать на себя, на репутацию, на компанию, в конце концов, то это не значит, что мне все равно.

- О какой репутации вы говорите, черт возьми? - взревел Андрей, с чувством шарахнув кулаком по подиуму.

- Ну, не о моей же, - Катя вздернула нос, усмехнулась, чем взбесила Андрея окончательно.

- Катя, вы с ума сошли?

- Андрей Палыч, вы можете говорить все, что угодно, но я не позволю вам все испортить.

Андрей раздраженно повел плечами.

- Да делайте, что хотите, - рявкнул он.

- Вот и прекрасно, - ничуть не смутившись, рявкнула в ответ Катерина, - вы сегодня идете со мной на выставку.

- Я? Зачем вам моя скромная персона, когда у вас есть ваш обожаемый Роман Дмитрич?

Катя слегка растерялась от неожиданности предложенной идеи, даже посмотрела на Малиновского, прикидывая, при чем тут он. Но растерянность эта длилась недолго.

- У Романа Дмитрича нет того, что есть у вас? - вздернула подбородок.

Андрей моргнул.

- А что есть у меня? - не крикнул, спросил тихо, даже немного настороженно.

Катя хмыкнула.

- Зависимость, - отчеканила очевидный ответ, поставив начальство в окончательный и бесповоротный тупик. - Роман Дмитрич, вы не поможете мне донести эти папки до кабинета?

- Да-да, конечно, - проскрипел охрипшим голосом Роман.

Катерина отобрала у Жданова папки, сгрузила их Малиновскому, и гордо зашагала прочь из демонстрационного зала.

Теперь уже Роман плелся вслед за Катериной, трусливо решив, что поговорит с Андреем чуть позже, например, тогда, когда Жданов немного успокоится, по крайней мере перестанет метать гром и молнии и посматривать на него, на Романа, так, будто планирует задушить его прям там, прям руками.

- Я даже рада, что все вскрылось. Что не надо притворяться и обманывать Андрея Палыча, - поведала Катерина доверительно. - Он все знает. Мне так легче.

- Возможно, вы правы, - пробормотал Роман, прикидывая, как бы выгоднее извлечь из сложившейся ситуации пользу.

Катя вошла в свой кабинет, включила компьютер, разложила принесенные Романом папки по столу, и, по всей видимости, была настроена погрузиться с головой в работу.

Но нет, нет, нет. Голове Пушкаревой категорически запрещалось сейчас работать, а тем более погружаться вот в эти самые папочки.

- Э-э, Катенька. А вы, что же, так все и оставите?

- Вы это о чем? - даже не посмотрела на него, достала карандаш, что-то чирикнула в блокноте.

- Сходить на выставку - блестящая идея, но поверьте мне, Андрея на долго не хватит, любование экспонатами…

- Картинами.

- Чем угодно - быстро надоест. И что же вы будете делать тогда - когда он скажет, что устал, и поспешит скорее смыться якобы домой, а на самом деле, в казино?

Катерина отъехала на стуле назад, уперевшись руками в поверхность стола.

- И что же вы предлагаете?

- Я предлагаю вам составить подробный план. Скажем… на неделю. С подробным… Эм, почасовым списком занятий для нашего дражайшего Андрея Палыча. Катенька, вы же умеете строчить блестящие планы? Вот и займитесь этим.

- Но у меня отчеты, - потрясла папками. - У меня данные по продажам, по выплатам по кредитам, а еще необходимость найти ткани и… И вообще, дел невпроворот.

- Катя, вы мыслите мелко, - осадил ее Малиновский. - Разбираясь с «Зималетто», вы имеете все шансы только приумножить наши проблемы, упустив Жданова из вида.

- У господина президента есть жена, мать, а также лучший друг, - заявила вдруг Катерина, поджав губы, - которые прекрасно справятся с этой миссией. Они ничуть не менее блестяще смогут составить и почасовой план с интереснейшими мероприятиями, и отвезти Андрея Павловича к хорошему психологу, а лучше в специализированную клинику.

Малиновский смотрел на Пушкареву ошеломленно. Как она его сейчас поставила на место! Шах и мат вам, Роман Дмитрич. Недооценили вы противника. Хотя прекрасно ведь знали, что из себя Катерина представляет. Достаточно было хотя бы вспомнить ту историю с Лариной и «Техноколором».

- Простите, но дел, правда, много, - виновато пожала плечами.

- Кать, вы, наверное, правы. На вас и так много всего… Извините. Не буду вам мешать, - поспешно встал, и покинул кабинет Пушкаревой.

Если жертва не хочет двигаться в сторону ловушки, значит нужно ловушку направить в сторону жертвы.

Там, на самом деле, в оригинале, история крутилась вокруг Магомета и горы, но к черту истории, к черту лирику. Пора приступать к более решительным действиям.

Роман Малиновский прошагав мимо пустующих рабочих мест Шуры и Амуры, мимо пустующего ресепшена, справедливо решил, что разумнее всего будет посетить женский туалет.

- Шурочка, - с порога заявил Роман, надвигаясь на отскочивший в стороны Женсовет. - У меня к вам срочное задание… Точнее… - окинул задумчивым взглядом перепуганных дамочек. - Задание ко всем вам. Дело в том, что у Катерины, кажется, что-то случилось… страшное, но она не говорит ничего. Шурочка, Катю нельзя оставлять в таком состоянии одну ни на минуту. Вы меня понимаете?

- А что случилось?

- Я не знаю.

Несколько пар любопытных глаз уставились на него требуя хоть малейших подробностей.

- Впрочем… Мне кажется, что все дело в ее женихе.

- Николае?

- Нет, в Зорькине.

- А что?..

- Девушки, милые, я ничего не знаю. Но, может быть, это получится у вас… узнать, что же случилось. В общем, вся надежда на вас. Ну, я пошел, - спешно вышел из женского туалета.

Роман был доволен собой, Женсовет - страшная сила. У Пушкаревой нет ни единого шанса устоять перед этой силой и хоть сколько-нибудь серьезно углубиться в цифры.

Цифры, цифры, цифры. Они значили слишком многое.

Малиновский быстро посмотрел на часы. До деловой встречи оставалось всего сорок минут. Если выехать прямо сейчас, то он успеет.

Раз, два, три… пятнадцать… двадцать четыре. Войти в прибывший лифт, сжать в кармане ключи, вспомнить, что все нужные бумаги остались в машине и усмехнуться своей дальновидности.

Раз, два, три. Минуты неспешно скользят за лифтом.

Раз, два… У Потапкина висят большие деревянные часы с маятником. Совсем недавно, еще вчера, эти самые часы красовались в кабинете президента.

М-да, Жданов точно не дружит со временем. Как не вовремя он сегодня подошел.

Нужно обязательно с ним поговорить, все объяснить.

Сразу после встречи. Так и поступит. Точно.

Ах, как он мудр и хитер, все «Зималетто» держится исключительно на нем, на Романе Малиновском.

А ведь не ценят. И не доплачивают.

Какой кошмар.

- Как страшно жить, - протянул голосом Ренаты Литвиновой, выпятив вперед нижнюю челюсть, затем посмотрел на себя в зеркало дальнего вида, усмехнулся, и завел машину.
Сообщение Добавлено: 03 окт 2023, 01:09
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Исполнение 20/?

Роман вбежал в кабинет вслед за Андреем, воодушевленный грядущими планами и коварными хитросплетениями. Но не успел сказать и слова, как был убит наповал суровым ждановским:

- Ты где сегодня ночевал?

Ромка даже завис на мгновение от неожиданности поставленного вопроса.

- Э-э… дома.

- Где именно?

- В новой квартире.

Андрея, по-видимому, такой ответ мало устроил.

- С кем? - царапнул злым взглядом.

- Э-м… С женщиной.

В стену полетел теннисный мячик. А в Малиновского - яростное:

- Ты с ума сошел!

Стены содрогнулись, стряхнув пыль с новенькой штукатурки.

- Как ты мог! Так сразу? - Жданов сделался чернее тучи.

Окна завибрировали.

А как он мог? Очень даже. Тут трудно было удержаться, чтобы «не смочь».

Роман пожал плечами - ну, вот такой он, падкий. Широко улыбнулся, не воспринимая всерьез недовольство товарища президента.

- Ты хоть понимаешь, что ты натворил? - вскричал Андрей, выскакивая из-за стола с тяжелой статуэткой льва в руках. - Это же ОНА, - замолчал, задохнувшись невысказанными словами.

Ромка кивнул. Ну, да, с этой женщиной спать довольно опасно, но…

«Откуда он знает про Безотлагательную Госпожу?»

У Малиновского краска схлынула с лица. Он никому не рассказывал о своих смелых экспериментах с этой жгучей химерой, надеясь сохранить все в тайне. Но если Жданов знает, то…

В президентский кабинет влетела Кира.

- Ну, что, как провел сегодня ночь? Хорошо развлекся?

Роман вжал шею в плечи.

- Да. Довольно неплохо, - пробормотал он.

Как? И она знает? Какой кошмар.

Кира пошла пятнами.

- Так вы вдвоем веселились?

Ромка вжался в кресло, нервно хохотнув:

- Вдвоем у нас лучше всего получается.

- А я и не сомневаюсь. Жданов, ты хоть понимаешь, что это конец?

«Стоп. Стоп. Стоп. При чем тут Жданов?»

- Я терпела твои загулы до свадьбы, все надеялась, что исправишься, что нагуляешься, что это временно. Но… - слезы брызнули из глаз. - Я не железная, Андрей.

Малиновский непонимающе вертел головой, медленно выползая из кресла и пятясь в сторону выхода.

- Я устала терпеть… и ждать, - Кира захлебывалась словами, похоже, у нее начиналась истерика. - Я хочу развода, Андрей, - яростно смахнула слезы с лица.

Жданов от такого оборота событий даже растерялся.

- Кир, все не так, как ты… - начал он, бросая суровые взгляды на Романа.

- Хватит, - прервала его, яростно ударив ладонями по столу. - Не верю. Я не верю ни единому твоему слову.

- Кирюш, ты, действительно, не так все поняла, - вмешался Ромка. - Сегодня ночью я был не один - то есть женщиной, но Андрея там не было, Кир.

Кира отмахнулась от него изящным жестом кисти.

- Не верю, никому из вас. Оставь нас, пожалуйста…

- Я…

- Пожалуйста, - всхлипнула, отвернувшись.

- Хорошо. Но, Кир, все не так… - нехотя открыл дверь, вышел.

- Малиновский, с тобой мы еще договорим, - долетел яростный рык в спину.

Роман вздрогнул, и спешно выскользнул из приемной.

Черт-те что происходит. С ума они там, что ли, все посходили? Или опять фикусами надышались?

- У меня был выключен телефон, Кир-р-ра, - взревел Андрей на все «Зималетто». - И ночевал я в своей квартире. Что? Потому что заработался, потому что устал, потому что тебя не хотел будить.

- Жданов, ты меня совсем за дуру держишь? Я хочу знать только одно: кто она? С кем ты провел сегодняшнюю ночь?

Скандал. Громкий. Импульсивный. Он разгорался и длился еще добрых полчаса. Было все: и слезы, и заламывание рук, и битье стеклянных рамок с грамотами, и лютый ор Жданова, и эффектное хлопанье дверью.

Работа в компании встала. Роман раз пять обратился к Шурочке по имени, прежде чем она хоть как-то на него среагировала. Что уж тут говорить про других секретарей, затаившихся в нелепых позах на подступах к президентскому кабинету.

Одна лишь Катерина излучала рабочий настрой - носилась по компании с папками - из кабинета в кабинет.

Малиновского чуть Кондратий не хватил, когда он приметил ее, направляющуюся в сторону производственного этажа.

- Э-э, Катенька, - окрикнул, оттеснил собою от лифта. - Дело не терпит отлагательств. Вводные инструкции по обращению с господином президентом нужно было получить еще вчера. Идемте.

Катя особо не спорила, молча сгрузила Малиновскому солидную стопку папок, и пошла за ним следом.

В демонстрационном зале пахло сандалом - видимо, Милко снова надымил своими восточными благоуханиями - «подарочками» от Кристины, приехавшей недавно из Индии. И как нельзя кстати, кто-то оставил на подносе несколько солидных гроздей винограда - не искусственных, как это часто бывало (для декорации), а самых настоящих, изысканно сочных.

Роман, никогда не страдал синдромом скромности, сразу же заграбастал одну гроздь себе, и, удобно разместившись прямо на подиуме, кивнул:

- Присаживайтесь, Катенька. Начнём.

Катерина послушно села напротив, в первом ряду, сложила руки на коленях, откинула волнистую прядь волос назад, и приготовилась слушать.

«Хороша», - невольно отметил Роман, на мгновение засмотревшись.

- Катенька…

«Ах, если бы не вранье и все эти схемы и переплетения», - досадливо мотнул головой.

Уж он бы за ней приударил. Еще как приударил бы.

Но нельзя…

- Катя, - прокашлялся, настроился на продуктивный разговор. - Ваша задача: не давать Андрею Палычу впадать в хандру, особенно оставаться одному. Чаще заглядывайте к нему в кабинет. Не спускайте глаз.

- Это будет выглядеть странно. Тем более… когда же мне работать?

Малиновский замахал руками.

- Ни в коем случае. Стабильность Жданова сейчас куда важнее работы. Даже не думайте об этом и не сомневайтесь. Нет-нет, - остановил ее возражения жестом руки. - Мы же обо всем уже договорились. А сейчас не будем терять драгоценное время. У нас объявилась проблема: Вы не знаете, о чем, кроме работы, говорить с Андреем Палычем. Так вот, - вскочил на ноги, прошелся по подиуму. - Выбирайте любые темы. Не важно, о чем разговаривать. Самое главное - озадачить, отвлечь его от дурных мыслей.

- Я не очень умею… озадачивать. И все мои темы… Они расположены в плоскости экономики, тонкостей анализа финансовых рынков, математики, немного разбираюсь в теории вероятности.

- Потрясающе! Катенька, это то, что нужно, - захлопал руками. - Давайте-ка потренируемся. Представьте, что я - Андрей Палыч. И вот вхожу я такой в кабинет, - прошелся по подиуму. - Ой, Катя, как мне плохо, как все достало, - пробасил, имитируя голос Жданова. - Устал я, поеду-ка я домой. Меня сегодня не ждите, - быстро двинулся прочь, к выходу.

- Стойте, - вскричала Катерина, перехватывая Малиновского-Жданова за рукав свитера. - Вы… Вы не слышали, что для выяснения, сколько мячей влезет в футбольное поле, нужно для начала решить квадратуру круга, а квадратура круга не решаема, точнее она решаема, но с отрицательным результатом, - весело рассмеялась, неуклюже поправила ремень на платьишке, и смолкла, натолкнувшись на хмурый взгляд Малиновского.

- Что? Совсем плохо?

Роман неопределенно повел шеей.

- Понимаете, Катенька, - начал он деликатно. - Вы сразу же даете ответы, а Жданову нужны загадки. Вот, например, Андрей Палыч, - пропищал тонким голоском. - Сколько звезд на небе? - прильнул к Катерине, звонко рассмеялся. - А как Вы думаете, Александр Юрьевич разбирается в управлении «Зималетто»? - снова засмеялся, прильнул к Катерине, и уже своим голосом подытожил:

- Видите. Задавайте вопросы. Чем больше, тем лучше. Давайте еще раз попытаемся. Вот я такой Андрей Палыч иду, иду такой иду… Уже почти в лифте. Катя, вы не хотите меня остановить?

- Ой, простите. Да… - преградила Малиновскому-Жданову путь. - Андрей Палыч, а Вы… Вы не знаете, дадут ли нам еще кредит?

- Неплохо. Очень даже неплохо, - похвалил Роман. - Давайте еще.

- А вот Вы, Андрей Палыч, никогда не пьете чай и кофе с сахаром… Почему?

- Катя, Вы растете в моих глазах. Вы умничка. Гений во всем. Талантливый человек талантлив во всем.

- Я ненадолго прерву эти Ваши восхваления, Роман Дмитрич, - донесся скрипучий голос Андрея за их спинами.

Катя и Роман резко обернулись.

- Простите, что мешаю, - рявкнул Жданов, маневрируя на пределе своей вежливости. - Роман Дмитрич, можно тебя на пару слов? Простите, Екатерина Валерьевна, что отвлекаю Вас от… От работы? Кстати, чем Вы, позвольте узнать, тут занимаетесь? - закричал во все горло. - Будьте любезны, объясните мне, что тут происходит?
Сообщение Добавлено: 03 окт 2023, 01:07
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Исполнение 19/?

Андрей просмотрел тот момент, когда они ушли. Отвлекся всего на секунду, чтобы отключить, донимавший бесконечными звонками, мобильный, и все: столик был уже пуст, ни Малиновского, ни Катерины.

Разумным порывом было выскочить за ними вслед - на улицу, но надоедливый официант, прицепился прямо на выходе из ресторана, мелочно требуя сначала оплатить счет. И пока Андрей выворачивал карманы в поисках наличных, пока разбирался с бумажником и его содержимым, момент был уже упущен: от машины Малиновского и след простыл.

И вот стоял он, Андрей Жданов, посреди полупустой парковки, щурясь от слепящего солнца, медленно клонившегося к закату, один-одинешенек, и чувствовал, как что-то яростное, кипящее, как вулканическая лава, наполняет его легкие; парит густыми клубами, упираясь в стенки; пульсирует, разгоняя кровь по венам, и неистово рвется наружу лютой ненавистью - необъяснимой, непонятной, глупой. И что самое страшное - в голове нет ни единого слова, ни единого знака, чтобы описать это чувство, дать ему определение, выискать причину.

А надо ли что-то выискивать? Андрей Жданов никогда не утруждал себя самокопанием, никогда не имел интереса разбирать каждый свой чих на атомы и податомы. Если ему хотелось кричать, он кричал, хотелось смеяться - смеялся, послать всех по известному адресу - посылал.

Например, сейчас, в данную секунду Андрею очень-очень хотелось свернуть Малиновскому шею. Вот прям безудержно. Сначала догнать его. Потом свернуть. А потом еще раз догнать, и свернуть.

Что за дикость - ухлестывать за Пушкаревой? Катенька неприкосновенна, она чиста и непорочна, как сказочный рисунок на стене в детском саду. У нее даже жених и тот какой-то мифический, воздушный - Зорькин, он вроде где-то есть, но в стороне, как далекая звезда.

Ухлестывать за Пушкаревой? Как можно покушаться на святость? Ну, что за кощунство - обнимать и целовать святость?

Малиновский псих. И идиот. Стоило Катерине похорошеть, и он тут как тут. Ни одной юбки не пропустит. А Катя ведь не просто юбка, Катя - мозги, Катя - лучшее, что есть в "Зималетто", да и, чего уж тут скрывать, в жизни Андрея.

Вот куда они поехали?

Легкое опьянение от нескольких порций виски как рукой сняло. Андрей был трезв и очень зол. Он вел машину по загруженным дорогам Москвы, силясь вспомнить хотя бы примерный адрес Пушкаревой, и очень-очень жалел, что не вмешался раньше, что молча наблюдал за наглыми поползновениями Малиновского. Надо было оттащить его от Катерины сразу же - как только вошел в ресторан, да объяснить, доходчиво так объяснить, что Катя под запретом, что ухлестывать можно только за ее отчетами, обнимать - по-пионерски - на расстоянии вытянутых рук, целовать - только в щечку и только поздравляя ее с днем рождения и вручая открытку.

Как жаль, что не вмешался. До колики морозной жаль.

Андрей глубоко вздохнул, в груди неприятно закололо, а дыхание перехватила внезапная мысль:

"Но ведь она не отталкивала его. Ни разу не увернулась от объятий... В оскорбленных чувствах не выбежала из ресторана".

Она сидела там, и... И что? Приятно проводила время?

Андрей резко дал по газам, так и не дождавшись, пока загорится зеленый. Дикая ярость ударила ему в голову, полностью парализовав здравый смысл и всякую возможность мыслить связно: Катенька могла не разгадать коварных планов Малиновского. Возможно, она подумала, что раз Роман позвал ее поужинать, как коллега и приятель, то теперь они друзья, а обниматься - это нормально для друзей. Глупая, откуда ей знать про донжуанские трюки Малиновского? Святая наивность. Еще жених есть. Неужели этот мифический Зорькин ничему ее не научил?

Андрей громко фыркнул.

Чему единорог может научить Дюймовочку? Что за чушь?

Въехал во дворы того самого района, где, вроде как, должен быть дом Катерины, проехался по узеньким п-образным дорожкам, маневрируя между припаркованными машинами, и, наконец, остановился, поняв, что потерялся: все дома казались одинаковыми, подъезды троились, окна отсвечивали однообразными желтыми квадратиками.

Андрей досадливо поморщился, крепко обхватил руль, положил голову на руки, и усмехнулся.

Кретин. Куда он ехал? На что надеялся? Что он вообще творит? Отвоевывает честь Пушкаревой? Дожил. Кому рассказать - не поверит.

"Но они ведь могли поехать прямо к Роману домой", - ужалила внезапная догадка.

Андрей втопил педаль газа, со свистом выезжая из запутанных лабиринтов дворов.

Машина ревела, солнце растворялось в ярко-розовом горизонте.

А где-то там, на заднем сидении, в кармане небрежно брошенного пиджака, телефон, безжалостно выключенный своим хозяином, больше не истерил вибрациями, не отплясывал лезгинку, а честно и верно передавал всем звонившим, что он "выключен или находится вне зоны действия сети". У него, у телефона, может быть, впервые за долгое время появилась свободная минутка, когда можно немного вздремнуть, и ни о чем не беспокоиться, выключить свет на экране, и не вздрагивать каждые пятнадцать секунд от устрашающего набора букв "КИРА".

* * *

Роман Малиновский вошел в "Зималетто", широко улыбаясь всем встречным. У него с самого утра было прекрасное настроение. А чего бы и не улыбаться? Он сегодня хорошо выспался, может быть, впервые за долгое время, сытно позавтракал вкуснющими сырниками, заказанными прямо из пекарни, а по пути на работу ни разу не попал в пробку. Ну, чудеса же! Жизнь, вообще, прекрасна.

А вон и Катя, в лифт уже вошла. Роман поспешил ее догнать, в последний момент заскочив в кабинку.

- Доброе утро, Екатерина Валерьевна. Как Вы сегодня настроены? По-боевому?

Пушкарева вяло отмахнулась.

- Что такое? - поднял брови вверх. - Передумали?

Катя пожала плечами. Устало привалилась к стене.

- Готова. Только... - вздохнула, зачем-то вскинула руку и посмотрела на маленькие наручные часики. - Я не уверена, что у меня получится... отвлекать Андрея Палыча. Ему будет не интересно...

- Отбросить панику, - подошел к ней, взял за плечи. - Катя, Вы все сможете. Со всем справитесь. Я не знаю, существует ли в мире такая задача, которую Вы не смогли бы решить.

- Но он...

- Жданову всегда было с вами интересно. Иначе и быть не может.

- У меня не получится. Я не...

- Ну, чего вы боитесь?

- Я... - смущенно улыбнулась. - Я не знаю, о чем с ним говорить.

Малиновский фыркнул.

- Ерунда. Поговорите о "Зималетто".

- А если Андрей... Палыч, например, скажет, что ему пора, а... - панически посмотрела по сторонам, будто кроме них двоих в лифте еще кто-то был, - а "все рабочие вопросы обсудим завтра"? Я не знаю, как его задержать, не знаю, как убедить, не знаю, как... - затараторила быстро, взволнованно.

- Я понял Вас, - важно кивнул. - Тогда мы будем учиться. Значит, так, сегодня во время обеда встречаемся в демонстрационном зале, буду давать вам инструкции, как правильно общаться со Ждановым, - улыбнулся широко.

Двери лифта распахнулись.

Малиновский все еще держал Катю за плечи. Его задорная улыбка выжигала графити на свежеотремонтированных стенах административного этажа.

- Опаздываем, - пробасил вдруг Жданов, нависнув над ними прямо на выходе из лифта.

Катерина вздрогнула, отпрянула от Малиновского.

- Доброе утро, Андрей Палыч, - пробормотала она сбивчиво.

- Доброе, значит? - рявкнул раздраженно. - Почему опаздываем?

- Но ведь еще без десяти... - прошептала, заливаясь густой краской.

- Палыч, мы вовремя, ты чего буянишь? - подошел к Андрею, похлопал его по спине.

Жданов в ответ только недовольно повел шеей, и ничего больше не сказав, резко развернулся, и пошел в сторону своего кабинета.

- Чего это он? - спросила Катя потрясенно.

- Рецидив, наверное, - со знанием дела прошептал Роман. - С самого утра накрыло. Хочет играть.

Катерина растерянно покосилась на отдаляющегося начальника. Хмурого, злого, не выспавшегося.

- А что же нам теперь делать?

- Спокойно. Я пойду, выясню степень ошалелости, и сразу к Вам.

- Да, хорошо, - Катя покивала, и быстро рванула к своему новому кабинетику. Ей было очень страшно. Этот Жданов ее пугал, до мурашек. Хмурый, как грозовая туча, ядовитый, злой. Он так на нее посмотрел.

А Катя-то тут при чем? Зачем так смотреть, будто это она во всем виновата? Даже дрожь по телу пошла. До сих пор трясет.

А ведь Катя Пушкарева ничего плохого ему не сделала. И не собирается. Скорее наоборот, хочет помочь. Вот только совсем не уверена что справится - с таким вот Ждановым - большим, непредсказуемым, зависимым, опасным; со своими чувствами, неуместными, неконтролируемыми, глупыми; и со всякими непредвиденными обстоятельствами.

Может, лучше рассказать все Маргарите Рудольфовне? Или Кире?

Кстати, а Кира знает?

Судя по крикам, донесшимся вдруг из приемной, пока не знает и даже не догадывается о масштабах постигшей их катастрофы.

- Жданов, ты меня совсем за дуру держишь? Кто она? С кем ты провел сегодняшнюю ночь?
Сообщение Добавлено: 03 окт 2023, 01:05
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Исполнение 18/?

- Катенька, видите ли, - Роман придвинул свой стул чуть ближе, взял Пушкареву за руку, - Жданов погряз в азарте, - сказал он проникновенно.

Катя скептически поморщилась, косо посмотрела на воркование влюбленной парочки за соседним столиком. Еще больше нахмурилась.

- Он достиг самого дна. Но поверьте, если копнуть еще, под этой мутью найдется еще одно дно, донья. А Жданов копает, он лопатами гребет.

- Что, все так плохо?

Малиновский придвинулся еще ближе - на максимально допустимое для почти порядочного джентльмена расстояние, и заговорщицки прошептал:

- Все еще хуже, чем вы можете себе представить. Катя, Жданов пропащий человек. Он сошел с ума, помешался. Неужели вы не видите?

Катя задумалась. Если честно, на первый взгляд, Жданов как Жданов, но... Этот его демарш на коленях и злые, нетерпеливые взгляды на часы...

- Ой, - встрепенулась.

Куда это Андрей Палыч так спешил, раз сверялся со временем почти каждые пятнадцать секунд? Не в казино ли?

- Вот видите! - торжественно воскликнул Малиновский, отметив на лице Катерины нужный ему ход мыслей.

"Он всегда был азартен, всегда любил рисковать. Только не это..." - Катя прикусила губу.

- Нет... этого не может быть. Андрей Палыч не мог... Так быстро...

- Миллион, Катенька. Миллион долларов, - быстро прошептал Малиновский, по-прежнему держа Катю за руку, склонившись над ней так близко, что даже соседняя влюбленная парочка перестала ворковать, уставившись с интересом. - И это только начало, - трагически возвел взор наверх, словно там ангелы крутили ему кинохронику никчемной судьбы Андрея Жданова. - Он только-только втянулся. Подумаешь, миллион. Я уверен, не пройдет и месяца, как Жданов проиграет все "Зималетто". И нас в придачу.

Катя взволнованно вздохнула, провела рукой по лицу, и не найдя там привычных очков, еще больше разволновалась.

- И что же делать? Что нам делать?

Малиновский аж подпрыгнул на месте, обрадовавшись правильному вопросу умной девочки Катеньки. Недаром Катерина всегда была отличницей. Схватывает на лету.

- Сложно сказать, - взял драматическую паузу, посмотрел по сторонам, отмечая скромное убранство ресторана, и приготовился выдать новую порцию заготовленной речи, как вдруг... Взгляд его наткнулся на знакомое лицо. У Романа даже в горле запершило. Металлический привкус оживил воспоминания.

Этот силуэт он не забудет никогда, и не спутает ни с каким другим. Женщина в красном.

Усмехнулся. Легонько сжал руку Катерины.

Красный. Она не признает других цветов. Эта женщина опаснее дюжины львов. Тигрица.

О, да, Роман был с ней знаком. Он слишком хорошо помнит ее имя. Или даже не имя, а титул - "Безотлагательная Госпожа".

Она сидит всего в нескольких метрах, смотрит в другую сторону, не замечает, или не хочет замечать.

Кажется, наручники - ее семейная реликвия.

Роман прикусил губу, пряча усмешку, отвернулся, и...

О, боже! - вздрогнул.

Катя. Совсем про нее забыл.

Так нельзя. Нужно сосредоточиться. Что он там должен был сказать? Ах, да...

- Катенька, нам нужно спасать Андрея. Понимаете, его ни в коем случае нельзя оставлять одного. А Жданов будет бежать, поверьте мне, он будет стараться улизнуть, чтобы хоть часок, хоть минуточку, но поиграть в этом своем чертовом казино. Он болен, Катя.

Поерзал на месте, не выдержав, снова бросил взгляд в ту самую сторону, и мгновенно наткнулся на внимательное разглядывание - ОНА смотрела на него, и, что важнее всего, помнила.

Малиновский улыбнулся, и тут же скривился, быстро вспомнив, что лицо его должно иметь вид скорбный, крайне озабоченный, что перед ним Катя Пушкарева, одно неверное слово или движение, и все: миссия провалена.

- Катенька, - резко повернулся к Пушкаревой, ухитрившись напоследок незаметно подмигнуть Безотлагательной Госпоже с намеком на желание еще разок поучаствовать во всех ее шаловливых затеях, и проникновенно заговорил:

- Я вас ни о чем не прошу. Но, - придвинулся еще ближе, почти обнял, - ваша помощь очень нужна. Жданова надо спасать, не дай боже, еще научится играть в покер.

Катя серьезно кивнула, ничуть не смутившись близости Малиновского (слишком обеспокоена была повернутостью Жданова - не до близости, не до Малиновских там всяких).

- Если все обстоит так, как вы говорите... Только... Как помочь? Что я могу сделать? - спросила тихо, сделав акцент на слове "я".

- Катенька, все очень просто: Жданова нужно чем-то отвлечь. Я все придумал. Вот, послушайте, - наклонился еще ближе, обняв Катерину за острые плечики.

* * *

У Жданова лицо пошло красными пятнами. Что творится? Средь бела дня. В центре ресторана. Почти целуются. Катенька, неужели Вам это нравится? Неужели он Вам, действительно, нравится?

- Бред какой-то, - опрокинул в себя порцию виски, и потянулся за следующей.

Малиновский лапал Катю за плечи. Он увел ее из "Зималетто" на час раньше конца рабочего дня, наплевав на все запреты Андрея, и теперь... откровенно, на виду у всех, соблазнял.

Бабник. Скотина. Как он мог? Это же Катенька. Катеньку нельзя соблазнять. Она же... Она...

Схватил бутылку, выпил из горла.

Подойти бы к ним, и доступно все объяснить - так, чтоб поняли, оба, особенно он. Друг называется.

Но имеет ли смысл подходить? Не будет ли он там третьим лишним?

* * *

Малиновский излагал Катерине свой блестящий план, а сам сидел и гадал, влюблена ли она, по-прежнему, в Жданова или уже всё - перегорело? Понять это было крайне сложно. Катенька - барышня загадочная, даже слишком. Все в ней нестандартно, все наперекосяк.

Возможно, влюблена. Возможно, еще не прошли все стадии благоговения - от непорочных взглядов втихаря до сердечек рядом с его именем в тетради.

А возможно, тетрадь уже исписана. И давно выброшена в мусорное ведро - за ненадобностью. Потому что где-то там у нее есть жених - Коля Зорькин, по рассказам Женсовета - мачо, супермэн, бизнесмен и еще какой-то мэн.

* * *

И куда смотрит Зорькин? Жених называется. Шесть часов вечера, а он не спохватился.

Андрей мрачно кивнул подошедшему официанту.

Не хочется ему есть. Тарелку в сторону. А вот виски... Виски добавить.

Представление, похоже, только начинается - Малиновский включил обаятельное красноречие - что-то ей вещает.

А она и уши развесила.

А как же Зорькин?

Или он тебе не нужен, Кать?

Непорядок.

Жених не может быть не нужен. Если только он не жених.

- Не жених и не Зорькин, - пьяно хохотнул, развел руками. - Упс. Не зоркий ты, Зорькин.

Прижал пустую бутылку к горячему лбу, нахмурился.

А Малиновский, значит, нужен? А он тоже не жених, Катя. И никогда им не будет.

Кира названивала без передышки, телефон вибрировал, прыгая по столу так, что еще чуть-чуть, еще парочка непрерывных звонков, и его возьмут в ансамбль грузинских танцев.

Андрей мрачно таращился на подлеца Малиновского, ничего не замечая вокруг.

* * *

Кира откинула в сторону книжку о чакрах семейной жизни. Полчаса медитации и попыток мысленно настроиться на волну супружеского благодушия коту под хвост.

Жданов опять не берет трубку. В который раз. Снова.

Вот же кобель! Неужели загулял?

Нет, не может быть. Он ведь клялся, что после свадьбы ни-ни, и клятву свою все это время честно держал. Вроде как. По крайней мере, с поличным пока еще пойман не был.

Просто он занят сейчас, или не слышит звонка. Ерунда.

А она, Кира, как матка, как основа основ, как ключевая ячейка их союза, обязана создавать вибрации любви, добра и уравновешенности. Как там в книжке написано? "Святость семейной ячейки должна быть непоколебима".

- Непокобелима.

У Киры дернулся левый глаз, но она отложила телефон в сторону, пообещав себе, что не будет звонить Андрею целый час.

Кристина очень хвалила эту книжку. "Святость семейной ячейки должна быть непоколебима". Кира, как основа основ, должна создавать волны благодушия, эти волны мгновенно материализуются, и... И что, Жданов гулять перестанет? Бред.

Но у Кристины сработало. Так... что там дальше? Нужно мычать на самом низком регистре, создавая звук колокола, который поднимется в небо, и накроет их очаг семейным благополучием.

А как мычать? Громко или тихо?

* * *

Жданов не вывозил. Откровенно говоря. Ну, что за спектакль он устроил - с ползанием у ног? Все его ужимки, лихой ор и выпучивание глаз если и убедили Катерину остаться, то только на время: на час или два - до тех пор, пока Катенька не углубится в документы, пока не сходит на производство, да не посмотрит на новехонькие ткани, которых у них не должно быть по определению (потому что денег нет, потому что проиграли), да не догадается, что ее разлюбезный начальник попросту водит ее за нос, безбожно обманывает.

Ну, конечно, Роману пришлось взять все в свои руки. Катю нельзя подпускать к документам, ни в коем случае. Ее нужно отвлечь, озадачить, шокировать.

Катю нужно отвлечь Ждановым, а точнее - необходимостью отвлекать Жданова от безудержного азарта.

Да, план выглядит слегка запутанным. Но он должен сработать.

Вот только с Андреем нужно будет договориться заранее, чтоб подыграл.
Сообщение Добавлено: 03 окт 2023, 01:02
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Исполнение 17/?

Клуб танцев и пинг-понга “Pink Pony” буквально трещал по швам от резких перепадов электричества и от бушующего в хмельном угаре “Женсовета”.

- Катюха-а, - кричала Маша Тропинкина, энергично вырисовывая правой туфлей траекторию штопора, - прекращай хандрить, ты невеста, а не жена. Так что хватай вон того, как его, Эльдара, кудрявенького, и бегом танцевать.

Катерина грустно вздыхала. Ни кудрявые, ни прямоволосые, ни лысые ей категорически не нравились. Не хватало им чего-то... некоего напора, что ли, живости, местами даже азартной безбашенности. Сколько их сегодня подходило? Не один и не два точно, комплименты раздаривали, невнятно на танец приглашали. Скукотища. И ни один из них так и не наорал: “Катя, вы чего сидите? Отчет почему не готов...”. Ой, то есть: “Почему не танцуете?”. Скукотища.

А девочки прям отрывались, по полной. Намешали в себя коктейлей всяких, на модном сиропе “Само Go On”, и разносили теперь танцплощадку бешенной энергетикой и окосевшими взорами.

- Как мне тут нравится, - верещала Шура, отзеркаливая движения Ольги Вячеславовны - микс танцев из кинофильмов “Девчата” и “Иван Васильевич меняет профессию”.

- Музыка - отпад, - соглашалась Света, прикладывая ладошки к раскрасневшимся щекам.

- Вторни-ик, - во все горло кричала Амура, ведомая волнами, подскочивших до самых высоких отметок, градусов.

Катя коктейли не пила. Ей врачи запретили. А вот апельсиновый сок охотно потягивала из трубочки (абсолютно не подозревая, что Тропинкина уже давным-давно подмешала ей в этот сок убойную порцию сиропа “Само Go On”), и грустила - мысли о возвращении в “Зималетто” вгоняли ее в дичайшую тоску, а красочные образы Жданова коварно всплывали в сознании, перекатываясь с пятки на носок. Катя хмурила брови, и снова вздыхала.

Свет в клубе трещал то попеременно, то продолжительно.

Колонки завывали мелодию космоса.

Диджей, получив двадцатый разряд 220 вольт, заземлился о ботинки самой неюной барышни сильно забальзаковского возраста, и был встречен этой барышней с восторгом и потрескиванием вставной челюсти и синтетического парика.

Столики пинг-понга вместе с шариками отвергли гравитацию, и сложились вдоль стены вертикально.

Катя пила уже третий стакан апельсинового сока, бодро болтая по телефону со своим Зорькиным, и была так трезва, что можно было хоть сейчас отправлять ее позировать для постеров ГИБДД и сдавать допинг-пробы биатлонистов.

- Коль, забери меня отсюда, - требовала Катерина, изрядно устав от грохочущей музыки и от гнетущих мыслей о Жданове. - Кажется, поездку придется пока отложить. Да... Коль, я сказала же уже, что сама ничего не знаю. Но всё очень серьезно. Как обычно. Не знаю... Вот приедешь, и расскажу. Всё, жду.

Катя произносила слова так четко, логично и ясно, что Маша Тропинкина даже зависла на мгновение, пьяно щурясь.

- Ерунда к-кая-то-о. Почему не работает? Ширп... шипр... шарк... потреб, - бормотала она, разглядывая, на просвет, бутылочку шестидесятиградусного сиропа “Само Go On”, и недоуменно пожимала плечами.

Разряды электричества пронзали уже потолок, и были видны невооруженным глазом, подобно грозе на ночном небе.

Диджей, по-прежнему, держался за лакированные ботинки “Мисс Вторая Пятилетка”, не в силах отцепить руки от своей избранницы, шаловливо подмигивающей ему левым, целым, глазом.

Когда Николай Зорькин вошел в клуб танцев и пинг-понга “Pink Pony”, он сразу приметил, что там царит своя атмосфера, помноженная на разрядившееся атмосферное давление и падающую гравитацию.

- Коля, наконец-то, - обрадовалась Катя, треща наэлектризованными волосами.

- Катя-я, какой у тебя Коля... красавчик, - сразу отметила Тропинкина, силясь сфокусировать взгляд на одном из пяти Зорькиных.

- Высокий. Блондин, - подтвердила Шура, подползая к столику.

- Накаченный мачо, - добавила Света, разместившись на спине у, согнувшегося в три погибели, Зорькина.

- И так богат, - пропела Амура, заползая на заднее сиденье такси.



* * *



- Катя, понимаете, дело в том, что... - в который раз начинал Андрей, и сбивался, отводя взгляд.

В президентском кабинете тикали новые настенные часы. Солнечный свет прыгал приставучими “зайчиками” по лицам.

- Катя, - шевелил губами Малиновский, ошалело разглядывая обновленную Пушкареву.

“Ка-тя. Ка-тя. Ка-тя. Ка-тя. Ка-тя”, - тикали часы.

Было слышно, как в приемной Вика скандалила по телефону с президентом Таджикистана, требуя ей больше не звонить.

“Ка-тя. Ка-тя. Ка-тя. Ка-тя. Ка-тя”, - тикали часы.

Липкий ужас и смирение наполняли Катерину. Сильнее всего на свете ей хотелось сбежать отсюда, и никогда-никогда не появляться, чтобы не видеть ни Жданова, ни “Зималетто”, чтобы... Нет... Больше всего на свете Кате хотелось остаться. Остаться навсегда, с ним. Лишь бы была причина. Крошечная. Хоть какая-то.

- Кать, - выдохнул Андрей. - Я хотел сказать, что “Зималетто” - банкрот, и это случилось из-за... - смолк, отвернулся к окну, поймал глазами “зайчика”, широко зевнул.

Андрей выглядел неважно: невыспавшимся, помятым, уставшим. Причина этому вертелась в голове Катерины приставучей осой: “Гу-л-лял, гу-л-лял, гу-л-лял”. Катя трясла головой, суетливо разглаживая на коленях подол платья.

“Ка-тя. Ка-тя. Ка-тя. Ка-тя. Ка-тя”, - тикали часы.

Напряжение нарастало. Пауза затягивалась.

- Катенька, - ожил Малиновский, отойдя немного от шока. - Андрей Палыч хочет сказать Вам... Но стесняется, - прокашлялся, - Что это из-за него в компании возникли очередные... трудности. Да?

- Да, - поддакнул Жданов, но скорее нервно, чем соглашаясь.

- Я... не понимаю, - тихо произнесла Катерина. - Показ имел большой успех, коллекция скупается в рекордные сроки... Все об этом говорят. Что могло произойти?

Малиновский подскочил с места.

- Катя, - присел прямо перед ней на стол, загораживая собой Жданова. - Случилось непредвиденное. Дело в том, что вся эта ситуация с фикусом, ремонтом и... И покушением на Вас... Все это оказало на Андрея Павловича неизгладимое впечатление. Он очень переживал. Тут нельзя его винить. И... И проиграл в казино два, - прокашлялся, - миллиона... долларов.

“Ду-рак. Ду-рак. Ду-рак”, - тикали настенные часы.

Катя вытянула шею, неверяще уставившись на Жданова.

- А как... - начала она, и смолкла.

Часы тикали. Андрей Палыч отводил глаза.

- Деньги пришлось взять из бюджета “Зималетто”, - пояснил Малиновский, когда Катя перевела взгляд на него. - Эти ребята... Они очень убедительно требовали погасить долг... немедленно, - спрыгнул со стола.

- И что теперь? - произнесла тихо, едва различимо, но ее услышали.

Андрей подскочил с места и заговорил, живо, быстро, нервно:

- Мы возьмем кредит. Нам дадут. Я тут посчитал, что для выпуска новой коллекции нам хватит, примерно, и половины этой суммы. Выплаты продолжают поступать. Кать, - подбежал к ней, присел прямо у ног.

У Малиновского глаза на лоб полезли от подобной выходки. У Кати тоже, и не только глаза, но и сердце запульсировало - с пяток до макушки.

- Кать, мы справимся. Правда? Вы же всегда говорили мне... Что мы вместе, что все получится. Кать... Вы же не бросите меня?

“Брошу”, - очень-очень хотелось прокричать Кате.

“Я ему нужна. Снова. Всегда. Он без меня не может, как и я без него”, - ликовало сердечко.

- Я... верю в Вас, Андрей Палыч. А еще я верю, что Вы... Вы справитесь и без меня.

“Вот-так. Вот-так. Вот-так”, - барабанили часы.

- Кать, Вы не можете меня бросить, - схватил Катю за руку.

“Если подсунуть ему еще футляр с кольцом, то, не ровен час, и Андрюша станет многоженцем. А ведь в Арабских Эмиратах тоже можно открыть филиал “Зималетто”, и даже два”, - размышлял Малиновский.

- Кать, останьтесь. Хотя бы еще на два месяца. Просто... когда Вы рядом, я... У меня все получается. Кать...

“Да-нет. Нет-да. Да-нет”, - раскачивались часы.

- Впрочем... Если Вы приняли решение уйти, - отпустил руку Катерины, поднялся на ноги. - Это Ваше право. И я Вас пойму.

“Никогда. Ни за что. Нельзя оставаться. Ты умрешь тут. Уходи немедленно”, - негодовала разверзшаяся бездна боли и отчаяния.

Все внутри трепетало, разрываясь от невозможности принять решение. Катя качала головой, то ли соглашаясь, то ли отвергая что-то.

“Но я не могу оставить его в беде”, - взметнулся вверх последний аргумент.

- Хорошо, - прошептала, сдаваясь. - Я останусь.

- Спасибо, Кать, - просиял Андрей.

- Катенька, Вы наша спасительница, - прокричал Роман.

Они оба подбежали к ней.

- Но только на два месяца, - предупредила Катя, уворачиваясь от объятий. - А потом я уйду.

- Конечно, конечно, - отмахнулся Роман. - Катенька, Вы не представляете, как мы счастливы, что Вы остаетесь. Кать, Ваше возвращение нужно отметить.

“Опять?” - ужаснулась, припоминая вчерашний загул в клубе с “Женсоветом”.

- Позвольте пригласить Вас сегодня поужинать.

“У-вел. У-вел. У-вел”, - хохотали часы.

- Может, пообедать? - улыбнулась Катя.

- Нет-нет, поужинать. В ресторане. Вы же не откажете мне, Кать? - послал ей самый горячий взгляд из коллекции “Поразить наповал, но не убивать сразу - жертва должна дрыгать лапками”.

- Да, Кать. Я тоже там буду. Нам есть, что отметить, и что обсудить, - сказал вдруг Андрей, прерывая сеанс горячих взглядов от Малиновского.

- Что ты, Андрей Палыч, ты ведь будешь занят сегодня вечером, - запротестовал Роман. - У вас семейный ужин с Кирой.

- Мы с Кирой передумали ужинать, - не сдавался Андрей. - Так что... В ресторан пойдем вместе.

- Как странно, - “удивился” Ромка. - А я сегодня разговаривал с Маргаритой Рудольфовной, она подтвердила, что ужин будет. Катенька, - перевернулся к Пушкаревой, взял ее за руку. - Андрей Палыч, сам решит эту проблему. А пока... позвольте проводить Вас в Ваш кабинет. Я уже говорил Вам, как я рад, что Вы остаетесь? - очаровательно улыбнулся.

Катя ничего не могла с собой поделать и улыбалась в ответ.

- Думаю, да. Говорили, - покивала она, выходя из президентского кабинета, даже не взглянув больше на прямое начальство, так сказать.

“Ду-рак. Ду-рак. Ду-рак”, - хохотали часы.

- Вика, - взревел Андрей.

Клочкова объявилась в проеме двери на удивление быстро.

- Чего тебе? Жданов, ты совсем лишился рассудка? Каким таким боком у Пушкаревой теперь отдельный кабинет? Она простая секретарша, и, между прочим, вторая - после меня. Почему у меня нет своего кабинета? Я требую пересмотреть отношение к трудящимся. Равенство и это, как его - братство - вот девиз нашего общества! - продекламировала она.

- Клочкова! - взревел Андрей. - Убери эти чертовы часы. И скройся.

- А как же кабинет. И прибавка. К зарплате. Я заслужила.

Андрей схватился за баскетбольный мяч.

- А-а-а, - заверещала Вика, скрываясь за дверью. - Псих.

“И-шак. И-шак. И-шак”, - не унимались часы.
Сообщение Добавлено: 20 мар 2023, 01:47
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Исполнение 16/?


Малиновский наворачивал круги по кабинету.

- Жданов, ты в своем уме? Придумать такое... Это же Катя! Она в два счета вычислит, что ты... - пригнулся, сказал злым шепотом. - Врешь.

- Да знаю я, - вспылил Андрей, схватив первый попавшийся степлер, и сдавив его, что есть силы. - А что мне оставалось делать? Она потребовала уволить ее немедленно, - панически всплеснул руками. - Вот Вам заявление, Андрей Палыч, подпишите, - произнес тоненьким голоском, передразнивая.

- Ну... просто надо было сказать, что... Ручка не пишет. Что магнитные бури, что праздник сегодня священный... День сотворения трудового кодекса... Древнегреческий Неувольнюй... Все что угодно, но не подписывать.

- Ты сам-то слышишь, что говоришь? Не подписал бы я заявление сегодня, она потребовала бы подписать его завтра, и послезавтра и...

- Ну, вот. Так, глядишь, и до совета директоров бы дотянули, - пробормотал Роман, но Андрей его не слушал.

- Она пришла вся такая странная, чужая какая-то. И так на меня посмотрела. Я ляпнул первое, что пришло в голову.

- “Зималетто” - банкрот. Как оригинально. А самое главное, свежо.

- Я не могу потерять Катю, - взбунтовался, размахивая степлером. - Тем более, сейчас.

- А вот как ты думаешь, через сколько часов, нет, минут, Катенька вычислит, что ты ее обманул?

- Катя ничего не узнает, я запретил выдавать ей любые документы. И эм-м... компьютер Федя увез ко мне домой.

- Вот тут молодец. Пятерка за сообразительность. Без компьютера и документов Катенька не скоро обнаружит несовпадение твоих показаний с реальным положением дел в компании. Только вот скажи ты мне, дорогой товарищ, что ты будешь делать, когда Катеньке надоест играть в кошки-мышки и она потребует предоставить ей всю отчетность немедленно. А она, кстати, как финансовый директор имеет на это полное право.

Андрей пожал плечами, отвернулся.

- Нам нужно показать ей, чуть измененные, цифры.

- Жданов, ты себя-то слышишь? Дожили, - всплеснул руками. - Фальшивые отчеты теперь будем составлять для Пушкаревой. Змей проглотил собственный хвост. Это невозможно, Палыч!

- Почему же?

- Ты, правда, не понимаешь, почему? Нет в этом мире специалиста по красивым отчетам более талантливого, чем наша Катерина. Она распознает обман в первой же цифре.

- Значит, нужно ее чем-то отвлечь. Чтобы не сразу догадалась, а хотя бы после совета директоров.

- Стоп, - Ромка потер переносицу, пытаясь сконцентрироваться. - Ты хочешь, чтобы Катя приукрасила отчет к совету директоров, в то время как на руках у нее будет другой фальшивый отчет, составленный нами? Жданов, у тебя совесть есть?

- Согласен, звучит сложно.

- Это чем же таким Катерину надо отвлечь, чтобы она ничего не заметила? Инфузорией туфелькой в человеческий рост?

- Не знаю я.

- То есть все это время ты блефовал, не имея в запасе даже самого скудного плана?

- Я не мог позволить ей уйти. Я никогда не уволю Катю! - закричал, возмущаясь.

- Да понял я. Катенька - святое, образок в углу президентской светелки, должна быть там всегда, служить талисманом... Кста-а-ати, а давай слепим бюст Пушкаревой, в качестве декорации анти-стресс. Тем более, что бюст у Катерины, оказывается, что надо - есть что лепить и на что посмотреть.

- Малиновский, заткнись. Не мешай думать, - поднялся, суетливо прошелся вдоль стола.

- Я, как раз, стимулирую... Кхем, умственную деятельность.

- Катя будет работать в бывшем кабинете Ярослава. Я уже отдал Урядову распоряжение.

- О, как! Мудро.

- Пусть работает, где угодно. Только пусть будет.

- Собственник ты, Жданов.

- Собственник не я, а этот хмырь Зорькин. Это он вынуждает Катю уйти из “Зималетто”. Я в этом уверен на двести процентов. Зорькин плохо на нее влияет.

- Ну, конечно, чем же еще может заниматься жених, кроме как оказывать плохое влияние на свою избранницу? Да, упустили мы Катеньку, профукали.

- Еще не всё потеряно.



* * *



“Женсовет” перетрогал каждый сантиметр ее нового кабинета.

- Катька-а-а, какая же счастливая, - вздыхала Маша, прижавшись щекой к, до блеска отполированной, поверхности дубового стола. - Новая должность, свой кабинет. Жених.

Мечтательные вздохи слились в унисон.

- Кстати, а когда свадьба? Ты, надеюсь, нас-то не забудешь пригласить?

- Нет, Кать, мы не напрашиваемся. Не пойми неправильно, просто мы очень-очень счастливы за тебя.

Катя сидела на новом рабочем месте, угрюмо разглядывая, еще не успевшие высохнуть, стены, дорогую мебель и пышущий гордостью за нее “Женсовет”.

Нет, не о таких переменах она мечтала еще сегодня утром.

- Кать, так что со свадьбой?

“Свадьба? Ах, точно! Если Зорькин числится теперь в официальных женихах, значит, должна быть свадьба”.

- Мы с Колей... решили не торопиться, - пробормотала Катя, осененная внезапной догадкой.

“Свадьба с Зорькиным. Если девочки об этом говорят, то все уже в курсе... Так вот, почему Жданов постоянно вспоминал Кольку”.

- …а как он тебя любит.

- Души не чает.

Катя, чуть не выпала из новенького, но очень неудобного кресла.

- Кто? - спросила испуганно.

- Зорькин. Коля.

“Ну, разумеется, Коля. Подумается же такое. Никаких Ждановых!”

- Да, - пробормотала, восстанавливая душевное равновесие. - Коля самый лучший.

- А я вот это прям чувствую. И хоть мы ни разу не видели твоего Николая, а знаем о нем только с твоих слов. Но чувствуется, что он настоящий мужик.

- Мачо.

- Высокий блондин.

- Богатый и очень красивый.

“Да, это именно те качества, которые в себе культивирует Зорькин”.

- Катька! Но как похорошела ты - просто нет слов.

- Если бы Андрей Палыч по имени тебя не назвал, мы бы и не узнали никогда.

- Ты так изменилась.

- Кардинально.

- Вот, что творит настоящая любовь.

- При сильном мужчине любая женщина расцветает. Вот прям хорошеет, хорошеет, хорошеет.

Дверь резко распахнулась, в кабинет стремительным шагом вошел Жданов.

- Кать... - окинул взглядом замерший в морских фигурах “Женсовет”. - Кать, мы с Роман Дмитричем уезжаем на встречу с поставщиками. В “Зималетто” уже не вернемся. Все вопросы обсудим завтра. Отдыхайте пока, располагайтесь, - уставился на Шуру, ковыряющую пальцем лампочку на потолке. - Дамы, а вот вас попросил бы разойтись по рабочим местам. Не донимайте Катерину, - бросил хмурый взгляд на всех сразу, и вышел из кабинета.

- Катя-я-я, как он к тебе относится. Любит, уважает, бережет.

- Ага. А мне вот даже сказал, чтобы ни в коем случае тебе никаких бумаг сегодня не приносила - чтобы не перегружать тебя в первый рабочий день.

- Так и сказал: никаких документов? - Катя приподнялась с кресла, отчаявшись найти удобное положение, и не заваливаться назад. - Свет, ты ничего не путаешь?

- Нет, пришел к нам, и пригрозил: ничего не выдавать.

- Он так переживает о тебе.

- Заботится.

- Как старший брат.

“Или боится, что я узнаю что-то не то... Нет, так нельзя. Жданов, конечно, не образец благочестия, но обманывать бы меня не стал. Пушкарева, откуда в тебе столько подозрительности?”

- Никогда не видела Андрея Палыча таким... внимательным.

- Да-да, а вспомните, как он часами просиживал в палате Катерины.

- Переживал. Похудел даже.

- О здоровье Киры Юрьевны так не волновался, как о твоем.

“О моем здоровье? О, нет, нет, нет... Хватит об этом думать! И вообще, он не меня проведывал. Он за финансовую стабильность компании переживал... или за страховку? Не стоит забывать, что Жданов женат, дважды - на Кире и на “Зималетто”. А мне надо увольняться. И чем скорее, тем лучше”.

- Кать, твое возвращение нужно отметить.

- Маш, ну, сколько можно? Ты же слышала, что Катерине нужен покой.

- А мы не сильно, мы чуть-чуть.


* * *


- Генрих Борисович, вы в этом уверены?

- Абсолютно. Эксперимент дал ноль результатов. Все испытуемые не отметили в себе никаких изменений.

- Значит, экстракт данного экземпляра фикуса способен влиять только на организм Екатерины Пушкаревой.

- Получается, что так.

- Я окончательно запутался.

- Я, признаться, тоже.

- Предлагаю суммировать всю имеющуюся информацию.

- Блестящая идея. Охотно поддержу Вас, Аскольд Болеславович.

- В кровь пациентки Пушкаревой, при случайном стечении обстоятельств, попадает крайне опасный сок химически активного фикуса - это раз.

- Сок, вместо патологического воздействия, странным образом стимулирует иммунную систему, и все органы, по неизвестной нам причине, начинают восстанавливаться и молодеть - это два.

- Также отмечаются невиданные ранее регенеративные свойства, открытые раны затянулись и зажили в рекордные сроки - это три.

- Дополнительной странностью хочется отметить резкое изменение фенотипа пациентки. Волосы прибавили в объеме и посветлели на два тона, цвет кожи так же приобрел более светлый тон. Зубы загадочным образом выровнялись и побелели. А глаза...

- Про глаза стоит сказать отдельным, пятым, пунктом. Зрение. Впервые в жизни я сталкиваюсь с подобным случаем - резкое восстановление всех функций зрения.

- И что более всего странно - долгосрочные измерения подтвердили наличие у Екатерины гипотонии и гипотермии, а также замедленный метаболизм.

- Это шесть. И катастрофически странная реакция на алкоголь - это семь.

- Я в полном замешательстве.

- Нам нужно провести еще один биохимический анализ сока фикуса и сопоставить его с кровью Пушкаревой, мне кажется, мы что-то упускаем.
Сообщение Добавлено: 13 мар 2023, 01:54
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Яна :thank_you:



Исполнение 15/?


Ремонт в “Зималетто” почти завершился, сотрудники уже перебрались в свои кабинеты и развешивали календарики.

Показ новой коллекции вышел на финишную прямую, вбирая в себя последние приготовления и последние истерики Милко.

Странные симптомы, мучившие всех пострадавших после фикусовой интоксикации, постепенно спадали на нет: Урядов уже не страдал признаками ложной беременности - не обливался потом, не ощущал шевеления плода, не жаловался на набухание грудей, не стремился свить на своем кресле гнездо и связать маленькие тепленькие носочки; Амура переборола страх открытых пространств, и вышла из лифта; у Светочки, наконец, пропала аллергия на нечетные числа, и она могла уже спокойно составлять таблицы в экселе, не раздирая кожу на теле до красноты; Шура победила нарушение мимики и реакций, и теперь не выпячивала глаза и не хохотала над грустными историями.

Всё постепенно возвращалось на свои места. Всё приходило в норму. Будто и не было никакого фикуса. Будто ужасный погром им всем всего лишь приснился.

Вернулись привычные скандалы Киры Юрьевны:

- Жданов, что ты врешь! Опять по бабам волочился! Ты меня за дуру держись?

Вернулись перепалки “Женсовета” и Виктории Клочковой, растерявшей после капельниц и снотворных все иностранные слова и экономические таланты.

Вернулись закулисные игры “буренки”, Светы и ее бывшего мужа, в очередной раз наплевавшего на требование платить алименты своим же детям.

Мир “Зималетто” закрутился, завертелся с новой силой, образуя вокруг себя галактические кольца, состоящие из людей, событий и толики волшебства: показ коллекции, крышесносная популярность, интервью, жгучий интерес журналистов, новые международные связи, телешоу, наградные грамоты от генерала Свирепова - Жданову и Малиновскому, частые визиты знаменитостей с желанием познакомиться и сфотографироваться. Голова шла кругом от обилия новостей, и, разумеется, всё-всё хотелось обсудить, пересказать, посплетничать. Всё, но особеннее всего - самую большую тайну, тайну века - куда подевалась Катя Пушкарева?

- Ой, девочки, страшно мне... Скоро три недели будет, как ее нет. А вдруг... того - её уже, в самом деле, нет?

- Типун тебе на язык!

- Серьезное у нее что-то, раз не пускают никого.

- Или заразное.

- Шура, сплюнь!

- А я чего? А я ничего. Я так просто сказала.

“Женсовет” прибыл с обеденного перерыва и толпился возле новенькой стойки ресепшн, делая вид, что помогает Маше Тропинкиной перебирать почту.

- А вот я слышала, как уборщицы сплетничали, что Катю еле собрали, по частям. Кинжал у Феди был не простой, а колдовской какой-то, вроде из коллекции Малюты Скуратова... или из музея капитал-шоу “Поле Чудес”, не помню точно. Но у Катерины сначала волосы отвалились, вот прям полностью, бац, и на пол упали, потом зубы посыпались, потом кости крошиться начали. Говорят, её, чтобы покормить, вручную поднимают и челюстью шевелят.

- Таня, что ты несешь!

- А я чего? А я ничего. Я услышала просто.

- Вообще-то, доля истины в этом имеется. Я подслушала разговор моделей, у одной из них, в этой больнице знакомая медсестрой работает. Так вот она рассказывала, что Катька от пореза ножом сначала позеленела, как рептилия, потом отрастила хвост, и тут же его скинула, прямо в ординаторской.

- Маша! И ты туда же?

- Ольга Вячеславовна, а я чего? Я ничего. Я передаю то, что слышала.

- Может, хватит уже сплетничать? Как маленькие, прям.

- Просто мы за Катьку волнуемся очень. А от нее ни весточки. Хоть бы позвонила.

- Да.

- Если Катерина не звонит, значит, на это есть веские причины. Прекратите сочинять небылицы, пойдемте лучше поработаем.

- Ну, Ольга Вячеславовна, подождите. А вдруг Катя давно уже вышла замуж за Николая, вдруг уехала? А мы ничего не знаем.

- А вдруг этот Зорькин Катю, как раз, и того... прикончил?

- Шура! - закричали всё, как раз в тот момент, когда из прибывшего лифта, вышла молодая девушка привлекательной внешности: с невероятно густой шевелюрой каштановых волос, аккуратными чертами лица, не испорченными ни очками, ни брекетами; милая девушка, фигурой напоминавшая Венеру Милосскую с руками... и в цвете.

- Девочки, привет, - сказала эта незнакомка.

Из всей толпы взбудораженных дамочек обернулась только Маша.

- Здравствуйте, - сказала она, и снова отвернулась.

- Я вам клянусь: я лично слышала, как он сказал, что он - жених, поэтому ему можно. А что мы знаем про этого жениха?

- И правда, мы его даже не видели ни разу.

- Какой-то мистический жених.

- Вот-вот, - загалдели все наперебой.

Девушка постояла несколько секунд, удивленно разглядывая спины “Женсовета”.

- Девочки, но это же я... - воскликнула она.

В этот раз на голос незнакомки обернулась Шура.

- Вам к Милко? Прямо по коридору, и налево, - снова отвернулась.

- Спасибо, - тихо прошептала девушка, и улыбаясь, и пребывая, мягко говоря, в шоке от того, что ее никто не узнает. Не так уж сильно она и изменилась. Точнее говоря, вообще не изменилась, на ее взгляд. Всего лишь сняла брекеты - от того, что зубы выровнялись самостоятельно, и в кратчайшие сроки. Очки забросила - так это уже не новость. Возможно, волосы сильно отрасли, прибавив в объеме, минимум, в три раза - но и это ведь так себе перемена, да?

Девушка двинулась в сторону президентского кабинеты, ловя свое отражение в стеклянных поверхностях обновленного дизайна “Зималетто”.

Платье новое, вот, что. Вот, что может мешать узнаванию. Она ведь раньше не носила таких - выше колена, приталенное, рукав три четверти, v-образный вырез. Хотя цвет черного графита, хоть и благородный, но не такой яркий, чтоб в нем можно было затеряться взглядом настолько, что и лица не рассмотреть... Лицо ведь то же самое. Обычная Катя Пушкарева. Просто слегка обновленная...

Вошла в приемную, остановилась, чтобы перевести дыхание. Дальше будет еще сложнее. А ее всю трясет уже сейчас.

- Ты справишься. Ты всё можешь, - прошептала, поправляя ремешок сумочки. - Он всего лишь начальник.

Сделала вдох и резкий выдох, и быстро толкнула дверь, не давая себе времени, чтобы передумать.

Первый взгляд Жданова буквально пригвоздил ее к месту.

- Здравствуйте, Андрей Палыч, - решительно сказала Катерина, перекрикивая грохочущее сердце.

Вежливый интерес во взгляде начальника быстро сменился удивлением. Бумаги выпали из его рук. Андрей узнал ее скорее по голосу. Снял очки, одел. Снова снял.

- Катя?

Поднялся с места, подался навстречу. И остановился.

- Катенька. Вы... С выздоровлением Вас. Как Вы... Как Вы себя чувствуете?

- Спасибо. Гораздо лучше, - шагнула вперед, и тоже остановилась.

Жданов таращился на нее, как на восьмое чудо света, как на неопознанный летающий объект, как на внебрачную внучку Сталина.

- Э-э-э... Катенька...

Эта Катя так разительно отличалась от себя обыкновенной и даже от себя, одурманенной фикусом - соблазнительной роковой дамы в красном. Что захотелось протереть глаза стеклоочистителем и ущипнуть себя за руку.

- Катенька... Вы... Вы прекрасно выглядите.

В ушах маршировал топот слонов, по телу хороводили мурашки. И хотя Катя предпочла бы скорее оказаться под катком-асфальтоукладчиком, чем под всеми этими “топотами”, все же смогла взять себя в руки, и ответить:

- Я... Спасибо.

И даже добавила:

- Наша медицина творит чудеса.

Андрей покивал, всё еще немного таращась. А потом вдруг подбежал к креслу для посетителей.

- Кать... Присаживайтесь. Что же Вы стоите? - отодвинул кресло, помог Катерине сесть, даже не подозревая, какую бурю поднимает внутри нее своими порывистыми движениями.

- Андрей Палыч, я... - замолчала, опустила взгляд.

“Вот как решиться сказать ему это прямо в лицо?”

Андрей понял Катину нерешительность по-своему.

- Кать... А Ваше рабочее место, - кивнул на каморку. - Еще не готово.

- Да? - удивилась.

- Мы проводим туда вентиляцию, и вот... Но вы пока можете занять бывший кабинет Ветрова. Он сдан в эксплуатацию. И... Вам там будет удобно, и...

Катя сжала, до боли, кулачки. Посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

- Андрей Палыч, я хочу уволиться. Вот, - достала из сумочки лист, положила на стол. - Подпишите, пожалуйста.

- Что? - Жданов завис. Что вы сказали? - уставился на увольнительную, как на только что открытую дюжину дополнительных хромосом.

- Я приняла решение. Я хочу уйти.

- Уйти? Как Вы... - грозовой воздух распирал легкие, влияя на атмосферное давление во всей европейской части России.

Мгновение, ослепительная вспышка, и стены, только что отремонтированного, “Зималетто” вздрогнули от Ждановского ора:

- В смысле, уволиться, Катя?

Все разговоры в компании стихли, лифт остановился. Вороны черным пятном упорхнули с крыши. Кто-то споткнулся на ровном месте, кто-то выронил стаканчик с кофе.

- Катя?

- Вернулась?

- Как? Когда?

- Она, что, увольняется?

- Зачем? Почему?

“Женсовет” стоял с раскрытыми ртами.

Роман Малиновский бросил на стол стопку почтовых марок, недоклеенных в альбом, и выбежал в коридор.

- Катя, вы в своем уме? - содрогался, тем временем, президентский кабинет. - Как Вам такое, вообще, в голову могло прийти?

Жданов в гневе был, как всегда, слишком хорош. Настолько хорош, что Катерина даже не сразу вспомнила, что она не концерт пришла посмотреть, а борется тут за свои права, за свое светлое будущее - без шефа бабника, эксплуататора и лютого тИрана.

- Перестаньте на меня кричать, - заорала Катерина в ответ, резко поднявшись с кресла.

Жданов осекся.

- Я увольняюсь, и это не обсуждается. Я так решила... Простите.

- Вы так решили? Или Вам кто-то помог? - сдвинул брови на переносице. - Признайтесь честно, Катя, это Ваш Зорькин вынуждает Вас уйти из компании?

Катя покачала головой, впервые жалея, что у нее нет очков, которые можно эффектно поправить и хоть частично скрыть за ними свое волнение.

- Коля тут не причем.

- Вы так уверены в этом?

- Коля самый лучший. Он никогда не стал бы...

- Катенька, посмотрите на меня. Да Вы же ослеплены.

- Я?

- Да, Вы! Вы ослепли от чувств, и ничего не замечаете. Он манипулирует Вами. Кать... - подошел к ней, приобнял за плечи. - Так бывает. Вы влюблены. И совершаете глупости, принимаете сомнительные решения.

“Боже, как он точно описал мои последние полгода”, - задыхалась Катерина, тщетно пытаясь ускользнуть из объятий.

- Я... Я приняла это решение сама.

Жданов сжал ее плечи сильнее, сам того не осознавая.

- Но... Почему? В чем причина?

“Именно вот в этом”, - хотелось закричать Катерине. “В том, что не могу находиться рядом с Вами”.

Вдох-выдох. Математические расчеты в уме: 375 умножить на 78.

- Андрей Палыч, я просто поняла, что модная индустрия - не мое, что мне нужно двигаться дальше, что в “Зималетто” нет перспектив. Простите...

Жданов резко разжал объятия.

- Я сегодня же назначаю Вас финансовым директором, без приставки и. о, - заговорил он запальчиво.

- Нет, - повертела головой. - Андрей Палыч, это всё не то...

- Дело в зарплате? Хорошо. Я подниму Вам ее в два, нет, в три раза!

В приемной что-то шумно грохнулось.

- Вы прекрасно знаете, что дело не в деньгах...

- Тогда в чем? Катя! - снова закричал.

- Я просто хочу уйти.

- Вы не можете, - снова подошел к ней, взял за руку. - Вспомните, через что мы все вместе прошли. Вы не можете сейчас нас бросить, - пауза. - Тем более сейчас...

- А ч-что не так СЕЙЧАС с компанией? - спазм сдавил горло, навык речи утрачивался - рука плавилась в его руке, мысли плавились тоже.

- Эм-м... Я не хочу загружать Вас проблемами вот так сразу...

- Что произошло? - нашла в себе мужество, спросила требовательно.

Жданов отступил назад, выпуская ее руку на свободу - в холод и одиночество.

- Кать... Дело в том, что... - взъерошил волосы.

"Неужели у меня карма такая - влюбляться в неподходящих мужчин?"

Жданов заметно нервничал. Он прошелся взад-вперед.

- Кать... - понизил голос, схватил со стола теннисный мячик.

Катя молчала, ожидая ответа. И тогда Андрей сдался.

- “Зималетто” снова на грани банкротства, - поведал он, перекатившись с пятки на носок.
Сообщение Добавлено: 04 мар 2023, 22:53
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Переживаю за Катерину... :oops:

Автору :flower: :flower: :flower:
Сообщение Добавлено: 02 мар 2023, 22:37
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Исполнение 14/?


Все приборы рядом с ней барахлили: термометры выдавали температуру от 35.0 до 36.2 градусов; тонометры пестрили цифрами “90” на “50”, "50" на "90"; кардиограмма еле ползла по мониторам, сильно зевая. Но визуально, взглянув на Катерину, любой случайный встречный с уверенностью свидетелей Иеговы однозначно заявил бы, что вот эта розовощекая барышня перед ним буквально пышет здоровьем, что уста ее спелее вишни, очи блещут - гром, искра, что она, вероятно, сошла с полотен итальянских художников, и буквально чудом забрела в палаты больницы.

- Ничего не понимаю, - повторяли, то и дело, врачи.

- Шов затянулся, шрам почти не виден, - поражались медсестры, столбенея.

- На глазах затянулся, прямо, как на рептилии, - сплетничали санитарки.

Сама Катерина особо не вникала в медицинские термины. Она рассматривала цветы в вазончике - розы, красные. И о чем-то думала, вздыхала.

- Катенька, а вот я у Вас приметил, очки лежат на тумбочке. У Вас какое зрение? - поинтересовался доктор.

- Минус шесть.

- Занятно. А Вы не спешите ими пользоваться... почему?

Катя удивленно пожала плечами.

- Я как-то про них забыла.

- Так-так-так. Очень любопытно. Екатерина Валерьевна, будьте добры, прочитайте, что у меня написано на бумаге.

Доктор отошел на расстояние в один метр, выставил перед собой лист, исписанный мелким печатным шрифтом.

- Билирубин, - прочитала Катя.

- Верно. А так? - отступил еще на пять шагов назад. - Что-то видите? Вот на этой, например, строчке?

- “Наблюдаются клинические признаки гипотермии, гипотонии...”

- Да-да, достаточно, - убрал лист. - Это невероятно. Поразительно! - всплеснул руками. - Я впервые сталкиваюсь с подобным случаем. Невероятно.

Катя покивала, соглашаясь. Без очков, действительно, лучше живется. Мир гораздо красочней и четче. Если посмотреть в окно, то можно рассмотреть, в деталях, бегущие облака и даже увидеть птиц. Жаль, будущего там не видно. Как, например, она будет обходиться без “Зималетто”, без девочек и без него... трудового энтузиазма, разумеется?

И как без нее будет обходиться он?.. Нет, не трудовой энтузиазм. К чему обманывать себя? Понятно же, о ком идет речь...

“Работы без нее не мыслю. Не могу я работать без Кати”, - до сих пор его голос в ушах, плавит мозг, растекается по груди. И никакие доводы рассудка не способны вытравить ожившую надежду - ОН без нее не может. Пусть только на работе, пусть речь идет только о делах... Но не может же! Не может...

- Нет, - тяжело вздохнула. - Всё это не имеет смысла...

- Что не имеет смысла? О чем Вы? - всполошился доктор.

Бег по кругу, с препятствиями в виде грабель. Она уже была нужной. Она уже делала для него всё-всё, даже то, что запрещено законом.

- Катенька, а давайте пройдем еще один тест, - сказал доктор, обеспокоенно глядя на задумчивую Катерину. - Что Вы видите на этой картинке?

Быть все время рядом, пусть и на расстоянии - будет ли ей этого достаточно теперь? Пожалуй, нет. Скорее наоборот - этого будет катастрофически мало. Точка невозврата пройдена: она целовала его.

Катя расстроенно повернула голову. Тест Роршаха. Забавно.

- Что Вы видите? - терпеливо повторил доктор.

- Колобок.

- Да-а? - доктор уставился на кляксу, безумно похожую на бабочку с изящными крыльями.

- Колобок передумал уходить от бабки и деда. Сидит на печи. Но волк и заяц так и кружат вокруг. А вон и законная лиса рядом с волком.

- Очень любопытно, - пробормотал доктор. - Катенька, а что чувствует колобок?

- Что он круглый дурак.

- Так-так-так, - доктор присел на стул. - Видимо, колобок чем-то расстроен?

- Нет, - Катя приподнялась на подушке, села в позе лотоса, забыв про затянувшуюся рану и недавнее недомогание в виде комы. - Колобок устал, запутался. Ему нельзя в лес - совершенно точно.

Да. Соблазн велик, но в лес, то есть в “Зималетто” возвращаться нельзя. У этой пластинки заезженный сюжет. Пора перестать мариноваться по кругу.

“Отработаю две недели, и уйду! Но не сейчас... Сейчас у меня больничный. Этого времени должно хватить, чтобы всё продумать”.

- Простите, - сказала Катя, вспоминая про присутствие доктора. - Можно Вас попросить никого ко мне больше не пускать.

- Никого.

- Да. Кроме родителей, разумеется.

- Разумеется, - повторил задумчиво.

- Я не хочу, чтобы обо мне говорили. Меньше внимания - сами понимаете, это...

- Понимаю, - покивал доктор. - А как же молодой человек, его тоже не пускать?

- Зорькина? - улыбнулась. - Зорькина пускать. Обязательно.

- А он, позвольте полюбопытствовать, кто Вам будет?

- Жених, - великодушно решила Катя.

- В таком случае, Зорькина пропустим. Не переживайте, Екатерина Валерьевна, никто Вас не побеспокоит. Я Вас категорически понимаю, - добавил он зачем-то.

Как только доктор вышел, в палату нагрянули родители с Колькой.

- Катенька! Катюша, девочка моя, как же ты? Как ты? Ты нас так напугала, - мамочка забежала в палату, и сразу кинулась обнимать Катюшу, целовать ее в щечки.

Родной запах, тепло маминого тела окутали мягким коконом.

- Катюха, ну, ты это... Устроила нам с матерью, - рядом переминался с ноги на ногу отец, похудевший, осунувшийся.

- Мы чуть с ума не сошли.

- Все хорошо, мам, пап, - Катя еле сдерживала слезы, плакать ей теперь было нельзя, ни в коем случае. - Иду на поправку.

- Пушкарева, ты теперь популярнее Волочковой, - из-за спины Пушкарева выглянул Зорькин. - Про тебя во всех газетах написали. Правда, только то, что тебя прирезали. Но слава она такая - не всегда удобная.

- Коля, ну что ты несешь? Катенька, ты лучше скажи, как ты? Что-то болит?

- Ничего не болит.

- Мы тебе тут витаминов принесли, супчика, булочек твоих любимых.

Родители загрузили продуктами ей всю тумбочку, долго рассказывали истории, что приключились с ними за время разлуки, а когда собрались уходить, вдруг спросили ее про Жданова.

- Катенька, Андрей Павлович знает, что ты пришла в себя?

- Нет, мам. Я его не видела, - пришлось соврать, чтобы закрыть эту тему как можно быстрее.

- Он так переживал. Каждый день к тебе приходил.

- Хороший он мужик. Надежный. Не бросил товарища... то есть сотрудницу в трудный момент.

Слово “товарищ” запульсировало воспаленной воронкой в районе грудной клетки.

Катя поморщилась, приподнялась на локте.

- Что, Катюша, хуже? Болит что?

- Нет... Я...

- Не будем тебя тревожить. Пойдем, Валера. Пойдем.

Быстро отошли к двери, о чем-то взволнованно переговариваясь.

- Коль, - позвала Катя. - Останься, пожалуйста. Мне надо... Поговорить.

Родители вышли, пригрозив Зорькину:

- Только не долго. Ко-ля, - мама посмотрела хмуро, словно предостерегая от чего-то.

Зорькин нерешительно подошел к кровати, присел на стул.

- Ну, чего у тебя там опять, Пушкарева?

- Коль, я хочу уволиться из “Зималетто”.

- Знаешь, а я даже отговаривать не буду, - совсем не удивился Николай. - Увольняйся.

- Коль...

- Ну, чего?

- Коль, я запуталась.

- Запуталась? Что ж, охотно подскажу. Смотри, берешь лист бумаги, желательно чистый, и пишешь на нем: “Прошу уволить по собственному желанию”, дата, подпись. Готово.

- Коль, ты знаешь, что я имею в виду.

- Да, Пушкарева, подружка из меня так себе... Но ладно, выкладывай! - придвинулся на стуле ближе.

Катя задумчиво посмотрела в стены перед собой. И не произнесла ни слова.

- Кать? Ты чего? Обиделась?

Повернула голову, посмотрела Зорькину прямо в глаза, заставив того поежиться, и снова отвернулась.

- Я не знаю, как его забыть, - сказала тихо.

- Как забыть... - пробормотал растерянно. - Ясное дело, что тут речь идет не о “Зималетто” и не о таблице умножения. Уф, Пушкарева. Вот умеешь ты... Как забыть? Ну-у, это... не повторяй. В смысле, меньше видишь, крепче спишь. И он это... Он женат. Во-о-от... Женат, значит, занят, всё.

- Коль, я и без тебя всё это понимаю. Вот ты, как ты справляешься с чувствами к своей Мисс Фитнесс?

- Если честно, пока очень плохо справляюсь, - Зорькин занервничал, стянул с себя очки, протер стекла краем спортивной кофты.

С некоторых пор Николай Зорькин увлекся фитнессом, точнее не самим фитнессом, а какой-то эффектной брюнеткой из фитнесс-клуба, которую всячески от всех скрывал, но волочился следом за ней ежедневно. Даже спортивный костюм себе купил, дорогой, известного бренда. Две штуки - на смену. Абонемент в зал приобрел сразу на год и личного тренера, в придачу. Но как бы Коля ни старался, как бы ни сорил нарочито деньгами, разъезжая на арендованном джипе, эффектная брюнетка не спешила обращать на него внимание. Коля, конечно, не сдавался, заявляя, что вот-вот станет качком, и тогда не только брюнетка, но все девушки мира будут на него заглядываться и мечтать пойти с ним под венец. Но пока Николаю до стадии качка было так далеко, как семечке до подсолнуха. Вот и грустил он, периодически, впадал в состояние тоски и забывчивости, которая прерывалась только побегом в зал, где он видел её, окрыленный, ловил взглядом ЕЁ улыбку, и снова приободрялся надеждами.

- Я замещаю чувства тренировками. Смотри, что купил, - поднял с пола, брошенную им же, спортивную сумку, вытащил оттуда пятикилограммовую гирю. - Дома буду тренироваться.

- Я такую не подниму, - вздохнула Катя. - И в спорте я не сильна.

- Значит, будем лечиться мудростью: “С глаз долой - из сердца вон”.

Катя лихо запрокинула одну ногу на другую. Зорькин аж с места вскочил.

- Пушкарева, ты чего? Тебе же нельзя! У тебя же швы!

Катя слабо улыбнулась.

- Швов нет. Смотри, - приподняла край одежды, обнажая живот.

Коля наклонился ближе, разглядывая едва заметный шрам.

- Но тут... Э-э-э...

Дверь в палату приоткрылась, из-за двери выглянул Жданов. Но его буквально вытолкали обратно медсестры, крича:

- Сюда нельзя! Посторонним вход запрещен.

- Я не посторонний, - кричал в ответ Жданов. - Я начальник.

- Сказано: не пускать никого.

- Но Зорькина же пустили!

- Зорькин - жених.

Коля снова подпрыгнул на месте.

- Как это, жених?

Катя слабо махнула рукой.

- Не обращай внимания. Это я сказала, что ты жених, чтобы тебя пропускали.

- Ка-ать, - протянул испуганно. - Он же меня теперь убьет.

- Кто?

- Жданов твой.

- Жданов не мой. И тебе не опасен. У него Кира, любовницы, “Зималетто”. Не переживай, ты в этом списке лишний. Впрочем, как и я.

- Ты... Т-ты это... Ай, - мотнул головой, злясь на свое косноязычие. - Пойду я, Кать. Меня ЛенСанна без обеда оставит, если я еще хоть на минуту тут задержусь, - поднялся, приложил усилие, чтобы закинуть сумку с гирей на плечо.

- Коль... - остановила его Катя. - Принеси мне завтра список вакансий, какие сейчас есть - из интернета и газетки...

- Ты, правда, решилась уходить?

- Угу.

- Ну, и правильно. Ты давно выросла из “Зималетто”, и из той должности, что занимаешь. Но Кать, у нас есть “Никамода”, Жданов отдал ее тебе.

- Не хочу, - помотала головой. - Мне не нужно от него ничего. Я тебе уже говорила, что компания твоя, развивай ее, строй.

- Кать... - поправил сползавший с плеча ремешок сумки, сильной натянутый - от тяжести.

- Я не останусь без работы, Коль. За минувший год я прошла через такое... С таким опытом не пропаду.

Зорькин ничего больше не сказал. Вскинул кулачок, мол, держись, Пушкарева, и вышел из палаты. Ремешок больно давил на плечо, Коля шел по коридору, пошатываясь. И никак не ожидал, что за дверью какой-то умник вздумает замешкаться так, что Коля налетит на него с полного ходу, а сумка, при столкновении, сорвется с плеча, и приземлится Коле на ногу.

- Что вы тут стоите? - рявкнул Николай во все горло. - Черт! Собрались уходить, уходите! - поднял сумку, и прихрамывая пошел к выходу, даже не взглянув на виновника происшествия. Коим оказался Андрей Жданов.


* * *


Андрей и Роман тащили стол в отремонтированный президентский кабинет.

- Так и сказал? - поразился Малиновский.

- Именно. Говорит: “Чтоб я тебя больше тут не видел”. А в глазах желание ударить.

- Ревнует, - выдвинул версию Роман.

- Кто? - всполошился Андрей. - Я не ревн...

- Ну, причем тут ты? Зорькин ревнует Катю - к тебе. Он ведь жених теперь.

- Да какой он жених! Он... Он...

Малиновский поставил стол прямо в дверном проходе, присел на краешек.

- Как это, все-таки, романтично: сделать предложение после того, как любимая вышла из комы. Ведь он все это время собирался, не решался, и вот - решился. И тебя выставил только потому, чтоб не отвлекал Катерину ни работой, ни собой - мудрый ход.

- Не верю, - Андрей сложил руки на груди, присел на стол с другого краю. - Катя не могла сказать “да”.

- Почему это? Молодая, незамужняя девушка... Назови хоть одну причину, по которой она должна была бы отказать молодому, незамужнему юноше с кольцом? То есть не женатому.

- Он ей не подходит.

- А ты главный разработчик конструктора, чтоб решать, кто, кому подходит, а кто не подходит? Если Катя согласилась, значит, у нее есть чувства Николаю. Я, признаться, раньше думал, что Катенька влюблена в тебя. Но ошибался, видимо.

- А я думал, что в тебя, - пробормотал Андрей.

- Чего? - повернулся всем корпусом.

- А того. Не важно.

- Как это, не важно? Очень важно. Поясни.

- Забудь, Малиновский. Ерунда.

- Я требую объяснений!

- Ну, хорошо... Мне показалось, что Катя... Да бред всё это. Говорю же: забудь. Давай лучше стол поставим на место.

- Ну, давай, - Роман почесал затылок, задумавшись.

Стол перетащили. Андрей пообнимал его, радостно поприжимался к гладкой поверхности - любимый стол.

- Что ж, теперь, когда вход к Катерине тебе воспрещен, ты можешь всецело посвятить себя “Зималетто” и Кире, - заявил Роман.

- Звучит, как проклятие.

- Проклятие - это тоже сказка, только злая, - хохотнул. - И вообще, не драматизируй. Ну, выйдет Катюшка замуж за своего Зорькина, ну, станет одомашненной, будет поменьше задерживаться на работе, и побольше пахнуть домашней едой, может, уйдет в декрет раз-два-три.

- Хватит считать, - рявкнул Андрей, не выдержав.

- Так тебе это не помешает. Катя останется с тобой, как брат, как товарищ, как верный подельник. Главное, что она жива, и, по уверениям врачей, вполне здорова. Вот выпишется из больницы, придет сюда - в отремонтированную каморку, и всё вернется на свои места. Ты же этого хотел?

Андрей тяжело выдохнул, посмотрел на начищенные мысы ботинок, пожал плечами, и отвернулся.
Сообщение Добавлено: 02 мар 2023, 13:56
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Яна писал(а):
Ураааа. Автор вернулся. :Yahoo!: :Yahoo!: :Yahoo!:

Ага :-) :Rose:



Исполнение 13/?

- Палыч, мы с тобой попадали во всякие переделки, но чтоб такое... Все три этажа наши. Это, знаешь, сколько палат? А я сейчас посчитаю. Это...

Малиновский воодушевленно взмахнул руками, очерчивая всё пространство коридора.

- Тридцать шесть. Вон там на табличке написано... на последнем кабинете, - Андрей устало потер шею.

- Переживаешь?

- А ты как думаешь? Вся компания на снотворных. В вытрезвителе. Спит. Второй день. У Киры страшное переохлаждение. И рвота. А Катя... Черт, - присел на скамейку, обхватив голову руками.

- Э-э... Андрюха, ну, не переживай ты так. Рану ей зашили, важные органы не задеты. Поправится. Как миленькая.

- Ага. Обязательно. Вот только из комы выйдет.

- Жданов не драматизируй. Врачи дают хорошие прогнозы.

- Хорошие? Ромка, они говорят, что ни черта не понимают, что происходит, что организм реагирует ненормально.

- Это же Пушкарева. Когда она была нормальной? Тут все логично. Палыч, успокойся.

- Еще Федя...

- Суд мы выиграем. Парень был не в себе.

- Слухи уже разнесены по Москве.

- Черный пиар - лучший пиар. Спроси у Юлианы. Мы на первых полосах газет. Если сейчас долбанем новую коллекцию, под шумок, сорвем большой куш.

- Какую коллекцию, Ром? “Зималетто” нуждается в долгом и затратном ремонте, сотрудники на реабилитации, Милко в том числе. Кто будет выпускать коллекцию? Принтер?

- Ну, - почесал затылок, - Андрюха, это же не повод совсем раскисать. Да, проблемы есть. Да, все очень сложно. Но когда у нас получалось что-то легко? Вспомни, сколько трудностей мы преодолели за последние полгода.

- Втроем.

- Что?

- Втроем преодолели. С нами была Катя. Точнее не так... Это мы были с ней.

- И сейчас Катя будет с нами. Нужно только немного времени.

- Сколько?

- Что?

- Сколько времени?

- Давай поговорим об этом хотя бы через неделю, хорошо?

Андрей пожал плечами, ничего не ответив, подошел к скамейке, присел, привалившись спиной к стене, закрыл глаза.

- Ты тут ночевать собираешься?

Молчание.

- В коридоре?

Андрей приоткрыл один глаз, и снова закрыл.

- Блестящая идея: капитан до конца остается со своим экипажем, - хлопнул в ладоши. - Палыч, про это стоит снять репортаж. Пойду, позвоню журналистам.

Ромка вскочил с места, крепко сжал в руке мобильный, посмотрел на Жданова вдохновленно, в голове выстраивался драматический сюжет.

- Малиновский, угомонись, - оборвал его Андрей, поморщившись. - Ты лучше скажи, а что ты помнишь из того, что происходило с тобой в... хм... одурманенном состоянии?

Ромка убрал мобильный в карман.

- Что помню? - задумался. - А ничего конкретного. Правда. Все, как в тумане. Даже странно как-то, - громко хмыкнул своим каким-то мыслям. - Не мог подобрать слов, вот, что, - воскликнул победоносно. - И очень нравилась Катя. Вот прям безумно. Кста-а-ати, - усмехнулся, быстро присел рядом с Андреем. - Ты Катюшку-то нашу видел? Откуда что взялось? Эти формы, - нарисовал в воздухе, - эта грация, харизма, - толкнул Жданова в бок. - Палыч, а ведь все это было у тебя прямо под носом. Не углядел.

- А сам-то, - пробормотал Андрей, поднимаясь со скамейки.

- А я исправлюсь. Вот прямо с сегодняшнего дня и исправлюсь.

- Совсем сбрендил? Ты говоришь про Катю!

- Катя, - произнес мечтательно. - Катюшка. Жданов, ты женатый человек, тебе не понять.

- Ром, я серьезно. Не смей морочить Катерине голову.

- Это мы сами с ней решим.

Ночной разговор с Катей вспомнился Андрею, как наяву, ее признание в любви Малиновскому, тоска в глазах, даже какое-то лихое отчаяние, будто израненная птичка, летела на полымя, не оглядываясь, не заботясь об опаленных перьях, просто потому что очень ей нравился этот огонь, манил, притягивал губительной силой.

Катя и Малиновский? Дикость. Они рознятся друг от друга, как Северный полюс и Южный, как отчаяние и восторг, как черно-белый фильм Альфреда Хичкока и диснеевский мультик про русалочку. Они сами все решат? Безумие. Тут ясно все, как день. Малиновский воспользуется Катериной, переспит, разобьет сердце и бросит. Или не бросит?

Настроение испортилось окончательно. Захотелось выйти на свежий воздух, и закурить.

- Эй, Палыч, ты куда?

Андрей пожал плечами, устало, рассеянно.

- Пойду, загляну в палату к маме, потом к Кире.

- Тебя ждать?

- Нет, - ответил после небольшой паузы. - Я сам.

- Андрюх, не нравится мне твое состояние.

- Нормально всё. Устал просто.

А как тут не устать? Весь день на ногах: между “Зималетто” и клиникой. Там договорись, тут договорись. Этих успокой, тем объясни. Где-то накричи, где-то деликатно поясни. Слишком много общения, слишком велика возложенная ответственность. В одиночку ремонтировать разрушенные помещения “Зималетто”, искать аренду офиса на время ремонта, переносить дату показа со всеми вытекающими, консультироваться с комиссией врачей, успокаивать родственников сотрудников компании, объясняя им, почему все спят и как долго это продлится; а еще давать показания следствию, давать показания полковникам, присутствовать на ботанической конференции, решая судьбу злосчастного фикуса. И все это в один день. Да... Пожалуй, Андрей устал.

- Не переживай ты так. Все образуется.

- Через неделю? - вяло усмехнулся Андрей.

- Именно. Через неделю.

Малиновский - неисправимый оптимист, где-то даже романтик. Весь мир видится ему в радужных тонах. И, даже если наступает черная полоса, Ромка сначала, конечно, пугается этой полосы, словно заприметив в кустах гадюку, потом присматривается, чихает на нее, и перешагивает; гадюка офигевает от подобной наглости, и не успевает подлеца грызануть (пока у виска хвостом повертит, пока громко хмыкнет, Роман уже строит глазки очередной горной лани на другом конце леса).

Вот и сейчас Роман, неосознанно, приукрашивал ситуацию, смягчая острые углы, не замечая тени надвигающихся проблем. Врачи сказали: все в порядке - поспят, проснутся, здоровы, и это истина - одна, единственная, которая приятно легла на веру. И незачем себя накручивать страшными опасениями, незачем терзаться: а если бы, да кабы. Нужно отпустить ситуацию, успокоиться в привычной обстановке. Нервы не железные, их надо беречь. А проблемы, если таковые появятся, решать поступательно, по мере появления. А еще лучше - через неделю.

Что есть неделя в человеческом понимании? Это семь дней, 168 часов, 10 080 минут. Кто придумал делить часы и минуты на 60? Кто придумал сковывать время цифрами? Кому нужны эти рамки? Фотографиям? Компьютерам? Или начальникам производственных предприятий? Человек живет моментами: яркими и не очень; грустными, тоскливыми и запредельно восторженными, когда чувства раздирают, пронизывают каждый кусочек нервных окончаний, убивая их и образовывая новые нейронные связи, когда запахи, звуки так остры, что можно потерять сознание, или заплакать. А еще человек мыслит, и мысли его текут сумбурно, спотыкаясь и выстраиваясь в только ему понятную схему; появляются и исчезают бесследно, и снова атакуют, стоит только расслабиться. А бывает и так, что человек ничего не чувствует и не мыслит, живет по привычным давно ориентирам - дом, работа, остановка, транспорт, уборка в выходной, снова дом, работа, остановка, транспорт... Подвластен ли такой человек времени? К сожалению, да.

Малиновский был прав, через неделю ситуация изменилась настолько кардинально, что впору было хвататься за голову и хохотать в конвульсиях.

Прежде всего хочется отметить, что сотрудники компании “Зималетто” вышли из сонного состояния уже на третий день пребывания в клинике, и очень удивились, проснувшись в больничной палате, будучи привязанными к кроватям, а некоторые не на шутку перепугались и закричали так, что стены вздрогнули, распахнув, измазанные многослойной белой краской, форточки. Но страшнее всего оказался открывшийся факт: почти никто не помнил, что с ними приключилось накануне, из памяти стерлось абсолютно всё, весь день, кроме незначительных деталей, часто не имевших с действительностью ничего общего. Не помнить себя в безумстве - вдвойне страшно. Наверное, поэтому все так стремительно ломанулись к выходу из клиники - в привычную жизнь, к родным и близким, подальше от железных коек с ремнями, от навязчивых врачей с экспериментальными методиками во имя науки и будущего. Никому не был интересен фикус и возможные последствия после его отравления. А жаль. Побочные эффекты, как оказалось, проявились у всех, у кого-то раньше, у кого-то позже, и разнились они так сильно, что и целой комиссии статистов не хватило бы, чтобы обнаружить хоть какую-то закономерность. Но обо все по порядку.

Катя вышла из комы на восьмой день, открыла глаза, спокойно посмотрела по сторонам, и остановила свой взгляд на гриве черных волос, размесившихся прямо у ее ног. Обладатель гривы, мирно спал, разлегшись частично на стуле, частично на кровати, точнее на ногах Катерины. Каков наглец!

Катерина собралась было громко возмутиться, но голос ее не послушался. Язык пересох, потрескавшиеся губы не шевелились, не получалось даже замычать - не хватало сил или еще чего-то. А тут еще заскрипела дверь, в проеме показался силуэт Малиновского.

- Палыч, сколько можно тут сидеть?

Палыч? Так это Жданов на ней лежит? Катя быстро закрыла глаза, восстанавливая дыхание после дернувшегося в резвом кульбите сердца.

Андрей завозился, быстро встал. Тепло ушло, ноги Катерины сразу же начали замерзать.

- Ты уснул, что ли? - усмехнулся Роман.

- Нет. Просто... Не высыпаюсь.

- Ага, ага. Кира не дает?

Катя зажмурила глаза еще сильнее. Видеть начальство резко перехотелось.

- Папа. Все время звонит и спрашивает про итальянцев. А как я могу ему сказать, что итальянцев не существует? В смысле, они существуют, но... Ну, ты понял.

- Ничего, это пройдет. Врачи советуют подыгрывать.

- Я подыгрываю. Как могу... Это хорошо, что Катя показала им только фальшивые отчеты, комар носа не подточит, иначе... Иначе я не знаю, что было бы.

- Да, Катюшка молодец. Уважаю. Даже отравленная, даже не в себе, но тебя не сдала. Более того, все договора составила не верно, подпись Павла Олеговича залила чернилами. И Воропаева до важных бумаг не допустила. Вот это преданность. Я бы даже сказал: вот это любовь.

Катя вся сжалась, затаила дыхание, почти не дышала.

- Малиновский не неси чушь. Катя - самый честный человек в мире, самый верный товарищ.

- И брат, - поддакнул Ромка. - И именно по-братски ты просиживаешь тут дни и ночи.

- Я переживаю.

- Возле Киры ты так не сидел.

- Кира пришла в себя и вполне здорова.

- Ага, только воспаление легких небольшое, и от мыла шарахается, как от ртути.

- Это пройдет. С Кирой всё время мама. Ей уже легче. Она в надежных руках.

- Именно поэтому ты ее не навещаешь?

- У меня много дел.

- Например?

- Я не собираюсь перед тобой отчитываться.

- И очень зря. Товарищ генерал любезно предоставил нам офис в стенах прокуратуры. Милко до сих пор в восторге от временных соседей в форме. И что ты сделал? Ты внушил взбудораженному Милко, что показ коллекции хоть и откладывается, но состояться должен при любых обстоятельствах.

- Если мы сейчас не выпустим эту коллекцию, то не выпустим уже никогда. Сам понимаешь, что она будет уже не актуальна.

- А я и не отрицаю, выпускать нужно, но почему бы не задержать еще на неделю? Сам подумай, половина сотрудников в принудительном отпуске - на лечении, другая половина - мягко говоря, со странностями. Жданов, мы вчера пол дня уговаривали Таню Пончеву спуститься со стола, убеждая ее, что в кабинете нет никаких мышей, и аллергических пятен на Тане тоже нет.

- Пятна все же были. Редкая аллергия какая-то.

- Возможно, но не на мышь. Откуда в прокуратуре взяться мыши? У них свежий ремонт. Если только крыса, - хохотнул.

- Мы справимся, даже малыми силами. К показу почти все готово... Кстати, по поводу крыс. Воропаев сегодня опять к нам заглядывал, точнее к отцу.

- Да-а? Очень интересно. О чем говорили?

- Мне надо пояснять? - усмехнулся. - Об итальянцах, разумеется. Мне иногда кажется, что приду я завтра на работу, а компания уже продана.

- Ничего не выйдет. Катюшка сотню блоков на документы поставила. Армия аудита не пройдет.

Роман прошелся по кабинету. Катя слышала его шаги, звонкие, летящие.

- А цветы ты зачем ее выбрасываешь?

- Кате нужен свежий воздух. Цветы пахнут слишком... вредно.

- Розы?

- Розы.

- От Зорькина? И от Полянского?

- Любые.

- А твои не пахнут.

- А у меня всего один букет.

- Вот этот, что на тумбочке?

- Он самый.

Малиновский прошелся вдоль окна, подергал шторы, громко хмыкнул, и сказал откуда-то издалека:

- Палыч, признайся, ты неровно к ней дышишь?

- С ума сошел? Это же Катя. Я работы без нее не мыслю. Не могу я работать без Кати. Я теряюсь. А если... А если она не проснется?

Роман шумно выдохнул.

- Проснется. И забегает по “Зималетто” пуще прежнего. Заплетет свои косички, или не заплетет, начистит брекеты, эффектно поправит очочки и всех-всех разорвет в щепки экономическими ноу-хау. Дай ей время.

- Еще неделю? - усмехнулся грустно.

- Как минимум. И вообще, тебя уже все обыскались. Пойдем. Выпьем кофе. И за работу.

Они пошумели еще немного, передвигая что-то в кабинете, и ушли.

Катя открыла глаза, посмотрела в потолок. По щеке ее покатилась ручейком слеза, приземлилась на простынь, полыхнула фиолетовой искрой, прожигая крошечную дыру в ткани, и испарилась в воздухе тоненькой струйкой дыма.
Сообщение Добавлено: 28 фев 2023, 13:03
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Ураааа. Автор вернулся. :Yahoo!: :Yahoo!: :Yahoo!:
Сообщение Добавлено: 25 фев 2023, 21:24
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Исполнение 12/?

Третий штурм административного этажа провалился с треском. Пробраться наверх по служебной лестнице оказалось в разы сложнее, чем проделать тот же путь на лифте. Дело в том, что навстречу омоновцам выскочил разъяренный Милко.

- Вот, кто ворует мои плечики! - закричал он, и резво побежал вниз, навстречу бойцам, перепрыгивая сразу через три ступеньки, с ревущей дрелью наперевес.

Омоновцы впали в ступор, но, в целом, были способны отразить удар, если бы не...

Ольга Вячеславовна выпрыгнула прямо перед ними, съехав по периллам, и ка-а-ак заголосила: “Ай-яй-я-яй, я-яй-яй, яй, убили негра. Убили негра, убили негра”, искусно меняя тональность с ультразвука на фольклорный альт.

А дальше было еще хуже - из-за спины Ольги Вячеславовны выбежала Таня Пончева, она вцепилась в первого попавшегося бойца, и как начала срывать с него противогаз, бешено шепча: “Вот она, моя улика, моя самая главная улика!”, а после налетела на второго, и третьего, и четвертого носителя “улики”. Танюша нахватала целую охапку противогазов, и уже поглядывала на дрель Милко.

Омоновцы, лишенные воздуха, позеленели, и кубарем повалились вниз. Прямо в руки взбешенному генералу.

- Уволю всех, к чертовой матери! -закричал генерал, расталкивая полковников, словно шахматные фигурки на доске. - Вы не можете задержать простых секретарей! Позор вам всем!

- Виктор Степанович, там не простые секретари, там невменяемые, агрессивно настроенные рецидивисты, - бормотали полковники, понуро опустив головы.



На другом конце холла ничуть не тише негодовал Андрей:

- Как вы могли упустить Катю? Как могли позволить пойти туда?

- Я увидел ее в последний момент - когда закрывались двери лифта, - оправдывался Потапкин.

- Бедная, - Андрей схватился за голову. - Зачем она пошла туда?

- Патологический трудоголизм, - со знанием дела поставил диагноз Малиновский. - Не выдержала пытки прогулом рабочих часов.

- Неизвестно, какая опасность может поджидать ее в этой... зараженной зоне.

- Не думаю, что Катюшка может мутировать еще сильнее, - озадачился Роман.

- Малиновский, заткнись.

- Андрей Палыч, кажется, я дозвонился до Амуры, - заговорщицки доложил Потапкин, зажимая ладошкой трубку телефона.

- Да? И что она? Что там происходит? Катя там?

- Тише, Андрей Палыч, - Потапкин отошел в сторону. - Амура говорит, что Женсовет сыграли с ОМОНом в товарищеский матч. Шура забила пять мячей, разворошив барную стойку в щепки. Амура забила десять голов, запутавшись в мяче по пути к барной стойке. Итог игры: 15:2, в пользу “Зималетто”.

- А Катя? Где Катя?

- Катерина Валерьевна в конференц-зале. Они с Александром Юрьевичем проводят совещание.

- Что? - Андрей выронил очки, которые до этого вертел в руках.

- Какое совещание? - быстро спросил Малиновский, осененный неприятным предчувствием.

- Говорит, что не знает, - доложил Потапкин, внимательно вслушиваясь в пьяный треп Амуры. - Катерина Валерьевна запросила распечатать много документов, отчеты какие-то, вроде, за последний год.

Ромка побледнел, ухватился за плечо Андрея. Они оба переглянулись.

- Там Павел Олегович еще. Перевыборы президента устроили.

- Как это?..

- Всё. Амура ничего больше не хочет говорить. Она требует ящик водки. И два блока сигарет.

- Будет ей водка, - мрачно покивал Андрей, схватил Ромку за рукав, оттащил его в сторону.

- Ты понимаешь, чем нам всё это грозит?

- Если Катя покажет настоящие отчеты, то всё, нам крышка.

- Нет, Катя не может... Так поступить, - зашагал взад-вперед, нервно поправляя растрепавшиеся волосы.

- Среднестатистическая Катя не может, а вот одурманенная... Вполне.

- Черт! Этого только не хватало.

- Палыч, нам нельзя допустить, чтобы они узнали... правду. Слишком многое нам пришлось пережить, чтобы погореть сейчас, когда всё уже позади, на какой-то мелочи.

Потапкин собрал посылку для Амуры: бутылку водки и пачку сигарет. Было решено, выуживать информацию из пьяной, но очень разговорчивой секретарши постепенно, дабы не вырубить этот ценный источник знаний раньше времени.

Бойцы вызвали лифт, организовали окружение. Сергей Сергеич кинул последний, прощальный, взгляд на водку, шагнул вперед. Двери лифта распахнулись. И все буквально перестали дышать, замерев в шоке. Вместо пустой кабинки, они увидели перед собой Викторию Клочкову.

Викуля деловито поздоровалась, стремительно подошла прямо к Андрею, и вручила ему какой-то лист А4.

- Что это? - спросил Андрей, не глядя на документ.

- Вас уволили, Андрей Палыч, - любезно пояснила Вика. - Прошу меня простить, много дел. Премьер-министр Танджикистана ожидает на связи. Я консультирую его по экономическим вопросам, - важно кивнула, развернулась, вошла в лифт, и уехала.

- Поздравляю, Жданов, тебя только что свергли потенциальные пациенты Кащенко.

Андрей мрачно смял свою “увольнительную”, старясь не задумываться, каким образом там оказалась подпись папы. Ну, не уволил же он его самолично. Не мог. Так ведь?

- Всё, Ромка. Хватит с меня цирка.


На другом конце холла генерал Свирепов Виктор Степанович принял мужественное решение: самому отправиться в эпицентр боевых действий. Если подчиненные массово проявляют лютую бестолковость, то нужно собственным примером научить их смекалке.

- Виктор Степанович, может, не надо, - обливались потом полковники.

- Где мое обмундирование? - рявкнул генерал.

- Нужно время, Виктор Степанович. Будет через...

- Поторопить!

Все вокруг смолкли.

- Есть поторопить, - взревел перепуганный полковник. - Обмундирование будет доставлено в кратчайшие сроки.

- Чего вы трясетесь? Что за трусы вы все такие? - сетовал генерал, разглядывая стройный ряд застывших в ужасе подчиненных. - Ни единой боевой единицы. Перевелись настоящие герои - что и в огонь, и в воду, и в химическую воронку готовы войти.

Генерал смолк, досадливо покачивая головой.

Установившуюся тишину разрезал гневный ор Жданова.

- Я сам пойду туда. Сейчас же. Малиновский не отговаривай меня.

- Палыч, я опять отупею. Мне это категорически воспрещено, для нервов.

Генерал Свирепов кинул меткий взгляд на источник ора.

- Это кто такой будет?

- Господин Жданов, президент компании “Зималетто”.

- Президент, значит. Вот он, - ткнул пальцем в суетящегося у лифта Андрея, - ответственный руководитель. Настоящий мужик.

Малиновский планомерно лупил кулаком в стену.

- То, что они прочитают там что-то в невменяемом состоянии - ерунда, - говорил он. - Но ведь Катенька умеет электронные письма посылать. Палыч, ты прав, как никогда, нам нужно наверх.

- А этот кто будет? - спросил генерал.

- Заместитель Андрея Павловича, Роман Дмитрич Малиновский, - отрапортовал полковник, не задумываясь.

- Замечательно. Президенту и заму его тоже приготовить обмундирование. Вместе пойдем на штурм.


Спустя семь минут в “Зималетто” доставили скафандры - последнюю разработку секретных космических лабораторий, способную выдержать любую озоновую дыру и даже метеоритный дождь (кроме, разве что, стирки при 40 и более градусах). Гении инженерной мысли оснастили верх скафандров массивным шлемом, с прямым доступом к кислороду - из баллона, прикрепленного к спине в виде футуристического рюкзака. Лучшие дизайнеры страны разработали оригинальную цветовую стилистику скафандров, очень отдаленно напоминающую какой-то флаг, благодаря присутствию бело-красно-синих оттенков.


Три бойца, три отважных героя - Малиновский, Жданов и Свирепов - погрузились в лифт, помахав на прощание рукой.

Полковники сидели уже наготове перед контурными картами города Москвы, подыскивая какую бы улицу назвать этими выдающимися фамилиями. Проспект Малиновского, Жданова, Свирепова?

- Пять, четыре, три, два, один... Поехали, - прокричал Потапкин.

Двери лифта захлопнулись, наступила звенящая тишина.


* * *


На планете Административный этаж шел массовый показ мод. В качестве моделей выступали омоновцы, облаченные в женские платья и туфли на высоких каблуках.

- Покажите мне страсть, - кричал Милко, сидя на стойке ресепшн и размахивая страусиными перьями, смазанными пахучим маслом жожоба. - Покажите мне легких бабОчек.

Омоновцы, подбадриваемые криками, сильно раскачивали бедрами и осыпали зрителей воздушными поцелуями. Женсовет визжал от счастья. Урядов просто визжал, пританцовывая кан-кан.

Когда прибыл лифт, и из него вышли три космонавта, никто даже не обратил на них внимания. Ну, космонавты, и космонавты. Что тут такого? Пусть ходят.

Зато сами космонавты оказались шокированы увиденным.

- Палыч, кажется, виновата не Химера Тифозная, а их просто покусал Милко, - поведал Роман, с ужасом глядя на мужиков в платьях. - Да-а... Не таким я представлял наш будущий показ.

Андрей покивал, прикидывая, наорать ли на всех сейчас или потом, когда найдет Катю.

Генерал побагровел.

- Что тут происходит? - взревел он, перекрикивая музыку. - Бойцы! Вы чем, мать вашу, занимаетесь?

Музыка стихла, омоновцы впали в ступор. Генерал разошелся новой порцией крика:

- Вас отправили с ответственной миссией! На вас возложило надежды руководство, страна, Отечество! Как вы смеете срамить Отечество? - распалялся еще сильнее, и в какой-то момент не выдержал, и стащил с себя шлем, так как он начал запотевать от крика и сильно мешал видеть бесстыжие глаза бойцов.

- Андрюха, мы его потеряли, - шепнул Ромка.

- С ним все будет хорошо. Нам нужно найти Катю. И устранить Воропаева. Пойдем.

Андрей стремительно налетел на Машу Тропинкину.

- Мария, где Катя?

- Ой, Андрей Палыч, а Вас на Марс уволили? Как интересно. Можно я Вас нарисую? Вам так идет космос.

- Всенепременнейше, но чуть позже. Маша, где Катерина?

- Т-там... В конференц-зале. А можно я с вами буду колонизировать инопланетян? Я нарисую каждого, - поведала Тропинкина с маниакальным блеском в глазах.

- Разумеется, Мария, берите отгулы, и вперед, на Марс, - похлопал Машу по плечу, и двинулся в сторону конференц-зала.

Катерина сидела на краешке стола, демонстрируя изящную осанку и стройную ножку, показавшуюся из-под внушительного разреза красного атласного платья. Да-да, вы не ослышались, красного, облегающего по фигуре, атласного платья на тоненьких тесемочках и с широким вырезом декольте.

- Андрей Палыч, а Вы опаздываете, - поведала она, хлопая пушистыми ресницами.

У Андрея случилась расфокусировка зрения и сердечного ритма: одна линия кардиограммы прыгала, огибая изящные формы фигуры Катерины (неизвестно откуда, взявшиеся), а вторая - тонула в бездонных глазах.

Где-то рядом раздался грохот - у Малиновского отвисла челюсть.

- Катенька, вам необычайно идет эта... всё, - смолк, не сумев подобрать слов.

Катерина кокетливо стрельнула в Романа глазками, надула губки.

- Андрей Палыч, мы решили, что нам нужен новый президент. Такой, как Алекс, - показала пальчиком на Воропаева.

Она так очаровательно улыбнулась, что до Андрея не сразу дошел смысл сказанного. Если бы не встрял Воропаев с пояснениями, то и вовсе не дошел бы.

- Всё, Жданов, ты проиграл, - пробасил Сашка, поднимаясь с кресла и подходя ближе.

Кожаный плащ и обилие лака в волосах вызвали у Малиновского неконтролируемое желание заржать в голосину, Ромка еле сдержался, скривив набок рот.

- Теперь я президент “Зималетто”. Я здесь главный, а ты никто! Даже Катя выбрала не тебя, а меня. Твоя верная помощница бросила тебя. Ты неудачник, Жданов.

- Катя, в чем дело? - Андрей с трудом повернул голову, и посмотрел на прилизанного Сашку с табачной трубкой между зубов. - С чего такие перемены? - постарался абстрагироваться от манящих изгибов красного платья, вспомнил про угрозу раскрытия прошлых провалов в “Зималетто”. - О чем вы говорили?

Катерина улыбнулась краешком губ.

- Алекс - блестящий руководитель. И я согласна с его видением будущего развития компании. Массмаркет - это не то, что приведет нас к вершинам успеха. Мы должны вернуться к пошиву эксклюзивной одежды, дорогой, люксовой, - спрыгнула со стола, положила руки себе на талию, выставив бедро. - Только изящество и мода способны вывести нас на мировой рынок. Нам нужна самая качественна ткань. И самый нетривиальный дизайн. Мы пришли к выводу, что Милко не справится, его тоже нужно увольнять.

- Вы пришли к выводу, - у Андрея запершило в горле от показательных демаршей Катерины. - Кто вы?

- Мы, - Катя обняла Воропаева: просто, по-хозяйски, Сашка, при этом, иронично вскинул бровь, мол, чего уставились, она моя.

- Вы, - выдавил сквозь зубы.

- Какая самостоятельность, - прокомментировал Ромка. - Просто поразительно.

- Мы. И Павел Олегович, - Катя медленно подошла к двери, ведущей в президентский кабинет. - Павел Олегович, можно вас на минуту?

Павел Жданов вошел в конференц-зал настолько пафосно, насколько это было возможно.

- Что есть минута? Катерина, посмотрите,
Уж тает срок. Глядишь, настигнет седина.
Да, вру я все! Уже во мне она.
И тянутся под корень тени нитей -
Кусочки памяти и злая пелена.

- Павел Олегович, вы еще очень даже ничего, - поведала Катерина. - Тут Андрей Палыч интересуется Советом директоров, на который он безбожно опоздал.

- Мы “Зималетто” - бренд, история, загадка,
Компания, что выше планов, схем.
Нам к средней серости ползти, вообще, зачем?
Предать изящество и моду - крайне гадко.
Я лучше акции свои тогда уж съем.

А президентство - это дар и честь, награда,
Тут грация нужна, лоск королей.
Что ж, Алекс, думаю, тебя будет смелей
Командовать делами и парадом.
И Катерина с ним продлит триумфы дней.

Ну, а сейчас прошу простить мои глаголы,
Там королева, Маргарита. Мне пора.
Вы разбирайтесь дальше сами, детвора.
Пишите планы, составляйте протоколы.
Вот Александр. Президент. Ему “Ура”.

Павел развернулся и ушел.

- Вау, - выдохнул Ромка. - Вот это его штырит.

- Значит, вам, Катенька, разонравился ваш собственный бизнес-план? - спросил Андрей, раздраженно глядя на самодовольную ухмылку Воропаева, прилипшего к Катерине, как банный лист.

- Отчего же? План хорош.

- Так в чем причина? - просверлил Катю сканирующим взглядом.

- Старый план хорош, а новый гениален, - беззаботно сказала Катерина, и повисла у Воропаева на шее.

“Просто к новому плану полагается новый начальник - холостой и чертовски привлекательный”, - говорил весь ее вид.

- Постойте, но, чтобы покупать дорогие ткани, нужны деньги, большие деньги.

- Да, вы правы, Роман Дмитрич, - Катя погрозила Малиновскому пальчиком. - Именно поэтому мы продаем часть компании итальянским партнерам.

- Что?

- Их представители уже в “Зималетто”. Мы, как раз, собирались на встречу. На минус втором этаже.

- А как же...

- Павел Олегович передал Александру все полномочия, он вправе вести подобные дела.

- Продать “Зималетто”?..

- Почему же продать? Всего лишь совершить слияние двух именитых компаний. Нам откроются невероятные перспективы: прямой выход на европейский рынок, связи, возможность принимать участие в лучших показах мод. Андрей Палыч, уйдите с дороги. Вы препятствуете сделке века.

- Палыч, - шепнул Ромка, - задержи их как-нибудь. Я пойду перехвачу этих итальянцев.

- Как задержать?

- Как-нибудь, - шикнул Роман. - Катенька, очаровательная, я же приготовил вам подарок... в честь, эм... космоса. Одну минуточку, я сейчас... пойду, пересчитаю звезды, все ли на месте, - Малиновский смылся.

Андрей остался наедине с пышущей женственностью Катериной и позеленевшим от всевластия Воропаевым. Чем их отвлечь?

- Катя, вы должны отказаться от этой идеи, - заявил Андрей.

- Почему же? Назовите хотя бы одну причину.

- Причину?

Катя в обнимку с Воропаевым. Что может быть хуже? Кошмар наяву.

- Я не позволю Вам быть с ним! - закричал вдруг Андрей.

- Что? Как это? - растерялась Катя.

- Не позволю! - повторил еще громче.

- Подлец! - тут же заявил Александр.

- Хам, - подхватила Катерина, но выглядела растерянной. - Женатый человек, а всё туда же. Или... Или вы собираетесь развестись? - наклонила голову набок, прицениваясь.

- Я... Эм... Да. Собираюсь.

- Подонок. Я не позволю обидеть сестру. Я тебя сейчас!..


А пока Андрей Жданов пожинал плоды, нарисованного им же, любовного треугольника, Ромка искал, какую бы бомбу взорвать так, чтобы всё это буйство разнести в нужные стороны, желательно по полочкам.

Жертва отыскалась довольно быстро.

Дело в том, что генерал Свирепов, надышавшись дурманом Химеры Тифозной, словил довольно забавный глюк - люто уверовал в магию, и объявил себя борцом с ведьмаками, колдунами и прочей нечистью. Омоновцы мгновенно были обвешаны связками чеснока и вооружены осиновыми кольями и боевыми “бабкиными заговорами”; они ходили по кругу, отражая сглазы, и окропляли генерала святой водой из кулера.

Малиновский подбежал к генералу, упал перед ним на колени.

- Виктор Степанович, в “Зималетто” избрали нового президента. И все бы ничего, но в него вселился сам дьявол, - вскинул руки вверх для устрашающего эффекта.

Женсовет ахнул.

- Только Вы сможете его изгнать. На Вас вся надежда.

- Ах, вот оно что.

Генерал топнул ногой.

- Чертите круг, - закричал он.

Омоновцы засуетились, силой отобрали у Маши краски и карандаши, нарисовали не один, а десять кругов и четыре пентаграммы - по привычке перевыполняли план. Генерал на такое самоуправство закричал пуще прежнего.

- Оболтусы! Мне нужен один большой круг. Стирайте, и чертите новый!

- Наконец-то, из Воропаева изгонят зло, - шушукался Женсовет, размахивая алыми тканями (кто-то сказал им, что красный цвет отпугивает черные силы).

Дверь с грохотом открылась, в холл вышел Андрей Жданов, украшенный свежим фингалом и Катерина под ручку с Александром.

- Я приказываю тебе остановиться! - закричал генерал, выходя вперед с выдвинутым перед собой крестом.

- Сейчас начнется, - зачарованно шептался Женсовет.

Сашка громко рассмеялся. Он эту злую усмешку репетировал больше часа.

- Кто ты такой, чтобы приказывать мне?

- Твой укротитель. Смотри сюда, - поднял крест над головой. - Я заклинаю тебя всеми силами! Именем Господа изыйди!

Из толпы выскочил Ярослав Ветров, волоча за собой сильно потрепавшийся фикус.

- Хозяин, - зашипел он. - Х-х-х-хозяин, не смотри на него.

Ярослав изогнулся, выпячивая горб.

- Не с-с-сметь трогать х-х-х-хозяина! - пригнулся, пробежался боком. - Х-х-хозяин - Повелитель Тьмы, не с-сметь так разговаривать с х-х-хозяином.

- Он жалкий ведьмак, а не повелитель. Он слуга мерзости. Изыйди! - закричал во все горло, размахивая крестом.

- Х-х-х-х-х, - зашипел Ярослав. - Х-х-хватит, - зажмурился, отворачиваясь от креста.

- Изыйди! Именем Господа. Лейте на него Святую воду, - приказал омоновцам.

- Н-нет. Х-хватит, - завизжал Ярослав. - Не с-с-сметь, - прыгнул на генерала, кусая его за руку, державшую крест.

- Виктор Степанович, - закричали омоновцы, толпой кинулись на Ветрова, по пути толкнув Шуру. Шура не стерпела оскорбления, и отвесила солидных тумаков в ответ.

Так получилось, что внезапно завязалась страшная потасовка. Дрались все подряд: и свои со своими, и чужие с чужими. Красные ткани мелькали тут и там.

Одинокая фигура Феодора в черной мантии с капюшоном, натянутым на лицо, возникла из ниоткуда, и двинулась целенаправленно к Воропаеву. Толпа швей в мантиях следовала за ним. Преодолев воюющую толпу, Феодор достал из-за пазухи кинжал, усыпанный драгоценными камнями, и замахнулся на Александра со словами:

- Я не позволю погубить сына Создателя, Великого Андрея.

Швеи вскрыли мешочки с порошком, и подбросили их вверх, создавая белое облако пыли.

- Подлый змей Александр будет повержен, - прошептал Феодор, широко замахнулся, и нанес точный удар.

Время замедлилось. В суматохе движений тело Воропаева ускользнуло в сторону. Красное атласное платье выплыло из белой пыли порошка.

Кинжал вонзился в живот Катерины.

- Не-е-ет! - закричал Александр, подхватывая Катю, до падения.

- Нет, - в ужасе прошептали все вокруг.

Темно-красное пятно расползлось на красном атласном платье. Катерина лежала без чувств. Пушистые ресницы обрамляли закрытые глаза.

Порошок медленно опадал на пол. Красные флаги замедлялись, останавливаясь.

Александр вытащил кинжал из живота, откинул его в сторону. Лезвие звякнуло в повисшей тишине, подобно грому.

Кровь хлынула бурным потоком. Александр закрыл ее рукой.

- Катя. Моя Госпожа... Ты слышишь меня? - быстро сорвал лист фикуса, приложил его к ране.

Капли фиолетового сока проникли в кровь, и расползлись по венам.

Фиолетовое облако под потолком полыхнуло электричеством.

- Все спускаемся вниз! - закричал Роман. - Поднимайте Катю, срочно! Ее тоже вниз. Быстрее!
Сообщение Добавлено: 25 фев 2023, 17:16
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Исполнение 11/?

На минус третьем этаже с потолка капала вода, стекаясь в грязные лужицы на полу, пахло сыростью и плесенью. Слабое техническое освещение то сильно мигало полу-перегоревшими лампочками, то гасло вовсе.

Ярослав зажег факел, шипя на, следовавших за ним, рабочих, тащивших вереницу столов, стульев и десятикилограммовых мешков хлорки.

- Пошевеливайтесь! Хозяин не любит ждать.

Рабочие зашипели в ответ, поскуливая.

- Хозяин, хозяин, - прокатился шепот.

Ярослав пнул одного из грузчиков.

- Быстрее! - рявкнул во все горло, создав продолжительное эхо, распространившееся по всему этажу.

«Быстрее», - донеслось издалека.

Ярослав вздрогнул, и зашагал стремительнее в сторону главного холла, хлестко топча лужи черными кожаными берцами.

В главном холле горел костер. У костра на огромном троне, собранном, преимущественно, из рулонов ткани, восседал Александр Воропаев.

- Ваше Злейшество, - пропищал Ярослав, кинулся к Воропаеву в ноги, поцеловал ботинок.. - Я принес Вам страшное оружие, - доложил он.

- Какое оружие? - Александр втянул табак в трубке, приподняв бровь.

Ярослав отскочил в сторону, замахал руками.

- Вносите! - крикнул он.

Швеи, во главе со своим пастырем Феодором, трясясь от страха, притащили к трону потрепанный фикус, перетянутый железными цепями и амбарными замками.

«Кто позволил так со мной обращаться?» - верещал фикус, шевеля ощипанными листиками. «Безродные бастарды! Вы знаете, кто я? Знаете? Я величайший из величайших! Я Фикус Третий из семейства африканских королевских Фикусов-Медичи. Как вы смеете? Волки позорные!» - отрицательно заряженные фиолетово-черные облачка поднимались вверх, ударяя щелчками всех собравшихся.

Швеи потупили головы. Образ Создателя возник перед ними так ярко, во всех красках (прямо как на портрете, что сейчас висит на административном этаже, вместо иконы), что слезы навернулись на глаза.

«Отче Павел Зималетовский, спаси нас», - шептали они свои молитвы.

«Аллилуйя», - взывал Феодор, глядя на потолок.

Воропаев чихнул. Затем еще раз чихнул. И еще раз. Трубка выпала из его губ. Александр чертыхнулся, да как закричал во все горло:

- Уволю!

Поток фиолетово-черных струек замигал пульсирующей иллюминацией, разогнался, и ударил Воропаеву прямо в нос. Александр подпрыгнул, он озверел так сильно, что кожаный плащ его затрещал по швам.

- Растение? - закричал он, раскидывая рулоны ткани в стороны.

- О, нет, ваше Злейшество, - залебезил Ярослав, пресмыкаясь вокруг «трона». - Это не простое растение. Это Химера Тифозная. Биохимическое оружие. Самое опасное в Москве. Вот листовка. Я нашел ее наверху.

Александр выхватил листовку, прочитал по диагонали, негодующе смял ее, и кинул прицельно в фикус. Фикус зашатался. Фиолетово-черно-бардово-желтые облачка начали подниматься вверх, закручиваясь в торнадо. Затрещало электричество, техническое освещение начало светить попеременно.

- Ярик! - рявкнул Воропаев. - Мне нужно кресло президента, а не какое-то глупое растение! Я хочу быть президентом! - подпрыгнул на троне. - Где Жданов? - схватил Ярослава за шиворот. - Почему ты не притащил сюда Жданова? - навис над Ветровым близко-близко, вынуждая его согнуться до самого пола. Бешеные глаза испепеляли лютой ненавистью.

- Найди Жданова! И приведи его сюда! - рявкнул, откидывая Ярослава в лужу.

- Он хочет убить святого Андрея, сына Создателя, - пронесся шепот в рядах швей.

- Кровь! Кровь!

- Прольется кровь.

- Таков закон джунглей, - пронесся гул в рядах грузчиков.

Александр резко обернулся. Грузчики опустили головы.

- А это что такое? - ткнул пальцем, указывая на столы и стулья.

- Нам нужен свой офис, - пропищал Ярослав. - Для темных делишек. А это, - подбежал к мешкам, - хлорка для сестры вашего Злейшества, для Королевы Киры.

- Кира, - взгляд потеплел. - Доставить ей мешки немедленно!

- Будет исполнено, - грузчики посрывались с мест, организовываясь в стаи, и устремились вглубь этажа - туда, где, при помощи швабры и порошка «Миф — морозная свежесть», Кира Воропаева разъедала стены и несущие конструкции здания.

- А что будем делать с фикусом? - тоненьким голоском поинтересовался Ярослав.

- С фикусом? Пусть стоит, - криво усмехнулся. - Посажу рядом с ним секретаршу. Кста-а-ати, - нахмурил брови. - Пушкар-р-рева. Достаньте мне Пушкареву. Живо!


* * *


Катя сидела в кресле Потапкина, наблюдая за хаотичными передвижениями Андрея Павловича по холлу первого этажа.

- Как нам теперь их достать оттуда? Ромка, ты же говорил, что это сработает.

Малиновский рвал на себе волосы, отказываясь поверить в произошедшее. Дело в том, что час назад в «Зималетто» прибыл отряд ОМОНА, крепкие ребята, вооруженные балаклавами и победоносными махами ногами, погрузились в лифт, поднялись на административный этаж, и с тех пор не подавали никаких сигналов: не отвечали по рации, игнорировали вышестоящее начальство. Вышестоящее начальство злилось, сыпало угрозами, усиливало оцепление здания все больше и больше, но проблема не решалась.

Спустя минут сорок стало понятно, что на вызволение невменяемых сотрудников нужно бросать новые силы. Вперед пошли самые отважные — дежурные работники скорой помощи — они укрепились мощными защитными масками, новыми комбинезонами, всеми видами раций, отслеживающими жучками, телефонами, диктофонами, святой водой.

Но вот прошло пять минут, и медработники тоже исчезли с радаров.

- Что за чертовщина? - бледнея и обливаясь потом, вопрошало вышестоящее начальство.

- Пятое измерение, - бормотали, со знанием дела, сотрудники милиции, поглядывая на башню «Зималетто» в священном ужасе.

А Андрей продолжал наматывать круги вдоль входа с вертушкой.

- Там мама, папа... Кира! - вытаращил глаза. - Что же делать? Что же делать? Что же...

- Нужно как-то выманить их оттуда. Нужно объявить в мегафон о срочном собрании... совете, симпозиуме... на улице, - Ромка разрабатывал новый план.

- Раньше обеда никто не выйдет, - вынес вердикт Потапкин.

- Я сам туда пойду, - рвался Андрей.

- Ага. Чтобы среди нас стало еще на одного трезвомыслящего меньше. Ну, уж нет!

Андрей и Роман громко спорили, выискивая лазейки в сложившейся ситуации. Силовики перестраивали рисунки оцепления, по-видимому, играя в «Морской бой».

Катя сидела в кресле, всеми позабытая, уставшая, запутавшаяся, обхватив голову обеими руками, и грустила. Настроение у нее было хуже некуда - барахталось на самом дне Марианской впадины. А в голове звонкой струной звучал обличительный голос отца: «Порядочные начальники не заставляют своих работников ночевать на рабочем месте».

Ночевать на рабочем месте? Ночевать на рабочем месте - не хорошо. Любить — безответно — своего начальника — тоже не хорошо. Любить женатого мужчину — безнадежно нехорошо.

Итого: ничего хорошего.

«Нужно увольняться», - единственное верное решение всплывало в общем потоке смятения и похмелья.

Просто быть рядом — стало недостаточной, преступно малой крохой утешения. Быть рядом и не иметь права ни на что... Словно она — пустой предмет мебели, некий — даже не второстепенный — третьестепенный персонаж, наблюдающий, со стороны, давно известный ей сценарий; дальний спутник в большой, многогранной Вселенной Андрея Жданова... туманность Фальшивых отчетов - вот, кто она.

Катя порывисто встала.

«Да, нужно уходить».

Посмотрела на Жданова, на то, как он размахивает руками, горячо доказывая свою точку зрения, жестикулирует мимикой, знакомым движением поправляет очки. И кровь ударила ей в лицо.

«Нет... Бежать. Мне нужно бежать отсюда. Не оглядываясь. Пока не поздно».

- Нельзя ждать ни минуты, они ведь могут задохнуться! - меж тем, орал Андрей. - Решено, я сам туда пойду!

- Нет, я пойду, - кричал Малиновский в ответ.

«Или уже поздно?», - обратно села в кресло, обхватила голову руками, мученически вздохнула, вспоминая ночные откровения Жданова.

- Ничего не получится, - сказала на выдохе.

- Вот и я им это говорю, - поддакнул рядом Потапкин. - Разве можно так разбрасываться бойцами?

Катя вздрогнула, возвращаясь к реальности, посмотрела на охранника непонимающе.

- Какими бойцами?

- Стратегически важными.

Катя проследила за взглядом Потапкина. У входа на служебную лестницу выстраивался новый отряд ОМОНА, снабженный противогазами и кислородными баллонами за спиной.

- Я им говорю: «Даже если не отравятся Химерой Тифозной, вытащить вниз десятки работников не получится. Там почти все агрессивные. Ну, дождитесь обеда, и все сами спустятся». Так кто ж меня слушает? - жаловался Потапкин.

«Не слушается... Да. Нужно не слушать свое сердце. Оно сейчас заражено. Химерой Тифозной», - поднялась, сделала несколько шагов.

«Мне предстоит долгий курс реабилитации... Вне «Зималетто». И как можно дальше от Жданова», - медленно подошла к лифту, нажала на кнопку, даже не задумываясь, что делает. Голова дико раскалывалась, мысли путались, перспективы отлучения от «Зималетто» пугали.

Лифт прибыл, Катя вошла в него, никем не замеченная во всеобщей суете. Она в очередной раз прокручивала в памяти слова Андрея. «Я не создан для постоянных отношений», - говорил он. «Я слишком быстро устаю от одной женщины».

Двери захлопнулись. Лифт, автоматически, поехал вниз. Экран замигал цифрами: минус один, минус два, минус три.

«У меня нет ни одного шанса», - вынесла вердикт Катерина, как раз в тот момент, когда лифт остановился.

«Нельзя сказать, что до этого шанс был... Но я на что-то надеялась... Чего-то ждала... Фантазерка», - зажмурила глаза — от досады и от отчаяния.

Лампочка замигала, погасла, снова зажглась, потрескивая. Двери, со скрежетом, распахнулись.

Катя открыла глаза. Прямо перед ней стоял Ярослав Ветров, ссутулившийся, и очень странно одетый: во что-то черное, кожаное и объемное.

- Екатерина Валерьевна, - воскликнул он удивленно. - Ой, - испуганно зажал себе рот рукой, оглядываясь назад.

- Екатерина Валерьевна, - сказал тише. - А... А пойдемте со мной! - у Ветрова горели глаза, каким-то диким, невменяемым огнем.

Катя посмотрела на стену, на то место, где синей краской было написано «-3 этаж».

- Что я тут делаю? - пробормотала удивленно.

- Вы очень вовремя, - протянул, нараспев, Ярослав. - Мы Вас ждали.

- Кто «мы»? - Катя сделала шаг назад, собираясь вернуться в лифт, но Ярослав быстро схватил ее за руку, и потянул за собой, вглубь мало освещенного коридора.

- Хозяин будет рад Вас видеть, - радостно пищал Ярослав, громко топая по лужам.

Катя не была готова к пробежкам, голова раскалывалась от боли, тошнота подступала к горлу. Но и вырвать руку не получилось: ни при первой попытке, ни при второй. Ярослав Ветров вцепился в нее так крепко, будто держал мешок с американскими облигациями. Катя даже не сумела закричать о помощи. Горло сковало спазмом. Воля парализовалась. В висках грохотал цыганский оркестр ударных инструментов.

«Кажется, меня похищают», - думала она меланхолично, утопая в лужах по щиколотку, среди темноты, сырости и холода.

«И я молчаливо соглашаюсь с этим».

В конце коридора вспыхнул свет. Спустя мгновение они оказались в большом холле с костром и троном в самом центре.

- Хозяин, я привел ее Вам, - закричал Ярослав, швыряя Катю к ногам Воропаева.

- Пушкар-р-рева? - Александр вскинул бровь в приятном удивлении.

Катя невозмутимо поднялась с колен, отряхнула с юбки грязь. Присмотрелась к Александру удивленно. Вот уж не ожидала она увидеть Воропаева в таком виде и таком месте. Бред какой-то.

- Александр Юрьич? - сказала она, разглядывая кожаный плащ и рулоны ткани.

- Здравствуйте, Катя. Я рад, что Вы, наконец, сделали правильный выбор и бросили неудачника Жданова.

«Еще не совсем бросила, но я на правильном пути... Так, стоп. О чем он?»

Катя не успела ни о чем больше подумать. В носу защипало. И она ка-а-ак чихнула. И еще раз чихнула.

- У Вас не найдется таблетки от головы? - спросила она вдруг, потирая нос.

Смерч фиолетово-черно-желто-пурпурно-малиновых облаков прошелся по Катерине, пританцовывая, запрыгнул ей на нос, покрутил там кольцами и ромбиками, да и перекинулся на Ярослава Ветрова с намерением попинать его еще раз триста.

Ярик взвизгул, кинулся к ногам Воропаева, шепча: «Хозяин». Александр его лишь оттолкнул. Все его внимание захватила Катя Пушкарева.

- Александр Юрьич, - сказала она, поморщившись, - как у вас тут мрачно.

- Мы повелители тьмы, - пропищал Ярослав, выползая из лужи.

Катя не обращала на Ярика никакого внимания. Боль, магическим образом, отступила. Желанное спокойствие, свобода и безграничное счастье потихоньку заполняли ее легкие, отодвигая все проблемы и сомнения на задний план.

«Александр Воропаев... Хм... Какой мужчина», - подумала вдруг Катя, прищурившись.

Она стащила свои очки, откинула их назад, попав Ярославу прямо в лоб. Затем подошла к Александру вплотную. И, не сомневаясь ни секунды, села ему прямо на колени.

- Александр Юрьич, признаюсь, Вы, действительно, мощный повелитель, - обняла за шею. - Вот только... Нам не подходит этот офис, - окинула взглядом столы и стулья.

- Ты так думаешь? - Воропаев откровенно велся на чары Катерины, позволяя ей обнимать себя.

- Нам нужен кабинет попросторнее, - шепнула на ушко. - Но все это... - еще раз звонко чихнула. - Так скучно.

Александр смотрел в темные зрачки глаз Катерины, словно загипнотизированный.

- Что же может развеселить тебя... моя Госпожа?
Сообщение Добавлено: 25 фев 2023, 17:14
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
У Павла великолепный слог однако :girl_haha:

Автор :Rose:
Сообщение Добавлено: 23 июн 2020, 14:41
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Продолжаем нркманить :o


Исполнение 10/?


Марго неслабо потряхивало.

- Паша, что происходит? Паша, они сошли с ума, да? - почему-то шептала она, постоянно оглядываясь по сторонам.

- Я не знаю. Возможно, Потапкин прав, и по компании гуляет такой веселящий газ. Не расстраивайся, милая. Мы во всем разберемся.

- Но эти швеи, они, на самом деле, плакали. Паша, такое не подстроишь. Одна девушка, худенькая такая, в первом ряду стояла, слева... она едва сознание не теряла каждый раз, когда выкрикивала «аллилуйя», а уж когда тебя увидела. Паша, меня это пугает. Хорошо, что Кирочка и Андрюша еще не приходили... Они же не приходили?

- Потапкин утверждал, что нет, из руководства пока никто не приходил. Вот уж не знаю, радоваться мне этому или делать определенные выводы.

Марго улыбнулась, похлопала мужа по руке.

- Ну-ну, не надо включать грозного начальника. Только не сейчас.

- Как скажешь, булочка моя.

- Паша, не шали, - легонько щелкнула его по носу.

Внезапное появление Клочковой за спиной едва не вызвало двойной инфаркт.

- Простите, что прерываю ваш... разговор, но у меня срочное дело.

- Боже, Вика! - воскликнула Марго, хватаясь за сердце. - Зачем же так подкрадываться?

- Еще раз простите, я не хотела. Просто... вчера я подала от нашей компании заявку и... В общем, мы выиграли тендер на пошив форменной одежды стюардессам российских авиалиний. Вот все документы. Нужно, чтобы их срочно кто-нибудь изучил. У меня не хватает компетенции, да и полномочий вести подобные дела.

- Да, конечно. Спасибо, Виктория. Это так неожиданно... - Павел пошатнулся от сгружённых на него бумаг.

- А вот это наши казахские партнеры просто мечтают заполучить франшизу «Зималетто», мы вчера до полуночи обсуждали с ними детали по телефону, немного поспорили, но... Они обещали сами приехать в течение нескольких дней.

- Казахские партнеры? Это так неожиданно, - у Павла заработали шарниры, чуя выгоду.

- И еще... я изучила отчеты пражских магазинов. Условия там просто жуть, какие невыгодные. Вот, - накинула Павлу Олеговичу еще одну огромную папку, - здесь мои идеи и предложения. Изучите их, пожалуйста.

- Пражские магазины? Хм... Это так...

- Неожиданно, - закончила за него Марго. - Вика, ты такая умничка, оказывается, - смотрела на Клочкову пораженно. - А почему раньше мы не наблюдали в тебе такого рвения к работе?

- Я сама не знаю, - призналась она устало. - Просто прихожу сюда, и вдруг появляется такое желание: что-то делать.

- Викуля, хорошее трудовое рвение никогда не окажется без вознаграждения. Я поговорю с Андрюшей, чтобы поднял тебе зарплату. Столько идей и предложений! Просто поразительно.

- Спасибо, Маргарита Рудольфовна. Вам сделать чай? Или кофе?

- Чай, пожалуйста. С лимоном — мне, а Павлу — покрепче. И не смотри на меня так, тебе вредно хлестать кофе, да еще с утра.

- Вечером нельзя, с утра нельзя... когда же мне его пить? - пробормотал он возмущенно.

- А вы в кабинет? Там просто нет мебели, и, говорят, опасно почему-то.

- Мы знаем, дорогая. Подождем Андрюшу в конференц-зале.

- Ой, телефон звонит. Я сейчас, - Вика подскочила к телефону, и вдруг заговорила на китайском.

Марго с Павлом переглянулись и молча скрылись в конференц-зале.

- Всё чудесатее и чудесатее.

- Все это очень странно, Паша.

Через несколько минут в конференц-зале появилась Виктория с подносом, на котором дымились две чашечки ароматного чая.

- Ах, какой аромат! - воскликнула Маргарита, стягивая с лица маску. - Просто фантастика!

- Марго, милая, может быть не стоит пока... без масок?

- Глупости, - беспечно махнула рукой, пододвигая к себе ближе чашку и принюхиваясь к аромату с наслаждением. - Никакой опасности уже нет. Посмотри по сторонам, ты видишь что-нибудь опасное? Вот и я не вижу. Бери скорее свою чашку, а-то я у тебя ее украду.

- Не дождешься! - лукаво усмехнулся, выхватывая с подноса изящную фарфоровую чашечку. Помедлил несколько секунд и тоже избавился от мешающей ему маски.

- А хотите, я закажу вам круассанов? - Виктория была еще и на редкость любезна.

- Очень хочу! Ах, какое блаженство, - Маргарита довольно зажмурилась, смакуя вкус и целясь сделать еще один жадный глоток.

А в конеренц-зал, тем временем, привлеченные ароматами невиданных доселе струек горячего пара, стекались любопытные фиолетовые облачка, их осталось совсем немного, просто катастрофически немного. Но маленькое войско — это ведь тоже войско.


* * *

Удар пришел оттуда, откуда не ждали. Дело в том, что в компанию начал прибывать, опаздывающий и жутко переживающий по этому поводу, секретариат и прочие работники малого и среднего звена, хватившие вчера сполна фиолетовой заразы и попутавшие все часовые пояса, и пришедшие в норму только к позднему утру.

Десятки сотрудников, устремившихся к вертящимся дверям, разом — это ведь много? О, да! Это катастрафически много для одного охранника. Потапкин банально не справлялся всех прибывающих ловить и упаковывать в защитные маски, попутно давая инструкции, как правильно себя вести с «химерой тифозной». Он и двери перекрывал, и матом кричал. Но толпа все равно прорывала любую оборону и проскакивала внутрь здания, со всех входов — черных, белых и даже подземных (ведущих из парковки), многие, разумеется, скрывались в просторах лифта без масок, а те, кто экипировку все же получил, со смешками стягивали ее обратно и изчезали в коридорах «Зималетто», спеша занять рабочие места, пока они рабочими быть не перестали — такое опоздание! - просто с ума сойти — вот ведь чудом проскачили, да еще и раньше начальства! - фантастика!


* * *

А на минус втором этаже у Киры закончилась хлорка. Просто чудовищная новость! Кирюша так расстроилась, что сначала собралась было всплакнуть по этому поводу, но потом вовремя вспомнила, что слезы — это тоже грязь, и плакать передумала. Она походила взад-вперед по мыльному полу, о чем-то напряженно раздумывая, после чего достала мобильный и быстро нажала несколько кнопочек.

- Алло! Саш, мне нужна твоя помощь. Срочно приезжай в «Зималетто»! Я буду ждать тебя на производстве, в кабинете без ручки. И захвати с собой какой-нибудь хлорки.


* * *

Вика вносила в конференц-зал пятый по счету поднос с чаем. Она уже привыкла к некоторой странности в поведении Ждановых и мало обращала на них внимания, ведь телефон разрывается, работа кипит, и ей, Викусе, не до всяких там кукушнутых, ей бы выгодную сделку не упустить.

Павел стоял на столе, заняв очередную внушительную позу и декламировал:

- Виктория, в горячей лаве слов моих, поверьте,
Побольше чая, больше бодрости. И вы
Ослабьте нити напряженной тетевы.
И принесите-ка еще нам грамм по двести -
Для прояснения уставшей головы!

- Браво! Пашенька, браво! - словно восторженная малолетка, пищала Маргарита Рудольфовна, подпрыгиявая в кресле, рукоплеща, и не отрывая от своего супруга восхищенного взгляда.

- Конечно, Павел Олегович. Через несколько минут я принесу вам еще добавки, - сухо кивнула и удалилась. И в спину ей тут же полетели новые рифмы:

- О, время, время, что твои мне реки-руки?
Я в них барахтаюсь, пропавший — перегной.
Тебе не справиться с разбитым, ветхим мной!
Тик-так, тик-так часы — пустые хлещут звуки,
Вгрызаясь в память бесконечной пеленой.

- О, Пашенька! Что за ужас?

- Не ной! Не ной. Я еще жив! Хватает силы.
Меня ни Лондон не убил, ни русский смрад.
Да я бы им отравлен быть был рад.
За мной, за мной бегут года, сжимая вилы,
Не увильнуть, не повернуть назад.

- Павлуш, ну, какие твои годы! Вот я сегодня почему-то ощущаю себя на двадцать! Да-да, на двадцать и ни годочка больше! - хихикнула Марго, стреляя глазками в зардевшегося мужа.

- Ты моя юная, шальная Мельпомена!
Любуюсь я тобой, твой лик ловлю,
И бесконечно, неприкаянно люблю.
И все, что кроме, что вокруг тебя — забвенно.
Я твое имя начертаю кораблю.

- Ну, какая Мельпомена, Паша! Я же Маргарита, твоя Маргоша. И не нужны мне никакие корабли. И яхты не нужны.

- Тогда, скрестив мечи и шпаги, тьмы и света,
Я объявляю: пусть услышит человек,
Пока идет по кругу стрелок бег,
Не будет больше в мире «Зималетто»,
А будет «Маргаритто» - впредь навек.

* * *

В потоке общей толпы рабочих в компанию протиснулся злой Воропаев. Он был вынужден сорваться с важных переговоров, спеша на выручку сестре (странный у нее голос был, да и просьба), а теперь еще и попасть под чьи-то кривые ноги и острые локти, и почти врезаться в толстую спину какого-то лысеющего хорька, едва не выронив упаковку порошка «Миф — морозная свежесть» (хлорка во всех ближайших магазинах почему-то закончилась, пришлось взять «Миф», он и дороже был, и известен благодаря рекламе).

- Смотри, куда идешь! - взревел Александр, отталкивая всех от лифта. - Следующий подожете, - откинул в сторону щупленького парнишку, и первый вошел в кабину. - Что за бардак в компании! Жданов совсем распоясался, - прошипел он, нажимая кнопку «-2» этажа.

Александр скрылся из вида. И в ту же минуту в холле вдруг сократились ряды прибывающих. И вот уже никого нет на входе. И уставший, вымотанный Потапкин шумно выдохнул и опустился на кресло.

- Мы пропали, - прошептал он, вытирая рукавом проступивший на лбу пот. - Это конец... Как их теперь обратно... выловить?

Во все нужные службы и инстанции Потапкин, разумеется, уже позвонил, и все они обещали быть с минуты на минуту. Но эта минута растеклась почти на час. И казалось, что время уже упущено.

По холлу сквозил ветер, он сдувал брошенные на пол маски и разрывал в клочья листовки с инструкцией «Как себя вести, если встретил «химеру тифозную».

Где-то далеко лилась песня — Ольга Вячеславовна хватанула вчерашнюю дозу.

Где-то далеко улюлюкали швеи — они нашли портрет Павла Олеговича и шли теперь с ним по коридорам «Зималетто» крестным ходом.

Где-то далеко каркали вороны — на крышу забралась Таня Пончева, она увидела в клюве у одной из пернатых нечто блестящее, похожее на самую уникальную улику.

Где-то далеко ревела дрель — Милко решил не рисовать свою коллекцию, а вырезать ее в стенах.

Где-то далеко диким вихрем кружилось фиолетовое облако, щелкая по носу каждого встречного, и хихикая едкими малиновыми струйками, так похожими на струйки ароматного чая, заваренного Викторией Клочковой по особому рецепту из книги «Как заварить чай — для чайников».

Скрипнула вертушка. Ровным шагом, нога в ногу, вошли Роман и Андрей. Вид у обоих был озабоченный. Они медленно подошли к развалившемуся на стойке ресепшн Потапкину.

- Сергей Сергеич, а вам не кажется, что нужно хоть когда-нибудь работать? Ну, так... для приличия, - елейным голоском поинтересовался Андрей.

Потапкин вскинул оскорбленный, измученный взгляд.

- Похмелье — это тяжело. Поверьте, мы это понимаем, - поддакнул Роман. - Но служба не дремлет.

- Да я... - возмущенно пробормотал Потапкин, теряясь от такой несправедливости.

- Ладно уж, - махнул рукой Андрей. - Сергей Сергеич, у меня к вам деликатный вопрос... а вам не кажется, что в компании в последнее время происходит нечто странное?
Сообщение Добавлено: 23 июн 2020, 01:24
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
maria_mujer, :friends:


Исполнение 9/?


Когда Роман, едва проснувшись, ощутил на себе все признаки легкого похмелья, он невольно улыбнулся — знатная ночка, значит, выдалась. И мягкое женское тело под боком только усиливало радостный эффект — весьма знатная ночка была. И Палыч, потерявшийся где-то на другом конце кровати, только подтверждал приятные догадки. Горячая, видать, штучка им попалась. Роман стиснул девушку покрепче. Та сонно что-то пробормотала. Руки восприняли это бормотание как призыв к действию, незамедлительно двинулись к приятным женским изгибам, но внезапно споткнулись о плотную ткань одежды.

«Одежда?», - удивился Роман, мгновенно просыпаясь. «Зачем?».

Но что такое жалкий клочок ткани на пути истинного исследователя? Притянув девушку еще ближе, Роман нацелился во что бы то ни стало отыскать выход из этой ненавистной ткани, из этого занавеса, сокрывшего ярчайшую мизансцену. Первое, на что наткнулись шаловливые пальчики Малиновского были пуговички, которые никак не желали расстегиваться, ну, никак.

«Ничего», - усмехнулся Роман. «Мы пойдем другим путем», - руки двинулись дальше, а там... Пуговицы, пуговицы и еще раз пуговицы, и так прямо до подбородка.

«Однако», - озадачился Роман, зависнув на мгновение.

- Кхе-кхем... - раздался сиплый голос незнакомки. - Роман Дмитрич, вы меня сейчас задушите.

«Почему Роман Дмитрич? Зачем это Дмитрич? Откуда она знает мое отчество?», - эти мысли роились, жалили, пребывающий в состоянии похмелья, мозг. Роман не выдержал, набрался сил, и оторвал голову от подушки.

На него смотрела Катя Пушкарева, вид у нее был страдающий.

- К-катенька, а в-вы как тут?

- Роман Дмитрич, тише, пожалуйста... - прошептала Катерина, бледнея на глазах.

- Голова болит? - догадался Роман.

Пушкарева кивнула, прикрывая глаза и снова устраиваясь на подушке Романа.

- И во рту пересохло, наверное?

Снова кивок и мученический стон.

Роман склонился над загадочным объектом по имени Катерина, и, вглядываясь в ее, незащищенные нелепыми очками очи, гадал: откуда она тут взялась. Ну, не ночь же любви у них тут случилась, в конце концов!

- А что это вы там делаете? - донесся недовольный голос Андрея с другого конца кровати.

- Отчет обсуждаем, Андрей Палыч, - пробормотала Катя, с неохотой разлепляя глаза.

- И как? До чего дообсуждались?

Жданов резко поднялся на ноги, являя миру подтянутый торс. Катя посмотрела на начальника задумчиво.

- Думаю, показатели слишком завышены. Ожидания велики, а не деле там не цифры, а циферки.

И посмотрела Андрею прямо в глаза.

Жданова аж в жар бросило от этого взгляда, проняло не на шутку. Да и Роман поежился.

- Эм... Катенька, о чем это вы?

- Об отчете.

- А-а... Черт, башка трещит. Ничего не помню. Вы не напомните, что тут вчера произошло?

- Охотно, Роман Дмитрич. Вы с Андреем Павловичем вчера очень сильно напились, и, проорав около часа про какие-то «пенальти» и «девятки», вырубились безмятежным сном. А я... понимаете, как-то грустно мне стало, тоскливо... Простите, - прошептала она. - Но я допила эту вашу гадость, что вы зовете виски. А дальше ничешеньки не помню. Вот и всё происшествие.

Малиновский облегченно выдохнул. Жданов же почему-то еще больше нахмурился.

- Роман Дмитрич, у вас не найдется какой-нибудь таблеточки... от головы?

- Конечно, Катенька. Сейчас мигом поставим вас на ноги. Я знаю потрясающий рецепт...

Малиновский засеменил на кухню, продолжая что-то говорить, но к нему уже не прислушивались.

Андрей решительно подошел к Катерине.

- А по-моему, это не вся история, Катенька. По-моему, кое-что вы не договариваете. Да?

Катя отвернулась.

- Я сказала всё... Всё, что помню.

- Неужели? А про то, как признавались Малиновскому в любви, а потом влепили мне пощечину — это вы решили благополучно забыть. Что ж, похвально! Очень удачное решение. Только вот незадача — я всё помню.

Она посмотрела на Жданова удивленно, даже улыбнулась краешком губ.

- Действительно, удачное решение.

Медленно приподнялась, откидывая одеяло.

- Только принимать пьяные бредни за чистую монету — глупо, Андрей Палыч.

- А что это голос у вас такой грустный?

- Грустный? Скорее несчастный. Похмелье — нечастое моё состояние. Перестаньте на меня так смотреть. Пожалуйста.

В дверях комнаты возник Малиновский.

- О, Катенька, вы уже поднялись. Похвально. Вот, возьмите этот секретный элексир, - протянул ей стакан с какой-то мутной гадостью. - Мы вас сейчас быстро приведем в норму.

- Спасибо, Роман Дмитрич, вы мой герой, - послала благодарную улыбку, а на хмурого начальника решила не обращать внимания. Пусть себе хмурится. Да после того, что он ей наговорил ночью, она вообще разговаривать с ним не должна.

«Вы не понимаете, Катенька», - говорил он ей ночью, пьяно растягивая слова. «Я не создан для постоянных отношений. Так получается, что слишком быстро устаю от одной женщины. Что вы смеётесь? Кира? Кира — это базис, Кира — это гарант моего внешнего благополучия. Она была всегда, и будет всегда... где-то рядом, в стороне, куда можно в любой момент прийти, чтобы почистить пёрышки, чтобы привести мысли в порядок, перед тем, как пуститься в новое приключение...» - он прищурился, вглядываяясь в полутьму, где скрывалась Катя. «Что вы так смотрите? Да, я женат. Но жена, как говорится, не стена... подвинется. Да и мы оба получили от этого брака одни плюсы. Кира — статус и меня в свою собственность, я — уверенность в нерушимости моего президентсва и спокойствие родителей. Сплошные плюсы», - рассвет, летний, ранний, июньский рассвет занимался над Москвой, где-то в деревнях уже давно орали петухи, а Жданов ухмылялся, поблеския бокалом виски:

« Что? Думаете мне нужно остепениться? Ерунда! Никому это не нужно. Я таков, каков есть, и это уже не исправить, никогда. Я свободная птица, Катенька. И оковы в виде любовной привязанности мне не нужны. Изменял, изменяю и буду изменять. Кира? Кире я именно таким и нравлюсь».

И тут она не выдержала и влепила ему пощечину. Жданов очень удивился, качнулся в сторону кровати, завалился и мгновенно уснул. А Катя еще долго сидела и плакала, допивая бутылку виски... прямо из горла. И не чувствовала ничего, кроме горечи от рухнувших, пусть призрачных, но надежд... Принц оказался жабой. А она — дурой непроходимой.

«Я сделаю для него всё-всё? Я буду его тенью? Я буду рядом всегда, пока нужна ему? Тьфу! Да пошел он!».

Решение изменить свою жизнь, избавившись, наконец, от тяжкого груза под названием «большая любовь к Жданову А. П.» пришло к ней мгновенно и тяжелым металлом осело на сердце.

«Завтра. Я начну новую жизнь завтра», - думала она засыпая.

И вот это завтра наступило. И встретило оно Катю страшной болью в голове и ноющим сердцем, спотыкающимся каждый раз при виде Жданова.

Она призналась ему в любви. Спящему. Просто взяла и призналась. А он проснулся. И с пьяну не понял, что признания эти адресованы ему. И заговорил о любви в целом, и о своем отношении к этому чувству, в частности.
«Прекрасно. Хорошо, когда всё ясно. Больно, да. Но предельно ясно!», - думала Катя, выпивая мутную гадость под названием «элексир».

А потом они завтракали. И Кате вдруг полегчало, и она даже смогла проглотить несколько кусочков яичницы, и выпить чашечку кофе, и даже благодарно улыбнуться Малиновскому.

- Мы чудовищно опаздываем, - улыбался Роман в ответ. - «Зималетто» осталось без присмотра... Постойте, - улыбка сползла с лица. - А что это вчера такое было? С краской, уборкой... и бегающей Кирой...

- Тебе тоже это приснилось? - сказал Андрей, и вдруг с ужасом посмотрел на Романа. - Или не приснилось... Что... что за чертовщина такая вчера была?

- Я не мог подобрать слов... и все время то приседал, то отжимался...

- А я флиртовала с Петром Красиловым и... потом в парке... - испуганно уставилась на Жданова. - Это был не сон?

- Срочно. В «Зималетто»! - объявил Андрей.
Сообщение Добавлено: 22 июн 2020, 01:46
  Заголовок сообщения:  Re: Фикус, Катя и фиолетовые облака  Ответить с цитатой
Не, ну есть позитивная новость - крыс вытурили :LoL:

Да, это вам не всякие вирусы побеждать, с фикусом шутки плохи :pooh_lol:
Феодор :pooh_lol: держите меня семеро :pooh_lol:
Сообщение Добавлено: 22 июн 2020, 01:15

Часовой пояс: UTC + 4 часа


Перейти:  
Powered by Forumenko © 2006–2014
Русская поддержка phpBB