Название: Зимний дождь Автор: Bathilda Рейтинг: G Пейринг/персонажи: Екатерина Пушкарева, Андрей Жданов Категория: джен с намеком на гет Жанр: АУ, зарисовка, традиционное предположительное ООС и оторванность от НРК Саммари: Шесть лет назад Катю не взяли в "Зималетто", и нельзя сказать, что это так уж плохо, как кажется
Катя любила свою работу. Нет, правда, любила. Особенно в выходные. И в отпуск ‒ больше всего она любила свою работу, когда уезжала в отпуск куда-нибудь подальше, где можно было хотя бы на день отключить телефон, отговорившись плохой связью. Шефов своих Катя тоже любила, всех трех, но кое-кого ‒ больше других, и зря. Правильно Коля ей всегда говорил: нельзя смешивать работу и личную жизнь, боком выйдет. Катя его тогда не послушалась ‒ ну что Коля может понимать и в работе, и в личной жизни? ‒ и прогадала. Нет, ничего трагического не случилось, никаких шекспировских страстей и разбитых сердец, наоборот, в ее кратковременном романе с Максом было много приятных моментов, да и разошлись они легко, и работали потом вместе слаженно и непринужденно, но… Но теперь Катя не могла отказать Максу почти ни в чем.
Это лет в двадцать можно гордиться тем, что руководство настолько тебя ценит, что поручает все самые ответственные задания, которые со временем теряют это важное определение и становятся вообще всеми возможными и невозможными заданиями. В почти тридцать уже Катя не хотела быть тем, кто везет все то, что на него взваливают, и если от Константина Викторовича и Петра Викторовича ей удавалось отбиться, то на все поручения Макса она бодро отвечала: "Сделаю", не в силах противостоять его умоляющему взгляду, даже если поставленная перед ней задача вообще никак не касалась ее обязанностей. Обязанностей, которые и так давно вышли за рамки ее должности "финансовый директор" в одной небольшой, но процветающей строительно-инвестиционной компании, которая в данный момент в основном занималась тем, что управляла находящимся в их собственности бизнес-центром, сдавая в аренду помещения под офисы и кафе. Кроме, собственно, финансов, Катерине пришлось вникнуть в юридические тонкости договоров аренды, в нюансы поиска надежных арендаторов и тактики ведения переговоров с ними, в детали расчета арендной платы. Она общалась с чиновниками, вела переговоры с адвокатами по претензионной работе и ругалась с электриками, которые умудрялись сообщать арендаторам, что тусклый свет в их новом офисе ‒ "это проводка такая, х… ну, плохая, у вас так всегда будет". Она рассчитывала бюджет на следующий год, гневно перпеписывалась с арендаторами, которые повесили несогласованную вывеску, издалека выглядевшую как символ-реклама магазина для взрослых, и определяла премии сотрудникам.
К концу года Катя обычно уставала так, что ее не радовал ни Новый год, ни премия, ни предстоящий традиционный февральский отпуск в горах. В этом году декабрь выдался особенно трудным, потому что управляющий бизнес-центром Дима, который с января разделял часть ее хлопот, неожиданно уволился. Именно поэтому Катя стояла сейчас на стремянке и прилаживала звезду на верхушку елки. Елку эту они купили в прошлом году вместе с дорогущими дизайнерскими украшениями и картинками-инструкциями к ним, и почти до самого конца декабря Кате все был недосуг распорядиться поставить ее в холле у ресепшена и проследить за тем, как техники повесят на нее игрушки. И только когда сегодня Константин Викторович попенял ей за отсутствие "Нового года в компании", Катя вспомнила про елку. Слово Константина Викторовича было в компании законом, и Катя точно знала, что если в понедельник утром елки не будет, то ее новогодняя премия окажется чуть меньше, чем ей хотелось бы. Доверить техникам украшение искусственной красавицы было в таких условиях уже невозможно, тем более что самые толковые из них сегодня не работали, а тащиться сюда в выходной Катя не собиралась, вот и пришлось ей самой балансировать на стремянке. Как назло, даже девочкам-секретаршам нельзя было это поручить: одна уже упорхнула в отпуск, второй оставался месяц до декрета. Водрузив, наконец, звезду, Катя облегченно выдохнула и тут же услышала:
‒ Криво. Катя возмущенно обернулась и едва не упала со стремянки, но, к счастью, удержалась. Будь этот критик кем-то другим, Катя, возможно, поблагодарила бы его за помощь, или отшутилась бы, или даже попросила задержаться, пока она перевешивает наконечник, чтобы сказать, прямо ли он теперь висит. Однако того, кто насмешливо смотрел на Катю в этот момент, она терпеть не могла, и поэтому прошипела: ‒ Ровно. ‒ Криво, ‒ возразили ей в ответ. ‒ Если уж мы, наконец-то, дождались елку за несколько дней до Нового года, пусть у нее хоть макушка ровной будет. ‒ В вашем договоре аренды нет пункта про обязательную ровную елку, ‒ чуть более раздраженно и резко, чем собиралась, ответила Катя. ‒ Плохо. Катя медленно выдохнула, мысленно досчитала до десяти и открыла на телефоне картинку с примером украшения елки от дизайнера. С тех пор, как тот, кто сейчас скептически смотрел на ее кривоватую ‒ чуть-чуть, совсем капельку ‒ звезду-наконечник, снял в бизнес-центре весь этаж под офис своей компании, Катя не переставала благодарить судьбу за то, почти шесть лет назад он не взял ее к себе на работу.
~~~ Андрея Жданова Катя узнала не сразу и вовсе не, так сказать, в лицо. Помещения для офиса его фирмы "НикаМода" показывал Дима, и Катя увидела Жданова, только когда тот пришел на финальные переговоры с ней и Максом. Все уже сели в переговорной, пройдя мимо Кати, которая немного задержалась, обговаривая с секретаршей Милой срочное задание, и когда она присоединилась к остальным, Жданов, едва скользнув по ней взглядом, бросил небрежно: "Мне черный кофе, пожалуйста", ‒ и тут же повернулся к Максу. Тогда-то Катя его и узнала ‒ по интонации. С точно такой же интонацией он спрашивал удивленно-насмешливо: "Вы хотите работать у нас секретаршей?", подчеркнув это "вы" так, что сразу становилось понятно, что на работу он Катю не возьмет. Шесть лет назад, уйдя из банка в никуда, после долгих безуспешных поисков работы Катя готова была стать даже секретаршей. Однако "Дом моды "Зималетто", очевидно, желал видеть в этой должности только модель. Зато Макс в первую очередь был заинтересован в ее мозгах, а потом уже во внешности. Он пригласил ее работать экономистом, сам занимая в то время должность финансового директора, а потом, когда бизнес-центр был полностью введен в эксплуатацию, сам пошел на повышение и повысил Катю. Ни разу Макс не смотрел на нее как Жданов что в первый раз, что во второй, у них в офисе. Тогда Катя невозмутимо обернулась и попросила Милу сделать четыре кофе, а затем села рядом с Максом и старалась не глядеть лишний раз на Жданова, которого вообще ничего не смутило. (Интереса ради, сразу после успешно закончившихся переговоров Катя навела справки и узнала, что лет пять назад "Зималетто" прекратила существование, но подробностей она выясняла.) К счастью, лично встречаться со Ждановым для подписания договора аренды не было необходимости, и Катя полагала, что в следующий раз увидит его очень не скоро. Жизнь, как водится, спутала ее карты.
На первом этаже бизнес-центра среди прочих кафе и ресторанов располагалась французская пекарня с фантастически вкусными пирожными. Обычно Катя, думавшая о фигуре, запрещала себе и смотреть в их сторону, но после одного особо тяжелого дня на работе она зашла туда уже в восьмом часу, ничего в тот момент не желая так, как эклера крем-брюле с глазурью из белого шоколада. Пока она боролась с искушением купить к эклеру еще вишневый даниш и фруктовую корзиночку, к кассе подошел какой-то мужчина и сделал заказ, в который Катя не вслушивалась. И зря, потому что на ее глазах девушка за прилавком взяла единственный лежавший на витрине эклера крем-брюле и положила его в коробочку. ‒ Подождите, ‒ невольно выпалила Катя, ‒ это что, последний эклер? ‒ Такой? ‒ уточнила девушка, замерев на секунду. ‒ Да, но есть еще фисташковые, тройной шоколад и… ‒ Я хочу именно этот! ‒ Я тоже, ‒ сказал мужчина у кассы, и Катя узнала в нем Жданова. ‒ Но я первая пришла! ‒ совершенно по-детски и одновременно как женщина с ПМС возмутилась Катя. ‒ А я первым заказал, ‒ спокойно парировал Жданов и, поправив очки, расплатился и ушел с Катиным эклером. ‒ Возьмите эклер три шоколада, ‒ сочувственно предложила девушка-продавщица. Катя мрачно фыркнула и взяла три разных эклера, даниш и миндальный круассан и съела все это тем же вечером. Наматывая километры на беговой дорожке следующим утром, она мысленно костерила Жданова и пробежала рекордную для себя дистанцию.
Следующая ее встреча со Ждановым прошла, в какой-то степени, без участия самого Жданова. Последние несколько лет Катя жила в небольшой квартире, за которую ей еще много лет придется выплачивать ипотеку, но зато в одной станции метро от работы, и часто ходила по утрам пешком. Однако тем утром из-за плохой погоды она ехала на метро, и, как потом оказалось, поступила опрометчиво, потому пешком из дома она шла безопасными дворами, а вот от метро ‒ вдоль дороги. Обычной такой позднеосенней дороги с лужами и грязью, которой Катю окатил промчавшийся мимо джип за несколько метров от главного входа. Пока Катя хватала ртом воздух от бессильной злости, машинально отряхивая пальто и лишь больше его пачкая, джип притормозил чуть дальше и повернул во двор бизнес-центра, на парковку. Разумеется, дойдя до работы, Катя первым делом отправилась не переодеваться, а узнавать у охраны, кто заехал на парковку в последние пятнадцать минут. Она ничуть не удивилась, что из двух припарковавшихся недавно машин внедорожник был лишь у Андрея Жданова, гендиректора "НикаМоды". ‒ Давай повысим "НикаМоде" плату за парковку, ‒ предложил Макс, выслушав Катину пламенную десятиминутную речь на тему: "Как меня раздражает этот Жданов!". Доказательством того, как Жданов и в самом деле ее раздражал, послужило то, что Катя целых пятнадцать минут боролась с искушением последовать совету Макса. ~~~
И вот теперь этот невыносимый Жданов посмел критиковать ее елку и ее звезду! Мысленно кипятясь, Катя выбирала из коробки лиловые ромбы, чтобы повесить их верхним рядом. Ромбы надо было разбавить голубыми шариками или же белыми сосульками, но ни в коем случае не серебряными звездочками или желтыми шарами. ‒ Собираетесь наряжать елку до следующего Нового года? ‒ ехидно поинтересовался Жданов. Катя очень надеялась, что он уже ушел восвояси, но нет же, он торчал в холле, как прыщ на носу, такой же бесящий и заметный. ‒ Игрушки надо вешать в соответствии с замыслом дизайнера, ‒ сухо отозвалась Катя. Жданов подошел поближе, вгляделся в коробку с игрушками, потом мягко отстранил Катю и принялся вешать украшения, как попало. ‒ Так неправильно! ‒ пискнула опешившая от такой наглости Катя. ‒ Правильно так, как красиво, ‒ отозвался Жданов, ‒ а красота должна быть живой, а не дизайнерски-мертвой. Это я вам как гендиректор дома моды говорю. Вообще-то, Катя много что могла на это ответить. Могла, но не стала, потому что развешанные в одному Жданову ведомом порядке игрушки смотрелись, как ни странно, гораздо лучше, чем на картинке дизайнера. ‒ Ну вот, даже до тридцать первого управились, ‒ довольно сказал Жданов, повесив последнюю игрушку. ‒ Спасибо, ‒ кисло ответила Катя, с неохотой признавая его победу. Жданов вдруг улыбнулся, на мгновение став похожим на озорного мальчишку, а не сорокалетнего уставшего мужчину с черными кругами под глазами. ‒ С наступающим, ‒ пожелал он на прощание и вышел на улицу. Катя посмотрела ему вслед и неожиданно для себя улыбнулась в ответ. Пожалуй, этот вор пирожных и наглый уличный гонщик был не таким исчадием ада, каким она его рисовала. Еще раз оглядев елку, Катя решила, что она сегодня хорошо потрудилась, и отправилась наверх за курткой. Когда минут пятнадцать спустя она вышла ну лицу, перед входом в бизнес-центр, припарковавшись на дороге ‒ и игнорируя все запрещающие знаки, между прочим, ‒ стоял Жданов, засунув руки в карманы пальто. ‒ Садитесь, подвезу, ‒ сказал он Кате как нечто само собой разумеющееся, словно он уже сто раз ее подвозил. ‒ Спасибо, но я пешком дойду, ‒ не скрывая удивления, ответила Катя. ‒ Не лучшая погода для прогулок, ‒ заявил Жданов, отряхивая с пальто капли декабрьского дождя, заменявшего им в этом году снег. ‒ К тому же я с извинениями. С этими словами он приоткрыл дверь машины и взял с пассажирского сидения коробочку из французской пекарни. ‒ Эклер крем-брюле, ‒ гордо сказал он. ‒ Простите, но почему вдруг?.. ‒ Катя неопределенно помахала рукой в воздухе, не в силах сформулировать толком вопрос. ‒ Ну… может, тогда вы, наконец, простите меня за тот эклер, что я увел у вас из-под носа… и за то, что не взял вас на работу. ‒ Вы помните? ‒ поразилась Катя, уверенная, что Жданов забыл о ней шесть лет назад, едва она вышла с собеседования. ‒ Помню, ‒ невесело усмехнулся Жданов. ‒ Моя бывшая жена, тогда еще невеста, хотела, чтобы я взял в секретарши ее бестолковую подругу, а у меня не было сил с ней воевать. Хотя вы бы мне тогда пригодились, но уж как вышло, так вышло. Так что, мир? Прислушавшись к себе, Катя вдруг поняла, что и в самом деле была жутко обижена на Жданова за то, что не взял ее, умницу с красным дипломом МГУ, в простые секретарши, хотя она уже воображала себе тогда, как будет работать в доме моды на красавца-начальника в окружении гламурных моделей. ‒ Мир, ‒ поколебавшись, сказала Катя, отпуская эту детскую обиду. Жданов всучил ей коробку с эклером и распахнул перед ней дверцу машины. Неловко забравшись в высокий внедорожник, Катя подумала о том, что, наверное, так странно заканчивающийся старый год должен уступить месту еще более странному году, и ей было интересно, что ждало ее впереди. По крайней мере, одним раздражающим человеком в ее жизни точно станет меньше. Присмотревшись к коробочке, Катя увидела, что эклеров там два и, не давая себе времени передумать, сказала быстро: ‒ У меня дома есть отличный кофе, который идеально подойдет к этим пирожным. Хотите? Она не знала, чего хотела больше, чтобы Жданов согласился или чтобы отказался. ‒ Хочу, ‒ легко отозвался Жданов, и тронулся, наконец, с места. "Посмотрим, что из этого выйдет", ‒ сказала себя Катя, глядя на новогодние капли дождя на стекле, которые в свете фар мерцали почти как настоящие снежинки.
[b]Название:[/b] Зимний дождь [b]Автор: [/b]Bathilda [b]Рейтинг:[/b] G [b]Пейринг/персонажи:[/b] Екатерина Пушкарева, Андрей Жданов [b]Категория:[/b] джен с намеком на гет [b]Жанр:[/b] АУ, зарисовка, традиционное предположительное ООС и оторванность от НРК [b]Саммари: [/b]Шесть лет назад Катю не взяли в "Зималетто", и нельзя сказать, что это так уж плохо, как кажется
Катя любила свою работу. Нет, правда, любила. Особенно в выходные. И в отпуск ‒ больше всего она любила свою работу, когда уезжала в отпуск куда-нибудь подальше, где можно было хотя бы на день отключить телефон, отговорившись плохой связью. Шефов своих Катя тоже любила, всех трех, но кое-кого ‒ больше других, и зря. Правильно Коля ей всегда говорил: нельзя смешивать работу и личную жизнь, боком выйдет. Катя его тогда не послушалась ‒ ну что Коля может понимать и в работе, и в личной жизни? ‒ и прогадала. Нет, ничего трагического не случилось, никаких шекспировских страстей и разбитых сердец, наоборот, в ее кратковременном романе с Максом было много приятных моментов, да и разошлись они легко, и работали потом вместе слаженно и непринужденно, но… Но теперь Катя не могла отказать Максу почти ни в чем.
Это лет в двадцать можно гордиться тем, что руководство настолько тебя ценит, что поручает все самые ответственные задания, которые со временем теряют это важное определение и становятся вообще всеми возможными и невозможными заданиями. В почти тридцать уже Катя не хотела быть тем, кто везет все то, что на него взваливают, и если от Константина Викторовича и Петра Викторовича ей удавалось отбиться, то на все поручения Макса она бодро отвечала: "Сделаю", не в силах противостоять его умоляющему взгляду, даже если поставленная перед ней задача вообще никак не касалась ее обязанностей. Обязанностей, которые и так давно вышли за рамки ее должности "финансовый директор" в одной небольшой, но процветающей строительно-инвестиционной компании, которая в данный момент в основном занималась тем, что управляла находящимся в их собственности бизнес-центром, сдавая в аренду помещения под офисы и кафе. Кроме, собственно, финансов, Катерине пришлось вникнуть в юридические тонкости договоров аренды, в нюансы поиска надежных арендаторов и тактики ведения переговоров с ними, в детали расчета арендной платы. Она общалась с чиновниками, вела переговоры с адвокатами по претензионной работе и ругалась с электриками, которые умудрялись сообщать арендаторам, что тусклый свет в их новом офисе ‒ "это проводка такая, х… ну, плохая, у вас так всегда будет". Она рассчитывала бюджет на следующий год, гневно перпеписывалась с арендаторами, которые повесили несогласованную вывеску, издалека выглядевшую как символ-реклама магазина для взрослых, и определяла премии сотрудникам.
К концу года Катя обычно уставала так, что ее не радовал ни Новый год, ни премия, ни предстоящий традиционный февральский отпуск в горах. В этом году декабрь выдался особенно трудным, потому что управляющий бизнес-центром Дима, который с января разделял часть ее хлопот, неожиданно уволился. Именно поэтому Катя стояла сейчас на стремянке и прилаживала звезду на верхушку елки. Елку эту они купили в прошлом году вместе с дорогущими дизайнерскими украшениями и картинками-инструкциями к ним, и почти до самого конца декабря Кате все был недосуг распорядиться поставить ее в холле у ресепшена и проследить за тем, как техники повесят на нее игрушки. И только когда сегодня Константин Викторович попенял ей за отсутствие "Нового года в компании", Катя вспомнила про елку. Слово Константина Викторовича было в компании законом, и Катя точно знала, что если в понедельник утром елки не будет, то ее новогодняя премия окажется чуть меньше, чем ей хотелось бы. Доверить техникам украшение искусственной красавицы было в таких условиях уже невозможно, тем более что самые толковые из них сегодня не работали, а тащиться сюда в выходной Катя не собиралась, вот и пришлось ей самой балансировать на стремянке. Как назло, даже девочкам-секретаршам нельзя было это поручить: одна уже упорхнула в отпуск, второй оставался месяц до декрета. Водрузив, наконец, звезду, Катя облегченно выдохнула и тут же услышала:
‒ Криво. Катя возмущенно обернулась и едва не упала со стремянки, но, к счастью, удержалась. Будь этот критик кем-то другим, Катя, возможно, поблагодарила бы его за помощь, или отшутилась бы, или даже попросила задержаться, пока она перевешивает наконечник, чтобы сказать, прямо ли он теперь висит. Однако того, кто насмешливо смотрел на Катю в этот момент, она терпеть не могла, и поэтому прошипела: ‒ Ровно. ‒ Криво, ‒ возразили ей в ответ. ‒ Если уж мы, наконец-то, дождались елку за несколько дней до Нового года, пусть у нее хоть макушка ровной будет. ‒ В вашем договоре аренды нет пункта про обязательную ровную елку, ‒ чуть более раздраженно и резко, чем собиралась, ответила Катя. ‒ Плохо. Катя медленно выдохнула, мысленно досчитала до десяти и открыла на телефоне картинку с примером украшения елки от дизайнера. С тех пор, как тот, кто сейчас скептически смотрел на ее кривоватую ‒ чуть-чуть, совсем капельку ‒ звезду-наконечник, снял в бизнес-центре весь этаж под офис своей компании, Катя не переставала благодарить судьбу за то, почти шесть лет назад он не взял ее к себе на работу.
~~~ Андрея Жданова Катя узнала не сразу и вовсе не, так сказать, в лицо. Помещения для офиса его фирмы "НикаМода" показывал Дима, и Катя увидела Жданова, только когда тот пришел на финальные переговоры с ней и Максом. Все уже сели в переговорной, пройдя мимо Кати, которая немного задержалась, обговаривая с секретаршей Милой срочное задание, и когда она присоединилась к остальным, Жданов, едва скользнув по ней взглядом, бросил небрежно: "Мне черный кофе, пожалуйста", ‒ и тут же повернулся к Максу. Тогда-то Катя его и узнала ‒ по интонации. С точно такой же интонацией он спрашивал удивленно-насмешливо: "Вы хотите работать у нас секретаршей?", подчеркнув это "вы" так, что сразу становилось понятно, что на работу он Катю не возьмет. Шесть лет назад, уйдя из банка в никуда, после долгих безуспешных поисков работы Катя готова была стать даже секретаршей. Однако "Дом моды "Зималетто", очевидно, желал видеть в этой должности только модель. Зато Макс в первую очередь был заинтересован в ее мозгах, а потом уже во внешности. Он пригласил ее работать экономистом, сам занимая в то время должность финансового директора, а потом, когда бизнес-центр был полностью введен в эксплуатацию, сам пошел на повышение и повысил Катю. Ни разу Макс не смотрел на нее как Жданов что в первый раз, что во второй, у них в офисе. Тогда Катя невозмутимо обернулась и попросила Милу сделать четыре кофе, а затем села рядом с Максом и старалась не глядеть лишний раз на Жданова, которого вообще ничего не смутило. (Интереса ради, сразу после успешно закончившихся переговоров Катя навела справки и узнала, что лет пять назад "Зималетто" прекратила существование, но подробностей она выясняла.) К счастью, лично встречаться со Ждановым для подписания договора аренды не было необходимости, и Катя полагала, что в следующий раз увидит его очень не скоро. Жизнь, как водится, спутала ее карты.
На первом этаже бизнес-центра среди прочих кафе и ресторанов располагалась французская пекарня с фантастически вкусными пирожными. Обычно Катя, думавшая о фигуре, запрещала себе и смотреть в их сторону, но после одного особо тяжелого дня на работе она зашла туда уже в восьмом часу, ничего в тот момент не желая так, как эклера крем-брюле с глазурью из белого шоколада. Пока она боролась с искушением купить к эклеру еще вишневый даниш и фруктовую корзиночку, к кассе подошел какой-то мужчина и сделал заказ, в который Катя не вслушивалась. И зря, потому что на ее глазах девушка за прилавком взяла единственный лежавший на витрине эклера крем-брюле и положила его в коробочку. ‒ Подождите, ‒ невольно выпалила Катя, ‒ это что, последний эклер? ‒ Такой? ‒ уточнила девушка, замерев на секунду. ‒ Да, но есть еще фисташковые, тройной шоколад и… ‒ Я хочу именно этот! ‒ Я тоже, ‒ сказал мужчина у кассы, и Катя узнала в нем Жданова. ‒ Но я первая пришла! ‒ совершенно по-детски и одновременно как женщина с ПМС возмутилась Катя. ‒ А я первым заказал, ‒ спокойно парировал Жданов и, поправив очки, расплатился и ушел с Катиным эклером. ‒ Возьмите эклер три шоколада, ‒ сочувственно предложила девушка-продавщица. Катя мрачно фыркнула и взяла три разных эклера, даниш и миндальный круассан и съела все это тем же вечером. Наматывая километры на беговой дорожке следующим утром, она мысленно костерила Жданова и пробежала рекордную для себя дистанцию.
Следующая ее встреча со Ждановым прошла, в какой-то степени, без участия самого Жданова. Последние несколько лет Катя жила в небольшой квартире, за которую ей еще много лет придется выплачивать ипотеку, но зато в одной станции метро от работы, и часто ходила по утрам пешком. Однако тем утром из-за плохой погоды она ехала на метро, и, как потом оказалось, поступила опрометчиво, потому пешком из дома она шла безопасными дворами, а вот от метро ‒ вдоль дороги. Обычной такой позднеосенней дороги с лужами и грязью, которой Катю окатил промчавшийся мимо джип за несколько метров от главного входа. Пока Катя хватала ртом воздух от бессильной злости, машинально отряхивая пальто и лишь больше его пачкая, джип притормозил чуть дальше и повернул во двор бизнес-центра, на парковку. Разумеется, дойдя до работы, Катя первым делом отправилась не переодеваться, а узнавать у охраны, кто заехал на парковку в последние пятнадцать минут. Она ничуть не удивилась, что из двух припарковавшихся недавно машин внедорожник был лишь у Андрея Жданова, гендиректора "НикаМоды". ‒ Давай повысим "НикаМоде" плату за парковку, ‒ предложил Макс, выслушав Катину пламенную десятиминутную речь на тему: "Как меня раздражает этот Жданов!". Доказательством того, как Жданов и в самом деле ее раздражал, послужило то, что Катя целых пятнадцать минут боролась с искушением последовать совету Макса. ~~~
И вот теперь этот невыносимый Жданов посмел критиковать ее елку и ее звезду! Мысленно кипятясь, Катя выбирала из коробки лиловые ромбы, чтобы повесить их верхним рядом. Ромбы надо было разбавить голубыми шариками или же белыми сосульками, но ни в коем случае не серебряными звездочками или желтыми шарами. ‒ Собираетесь наряжать елку до следующего Нового года? ‒ ехидно поинтересовался Жданов. Катя очень надеялась, что он уже ушел восвояси, но нет же, он торчал в холле, как прыщ на носу, такой же бесящий и заметный. ‒ Игрушки надо вешать в соответствии с замыслом дизайнера, ‒ сухо отозвалась Катя. Жданов подошел поближе, вгляделся в коробку с игрушками, потом мягко отстранил Катю и принялся вешать украшения, как попало. ‒ Так неправильно! ‒ пискнула опешившая от такой наглости Катя. ‒ Правильно так, как красиво, ‒ отозвался Жданов, ‒ а красота должна быть живой, а не дизайнерски-мертвой. Это я вам как гендиректор дома моды говорю. Вообще-то, Катя много что могла на это ответить. Могла, но не стала, потому что развешанные в одному Жданову ведомом порядке игрушки смотрелись, как ни странно, гораздо лучше, чем на картинке дизайнера. ‒ Ну вот, даже до тридцать первого управились, ‒ довольно сказал Жданов, повесив последнюю игрушку. ‒ Спасибо, ‒ кисло ответила Катя, с неохотой признавая его победу. Жданов вдруг улыбнулся, на мгновение став похожим на озорного мальчишку, а не сорокалетнего уставшего мужчину с черными кругами под глазами. ‒ С наступающим, ‒ пожелал он на прощание и вышел на улицу. Катя посмотрела ему вслед и неожиданно для себя улыбнулась в ответ. Пожалуй, этот вор пирожных и наглый уличный гонщик был не таким исчадием ада, каким она его рисовала. Еще раз оглядев елку, Катя решила, что она сегодня хорошо потрудилась, и отправилась наверх за курткой. Когда минут пятнадцать спустя она вышла ну лицу, перед входом в бизнес-центр, припарковавшись на дороге ‒ и игнорируя все запрещающие знаки, между прочим, ‒ стоял Жданов, засунув руки в карманы пальто. ‒ Садитесь, подвезу, ‒ сказал он Кате как нечто само собой разумеющееся, словно он уже сто раз ее подвозил. ‒ Спасибо, но я пешком дойду, ‒ не скрывая удивления, ответила Катя. ‒ Не лучшая погода для прогулок, ‒ заявил Жданов, отряхивая с пальто капли декабрьского дождя, заменявшего им в этом году снег. ‒ К тому же я с извинениями. С этими словами он приоткрыл дверь машины и взял с пассажирского сидения коробочку из французской пекарни. ‒ Эклер крем-брюле, ‒ гордо сказал он. ‒ Простите, но почему вдруг?.. ‒ Катя неопределенно помахала рукой в воздухе, не в силах сформулировать толком вопрос. ‒ Ну… может, тогда вы, наконец, простите меня за тот эклер, что я увел у вас из-под носа… и за то, что не взял вас на работу. ‒ Вы помните? ‒ поразилась Катя, уверенная, что Жданов забыл о ней шесть лет назад, едва она вышла с собеседования. ‒ Помню, ‒ невесело усмехнулся Жданов. ‒ Моя бывшая жена, тогда еще невеста, хотела, чтобы я взял в секретарши ее бестолковую подругу, а у меня не было сил с ней воевать. Хотя вы бы мне тогда пригодились, но уж как вышло, так вышло. Так что, мир? Прислушавшись к себе, Катя вдруг поняла, что и в самом деле была жутко обижена на Жданова за то, что не взял ее, умницу с красным дипломом МГУ, в простые секретарши, хотя она уже воображала себе тогда, как будет работать в доме моды на красавца-начальника в окружении гламурных моделей. ‒ Мир, ‒ поколебавшись, сказала Катя, отпуская эту детскую обиду. Жданов всучил ей коробку с эклером и распахнул перед ней дверцу машины. Неловко забравшись в высокий внедорожник, Катя подумала о том, что, наверное, так странно заканчивающийся старый год должен уступить месту еще более странному году, и ей было интересно, что ждало ее впереди. По крайней мере, одним раздражающим человеком в ее жизни точно станет меньше. Присмотревшись к коробочке, Катя увидела, что эклеров там два и, не давая себе времени передумать, сказала быстро: ‒ У меня дома есть отличный кофе, который идеально подойдет к этим пирожным. Хотите? Она не знала, чего хотела больше, чтобы Жданов согласился или чтобы отказался. ‒ Хочу, ‒ легко отозвался Жданов, и тронулся, наконец, с места. "Посмотрим, что из этого выйдет", ‒ сказала себя Катя, глядя на новогодние капли дождя на стекле, которые в свете фар мерцали почти как настоящие снежинки.
|