Зорькин поднатужился, пихнул Романа на заднее сиденье ждановской машины, но получилось неудачно: Малиновский зацепился ногой за порожек, и ботинок улетел далеко под днище. Пришлось становиться на колени прямо в расквашенный снег – и мокро, и всего второй раз надёванные брюки жалко. Однако, время не терпит, и все эти неприятности – ерунда по сравнению с возможным нарушением незыблемой многолетней традиции семьи Пушкарёвых праздновать приход Нового года дважды, по забайкальскому времени и по московскому. Обижать тётю Лену и дядю Валеру не хотелось, а хотелось к ним на уютную кухню, за богатый и хлебосольный стол. Недавний Катин день рождения мимо пролетел – молодожёны заявили, что планируют отметить этот памятный день только вдвоём. Ну, про памятный день поняли только Николай и Елена Санна, Валерий Сергеич вообще не знал многих некрасивых подробностей их романа. А теперь вот вдохновитель этого романа похрапывает в машине, и куда его девать, неизвестно. Коля отряхнул с коленей налипший снег и сел рядом с Андреем.
– Слушай, Жданов, а за каким бесом мы его вообще сюда притащили? Спал бы он себе в кабинете и спал, а так мы к Пушкарёвым опоздаем. Знаешь, что за это будет? И Катька, небось, волнуется. Ты, вообще, как про то, что Малиновский у себя в кабинете спит, узнал? Он бы до тебя сегодня не дошёл, с такой-то дозой алкоголя в организме.
– Шура сказала.
– Что, в подробностях? Сдала шефа?
– Ну, прям! Молчала, как партизанка. Но она же за Ромку беспокоится – помещения сдадут под охрану, лифты остановят. И ага? А сидеть с ним ночью в "Зималетто" ей тоже не хочется, у неё жених есть. Сказала только, что он тут со вчера, а остальное я сам увидел, – Андрей перегнулся через спинку своего сиденья и полюбовался на расцарапанную физиономию спящего друга. – Кто это его так?
– А вот нечего вчера было раньше времени с корпоратива сбегать, сам бы всё увидел.
– Коль, ты же знаешь…
– Знаю-знаю, режим дня очень важен для будущих мамочек!
– И нет ничего смешного! Мы когда уходили, всё нормально было.
– Было. Но потом две новые модели Милко нашего героя-любовника не поделили. Ему-то досталось, это ерунда, а они ведь и друг другу личики подпортили! Теперь наш гений рвёт и мечет и грозится всех уволить. И Малиновского тоже. Неужели еще не нажаловался?
– Пока нет. После праздников разберёмся, а вот сейчас его куда? Забросить к нему домой мы уже не успеваем. Повезём с собой к Пушкарёвым?
– В качестве новогоднего подарка? Хочешь Деду Морозу помочь? Только имей в виду, тётя Лена его не больно-то жалует. Ладно, заводи! Так и быть, сдам Малиновскому свой диванчик, мать всё равно к тётке на праздники уехала, квартира пустая. Запрём его, и пусть себе спит.
Эвакуация Малиновского из машины в квартиру Зорькина прошла успешно, и вскоре они сидели на кухне Пушкарёвых. Валерий Сергеич, услышав от диктора долгожданное: "В Забайкалье – полночь", дал команду праздновать. Зорькин положил себе третью порцию салата, Жданов с удовольствием наколол на вилку маринованный грибочек, а Катя потянулась за пятым солёным огурцом, когда во входную дверь отчаянно застучали, потом послышались возбуждённые женские голоса. Николай с ужасом прислушался, дёрнул Андрея за рукав, еле слышно сказал: "Мама!" и они, не обращая внимания на окрик Пушкарёва, тоже появившегося в прихожей: "Куда вы? Стоять!", выскочили из квартиры.
А вслед им неслось:
– Николаша, вызывай милицию, у нас в квартире вор! Он украл твой плед и почему-то спит на твоём диване!
Малиновского они нашли в коридоре, действительно с пледом на плечах, ещё плохо соображающего, что происходит. Но радоваться при виде друга он уже мог.
– Ждааанчик! Ты пришёл меня спасти, какое счастье, а то тут какая-то ненормальная тётка визжала, милицией грозилась. И пледик мой клетчатый, тёпленький отобрать хотела. А я, как оказалось, без штанов. Не… – Выговорить слово "комильфо" у Малиновского не получилось, а Зорькин возмутился:
– Но-но! "Тётка ненормальная!" Между прочим, это моя мамуля! И плед мой, и вся квартира, а ты тут просто квартирант. Временно! Так что, я бы попросил!
Роман хотел покаянно склонить голову, но его очередной раз повело. Падать одному не хотелось, он вцепился в субтильного Николая, и они оба повалились на пол. И именно этот дивный момент застала появившаяся в дверях Катя. Андрей заметил ужас в глазах жены, быстро сказал:
– Кать, всё в порядке, – и поднял обоих, как котят.
Плед при этом слетел, но Малиновскому, случайно увидевшему в зеркале свою разодранную физиономию, было всё равно.
Зорькину очень хотелось вернуться к Пушкарёвым, столько там всего неосвоенного на столе оставалось, а уж что соврать – они придумают. Но ситуацию всё же нужно прояснить:
– Кать, мама не рассказывала, чего она от тёти Лиды сорвалась?
– А они поругались. Тётя Лида сказала, что ей надоели тёти Валины бредни про звонок Татьяны Лазаревой. Слово за слово… Коль, ты не переживай, тётя Валя уже успокоилась. Они там петь собирались. – Она посмотрела на удивлённое лицо мужа и погладила его по плечу. – Андрюш, привыкай, это тоже традиция.
– А у меня традиция, – Роман произносил слова почти членораздельно, – в зимние каникулы ездить к тёплому морю. Путёвки на двоих выкуплены, а как я теперь поеду, такой? Две недели в Москве сидеть?
– Зачем в Москве? – Николай даже зажмурился, предвкушая, как он сейчас обломает этого баловня, – поедем к моей тёте Лиде, там хорошо, снег чистый, печка… Заодно дровишек наколем. Куба три. Сделаем моим тётушкам подарок от Деда Мороза.
– Да не вопрос! Думаешь, я не умею? Жалко только, путёвки пропадут.
– Ромка, а слабО их Шурочке подарить? Она ж столько лет верой и правдой, и сегодня тебя никому не сдала, нас с Николаем на помощь отправила. А то вернулись бы мы на работу, а там…
Смеяться над больным и всё ещё заторможенным другом было грешно, но уж очень показательно вытянулась физиономия Малиновского. Впрочем, жадным он никогда не был. [justify]Зорькин поднатужился, пихнул Романа на заднее сиденье ждановской машины, но получилось неудачно: Малиновский зацепился ногой за порожек, и ботинок улетел далеко под днище. Пришлось становиться на колени прямо в расквашенный снег – и мокро, и всего второй раз надёванные брюки жалко. Однако, время не терпит, и все эти неприятности – ерунда по сравнению с возможным нарушением незыблемой многолетней традиции семьи Пушкарёвых праздновать приход Нового года дважды, по забайкальскому времени и по московскому. Обижать тётю Лену и дядю Валеру не хотелось, а хотелось к ним на уютную кухню, за богатый и хлебосольный стол. Недавний Катин день рождения мимо пролетел – молодожёны заявили, что планируют отметить этот памятный день только вдвоём. Ну, про памятный день поняли только Николай и Елена Санна, Валерий Сергеич вообще не знал многих некрасивых подробностей их романа. А теперь вот вдохновитель этого романа похрапывает в машине, и куда его девать, неизвестно. Коля отряхнул с коленей налипший снег и сел рядом с Андреем.
– Слушай, Жданов, а за каким бесом мы его вообще сюда притащили? Спал бы он себе в кабинете и спал, а так мы к Пушкарёвым опоздаем. Знаешь, что за это будет? И Катька, небось, волнуется. Ты, вообще, как про то, что Малиновский у себя в кабинете спит, узнал? Он бы до тебя сегодня не дошёл, с такой-то дозой алкоголя в организме.
– Шура сказала.
– Что, в подробностях? Сдала шефа?
– Ну, прям! Молчала, как партизанка. Но она же за Ромку беспокоится – помещения сдадут под охрану, лифты остановят. И ага? А сидеть с ним ночью в "Зималетто" ей тоже не хочется, у неё жених есть. Сказала только, что он тут со вчера, а остальное я сам увидел, – Андрей перегнулся через спинку своего сиденья и полюбовался на расцарапанную физиономию спящего друга. – Кто это его так?
– А вот нечего вчера было раньше времени с корпоратива сбегать, сам бы всё увидел.
– Коль, ты же знаешь…
– Знаю-знаю, режим дня очень важен для будущих мамочек!
– И нет ничего смешного! Мы когда уходили, всё нормально было.
– Было. Но потом две новые модели Милко нашего героя-любовника не поделили. Ему-то досталось, это ерунда, а они ведь и друг другу личики подпортили! Теперь наш гений рвёт и мечет и грозится всех уволить. И Малиновского тоже. Неужели еще не нажаловался?
– Пока нет. После праздников разберёмся, а вот сейчас его куда? Забросить к нему домой мы уже не успеваем. Повезём с собой к Пушкарёвым?
– В качестве новогоднего подарка? Хочешь Деду Морозу помочь? Только имей в виду, тётя Лена его не больно-то жалует. Ладно, заводи! Так и быть, сдам Малиновскому свой диванчик, мать всё равно к тётке на праздники уехала, квартира пустая. Запрём его, и пусть себе спит.
Эвакуация Малиновского из машины в квартиру Зорькина прошла успешно, и вскоре они сидели на кухне Пушкарёвых. Валерий Сергеич, услышав от диктора долгожданное: "В Забайкалье – полночь", дал команду праздновать. Зорькин положил себе третью порцию салата, Жданов с удовольствием наколол на вилку маринованный грибочек, а Катя потянулась за пятым солёным огурцом, когда во входную дверь отчаянно застучали, потом послышались возбуждённые женские голоса. Николай с ужасом прислушался, дёрнул Андрея за рукав, еле слышно сказал: "Мама!" и они, не обращая внимания на окрик Пушкарёва, тоже появившегося в прихожей: "Куда вы? Стоять!", выскочили из квартиры.
А вслед им неслось:
– Николаша, вызывай милицию, у нас в квартире вор! Он украл твой плед и почему-то спит на твоём диване!
Малиновского они нашли в коридоре, действительно с пледом на плечах, ещё плохо соображающего, что происходит. Но радоваться при виде друга он уже мог.
– Ждааанчик! Ты пришёл меня спасти, какое счастье, а то тут какая-то ненормальная тётка визжала, милицией грозилась. И пледик мой клетчатый, тёпленький отобрать хотела. А я, как оказалось, без штанов. Не… – Выговорить слово "комильфо" у Малиновского не получилось, а Зорькин возмутился:
– Но-но! "Тётка ненормальная!" Между прочим, это моя мамуля! И плед мой, и вся квартира, а ты тут просто квартирант. Временно! Так что, я бы попросил!
Роман хотел покаянно склонить голову, но его очередной раз повело. Падать одному не хотелось, он вцепился в субтильного Николая, и они оба повалились на пол. И именно этот дивный момент застала появившаяся в дверях Катя. Андрей заметил ужас в глазах жены, быстро сказал:
– Кать, всё в порядке, – и поднял обоих, как котят.
Плед при этом слетел, но Малиновскому, случайно увидевшему в зеркале свою разодранную физиономию, было всё равно.
Зорькину очень хотелось вернуться к Пушкарёвым, столько там всего неосвоенного на столе оставалось, а уж что соврать – они придумают. Но ситуацию всё же нужно прояснить:
– Кать, мама не рассказывала, чего она от тёти Лиды сорвалась?
– А они поругались. Тётя Лида сказала, что ей надоели тёти Валины бредни про звонок Татьяны Лазаревой. Слово за слово… Коль, ты не переживай, тётя Валя уже успокоилась. Они там петь собирались. – Она посмотрела на удивлённое лицо мужа и погладила его по плечу. – Андрюш, привыкай, это тоже традиция.
– А у меня традиция, – Роман произносил слова почти членораздельно, – в зимние каникулы ездить к тёплому морю. Путёвки на двоих выкуплены, а как я теперь поеду, такой? Две недели в Москве сидеть?
– Зачем в Москве? – Николай даже зажмурился, предвкушая, как он сейчас обломает этого баловня, – поедем к моей тёте Лиде, там хорошо, снег чистый, печка… Заодно дровишек наколем. Куба три. Сделаем моим тётушкам подарок от Деда Мороза.
– Да не вопрос! Думаешь, я не умею? Жалко только, путёвки пропадут.
– Ромка, а слабО их Шурочке подарить? Она ж столько лет верой и правдой, и сегодня тебя никому не сдала, нас с Николаем на помощь отправила. А то вернулись бы мы на работу, а там…
Смеяться над больным и всё ещё заторможенным другом было грешно, но уж очень показательно вытянулась физиономия Малиновского. Впрочем, жадным он никогда не был.[/justify]
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
